Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 апреля 2017 г.

  Сотворение человека

  Если «Тлён, Укбар, Orbis Tertius» больше напоминает эссе (мистифицированное эссе по сути), то «В кругу развалин» - это фэнтези. Да, топонимика местного мира практически не представлена — да она и не важна. Однако весь антураж остаётся фэнтезийным, основой служит, видимо, зороастрийская культура, в которой есть и огнепоклонники, а из персидской земли вышло немало гностиков. Народы с уровнем культуры древнего мира, разрушенные храмы, многоликие божества. Но это всё обстановка, которая играет малую роль в сюжете — пожалуй, важен только огонь и его бог.

  Человек пришёл в глушь, на болота, к остаткам разрушенных храмов. Пришёл, чтобы сотворить человека. Вполне реального человека из «материала снов». Тема Тлёна продолжается, только на этот раз всё гораздо серьёзнее, сложнее и волшебнее. Это не горстка учёных, написавших о выдуманном мире. Это один человек создаёт другого человека.

  И Борхес описал этот трудоёмкий процесс: жизнь создаётся медленно, пядь за пядью, начиная с внутренних органов и заканчивая внешностью. Казалось бы, Борхес внезапно отрицает идеализм: первый путь, в котором Творец начал творить с личности, сознания, минуя старательную прорисовку тела, оказался ошибочным. Но на деле идеализм сам по себе заложен в возможности создания материи из снов. Лишь только путь создания сознания из сознания, минуя материю — невозможен. Вся новелла построена на головокружительной космогонической идее гностиков, что особенно ярко открывается в конце. А ведь и в этой идее создатели создают не только других создателей, но и материю, в которой те должны пребывать, причём, чем ниже «уровень божественности», тем материальнее сознание.

  А если отринуть космогонию и попытаться выжать сухой моральный остаток, получим что-то вроде рецепта создания шедевра от Борхеса: старательная работа над формой в сочетании с привнесённым извне огнём содержания. Однако, сводить новеллу только к этой банальности не стоит. Борхес не будет Борхесом без лабиринтов, отражений отражений и идеализма с запахом гностицизма. Творец, сумевший оживить созданного им человека, беспокоится о том, чтобы его Творение не осознало своей чуждости миру. И в самом конце творец оказывается приятно удивлён тем фактом, что Творение его вовсе не чуждо и никогда не было чуждо миру. Потому что и весь мир оказывается созданным другим Творцом, чья божественность немного повыше. И сам Творец в итоге оказывается выдумкой другого Творца. На этой оптимистичной гностической ноте Борхес завершает рассказ.

  8

  1,1K