Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

Мимоходом портной полоснул его мелом по сердцу.

Перед Новым Годом я ездила в Петербург, там не удержалась и купила в Подписных чудесный магнит, на котором штрихами изображенный Достоевский залихватски бежит по городу. Вернувшись домой, показала этот магнит подруге, услышав от нее, что это не Достоевский, а Лужин, который бежит по Петербургу совершить самоубийство. И дело даже не в том, что у Набокова не было Петербурга, а в том, что на меня ежедневно смотрит бегущий от обмана и бесконечно защищающийся Александр Иванович.

В школе нам задавали читать Другие Берега, где я ежеминутно, если не чаще, спотыкалась об удивительный набоковский язык. Неудивительно, что книги Набокова я впоследствии не брала в руки несколько лет, по истечению которых решила, что настала пора исправлять свое невежество в отношении поистине гениального писателя. А читать надо было задавать Защиту Лужина, когда Набоков писал достаточно просто и не менее вкусно, нежели, например, в Отчаянии, к тому же фабула Защиты гораздо интереснее и вовлекательнее той же автобиографии в Берегах.

Но за Лужина Набокову поклон и аплодисменты. Аутентичный, мне совершенно неприятный, если быть честной, однако, несмотря на обилие отталкивающих черт во внешности, невероятно обаятельный и милый - думаю, Набоков создал одного из самых ярких героев в литературе. Сумасшествие Гарри Галлера, загнанность в угол Родиона Раскольникова и гениальность великого шахматиста - словно в таком обыкновенном человеке как Лужин живет несколько, которые все больше разрастаются и разрастаются внутри героя по мере погружения в любимую шахматную игру. Вот и взорвалось. Закончился гениальный мастер своего дела и простенький аутичный человечек.

Увидев однажды эту цитату, так точно и образно отобразившую простой знак препинания, я искренне уверовал, что её автором может быть лишь непревзойдённый мастер слова, и что я просто обязан познакомиться с сим загадочным морфологическим месмеристом.

Было сходу куплено 3 книги. Наугад, можно сказать. Приглашение на казнь, Защита Лужина и Дар. Первая книга пошла очень тяжело, ведь меня угораздило наткнуться на непереносимый мною жанр абсурда. Вторая - Защита Лужина - воспринялась чуть лучше, я уже стал осознавать стиль автора, литературные приёмы, идеи и концепции волнующие его. Думаю, что прочитав третью книгу, раз уж она мною куплена, я закончу знакомство с автором.

Вообще, ругать классику занятие неблагодарное и если я посмею сказать, что Набоков пишет обрывисто, скользко и хлипко, а оформление текста в плане абзацев и диалогов оставляет желать лучшего, если я всё это скажу, то меня закидают тухлыми помидорами и покрутят пальцем у виска.

Однако я не ругаю, а всего лишь делюсь своим видением вещей, а вижу я следующее. По тексту царит безраздельное царствование буквы “И”. Этот союз стоит везде: в начале предложения, по множеству экземпляров внутри предложений и даже в начале абзацев! Удивляюсь, как он выпал в названии книги.

Я не филолог, многих правил русского языка не знаю и воспринимаю его чисто интуитивно, а интуиция мне говорит, что в тексте отсутствует песня, когда с “И” начинается предложение и даже абзац. Это больше похоже на монотонный псалмический хор, под который хочется зевнуть и побыстрее отдать богу душу, чем на красивую увертюру, наполненную оригинальными стежками авангардно звучащих основных материалов.

Здесь же я увидел один хрупкий стежок - союз “И”, пытающийся взять на себя непосильную ношу соединения многочисленных, вполне оригинальных образов. Многие образы, в отрыве от контекста, прекрасны. Однако слабо соединённые, они превращаются в монотонный гул, урчание многочисленной просвещённой, интеллектуальной толпы: гениальной - будучи разделённой на единицы, и урбанистически нивелированной - в своей горькой совокупности.

Отнюдь не умаляя писательских достоинств Набокова, подчёркиваю жирной чертой, что он просто не мой писатель, и наши с ним точки сборки находятся на предельно далёком друг от друга расстоянии.

Набокого-разнобокого ...

Я искренне не понимаю, как можно не любить книги Набокова. Да, он, верю, может кому-то прийтись не по душе как человек и как творец, что не может не накладывать свой отпечаток на отношение к его творениям. Но все-таки он гений, и с этим невозможно спорить.

Эмигранты, люди без родины - любимейшая тема его творчества. Русские люди, в основном, как известно, так называемая интеллигенция, почуяв неладное в 17-ом году, наводнила европейские страны. В России они больше никому не нужны, да и России на тот момент не было. Страны, их принявшие, не стали им родиной по каким-то личным причинам. Вот и живут эти люди телом в какой-нибудь Германии, а душой и мыслями - в России. Как те души, которых еще не успел перевезти Харон через свою речку: они не там и не здесь.

Произведения Набокова пронизаны легкой грустью и своеобразным, очень мягким юмором.

Убаюкивая своим уникальным словоплетением, он держит читателя в напряжении по ходу всей книги, даже позволив главному герою покончить с жизнью самоубийством в самом начале.

Прекрасно начитанная замечательным актером Тарновским (низкий ему поклон) книга Набокова рассказывает о природе человеческой гениальности, Это история одержимости, ибо любой гений - это в первую очередь одержимый. Это и история тщетных попыток "обычных" людей пробиться сквозь стену гениальности. Лужин у Набокова не просто великий шахматист - несмотря на свою физическую непривлекательность и неуклюжесть он обладает какой-то сверхчеловеческой внутренней силой, которую люди, не проклятые талантом, не могут не почувствовать. Кого-то эта сила привлекает, кого-то она пугает, но, неизменно, она противостоит любому сближению и сколько-нибудь человечески значимому общению с Лужиным. И сочувствие в книге вызывает не столько сам Лужин, сколько люди, которые тщетно пытаются его любить. Он же живет в некоей башне из слоновой гости, воздвигнутой не гордостью, не самомнением, но собственной одержимостью. Поэтому его странности, его отстраненность вызывают в читателе не досаду или осуждение, а скорее грустную улыбку.

Книга написана потрясающим, нежным, сочным русским языком, она заставляет смеяться буквально на каждой странице и, одновременно, разрывает сердце. Обожаю Набокова.

На мой взгляд, история Мартына Эдельвейса рассказана тонко, красиво, интересно... просто идеально! Читатель получает полную информацию о реальной жизни героя. Он вырос в Ялте, без отца, под влиянием матери, страстной любительницы Англии и всего английского, был вынужден покинуть родину во время революции. Он отдыхает в Швейцарии, где теперь живет его семья, учится и влюбляется в Англии, работает в Германии, чтоб быть ближе к любимой девушке, батрачит во Франции. А о чем он думает, мечтает? Как и когда он решился на подвиг? Эти сведения читатель собирает по крупицам, о чем-то может лишь догадываться.

Мартын - нежный юноша с благородным сердцем, умеющим любить. Возможно, отсутствие сердечной взаимности и толкает его на подвиг. А может, причина в детстве. А может...Автор дает нам возможность поразмышлять.
Прочитала с огромным удовольствием.

Я давно хотел прочитать эту повесть. Уж очень много лестного было мне про нее в свое время сказано. Так , что несмотря не на самый приятный литературный опыт с Набоковым я решил снова рискнуть. Нет, не совсем. Это были все планы на будущее. Ну, что греха таить. На самом деле я просто хотел погрузиться в этот волшебный, манящий и завораживающий язык зарубежно - российского классика эмигранта. На первых страницах... Нет, в первых же соединенных в слова буквах и построенных фразах я погрузился и все, что хотел тут же с радостью получил. В тексте Набокова важно оценить всё. Место каждого слова и запятой в сложенном тексте. Ну и погружает в историю он нас почти молниеносно. Убаюкивая сладостным, немного приторным слогом автор липким слоем сахара переносит нас в детство и юность Лужина и знакомит нас с членами семьи, их взаимоотношениям и всей бытовой стороной дальнейшего повествования. Наше путешествие не может быть скучным. Ровно, без малейших разрывов, он рисует очень яркую и живую картину событий.
Книга, как и в случае "Машеньки" нравится мне ровно на половину. До нервного срыва Лужина. Хотя финал в данном случае оказался логичным и довольно естественным. Прямо, как в докторе Живаго. Знакомый мотив, но более затянутый, ленивый и хлипкий. Будто бы сама жизнь сопротивляется столь драматичной развязке, но выстроенная в мозгу защита Лужина, увы, непреклонна. И вот в суматохе гостей и всех этих мерзких людей за дверью Лужин достигает все-таки своей тишины и долгожданного упокоения.
Да, главный герой: одинокий, слабый, безжизненный, который,как мне показалось просто стал жертвой всего окружающего его человечества. Его просто напросто разорвали на части. В одну сторону тянула его жена, в другую бывший шахматистский наставник. В принципе можно героя понять и пожалеть. Некоторые люди просто не рождены и не существуют пригодно для жизни. Отсюда и такая защита. Лужину не удалось обыграть жизнь и приспособиться в этой жизни. Так что по сути автор просто талантливо показывает всю ( от детства до финала) дорогу этого никому ненужного человека, безнадежно обреченного на сей печальный финал. С одной стороны Лужин не раздражает меня своей сущностью и поведением, как доктор Живаго. Хотя в финале мне жалко обоих этих людей. Благодаря стилистике и потоку сознания Набокова я примерно оценил психическое состояние Лужина вовремя нервного срыва, но вот что дальше произошло с героем и с текстом мне до конца непонятно. Я думаю он действительно просто перегорел. И все попытки починить ни у одного из сопутствующих героев так и не обвенчались успехом. Печально, что из-за перегорания уровень текста, на мой взгляд, как и сам Лужин тоже упал.
Сама история героя роднит его с Юрием Живаго и другими схожими по натуре персонажами. Главная героиня, как и Ольга в Обломове пытается спасти это бренное тело и сделать из него нормального человека. Но в конце книги понимает, что все попытки ее безнадежны. А ее мать оказалась права- это совсем не любовь.
Набоков пишет в иммиграции для Европы, поэтому антисоветского в тексте достаточно много. Хотя это всего лишь щепотка соуса, как и сама шахматная партия в этой игре. Удивительно то, что в конечном итоге Защита Лужинина нарушает самый главный человеческий инстинкт - чувство самосохранения этого человека. Но может быть это и был для него тот единственный способ оказаться полностью независимым и абсолютно свободным существом. Набокову виднее. А партия уже сыграна.
Ну, а вот тексты Набокова мне по-прежнему нравятся ровно на половину...

Так уж получилось, что прочитала 3 повести Набокова подряд "Защита Лужина", "Камера Обскура" и "Подвиг". Из всех меньше всего мне понравился "Подвиг".

Язык Набокова завораживает и дочитала я эту повесть, только из-за него. Но уж очень-то как-то скучно, главный герой мне остался совершенно не понятен, хотя и тема тоски и воспоминаний по Родине мне достаточно близка. Если бы я прочла эту книгу год назад, то, наверное, совсем бы её не поняла, так как значительная часть повествования уделена именно тоске по России Мартына.

И весь он какой-то скучающий, без конца о чем то вспоминающий и целей ни каких у него в жизни особых нет, никаких стремлений. И это его лето на юге Франции проведенное кажется каким-то капризом избалованного богатенького мальчишки. Единственное, что мне было близко и понятно - так это детально описанная тоска главного героя и его стремление хоть на денек оказаться на Родине, а другого финала и не стоило ожидать.

Набоков, вызывающий у меня противоречивые чувства и ассоциации, в мои планы не входил, но обстоятельства сложились таким образом, что я была «вынуждена» взяться за этот роман, потому что на другой чаше весов находилась смерть от безысходности во время бесконечной поездки в метро.)

Сейчас с моей стороны будет звучать очень странная и спорная жалоба, но как есть: в «Подвиге» у Набокова слишком красивый язык. Текст просто перегружен красотой, и в какой-то момент начинает казаться, что главная цель автора – покрасоваться перед жалкими читателями (читай «профанами»). Это игра, в которой я, как читатель, проиграла с первых же страниц и потерялась в изысканности и точности метафор. Переизбыток чего-либо – это всегда плохо, и, пожалуй, в 33 года Владимиру Владимировичу уже надо было это понять. О Боги, я каким-то невероятным образом в своём крошечном мирке пытаюсь учить жизни великого писателя, который уже лет сорок как мёртв.

Мне сложно понять главного героя, Мартына Эдельвейса, жизнь которого - это нескончаемая тоска по родине, ностальгия по всему русскому, череда детских воспоминаний. Всё.