Проза разных лет

Вы читали миф о Тесее и Минотавре? Если нет, то, конечно, советую прочитать его, а потом уже рассказ Борхеса.

Если же читали, то вы наверняка можете представить тот ужас, который всем внушало страшное чудовище Минотавр, и каким отважным героем был Тесей. Бесстрашный, немало совершил он подвигов! Смелость, отвага, сила и удача – всё это решило исход битвы. Сама Фортуна была на стороне Тесея, или это было предопределено задолго до того, как произошла их встреча? Чувствовал ли Минотавр, что пришел его последний час? Знал ли, что есть тот, кто придет и победит его? Чем был для него Лабиринт?

Наверняка, вам покажутся странными эти вопросы.
Однако, Борхес сумел взглянуть на эту древнюю историю с неожиданного ракурса, добавив к ней еще несколько ярких, необычных красок.

К чёрту подробности, сначала разберёмся, что такое Алеф.

"Алеф — одна из точек пространства, в которой собраны все прочие точки".

"Место, в котором, не смешиваясь, находятся все места земного шара, и видишь их там со всех сторон".

"Микрокосм алхимиков и каббалистов, наш пресловутый давний друг, multum in parvo (многое в малом)."

И немного конкретики:

"...маленький, радужно отсвечивающий шарик ослепительной яркости. <...> В диаметре Алеф имел два-три сантиметра, но было в нем всё пространство вселенной, причём ничуть не уменьшенное. Каждый предмет (<...> был бесконечным множеством предметов, потому что я его ясно видел со всех точек вселенной." 

Правда, Борхес заподозрил, что этот Алеф был "фальшивым", потому что ещё до описываемых им событий была обнаружена рукопись, где говорилось о некоем зеркале, в котором отражалась вся вселенная. Однако он тут же поправляет сам себя. Дескать, зеркала – это всего лишь оптические приборы. А вот, к примеру, "правоверным, посещающим мечеть Амра в Каире, доподлинно известно, что вселенная находится внутри одной из колонн, окаймляющих центральный двор мечети." В послесловии Борхес признаётся, что тут не обошлось без влияния  Герберта Уэллса  с его рассказом  Хрустальное яйцо , повествующем об окне в другой мир.

Одним словом, речь здесь идёт о некоем портале, заглянув в который можно увидеть ВСЁ! Ну вот просто абсолютно всё и со всех сторон. И не просто объёмные статичные изображения, а картинки, находящиеся в движении, то есть живые. Можно даже применить зум-эффект и рассмотреть всё в мельчайших подробностях. По словам Борхеса, беспредельность Алефа непостижима.

Это он просто про Интернет не знал, а то бы так не удивлялся.

Борхес, конечно, мощный. Читать его непросто, потому что он слишком умный и приходится то и дело нырять в этот самый портал и уточнять, что или кого он имел в виду. Долго чесать репу и ощущать себя полным ничтожеством.

Фантазии Борхеса наполнены смыслами, постичь которые бывает нелегко. Его надо читать медленно и вдумчиво.  Бесподобный текст, великолепный перевод. 

Перед нами один из множества удивительных рассказов Луиса Борхеса, который, на мой взгляд, некоторые могут воспринять превратно. Не так, как должно. Человек, родившийся в удивительной и самой эклектичной, синкретичной, лоскутной красоты части света, любивший хорошую литературу, в основном живший именно в книжных вселенных, не мог воспевать библиотеку, схожую с Вавилонской.
Это рассказ – исследование, многослойный торт, где на каждом корже свой удивительно вкусный крем. Больше ничего не скажу, потому что данное произведение важно дочитать, ничего о нём не зная. Это своеобразный тест на ваши собственные мысли, на ваш интеллектуальный уровень.

Как это порой бывает: вполне обычная встреча может обернуться необычным финалом. Финалом, в котором все необычно, начиная от самой игры и заканчивая дуэлью.
Очень давняя история рассказывается очевидцем тех событий, которому на момент всего свершившегося было десять лет. Совсем мальчишкой, для которого все остальные из присутствующих были одни взрослые, старшему же не было и тридцати. Это была встреча на пикнике молодых людей, интересующихся скачками, модой и женщинами. Баранина, вино, гитара... Баллада гаучо Регулеса и стихи лунафардо тех лет на тему поединка на ножах на улице Хунин вскоре имели ожившую инсценировку с реальным кровавым финалом. Ссора двух знакомых, затеянная одним из них на пустом месте весьма неожиданно. Попытка одного из них, Дункана, разрядить сложившуюся обстановку шуткой не увенчалась успехом. Уриарте же требовал дуэль, а кто-то пробормотал, что оружия в доме с избытком. Дело в том, что хозяин имения был коллекционером холодного оружия. Самое интересное, что история того или иного кинжала была почти одинакова, с разницей только в датах и месте находки. И вот разгневанные молодые люди выбирают оружие, и делают это весьма неплохо (хотя до этого никаких познаний в этом искусстве у них не было). Манеко Уриарте взял самый длинный и самый красивый стилет с ручкой в виде буквы. Дункан выбрал нож с деревянной ручкой , на лезвии которого было выгравировано дерево. Удивительным и странным было дрожание рук противников, только что бывших друзьями.
....Падая на газон, умирающий Дункан

• Как это все странно. Словно какой-то сон....

Эта битва была лишена какого-либо смысла....
Случайно рассказанное событие спустя много лет отставному комиссару полиции приоткрыла историю ножей, участвовавших в той дуэли. Это были стилеты Хуана Альмады и Хуана Альманса, которые злились друг на друга, искали встречи и никак не встречались...

... Это тот рассказ, когда концовка впечатляет и захватывает тебя. И отпускает не сразу... Мистика, поданная в финале. Реальность, приукрашенная мистикой.

Этот рассказ Борхеса предвосхитил парадоксы постмодернизма и концептуализма.

Для разгона Борхес пускается в перечисление — перечисление литературного наследия Менара, превращая его в забавную игру в бисер, собирая в произведениях свои любимые темы: тут тебе и проблема универсального языка, и Лейбниц с Декартом, и Ахиллес с черепахой. Пункт

является реминисценцией на философию Тлёна, где ни один трактат не выходил без собственного опровержения. Ну, там и прочие ироничные приколюшки, как-то:

А пункт

раскрывает замысел Борхеса: ведь и он пожертвовал свою любимую книгу, «Дон Кихота», на растерзание Менару.

Главная часть рассказа посвящена главному труду Менара: созданию книги под названием «Дон Кихот». Оригинальная ситуация, придуманная Борхесом, позволяет под новым углом взглянуть на некоторые старые проблемы. Можно найти много проблем, которые задевает рассказ, опять же, проблема созидания, но меня больше волнуют две чисто литературоведческие проблемы, причём они являются полюсами общей проблемы интерпретации. Как ни странно, но на одном и том же материале иллюстрируются обе проблемы, надо лишь немного поменять точку зрения на Менара. Кто есть Пьер Менар: автор или интерпретатор?

1. Если Менара можно назвать автором, то сравнением идентичных текстов Сервантеса и Менара Борхес иллюстрирует важное для поиска авторской интерпретации правило: необходимость тщательного изучения личности автора и социально-культурного контекста. Абсолютно идентичные тексты интерпретируются совершенно по-разному, потому что их писали разные авторы в разное время. Небольшая гипербола очень рельефно прорисовала это правило.

2. Другая интерпретаторская позиция — личная. Она может совпадать с авторской, а может и не совпадать. При этом несовпадение не означает ошибочности. Верной может быть любая интерпретация, которую можно аргументировать текстом. Позицию Менара можно представить не как позицию полноценного автора, а как позицию современного интерпретатора (хотя это скорее позиция безымянного героя-рассказчика, Менар выступает кем-то вроде посредника). Свобода интерпретации — вторая проблема, прямо противоположная проблеме интерпретации авторской. Смысл произведения находится не в самом произведении, а в голове читателя, и каждый новый читатель поймёт произведение по-своему. Проходит время, меняются многие этические, эстетические, социальные ориентиры — меняется и смысл произведения для современности и современного читателя. С высоты времени многое видится не так: что-то теряется, что-то открывается. Вот это новое прочтение старого и проиллюстрировал Борхес.

Однако ведь оба толкования образа Менара — равно как и обе интерпретаторские позиции — не противоречат друг другу, а дополняют. Борхес не рассматривает менаровский текст изолированно — лишь в сравнении с сервантесовским. Золотая середина интерпретации — поверка собственного мнения авторским, при этом оба имеют право на существование.

Кроме того, в рассказе также затрагивается проблема жизнетворчества: чтобы написать «Дон Кихота», необходимо сделать себя Сервантесом. Это такой мостик к другому рассказу цикла: "В кругу развалин": и там, и там создаётся жизнь.

«Вавилонская библиотека» - не просто рассказ о библиотеке, а философская притча о бесконечности, знании и человеческом стремлении к смыслу. Борхес создает образ гигантского сооружения, в котором каждая книга существует, но почти все бессмысленны. Эта библиотека становится символом человеческой жизни: мы ищем истину, смысл, порядок, но сталкиваемся с хаосом и случайностью.

Впечатляет языковая точность Борхеса и его умение передать одновременно масштаб и изоляцию. Кажется, что читатель сам заблудился среди бесчисленных коридоров, что усиливает ощущение философской глубины. Рассказ заставляет задуматься о природе знаний, о том, что истина может быть недостижимой, а поиск вечным.

При первом прочтении «Сад расходящихся тропок» Борхеса показался мне шпионским триллером с любопытной идеей параллельных реальностей. При повторном прочтении я увидел детектив, который, несмотря на свой небольшой объём, успевает нарушить все десять заповедей детектива Рональда Нокса. Не факт, что я прав, но это теория заняла меня на пару вечеров и сподвигла на написание данного отзыва.
Почти сто лет назад основатель детективного клуба Рональд Нокс составил «Десять заповедей детективного романа»:
1) Преступником должен быть кто-то, упомянутый в начале романа, но им не должен оказаться человек, за ходом чьих мыслей читателю было позволено следить.
2) Как нечто само собой разумеющееся исключается действие сверхъестественных или потусторонних сил.
3) Не допускается использование более чем одного потайного помещения или тайного хода.
4) Недопустимо использовать доселе неизвестные яды, а также устройства, требующие длинного научного объяснения в конце книги.
5) В произведении не должен фигурировать китаец.
6) Детективу никогда не должен помогать счастливый случай; он не должен также руководствоваться безотчетной, но верной интуицией.
7) Детектив не должен сам оказаться преступником.
8) Натолкнувшись на тот или иной ключ к разгадке, детектив обязан немедленно представить его для изучения читателю.
9) Глуповатый друг детектива, Ватсон в том или ином облике, не должен скрывать ни одного из соображений, приходящих ему в голову; по своим умственным способностям он должен немного уступать — но только совсем чуть-чуть — среднему читателю.
10) Неразличимые братья-близнецы и вообще двойники не могут появляться в романе, если читатель должным образом не подготовлен к этому.
И прежде чем переходить к тому, что мы видим в «Саду расходящихся тропок», давайте вкратце обсудим сюжет. Поверхностно он выглядит так: немецкий шпион в Великобритании, китаец Ю Цун, на грани провала. Для выполнения своей миссии он отправляется на встречу со Стивеном Альбером, как оказывается в дальнейшем, увлечённым китаистом.
И вот теперь я хочу поделиться своими теориями, касательно того, в чём Борхес нарушил заповеди Нокса.

«Сад расходящихся тропок» – это в первую очередь литературная игра. Сегодня она привела меня к таким результатам. Интересно, каким я увижу рассказ при третьем прочтении.

Нет, Борхес не для меня. Всего дюжина страниц, но ничего не понял, кроме одного: бессмертные тоже несчастливы.
Миллион литературных аллюзий и общая непрозрачность изложения навевают тоску. Хорошо хоть в самом конце автор раскрыл свой творческий метод:

Что ж, спасибо. Чтобы об этом догадаться, надо закончить филфак.

Прости меня, Хорхе Луис. Скорее всего, мы больше не встретимся никогда.

====== PS ======
Лайвлибовская аннотация, по-моему, досталась этому рассказу по ошибке. На случай если её заменят, приведу её полностью как вижу сегодня:

Ничего похожего в тексте нет.
Хотя... ХЗ.
С Борхесом всё может быть.

Единственное, что я вроде бы понял:

Не уверен. Очень может быть, что Борхес и не имел в виду квантовый (т.е. конечный) характер нашего мира, в котором бесконечной жизни суждено бесконечно повторяться. Может быть, автор думал о чём-то совсем другом...
ХЗ ХЗ ХЗ ХЗ

А самая хорошая фраза несомненно вот эта:

Цветистей и не скажешь. Не могу, правда, удержаться от добавления: