Саломея

Эта небольшая по объему трагедия оставляет сильное впечатление. Многое о чем пишется в книгах, кажется нам только "литературой", и мы не подозреваем подчас, насколько все описанное является жизненным. Трагедия здесь ведь совсем не вымышленная. Стремление к наслаждению привело к трагической гибели Иоканна. Саломея для удовлетворения своей слепой страсти убивает человека, вызвавшего эту страсть. Тысячи бытовых драм подтверждают истинность изображаемого Уайльдом. Может быть автор зашифровал здесь свою проблему? Зачем то же он взялся за эту известную драму. Ведь его собственная жизнь завершилась трагедией, также возникшей из-за стремления к наслаждениям. Данный вариант издания произведения довольно интересный, но на глаза детям лучше чтобы он не попадался раньше времени. Рисунки Берделея очень откровенные и мрачные, теперь понимаю почему они заставляли буквально цепенеть от страха современников.

Прочитал на днях «Саломею» Оскара Уайлда и остался в восхищении от её непередаваемо музыкального слога, полного восточной мелодичности.
Я думаю, из всех произведений мировой литературы оно наиболее музыкально. За исключением некоторых стихотворений, возможно, но там всё портит слишком понятная, слишком доступная рифма, которая чрезмерно упрощает и структурирует восприятие, я бы так сказал.
Слог «Саломеи» скуп, беден, изобилует повторами, но это только усиливает чувство ритма и будто бы сквозь это бормотание и стоны, настойчивые и повторяющиеся просьбы позволяет услышать нам тот самый звук хлопающих крыльев ангела смерти и этот холодный пронизывающий ветер, так пугающий опьяневшего тетрарха.

Я понимаю, что так поразило и возмутило лондонскую публику на премьере пьесы. Я понимаю — почтенных британских зрителей удивили мотивы Саломеи, которая по собственному почину, а отнюдь не по приказы Иродиады потребовала у Ирода голову Иоанна Крестителя. Получился образ поразительной силы и убедительности. Образ богоподобной, сверхчеловеческой красоты царевны-ребёнка, но полной столь поразительной бесчеловечной жестокости и своеволия, что не задумываясь и как-то походя жертвует людьми, стоящими у неё на пути. Людей пугало отсутствие рефлексии в поведении молодой царевны, отсутствие угрызений совести после самоубийства молодого сирийца, а затем и обезглавливания Иоканаана.

Действительно, этот образ пугает и заставляет недоумевать от сочетания стольких разных едва ли не противоречащих друг другу черт: примитивного упорства и своеволия ребёнка, луннопободной красоты богини и её бледно-прекрасной, чистой невинности и неожиданно проснувшейся в ней животной нерассуждающей похоти, роднящей её с порочной и развратной Иродиадой.

«А, так ты не хотел, чтобы я целовала тебя в уста, Иоканаан? Что ж, теперь я поцелую тебя. Я укушу твои губы зубами своими, как кусают созревший плод. Да, я поцелую твои уста, Иоканаан. Я ведь говорила, что поцелую. Разве не говорила? Говорила ведь. Так вот, теперь я наконец поцелую твои уста… Но почему ты не смотришь на меня, Иоканаан? Твои глаза, вселявшие ужас, исполненные гнева и презрения, закрыты теперь. Почему они закрыты? Открой глаза свои! Разомкни свои веки, Иоканаан! Почему ты не смотришь на меня? Ты, верно, боишься меня, а потому и не смотришь на меня, не так ли, Иоканаан?.. А язык твой, подобный красной змее, источающей яд, неподвижен, он ничего больше не молвит, Иоканаан, этот твой ярко-красный язык, исторгавший на меня свой яд. Не удивительно ли это?»

Да и каково всё-таки сочетание библейских масштабов пьесы с изощрённым эстетизмом самого Уайлда, который сумел увидеть какую-то странную красоту в измождённом, бледном и обессиленном пророке и передать нам его его привлекательность в глазах Саломеи!

Обратите кроме того внимание, какой наполняется всё трагичной необратимостью, даже события ещё не наступившие с того момента, как Ирод настаивает на том, что должен посмотреть танец Саломеи и готов исполнить взамен любое её желание. Он уже не может взять назад своего слова, а Саломея не способна забыть о бездонных чёрных глазах и коралловых губах Иоанна Крестителя, не способна обуздать собственное чувство и тягу к своеволию, вдобавок подзуживаемая оскорблённой матерью (а главное бесчувственностью к женским чарам не только её, но и прекрасной дочери, да и в целом бесчувственного к земным угрозам и соблазнам). А Ирод, снедаемый грозными предчувствиями, так и не уговоривший Саломею отказаться от её дикого желания, может только погубить её, отомстив тем самым и её матери, играющей в пьесе роль кровожадного и примитивного женского начала, да вдобавок ещё злонамеренного.
В Саломее-то нет этой самой злонамеренности, есть безотчётное желание владеть людьми и мучить непокорных в угоду собственной неистовой страсти. Или страсти напротив скупой и посещающей её столь редко, что немыслимо отвергать её позывы. Тут слишком много вариантов и возможностей для толкования.

Было моему интересу угодно прочитать "что-то еще" из Уайльда, да бы пошире, открыть для себя его творчество. Уж не знаю, что за повороты судьбы подтолкнули меня прочесть именно это коротенькое произведение, но интерес к Новому Завету и его персонажам зародить во мне, автор сумел :)

Приходилось ранее читать сценарии, а вот пьесы… - тут я насладился впервые.

Мне, как человеку, несведущему в подобных тонкостях, все было непривычно, имена героев, их поведение, диалоги, все выбивалось из читаемых мною текстов.

Читается легко и не без интереса, по окончанию появилось желание узнать героев поближе и здесь, конечно, интернеты предоставляют более обширную версию той зарисовки, которую автор показал нам в столь небольшом рассказе.

Это была откровенная подстава со стороны Оскара Уайльда! Взяла аудиокнигу с собой на море, среди прочих - дабы в один из вечеров поднять настроение себе и окружающим, получить закономерное удовольствие, неизменное при чтении моего любимого писателя в любом варианте.

В любом варианте, кроме этого!

Такое впечатление, что писал вовсе другой человек. Ни стиля автора, ни слога, не его острого саркастически-парадоксального юмора, ни занятного сюжета - ничего нет в этой пьесе. Сидели с двоюродной сестрой с большими глазами, слушая ЭТО, все надеялись найти ту изюминку, которую не мог не вложить в свое детищи автор, вот сейчас, сейчас все обретет смысл и станет поистине гениальным... Но пьеса кончилась. Мы переглянулись. И промолчали.

Книгу прочитала исключительно потому, что собиралась пойти на одноименный спектакль театра Романа Виктюка. После "Портрета Дориана Грея" ожидала от автора чего-то столь же впечатляющего. Ожидания оправдались в несколько причудливой форме. Остался крайне неприятный осадок. Я не ханжа, конечно, но все эти грязные страсти... Есть в этом что-то противоестественное, неприятное, с душком так сказать... Вот уж чем дальше в историю, тем более и более люди похожи на животных... Помыла руки после этой книги и больше не стала бы перечитывать. На спектакль пошла. Будучи морально подготовленной уже не так остро все восприняла. Ведь ребята Виктюка умеют впечатлять.

Вот уж ох! Какая неожиданно красивая, но страшная пьеса. Воспринимается не как пьеса, а как песнь. Она раскручивается по сюжету, но всё плотнее накручивается вокруг читателя. От этого становится не по себе. Древний библейский сюжет в подобном изложении приобретает для выросшей в атеистичном окружении меня в некое духовное действо. Библейские истории я читала ещё в детстве, но они были как сказки и совершенно не имели подтекстов. Уайлд вкладывает в историю подтекст, правда, боюсь, своей собственный, не беспокоясь о библии. Уайлд не жалует женщин.
Но сама пьеса несказанно красивая. Оказывается, небольшая независимая игра "Фаталь" отлично передаёт её атмосферу (не говоря уж о сюжете). Играла в неё давным-давно, не догадываясь о пьесе. Она произвела на меня такое же мистическое впечатление и, мягко говоря, ошарашила этой вот самой атмосферой. Очень рекомендую.

Неотделимая часть этого произведения - его иллюстрации.
И тогда с головой увязаешь
...в вязи графичности работ Обри Бердслея - тонком причудливом контрасте чёрных линий и белого фона, в проработанных гармоничных деталях и некарасивых живых лицах, в контурах, обвивающих тебя сиюсекундно.
...в медовости текста Оскара Уайлда, который подобен жреческому песнопению. В легкой липкости, спиральности и сладком перезрелом вкусе этого произведения. С запахом манго и корицы. Эта история дрожит как воздух в жаркий день. И так же обманчива, как эти иллюзии.
...и в их совместно-порочнейшей работе. Это непереносимо, нестерпимо гениально. И упаднически.
Прелесть, абсолютная, чистейшая прелесть - что в работе первого, что в работе второго. И в созвучии рождается неподражаемый эффект, будто книга хочет затянуть тебя в себя, присвоить, вытянуть по страницам всё той же контурной вязью и кривыми гравюр. Два непростых испорченных гения постарались на славу.
Чего?

РЕЦЕНЗИЯ НА ПЬЕСУ «САЛОМЕЯ» ОСКАРА УАЙЛЬДА

I форма

Пьеса пестрит мириадой символов и образов, про которые можно написать целую книгу, но главным из которых является Луна. Каждый персонаж произведения отображает своё отношение к главной героини через призму своих высказываний о Луне. Каждый видит своё, а с ходом пьесы некоторые уже по другому видят Луну - меняют своё мнение о Саломее. 

Текст состоит из параллелизмов, необычных сравнений и повторений схожих образов. Уайльд постепенно усиливает ритмическую напряженность, одновременно усиливая и контраст между красотой и чувственностью образов, пока они не достигают своего пика в финале драмы. Схожий эффект достигается богатством и разнообразием авторских поэтических сравнений.

Цветовая гамма - важнейший элемент произведения. Три доминирующих цвета - белый, красный и чёрный. Д. Эриксон подсчитал, что в «Саломее» «по меньшей мере сорок образов белого, серебряного или цвета слоновой кости, семнадцать отсылок к чёрному цвету или черноте и тридцать восемь отсылок к красному, ярко-красному и алому цветам», причём цветовые «рефрены» постепенно сгущаются к кульминации пьесы, параллельно развитию чувств Саломеи к Иоканаану.

С первых строк драма строится по принципу контраста. Взаимная изоляция превращает случайный разговор в два независимых монолога. Своим непониманием друг друга и нежеланием прислушаться к словам другого действующие лица «Саломеи» напоминают персонажей пьес Беккета и Ионеско. Особая структура диалогов в пьесе отчасти сходна с «поэтикой молчания» Метерлинка.

II содержание 

В пьесе «Саломея» Оскар Уайльд совершенно по новому интерпретируют евангельскую историю об убийстве Иоанна Крестителя. Согласно Евангелию от Марка, связь Ирода Антипы с Иродиадой, женой его сводного брата публично осуждалась Иоанном Крестителем, что послужило причиной заключения, а в дальнейшем и казни Иоанна. По Марку Антипа был против казни Иоанна, «зная, что он муж праведный и святой», и согласился на неё лишь потому, что пообещал дочери Иродиады Саломее выполнить любое её желание за то, что она станцует ему танец, который вошёл в историю как «танец семи покрывал». 

То есть, в евангельской истории убийство происходит в больше степени по воле Иродиады, которая желает смерти пророка, который чернит её имя и делает это посредством своей дочери Саломеи. 

В пьесе Уайльда всё происходит совершенно по другому. Саломея влюбляется в заключённого Иоканаана (так назван Иоанн), трижды просит разрешения коснуться его тела, поцеловать его волосы, и наконец, губы, но пророк трижды отвергает её и осыпает проклятиями, также как и её мать. Спустя время Ирод упрашивает девушку станцевать для него; Иродиада против, ибо запрещает мужу смотреть на свою дочь. Однако та соглашается после обещания выполнить любое своё желание и пожаловать любой наградой, «пусть даже это будет половина царства». Саломея исполняет Танец Семи Покрывал, а в награду требует голову Иоканаана на серебряном блюде. После этого она целует её в мёртвые губы, упрекая пророка в случившемся и продолжая изливать ему признания в любви.

По сути, мы можем сказать, что Саломея воплощает архетип, который является важнейшим для эстетизма - человек, осознающий силу, заключённую в своей красоте, и руководствующийся лишь собственными желаниями, знает, как добиваться их исполнения, берет на себя ответственность за свои поступки.

Тем самым Уайльд изображает в своей пьесе новую культурную и общественную реалию Англии того времени - «Новую Женщину».

Безумные люди, безумный мир, безумные поступки. Беспокойная совесть не даёт покоя, тревожит и не даёт найти покоя ни в чем. Одержимые похотью и желанием, люди легко преступают границы, установленные моралью и законом. Здесь и кровосмесительные желания, и гомоэротические нотки, и самоубийство из ревности и разбитого сердца. Мать, раздираемая ресностью к дочери и желанием ее уберечь. Дочь под действием страсти следует принципу - не мне, так никому. Один царь держит данное слово, но это не приносит ему ничего хорошего. И над всем этим царит луна, заполняет своим цветом и сводит с ума, беспощадно выставляя на обзор всю глубину безумия.
Одна сцена, но сколько эмоций, чувств и страстей-слодно остаться бесстрастным зрителем.