Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Цветы запоздалые

Это юмористический рассказ раннего Чехова, написанный в те времена, когда он ещё подписывался псевдонимом Чехонте. Да простит меня автор, но смеха он у меня не вызвал и даже саркастического. И на протяжении чтения этой страницы я всё пыталась вспомнить некий афоризм - анекдот, происхождение которого мне неизвестно, а вот содержание вдохновляет и хорошо отражает моё восприятие этой каникулярной работы институтки Наденьки - "У гардеробщицы филфака для тех, кто ложит кучи польт словарь припрятан в ридикюле и кольт".

Мой виртуальный кольт в грудном кармане так и давил на рёбра во время чтения, вызывая злобный скрежет зубов. Но ведь поставила себе цель - прочитать все рассказы Чехова и отрецензировать себе на память? Что ж, я это сделаю и заодно потренирую свою нервную систему на выносливость, потому как Чехов при всей моей любви и уважении к нему, всё ж неоднозначный автор в моём восприятии. Иной раз читаешь и чувствуешь его ядовитый смех, спрятанный за внешней манерой констатации факта и неприкосновенности личного мнения, его авторского.

Да, уровень грамотности и восприятия жизни вокруг, так сказать, кругозора институтки Наденьки оказался где-то в районе начальной школы современного мира. И хоть она в своём сочинении и пишет - "Я прочла много книг и между прочим Мещерского, Майкова, Дюму, Ливанова, Тургенева и Ломоносова", но меня терзают смутные сомнения относительно правдивости её хвастовства. И всё же, кое-что смешное в её детском взгляде на вещи в этом опусе имеется. Такие фразочки мы с умилением воспринимаем из уст маленького ребёнка, который что видит, то и поёт. И вот  некоторые слова из этой "песни" :

«Железная дорога шипит, везет людей и зделана из железа и матерьялов».
«Говядина делается из быков и коров, баранина из овечек и баранчиков».
«Мальчик, почитай своих папу и маму — и за это ты будешь хорошеньким и будешь любим всеми людьми на свете»
«Он ахнуть не успел, как на него медведь насел»

Можно было бы подробнее проанализировать скрытый контекст этих и других фраз, некоторые из которых явно "говорящие", но честно скажу - не хочу, мне скучно и хочется вынуть спрятанный кольт. Ах, и зачем он, Антоша Чехонте, всё это только написал и ведь не лень же было...

На то они и философы, чтобы из слов самые разные конструкции составлять. А мы, читатели, будем в это вникать, а затем удивляться, восхищаться, как поразительно точно подмечено! Вот и Чехов написал восемь разных определений жизни, и кажется, как это ему удаётся столь тонко видеть неожиданные сравнения и совпадения. На то он и Чехов…

«Жизнь нашу можно уподобить лежанию в бане на верхней полочке. Жарко, душно и туманно. Веник делает свое дело, банный лист липнет, и глазам больно от мыла. Отовсюду слышны возгласы: поддай пару! Тебе мылят голову и перебирают все твои косточки. Хорошо!»

Какой удивительный образный ряд! И не поспоришь… Какое неожиданное определение смысла и течения нашей жизни?! Действительно, «Хорошо!»

И другие определения тоже указывают на подобие жизни тем или иным явлениям. И только одно противопоставление – «Жизнь нашу нельзя уподобить письму, которое не опасно читать вслух, но можно уподобить письму, боящемуся не дойти по адресу».

Смешным показалось сравнение нашей жизни с порванным сапогом – «…вечно каши просит, но никто ему оной не дает».

Фраза – «Жизнь нашу можно уподобить безумцу, ведущему самого себя в квартал и пишущему на себя кляузу».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 545

Чехов, как всегда, бьет не в бровь, а в глаз! Это не просто рассказ, это хирургически точный надрез на теле общества, обнажающий гнойник бесправия и покорности. Читаешь и думаешь: да ладно, не может быть, чтобы человек был настолько… тюфяком! Но, постойте, а сколько раз мы сами молчали, когда нас обсчитывали в магазине или нагло хамили в транспорте? Гений Чехова в том, что он не морализирует. Он просто показывает. А дальше уж сам разбирайся, кто ты в этой истории: наглый эксплуататор или безропотный баран. Ирония, друзья мои, ирония! Именно она делает эту зарисовку такой уморительно-грустной. Ведь за смехом скрывается горькая правда о человеческой природе: о нашей трусости, о нашей жадности, о нашей готовности унижать слабого. "Размазня" - это маленький шедевр, который заставляет задуматься о больших вещах. Это пинок под зад нашей совести, который, надеюсь, заставит нас хоть немного, но стать смелее и принципиальнее. А иначе… ну, сами понимаете, так и будем ходить с дырявыми сюртучками и дрожать перед очередным "хозяином жизни". Не дайте себе превратиться в размазню, друзья! Читайте Чехова! И да пребудет с вами здравый смысл!

Читайте больше друзья !!!

ЖАНР:
Инструкция по (ис)пользованию.

О ЧЁМ:
Бессилие интеллигенции во все времена.

ПОНРАВИЛОСЬ:
От двух страниц (!!!) веет бессилием и попранной гордостью с одной стороны и сытыми игривостью и добродушием с другой. На примере несчастной учительницы показано, что зачастую культура, образование, воспитание не выдерживают жизненного экзамена. Носители этих ценностей (назовём их интеллигентами) зачастую зависят от правящего класса, его капризов и прихотей, его порядочности и "шуток". И совсем не важно, что в итоге всё обошлось. Гувернантка получила урок. А точнее, пинок. Поскольку урок подразумевает какое-то развитие, улучшение, пользу.

Такие "уроки" будут продолжаться ещё очень долго. Беззащитные овцы одна за другой будут идти на закланье. Сегодня (во времена Чехова) их угнетают дворяне, купцы. Завтра — коммунисты. В тридцатые годы эти "уроки" войдут в государственную систему просвещения и плавно передут в сессии, а в конце сороковых-начале пятидесятых — повторные сессии.

РАЗОЧАРОВАЛО:
Ничего

КОМУ ХОЧЕТСЯ ПОСОВЕТОВАТЬ:
Всем кто понимает, что автор и главный герой не идентичны.
Всем кто думает, что книги, в отличие от йогуртов, не делятся на полезные и вредные.
Всем кто понимает, что научиться чему-то можно не только с помощью десяти заповедей, но и с помощью глубокого (хоть и короткого и внешне простого) художественного текста. Высокохудожественного.

Чехов очень подробно описывает четыре типа темпераментов. Только рассказывает о них исключительно в мужском применении. Точнее, так – 90% о мужчинах, а о женщинах совсем чуть-чуть, исключительно в негативном ключе. Что поделать?.. В конце позапрошлого века к прекрасной половине человечества относились весьма предвзято.

Как профессиональному врачу Антону Павловичу прекрасно были известны четыре ярко выраженных типа темпераментов человека. Но в этом рассказе он говорит об их отличиях скорее с юмористической точки зрения. И как относиться к его определениям?..

Например, для сангвиника Чехов считает характерным – «Женится нечаянно. Вечно воюет с тещей. С родней в ссоре. Врет напропалую». Конечно, это смешно применять ко всем сангвиникам…

Холерик в отражении Антона Павловича совсем непривлекательный типаж – «Желчен и лицом желто-сер. Нос несколько крив, и глаза ворочаются в орбитах, как голодные волки в тесной клетке. Раздражителен. За укушение блохи или укол булавкой готов разорвать на клочки весь свет. Когда говорит, брызжет и показывает свои коричневые или очень белые зубы». А женщину-холерика классик не пощадил – «чёрт в юбке, крокодил».

Значительно больше добрых слов Чехов нашёл для флегматика – «Милый человек… Женится в 30 лет при помощи дядюшек и тетушек. Самый удобный для женитьбы человек: на всё согласен, не ропщет и покладист. Жену величает душенькой». Но вот для женщин –флегматиков опять что-то невообразимое – «это слезливая, пучеглазая, толстая, крупичатая, сдобная немка. Похожа на куль с мукою».

По определению Антона Павловича меланхолик – это больной и мнительный тип, «…Рот несколько крив. Зубы черные. Склонен к ипохондрии. Вечно жалуется на боль под ложечкой, колотье в боку и плохое пищеварение. Любимое занятие - стоять перед зеркалом и рассматривать свой вялый язык». Про женщин-меланхоликов опять сплошной ужас – «невыносимейшее, беспокойнейшее существо. Как жена - доводит до отупения, до отчаяния и самоубийства. Тем только и хороша, что от нее избавиться нетрудно: дайте ей денег и спровадьте ее на богомолье».

В общем, если вы не относите себя ни к одному ярко выраженному типу темперамента, то посмеётесь над рассказом Чехова. А, если вас что-то заденет, то скажите, что и классики ошибаются… Иногда.

Фраза – «В одной комнате спать с ним не советую: всю ночь кашляет, харкает и громко бранит блох. Услышав ночью пение котов или петухов, кашляет и дребезжащим голосом посылает лакея на крышу поймать и, во что бы то ни стало, задушить певца».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 513

«Был восхитительный вечер. Я нарядился, причесался, надушился и дон Жуаном покатил к ней», – ну а что, судьбу свою только так решать и надо, тем паче Варвара Петровна была умна и прелестна, но это не главное, приданое в тридцать тысяч, вот что волновало женихавшегося, как бы он ни вопил о любви и прочей чепухе. «Я трепетал, ныл и чувствовал, что моё сердце воспалено и близко к разрыву», – но переживал он зря, девица явно была очарована кавалером, так что, выслушав довольно скверные признания, тут же дала согласие. Это был миг триумфа; схватив почти-невесту за руки («Она молодец! Пока я возился с её руками...», – аж вслух рассмеялась, ох уж этот Антоша Чехонте, мастер словца), он, удивляясь тому, какие, оказывается, у девушки чудесные волосы (тридцать тысяч и не такое способны преобразить), возликовал, и всё бы закончилось звоном колоколов, если бы почти-жених не решил вдруг распустить свой павлиний хвост. «Я молчал, но теперь... слуга покорный! Я не в состоянии молчать!».

«Я честен! Я труженик! Я... я горд!», – разорялся он, восхищаясь своим фразёрством. Вы, говорит, девушка, привыкшая каждый день надевать новое платье, так вот знайте, этому в браке не бывать, ну а приданое, а что приданое, он его не возьмёт. «Я... я горд своею бедностью!», – голосил он, а сам при этом вовсю мечтал о том, на что те тридцать тысяч потратит и как хорошо жить будет. Реакция Вареньки его радовала, смотрела она серьёзно и явно была под впечатлением, он же тем временем поражался своим речам, чепуха же в чистом виде, но ничего, для такой барышни сойдёт. «Подумайте же, пока не поздно!», – вопил он, ну она и подумала, и, пролив слезу... согласилась с ним. Бекасы, понимаешь. Извозчики, платья, пирожки. Надо отдать ей должное, она была честна что с ним, что с собой. А он? Потеряв дар речи (наконец-то!) и с недоумением смотря ей вслед (эта немая сцена...), он осознал свою ошибку, да вот слишком поздно. Ну, что тут сказать... А хвост-то вон каким куцым оказался. «Ужасно плакать хочется! Зареви я, так, кажется, легче бы стало...».

«Ужасно люблю! Я вас так люблю, как... Одним словом, соберите все на этом свете существующие романы, вычитайте все находящиеся в них объяснения в любви, клятвы, жертвы и... вы получите то, что... теперь в моей груди того...», – вот лучше бы и дальше молчал, это что за речи такие... Презабавный рассказ, любил Чехов на эту тему поострить, ну и мимоходом как обычно любовное хорошенько высмеял да по воспеванию природного прошёлся: «Погода была чудесная, но не до погоды мне было. Я не слушал даже певшего над нашими головами соловья, несмотря на то, что соловья обязательно слушать на всяком мало-мальски порядочном rendez-vous», – а вот слушал бы, и кто знает, может всё более порядочно вышло... хотя нет, не вышло бы. В итоге балабол получил то, что заслужил, и у этого водевильного происшествия и впрямь вышел своеобразный счастливый финал, для несостоявшейся невесты так точно. «Пропало дело – и как глупо пропало!».

Макар Балдастов от чего только не погибал на страницах этого письма, которое он написал со всем размахом своей щедрой писательской души, тщась ответить на вопрос, который ему задала знакомая, мол, как так, уважаемый, тридцать девять лет уже, а всё не женат. «Жениться собирался я раз пятнадцать и не женился потому, что всё на этом свете, в особенности же моя жизнь, подчиняется случаю, всё зависит от него», – вот кто виноват в том, что он, такой страстный обожатель семейной жизни, был одинок, судьба виновата, а ещё, разумеется, женщины. Нет, ну это сложно – такому великому человеку найти себе достойную жену, ведь жизнь у него научная и сложная, ибо «человечество разделяю я на две части: на писателей и завистников», и он, конечно, был писателем, а весь остальной мир ему завидовал (сам того, правда, не осознавая; типичное). Не забывая время от времени напоминать читательнице о том, что он писатель, он вёл вдохновенный сказ о том, как раз за разом влюблялся, а затем погибал. Все упомянутые в письме девушки давно уже были чьими-то жёнами, у них подрастали дети, а этот сорокалетний творец вовсю о них сплетничал (типичное x2). Надо же объяснить свою холостую жизнь, в самом-то деле! А зачем объяснять?.. Кто бы знал. «Я пишу, пишу, пишу. Отнимите у меня перо – и я помер. Вы смеётесь, не верите. Клянусь, что так!».

«И мы в один прекрасный день погибли», – это если кратко. Если подробно... Оля Груздовская была поистине очаровательной и милой красавицей, герой обожал её, но – гуси. Кто сталкивался с разъярённым гусем, тот знает, что это тот ещё Годзилла монстр, так что испуг девушки неудивителен, но этим она разочаровала своего воздыхателя, это так, видите ли, малодушно (он-то совсем не отличался малодушием, ага); умерло, акт первый. Затем была Женя Пшикова, страстная мечтательница, которая вовсю поддерживала его писательские начинания, но после резкой критики журнала в адрес посланного этим гением рассказа, она вдруг охладела (читай: перестала нахваливать), так что «после обоюдного жертвоприношения музам» всё закончилось; умерло, акт второй. Особенно болезненным был разрыв с великолепной Зоей Пепсиновой, с которой его роднила любовь к музыке, и вот прямо во время оперы он решил признаться ей в своих чувствах, но в итоге «не освистал себя, а объикал», после чего был выдворен из общества её семейства; умерло, акт третий. Остальные двенадцать случаев были, надо думать, такими же, всех он «любил бешено, страстно, ужасно», а они!.. Печально. Я бы даже сказала, трагично. Интересно вот только, а были ли вообще эти девицы в курсе... «Она для меня погибла. Она не сумела простить мне икоты. Я погиб».

«Не успел мой язык выкарабкаться из этой чуши...». Это было очень смешно. Издёвки над воспеванием природы – есть: «Деревья смотрели на нас так ласково, шептали нам что-то такое, должно быть, очень хорошее, нежное» (я так люблю пространные описания природных красот, но как же не любил их Антоша, обожаю его нападки), издёвки над любовным – есть: «Её глаза всегда покоились на моих глазах, которые постоянно были устремлены на её глаза» (запоминающийся образ, конечно...), издёвки над писателями – о, в избытке: «Братья писатели, в нашей судьбе что-то лежит роковое!» (тут вспомнился рассказ «Мой юбилей», похожий вайб, священный огонь и непризнанный талант, вот это вот всё). И Гуно, знаете ли, напрасно написал первое действие «Фауста» (он так сказал, значит это и правда так!), и дети нынче просто ужасные (не то что он в молодости, да-да), и все такие... такие... такие! Вот в чём дело, а не в том что герой холостой, ну нет жены и нет, зачем кому-то что-то объяснять. Но нет, он объяснит, потом догонит и ещё раз объяснит, облив при этом всех причастных грязью, все плохие, один он – расчудесный, враги, кругом одни враги, порочащие его достоинство и талант!.. Ох. Тяжело. Удивительно, что персонаж карикатурен до безобразия, но ведь узнаваемый же образ. Страшно, очень страшно. Не погибнуть бы... «Жилы надулись на моих висках, слёзы брызжут, и ворочается печень».

Когда сравниваются несопоставимые вещи, например, Луна и конфетка, или крокодил и министерство финансов, всегда можно найти массу нелепых или удивительных совпадений и различий. Вот Антон Павлович решил сравнить кабак и школу. Что получилось?

Из различий – школа не даёт акцизных дивидендов, алкоголь веселит сердце человека, учение на это не способно, «для возбуждения аппетита употребляют отнюдь не грамоту, а рюмку водки». К тому же кабак есть везде, а школа далеко не везде. Тут я хотел сказать, что у нас школы везде, но вспомнил, что в связи с оптимизацией расходов на образование, ныне очень во многих мелких населённых пунктах, где при советской власти были образовательные учреждения, теперь питейные заведения есть, а школ нет. Так что, мы вернулись к чеховским временам…

Ещё один тезис Антона Павловича вызывает вопросы – «Польза просвещения находится еще под сомнением, вред же, им приносимый, очевиден». Тут я в замешательстве… Не знаю, какой вред приносит просвещение.

Вывод, который делает Чехов, звучит издевательски – «кабаков не упразднять, а относительно школ подумать».

Уважаемый Антон Павлович! Советская власть ликвидирует неграмотность, построит в каждой деревне школу, создаст систему обязательного бесплатного среднего образования для каждого гражданина. Так что на счёт школ ваш завет выполнен. Был.

Фраза – «Всей грамоты отрицать нельзя. Отрицание это было бы безумством. Ибо полезно, если человек умеет прочитать: "Питейный дом".

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 559

Ох! И много же, видимо, попутешествовать по России Антону Павловичу… Чтобы написать такое количество рассказов с разнообразными дорожными происшествиями, постоялыми дворами, многочисленными ямщиками и их пассажирами, надо самому на всё это насмотреться, натерпеться, наслушаться историй.

В этот раз ямщик пьян как «стелька». Привычное выражение – «пьян в стельку» Чеховым усилено. Видимо, возница уже представляет собой нечто неживое, что кладут между ногой и подошвой… Но при этом он куда-то везёт инженера-путейца и его жену. А ночь – «Ни луны, ни звезд... Ни контуров, ни силуэтов, ни одной мало-мальски светлой точки... Всё утонуло в сплошном, непроницаемом мраке. Глядишь, глядишь и ничего не видишь, точно тебе глаза выкололи...» К тому же идёт дождь сплошным потоком.

Но и это ещё не всё… «Коренной хромает, фыркает, вздрагивает и плетется еле-еле... Пугливая пристяжная то и дело спотыкается, останавливается и бросается в сторону». Хуже уже некуда?.. Пожалуйста – «Дорога ужасная... Что ни шаг, то колдобина, бугор, размытый мостик». И это ещё не конец… - «Налево воет волк; направо, говорят, овраг».

Любой здравомыслящий человек начнёт сомневаться – «Не сбились ли мы с дороги?» Об этом и спрашивает «инженерша». В подобных обстоятельствах, как мне кажется, лучше довериться профессионалам. Почему?..Потому что инженер решил проявить инициативу. После короткой перепалки с ямщиком он решил сам поуправлять парой почтовых кляч и таратайкой, не имея на то никаких навыков и прав – «нависает на ямщицкие плечи, натягивает вожжи и тянет за правую. Коренной шлепает по грязи, круто поворачивает и вдруг, ни с того ни с сего, начинает как-то странно барахтаться... Ямщик сваливается и исчезает, пристяжная цепляется за какой-то утес, и инженер чувствует, что таратайка вместе с пассажирами летит куда-то к чёрту...»

Далее идёт очень много многоточий, Чехов не приводит реплики героев повествования. Думаю. Что следует, как в кинофильме «Бриллиантовая рука» (1968, реж.Л.Гайдай) – «Далее следует непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений».

Хорошо, что овраг неглубок. Инженер, выбравшись с женой наверх, бросается к вовремя свалившемуся с козел вознице и, «подняв вверх кулаки, готов растерзать, уничтожить, раздавить...» Внезапно жена говорит ему – «Миша, вспомни Кукуевку!» И этим спасает ямщика от неминуемой…

Фраза – «Грунт не тот, пьяная морда! Сворачивай! Поворачивай вправо! Ну, погоняй!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 512