Кнут Гамсун. Избранные произведения в двух томах. Том 1

— Обождите, сударь, я дам вам пару крон, вы явно голодны.
— А? Не, парень, всё окей. Я только с боду… с корабля сошёл.
— Ну что же вы, неужели отказываетесь из чувства гордости? Боюсь, я никогда не умел ладить с гордецами, и если я вас задел, покорнейше прошу простить. Но гордость вас не накормит, возьмите хотя бы крону. Просить о помощи не стыдно.
— Какая гордость, о чём ты? Иди своей дорогой, а я пойду своей.
— Постойте, ну куда же вы! Ладно, допустим, не из-за гордости, тогда почему вы отказываетесь? Вы так бледны и худощавы, что даже моё сердце дрогнуло. Я знаю, что голод корнями уходит в бедность, а значит, у вас в карманах нет ни эре, и вы наверняка давно не ели.
— Ты псих, что ли? Где ты тут нищего и голодного увидел? Сейчас как вкачу по мордасам бледной и тощей рукой, мало не покажется.
— О, сударь умеет играть словами, ха-ха. Уж коли чувство юмора вас не покинуло, вы, наверное, не так уж и голодны. Простите мне мою искреннюю назойливость.
— А я о чём тебе битый час толкую.
— И всё же…
— Никаких «и всё же». Я не голоден, и точка. Я умею играть словами, и точка. Ты псих, и точка. Отцепись уже от меня!
— Ох, кажется, я всерьёз ранил ваши чувства… Почему вы так остро реагируете? Может быть, я прав, и вам досадно, что вас раскусили, вам мучительно стыдно, что кто-то может думать о вас как о нищем, и поэтому вы так резко отвечаете? Я ведь по себе знаю, каково это — голодать, я понимаю, как тяжело вам может быть.
— Так, мужик, захлопнись — или я тебя захлопну.
— Вот! Я тоже был агрессивным, бросался на ни в чём не повинных людей, которые только хотели мне помочь, и потом меня часами мучила совесть, но зато я был сыт уже от того, что кто-то хотел мне помочь…
— Ну точно тронулся. И что мне с тобою делать?
— Вот, возьмите пять крон. Но если вы не ели несколько дней, выпейте сперва горячего молока, иначе вас будет нещадно тошнить, и ни единая крошка еды в желудке не удержится. Очень обидно было бы, не правда ли?
— Ох, парень… Ты какой-то неправильный. Иди-ка сюда, дай, я на тебя посмотрю.
— Ну что вы, право, не стоит…
— А ты часом не тот знаменитый местный псих, про которого каждая собака в городе лает? Он был когда-то журналистом, потом обнищал и от голода сошёл с ума, поэтому на улицах часто пристаёт к приезжим с какими-то выдумками, и те от страха или из жалости откупаются от него парой монет. Говорят, он когда-то писал отличные статьи, но сильно истратился и, в конце концов, голод довёл его до ручки. Ха-ха-ха, не буквально.
— Сударь, как вы могли подумать подобное обо мне?! Если вы хотели этой отповедью показать, как вам неприятно общение со мною, могли бы уж сказать это прямо. Вы оскорбили меня.
— Да не, спокуха, если ты — не он, то тут и оскорбляться нечего. Но всё же интересно, что с ним сталось? Я слышал, он был ещё тем гордецом и мог швырнуть чудом свалившиеся на него деньги в лицо женщине, которая в грубой форме требовала с него уплаты долга.
— Мог, а после наверняка раскаивался, если он был так голоден, как вы говорите. И всё же поверьте, сударь, я — не он, я уже научен горьким опытом и не постыдился бы попросить прямо.
— Ах да, говоришь, тоже голодал. И что же, неужели смог бы прямо сказать: «Несколько дней кряду нестерпимый голод терзает меня. Господин, не найдётся ли у вас лишней монетки?» Так что ли?
— Знаете, одной фразой, пожалуй, не описать всю глубину страданий. Если бы я хотел достучаться до человека, я зашёл бы с другого конца. Сделал бы это более поэтично или совсем как в романе. Всё же, если рассказать, как мучаешься стыдом от подобного унижения, но настолько ослаб, что даже не можешь заработать несколько эре честным трудом, и тебя уже преследуют галлюцинации… Думаю, это могло бы подействовать сильнее.
— А они тебя преследуют?
— Ну что вы, сударь, я же не сумасшедший, у меня нет ни галлюцинаций, ни бреда, ни расстройства восприятия, ничего такого.
— Да? Уверен? Уверен, например, что я не твой глюк? Мне по пьяной стельке и не такое мерещится.
— Я более чем уверен, что вы, человек из плоти и крови, стоите сейчас здесь и потешаетесь надо мной. Не стыдно вам подрывать мою уверенность в себе? Как я уже вам говорил, мне довелось голодать, я побывал на грани безумия и вернулся, поэтому сейчас я точно знаю, что это не оно.
— Ну, не знаю, не знаю. Может быть ты, весь такой уверенный в себе, стоишь сейчас на тёмной грязной улице и разговариваешь с пустотой, умирая от истощения. Как тебе сценарий?
— Что ж, я был бы счастлив вот так умереть.
— Как так?
— Я хотел бы умереть стоя. Не падая, пусть даже и пребывая во власти бреда, что это не мне нужна помощь, а я хочу кому-то помочь.
— Ах вот оно что!..
— И всё же надеюсь, что я сейчас не умирю от истощения, хотя и вам, насколько могу судить, не требуется моя помощь.
— Да, всё окей, парень, спасибо. Впрочем, есть кое-что, с чем ты бы мог мне помочь. Как в этом городе с бабами?
— Хм… Признаюсь честно… Когда я был молод и часто веселился в кабаках с друзьями, здесь было много хорошеньких женщин. Потом, когда я поистратился и ел только от случая к случаю, каждый добытый кусок хлеба пьянил меня не хуже вина, и я однажды даже влюбился. Та девушка, правда, принимала меня за пьяного, но я уверен, что она была влюблена в меня, и если бы не мои обстоятельства, всё у нас сложилось бы счастливо.
— Ты хочешь сказать, она узнала, что ты не пьяница, а нищий, и потеряла к тебе интерес? Впрочем, логично же: пьёшь, значит, есть деньги.
— Кхм… Простите, но я не думаю, что вы можете судить об Илаяли, не будучи хотя бы представленным ей, поэтому просто поверьте на слово, что всё было не так.
— Ила-чего?.. Ой, лады, проехали. Так а что сейчас?
— А сейчас я уже много недель кряду не видел ни одной симпатичной девушки в этом городе, так что, боюсь, как раз в этом я не смогу вам помочь. В этом отношении я даже хуже монаха.
— Чёрт тебя побери, так бы сразу и сказал! А я-то уши развесил. Тогда давай, вспоминай дни бурной молодости и показывай ближайший кабак.
— Право, не стоит вам идти со мною: я не самый весёлый спутник, которого вы могли бы себе подыскать. Ваши слова всколыхнули во мне сомнения, и я хотел бы отправиться к своему очагу, чтобы убедиться, что он у меня вообще есть.
— Да какая разница, настоящий я человек или глюк? Может быть, ты и подыхаешь сейчас в какой-нибудь подворотне, так давай хоть повеселимся напоследок. Между прочим, это тоже неплохой способ убедиться, что ты живой. Давай, давай, топай. Куда нам идти?
— Если вы так настаиваете… Вот здесь налево.
— Идём-идём. Что бы ты хотел съесть первым делом, друг? И бросай эти свои «выканья».
— Как скажете… как скажешь, друг. Может быть, по отбивной? Только мне бы сперва молочка выпить…
— Ах, да, молоко, помню-помню. Будет тебе молоко, от самой лучшей коровы! Ха-ха-ха, если понимаешь, о чём я. Идём, друг.
— Идём...

...И эти двое заспешили по переулкам, до конца не уверенные, кто кому мерещится (и кто будет платить), но всё же полные надежд хорошо поесть, выпить и повеселиться. День клонился к закату, и солнце окрашивало в живые тёплые тона их бледные лица: одно, отдающее зеленцой, и другое, уходящее в синеву. Они долго и со вкусом говорили о голоде, но вот их голодные препирательства подошли к концу, оглушённые кабацкой дверью и близостью еды. И сторонний наблюдатель вроде нас с вами не смог бы точно сказать, что же это было. Разве кому-то из нас доводилось испытать нечто подобное? Какую лепту мы могли бы внести в этот лиалог? Да и можно ли здесь что-то сказать? Всё уже сказано — не нами.

В итоге я не нашел общего языка с Кнутом Гамсуном, хотя оценил основательность образов в "Плодах земли" и вполне допускаю, что произведение стоит Нобелевской премии. "Голод" же когда-то так заинтересовал, что на автомате прочитал еще несколько книг автора, прежде чем понял, что в общем-то писатель не мой.

Постмодернистский поток сознания в "Голоде" вполне осознан, еще не пришли времена Джойсов, а Кнут Гамсун, судя по всему, всегда умел выражаться предельно ясно и предельно просто. И это при такой форме. Генри Миллер, определенно, читал это произведение. Мощнейший эмоциональный посыл Гамсуна пробьет любую защиту, насколько равнодушны бы вы не были к копошащимся людишкам на этой планете.

Книга когда-то меня реально потрясла, прочитал я ее по рекомендации Гришки Черных из "Республики ШКИД", который искал ее на полках библиотеки, а в результате слямзил много старых книг и в итоге они с Пантелеевым обогатились. Этот эпизод говорит о многом, потому как отчаянным голодным беспризорникам этот труд Кнута Гамсуна пришелся очень впору.

Мне кажется, за эмоциональным посылом, ужасающим по своей силе, когда мы вместе с главным героем "Голода" бродим по улицам практически в невротическом припадке, подкрадывается почти физическое ощущение боли. Этот микс наваливается в полной мере, начинаешь слетать с катушек и на этом свете тебя держит только чувство собственного достоинства. Об этом я в последствии много думал и нашел какую-то связь с немецкой правильностью, может именно поэтому Гамсун когда-то поддержал гитлеровскую Германию.

"Голод", помимо всего, еще и песнь одиночеству. Одиночеству концептуальному, которое по большому счету с человеком всегда. Лишь в минуты настоящего осознания себя мы ощущаем нашу космическую пустоту. Насчет христианского посыла в "Голоде" не уверен, есть какое-то надуманное страдание, но оно скорее социального порядка. Во всяком случае о каком-то покаянии и прощении речи не идет.

В конце вполне предсказуемо приходит мысль о смерти. Здесь я о себе, а не о главном герое. И в итоге остается только умереть, а главный герой - он пусть живет и дальше, его задача и дальше шокировать своим "Голодом". Великая книга.

Не очень хочется, конечно писать рецензию на книгу. Но раз того требуют правила игры....
Собственно книга поток сознания и размышления, человека бедного. Человека голодного. Несчастного человека. Он ходит по улицам и страдает. Он не может написать статью, он голоден. Ему не о чем писать статью, голод даёт о себе знать во всех своих проявлениях. Душно, одиноко, холодно, нет денег.
Веет Достоевским, похоже конец 19 века оказался тяжелым для всех. Экзистенциальные стенания и терзания не дают покоя никому ни в России, ни в Европе.
Человек одинок по своей сути, он все понимает, но крохи гордости мешают опуститься ниже. Ниже чего? Куда ещё ниже? - как выпрашивать у мясника кость для собаки и за первым углом обгладывать ее самому. Обгладывать и блевать. Блевать, но продолжать обгладывать. Это единственное что упадёт сегодня в желудок.
Что у него есть? Ещё пока жилет который можно, ну можно же сдать ростовщику. А гроши полученные отдать ещё более нищему и голодному, ему нужнее.
Какая уж тут гордость? Какая работа?
Выслушивать усмешки посторонних в свой адрес, унижаться ради ночлега. И вот он знает что может написать статью и получить денег. Но он не может, голод духовный поглотил его вместе с голодом физическим. Сыро, холодно.
В самые тяжелые минуты жизни, люди обращаются к Богу, кто то молит о прощение и пощаде, кто то теряет веру и клянёт. В самые тяжёлые моменты человек делает выбор : быть или не быть....

Да-да, эта книга тоже о «горе» писателе. О его бедах и невзгодах. Более реалистично тут всё расписано, жизненно я бы сказал, по сравнению с «Иденом». Читать интересно было с первых строк, слог автора простой. Чтение было приятным и мимолетным.

Показан пример, того как некий писатель, очень сильно страдал, из-за своей же гордыни, а местами тупости я бы сказал. У него ничего не получилось не в любви, не писательском мастерстве, и в … а в прочем у него большего и не было.

Книга поучительна, даёт понять, что иногда свою гордость нужно поумерить, свернуть трубочкой, и засунуть в одно место.

Вроде простая история не о чём,но пронзительная своей правдивостью.Кажется,ну бродит мужик по городу,ну нечего ему есть,то щепку пожует,но на улице поспит,на самом деле если задуматься становится страшно,как человек выживал в таких условиях.
Признаюсь честно,когда начинала слушать,думала будет скучно и нудно,но чем дальше,тем больше проникалась историей обычного человека,при том что она автобиографична.Даже не знаю,что о ней сказать,так как сюжета особого и нет,а главную мысль уже выразила,это просто нужно читать/слушать.Нам трудно понять до конца человека,не евшего по 3-4 дня,человека,которому некуда идти и не на что надеяться.Но такие книги тоже нужно читать и ценить то,что имеем,меньше жаловаться и большему радоваться,наверно это звучит банально,но мы часто забываем радоваться мелочам.

Непрерывный поток сознания, завораживающий и не отпускающий. Кроме душевных страданий главного героя, к читателю приходят и физические. Его отчаяние наполняет нас и мы вместе с ним проходим все ступени изменения сознания, постепенно сходя с ума. Гордость - единственное, что у нас осталось. Мы бродим с ним по холодным улицам и в некоей форме мазохизма истязаем себя. Одиночество не дает нам адекватно воспринимать мир. Мы грызем сырые кости, спим на земле, ужасаемся собственным мыслям о будущем. Мысль о смерти постепенно становится обыденной. Это страшная книга

"Господи всемогущий, я жизнь готов отдать за единый миг счастья! Всю свою жизнь - за чечевичную похлебку!"

"И к тому же, при всей своей нищете, я честен, хе-хе, честен всегда и во всем! Боже правый, как я смешон!"

Неоднозначные впечатления. Даже не могу понять удачным ли вышло долгожданное знакомство. Бурных восторгов нет точно и вместе с тем я понимаю и ощущаю силу и мощь этого небольшого романа. На самом деле страшная и безжалостная книга до одури, до трепета и дрожи внутри. Читается очень легко и увлекательно, но это лишь иллюзия. Не замечаешь как втягиваешься и уже начинаешь следить за хаотичными метаниями и мыслями главного героя. Бред на грани помешательства. И не мудрено!!! Что может быть страшнее и ужаснее ГОЛОДА? О чем можно думать, когда дико хочется есть и готов сосать мелкий камушек? Как вообще можно функционировать в таком состоянии? А ГГ, начинающий журналист-неудачник, пытается хоть как-то сохранить не только остатки разума и не сойти с ума, не только выжить и не замерзнуть, а еще остаться чистым, честным и бескорыстным. Не пройдет мимо такого же бедняги как он сам и отдаст последнее. С гордостью и чувством откажется от любой подачки. Сочинит любую красивую небылицу и величаво прошествует дальше. Чистая и совестливая душа. Выстоять вопреки всему, не прося помощи, или умереть. Третьего не дано... А между тем галлюцинации, истинное хождение по мукам, голод, холод, попытки написать философский трактат. Нищий интеллигент, который даже в моменты лишений, одиночества, ненужности и безысходности, выражает свои помыслы и мысли красиво. И вместе с тем совершенно растоптанный, оскверненный и униженный в собственных глазах. Таким выжить в нашем бренном мире практически невозможно. Только и остается взывать к Господу Богу, разочароваться в нем и грозить в небо кулаком.

Этот роман - очередное напоминание о жестокости этого мира, о трагедии маленького человека, о ненужности, об ужасающем одиночестве, о нищете и лишениях, о высоких моральных ценностях. Автор мастерски дает читателю возможность проникнуть в рассудок главного героя. Психологично. Мрачно. Пожалуй даже жестоко и зло. Все как в жизни.

"Чем больше я думал, тем непостижимее и непостижимее представлялось мне, что именно я избран своенравным промыслом Божьим для его упражнений! И как странно, что во всем мире он отыскал именно меня...."

Кнут Гамсун - писатель удивительный и уникальный. Прочитав его "Плоды земли", я поняла, что моим любимым авторам прийдется потесниться. Его язык настолько мелодичен и неповторим (спасибо переводчику наверное), что до сих пор я не перестаю удивляться и восторгаться мастерством автора.
"Голод" - первый роман Гамсуна, который принес ему мировую славу. Во многом автобиографичный, он представляет собой историю молодого непризнанного писателя, который постоянно находится на грани голодной смерти и переживает всю незавидную гамму чувств и мыслей легкого помешательства. Несоответствие идеального и материального миров не вызывает в нём протеста. Оно уводит его в свой внутренний мир, который он так пытается перенести на бумагу, что забывает о хлебе насущном и никак вообще не планирует свою жизнь. Живя в окружении людей, он тем не менее очень одинок, хотя и не очень страдает от этого. Была бы бумага и карандаш. И еще возможность и силы прожить еще один день.
Голод - незавидное состояние в обоих смыслах (в физическом и духовном). Оно удаляет тебя от нормы и приближает к помешательству. Но где-то на границе этого расстояния находится отрезок, отвечающий за вдохновение и способность творить. Очень важно для обладателя таланта уметь чувствовать эту грань. Мне показалосъ, что главный герой в силу своего одиночества и отсутствия помощи так и не сумел ухватиться за этот золотой отрезок. Горькие разочарования, как это не печально, уводят его в другую сторону.

Я глубоко убеждена, что данное произведение не подходит для знакомства с автором. Оно легко может вызвать депрессивное состояние. Но для посвященного читателя, который ознакомлен с биографией автора и читал другие его произведения, станет примером уникального чтения текста удивительного и особенного Кнута Гамсуна.

Эх, жаль не проходили мы эту книгу в школе! И это очень странно, дорогие товарищи! Ведь марксистко-ленинскую идеологию мы знали лучше таблицы умножения. Можно было таааакое сочинение написать, что запросто все учителя выпали бы в осадок. Вот, судите сами.

Буржуазные идеологи, пытаясь замаскировать истинные причины голода, представляют его как неизбежное и закономерное явление, связанное с перенаселением планеты. Основоположники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Энгельс еще в 60-х гг. позапрошлого века опровергли подобные теории, показав, что голод связан не с перенаселением нашей планеты, а с социальной структурой общества, с неравномерным распределением материальных благ. Поэтому в капиталистическом обществе некоторые категории населения лишены достаточного полноценного питания даже при отсутствии стихийных бедствий и войн. Что и доказывает нам автор в своей книге «Голод».

Главному герою не повезло родиться в буржуазной семье. Он своим трудом пытается добыть лишнюю копейку (эре) на кусок хлеба. Но, это ему удается очень редко. Вот и последний жилет заложен, срезаны пуговицы с пиджака, но в ломбарде их не принимают, так как они совершенно не представляют никакой ценности. Что остаётся делать нашему бедному герою? Его совесть не позволяет просить милостыню, он не может украсть, но отказаться от сдачи, которую ему ошибочно предлагают в магазине уже выше его сил. И вы думаете, что не будут его мучить муки совести? Это в первые минуты он позволяет себе думать:

Но, чем больше времени проходит, тем тревожнее и гаже у него на душе. Можно всё объяснить ужасным характером, но основным, как мне кажется, будет психическое отклонение из-за длительного голодания. Ведь уже ни для кого не секрет, что настроение у голодающего становится непредсказуемым - бывают вспышки ярости, агрессии, человек может внезапно накричать или расплакаться. Но, через секунду настроение вновь меняется на благостное. Так и в этом произведении состояния эйфории сменяются печалью, потерей интереса к жизни и желанием себе скорейшей смерти.

Основная причина голода и недоедания большой массы населения в капиталистических странах заключается в характере общественного строя, способе производства и распределения, в эксплуатации трудящихся. В этом обществе совершенно не действует закон распределения материальных благ в зависимости от потребности и при внесении посильного личного труда в производство. В нашем случае, главный герой старался по мере своих сил делать то, что лучше всего у него получалось, а именно - был писателем. Но, достойной оплаты он так и не смог получить. Всё дело в пагубности самого капиталистического строя, использующего труд малоимущих и не производя достойной оплаты их труда.

Марксистско-ленинское учение вскрыло подлинные причины голода в условиях эксплуататорского строя и показало пути, способствующие его устранению. Рассматривая социалистическую революцию как самую радикальную меру на пути ликвидации массового голода, В. И. Ленин в статье «Голод и черная Дума» (1912) писал: «Действительная борьба с голодовками невозможна без устранения крестьянского малоземелья... без конфискации помещичьих земель — без революции» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 21, стр. 120).

Так можно было красиво написать в мои школьные годы. Легкий и красивый анализ, многое объясняющий в существовании нашего нынешнего перестроечного общества. Но, так ничто и не меняется в нашем королевстве, и тема голода до сих пор остается актуальной. Согласны?

У каждого человека есть некие врожденные особенности, проще сказать тараканы, с которыми бороться не так то просто, а скорее и невозможно. Осознание своей неспособности переступить через себя, противиться своим убеждениям вводит в тяжкую депрессию. Человек все понимает, знает точно, что именно он должен сделать для достижения конкретной цели и .. просто не способен на такое. Видно порой это ломает жизнь. Человек, попавший в неблагоприятные для себя условия гибнет.

Герой этой книги - он упрямец. Он очень ценит общественное мнение и хочет выглядеть в глазах людей в лучшем свете. Причем не важно, закомые это или посторонние люди, которые никогда больше не встретятся ему на пути. Думаете сноб?) Ан нет, этот человек нищий. Вот это невидаль, парень не ест по неделе, ходит в дырявых башмаках и в то же время при возможности легко расстается с подвернувшимися по случаю деньгами - отдает в уплату долга за жилье, где больше не появится, всучивает в грязную ладонь уличной торговки пирожками сумму, позволяющую прожить неделю в достатке, просто так, потому что он "честный человек". Ведь деньги ему достались по неосторожности продавца, сдавшего сдачу с чужой монеты. Жалеет потом? Да, еще как. Но пути назад нет, это временное помутнение мешает ему жить. А может прозрение? человек ведь должен оставаться человеком всегда (и проч. гуманности). В такие минуты ясность ума самая что ни на есть четкая, решил - сделал, и очень доволен собой! Я честный человек, я хлопнул дверью перед вашим носом, гордо подняв голову вверх.

Голод терзает его день ото дня, негде приклонить голову, холод заставляет таки идти на ухищрения, за которые потом приходится раскаиваться. Его судья не Бог (от того он давно отказался), но совесть, достоинство и честь, которые так дороги несмотря ни на какие лишения.
Всю книгу он находится в бедственном положение, практически ничего не известно о прошлой жизни кроме того, что когда-то было лучше. Этот норвежский городок весь его дом, он спит на лавке, весь день слоняется по улицам и проспектам в поисках еды, денег, мыслей и озарения. Единственный способ заработка - писать статьи в газету, но это ох как непросто, когда в животе пусто. Он пал духом, потерял веру в Бога и проклял его.
Но как бывает он счастлив, только увидев новое солнечное утро, встретив знакомую девушку - Илояле (такое имя он придумал ей сам, а вообще-то женщины ему теперь не интересны) Порой стойкости его духа можно было позавидовать. Но как легко это радужное настроение портилось, стоило произойти очередной беде. Далеко не каждая статья бывает одобрена, да и слоняться в поисках другой работы так унизительно - везде ждет отказ.
Протертые коленки брюк приходится мочить - так не заметны проплешины. Такой необходимый жилет (как и все хоть сколько стоившие вещи) заложен у ростовщика, значит нельзя растегнуть куртку. Да вот беда, нет пуговиц!
Все время он кидается из крайности в крайность. Вот отчаяние вовсе захватило ум, и он просит подаяния у продавца магазина, малознакомого господина и проч. Через минуту сводят с ума мысли, что мог он так низко пасть. Анонимное письмо с десятью кронами - целое состояние - подходящая бумажка, чтобы кинуть в лицо неугодной наглой женщине. Взять денег у редактора газеты, как видно обладающего добрым сердцем и заметившего крайнюю бедность, - уж увольте, ну и унижение признаться, что не ел два дня. Бесконечная борьба с самим собой - вот ключевая проблема книги.

Всегда и везде верные друзья - унылые мысли, не дающие даже попытаться улучшить свое положение. Так сложно выживать, когда видишь вокруг успешных и состоятельных, да даже просто тех, у кого есть кров над головой и кусок хлеба. А у тебя нет ничего. Ну, конечно, кроме пары листков бумаги и маленького карандаша, чтобы иметь возможность записать свои мысли, вдруг придет Оно, долгожданное вдохновение. Это замкнутый круг, но он, слава кому-то там, в кого нет веры, нашел из него выход. Хотя финал и остался открытым, мне захотелось улыбнуться.