Повелитель мух. Чрезвычайный посол. Черный принц

Пошли биться! Да ты че не пацан? Фу, девчонка, маме иди, плачься.

Как вспомню, так смешно становится. Ведь сам такое кричал и мне кричали. Обычное детство, когда жесткость воспринимается, как нечто само собой разумеющееся. Синяки под глазами, разбитые губы и носы, сбитые кулаки, казалось бы, этому всему место в боксерском поединке, ан нет, в любом дворе, возле школы возникали бессмысленные стычки не из-за чего, но были так важны, ведь на кону стояла пацанская репутация. Хорошо, что я никогда не был мастаком таких разборок, и всё мое участие ограничилось парой драк. О чем речь-то? О внутренней жестокости, которую мы бессознательно/сознательно выпускаем на волю.

Сюжет книги, как раз о наших внутренних врагах. О том звере, который превращает тебя из цивилизованного человека в дикаря. И вот ты уже раскрашиваешь свое лицо в воинственный цвет и готов снимать скальпы со своих врагов.
Несколько детей попали на необитаемый остров. Поначалу всё было хорошо, детишки установили демократию, занимались спасением своих жизней путем разжигания сигнального костра, но когда лидер не жесток и авторитарностью не обладает, возникают такие ситуации, когда льётся кровь. Хотя… Место для крови всегда найдется, дайте только повод или не давайте, мы сами молодцы. Почему же автором выбраны дети в качестве героев? Может потому, что любой острый конфликт, лишенный конструктива, превращает нас в детей? Когда существует только два цвета – белый и черный, когда твое мнение – это твой мир, остальные же вражеская клевета и ложь. Если бы героями стали взрослые люди, их война стала бы более осмысленной, и мнение читателя могло бы варьироваться от одобрения до полного неприятия. Дети же, однозначно, вызывают печаль и горечь. Горечь за них, что так рано повзрослели, горечь, что детство не прошло, а погибло и горечь от пепла сгорающих душ. Что делает Ральф в конце романа? Осознает, что, он еще ребенок. Он может позволить себе слезы. Очень символично, что это были первые слезы и были они в присутствии взрослых людей.

Противостояние Ральфа и Джека есть борьба разума и инстинктов. Борьба разных человеческих начал. И началась она с ущемленной гордости маленького старосты хора, которого не выбрали главным. Значит нужно мечом проложить себе путь к власти и почитанию. Ральф же остается Ральфом, он хоть и руководитель, но всегда помнит свою цель – спасти ребят. Власть для него – символ надежды на спасение, поэтому до самого конца он стремился заполучить очки, чтобы жечь костер и ждать.

Очень жестокий роман. Жестокость его проявляется в выборе героев. Мы всегда будем оправдывать жестокость взрослых, видя в ней важные цели, но жестокость детей? В ней мы будем искать причины. То есть сделаем то, что от нас и требуется. Задумаемся над источником пожара, а не над тем, как быстрее убрать золу.

Очень долго я откладывал чтение данного произведения. Причем сознательных причин, в общем-то, и не было. Казалось – маленький роман, потом быстро прочитаю. Так надо было прочитать! Обобщая свои впечатления, скажу, что Голдинг создал прекрасный и жестокий роман, который мне очень понравился. Понравился своим исполнением, а поднятые темы дали много пищи для размышлений. Поставленные вопросы должны интересовать каждого родителя настоящего и будущего. Как воспитать ребенка, чтобы его внутренний мир был прекрасен и зверь не терзал его душу? Как?

С романом Голдинга я впервые познакомилась очень давно и несколько не напрямую. Лет в 10 папа принес мне кассету с экранизацией, руководствуясь принципом там что то про детей значит для детей. Не знаю, насколько объективно хороша экранизация, вот честно, не рискну пересматривать после уже не единожды читанного первоисточника и спустя более 20 лет, но тогда меня очень впечатлило увиденное. Яркая зелень тропического острова, безбрежный голубой океан, главные герои практически мои ровесники и весь тот ужас, в который вылилась их свобода от взрослых. В том возрасте я очень спокойно относилась к выдуманным ужасам, с упоением поглощая западный хоррор, но вот более реальные ужасы мне попадались тогда редко, может, именно поэтому такие истории по настоящему западали в душу и заставляли искать их первоисточники много лет спустя.

Сама история довольно проста, антиутопия в отдельно взятом изолированном обществе, необычность которого в том, что все главные герои это дети, самым старшим из которых едва ли есть тринадцать лет. В результате авиакатастрофы они оказались на необитаемом острове посреди океана. Солнце, вода, тропические фрукты, практически рай на земле и желание быть спасенными не уступает временами эйфории от полной свободы, неожиданно ими обретенной. Поначалу они пытаются подражать взрослому цивилизованному обществу, ведь они же не какие-то дикари, а настоящие англичане. Они избирают главного, устанавливают правила и законы, и пытаются им следовать, но очень быстро все летит в тартарары, налет цивилизации сползает с них как обгоревшая на тропическом солнце кожа, право сильного становится во главу угла и конфликт двух лидеров - Ральфа, олицетворяющего собой разумность, и Джека, того самого сильного - превращается в настоящий кошмар с кровопролитием, травлей и невинными жертвами.

Можно воспринимать историю не напрямую, а лишь как притчу, как аллюзию на человеческое общество в целом. Легко найти в романе как политическую подоплеку, об этом прямо таки вопит год написания - 1954, Европа еще не оправилась от ужасов нацистской идеологии, концлагерей и тотального уничтожения тех, кто не хотел идти в ногу со всеми. Также легко отвлечься от этого пласта и копнуть глубже, перейдя к библейским отсылкам и подтекстам, об этом нам также откровенно намекает название романа. Темы, затронутые автором, созданные им образы и типажи, мысли, на которые наводят события романа, символы, которыми он буквально напичкан - все это можно рассматривать и рассуждать об этом бесконечно, здесь ни на одну дипломную материала, автор не зря получил, наверное, самую престижную в мире премию по литературе

Если же всмотреться в ту картину, что у нас перед глазами, не забредая в дебри, тут все равно есть о чем подумать и поспорить. Насколько реальны созданные автором события, могло ли такое и впрямь произойти? Я лично абсолютно уверена, что да, но с одной поправкой. Это могло произойти, а могло и нет, фифти/фифти в зависимости от некоторых моментов. И я сейчас не о возрасте героев, в невинность детей, объединенных в группу и оставленных без присмотра взрослых, вряд ли может верить человек хоть сколько-нибудь с детьми/подростками поработавший. Здесь дело, мне кажется, исключительно в том, у кого в группе качества лидера, способного вести за собой. Был бы Ральф без Джека, рискнул бы тот же Роджер проявить свою гнилую натуру, что была изначально задавлена обществом, цивилизацией и воспитанием? Думаю, нет, как говорится, кишка тонка, максимум гадил бы исподтишка. Добро и Зло сидят в каждом, но в разных пропорциях и от того, чего больше в том, за кем готово идти большинство, зависит очень многое.

Мощный роман, не зря ставший классикой и вошедший во всевозможные списки, роман, заставляющий думать и размышлять, ведь даже конец его неоднозначен.

• По-вашему, какое предельное выражение человеческих страданий?
• Концентрационный лагерь.

  Написать отзыв на произведения Айрис - это равносильно исповеди, обнажению души, признанию в сокровенном. Для меня.

С каждой прочитанной книгой я говорю себе: "вот оно! Это твоя кульминация, Айрис!" но снова ошибаюсь, потому что кульминация Айрис - это еще непрочитанное, неизведанное, ожидающее своего часа. Ее книги невозможно читать без передышки, они терпеливо ждут, нередко годами.

Айрис предельно деликатна, абсолютно не претенциозна, совершенно не кичлива. Она философ, а ее произведения - это иллюстрации к ее мыслям. Она создает свой Мир и он определенно не для всех: подгонять его под массы - это удел и призвание графоманов. Айрис - бог, она творит, я смотрю, всматриваюсь оторопело, в ступоре, изо всех сил пытаюсь понять то, что вижу, но увы... Самое большее на что оказываюсь способна - это замереть после последней перевернутой страницы, ошалело уставиться в стену, на которой продолжают мельтешить тени, обмякнуть в бессилии и расплакаться, не стыдясь своих слез.

"Черный Принц" - это книга в книге, это попытка Брэдли Пирсона сказать по-настоящему весомое слово, оставить гениальный след в литературе, а не просто пройтись по поверхности, вскользь, без малейшей царапинки, к примеру, как его друг Арнольд Баффин, чьи книги - это грибы после дождя, идущие нарасхват, востребованные и читаемые: из разряда тех, что мы привыкли брать на дорогу и еще куда-нибудь, из расчета прочитать страничку-другую, убивая время. Пирсон же надеется, что настанет триумф книги, для которой человек будет красть это самое Время, жертвовать им во имя еще одной страницы, плюя на важные дела, сон, еду, на саму жизнь, которая в это самое время продолжает свой непрерывный путь к финишу. Книга Пирсона - книга Мердок...

"Черный Принц" - это роман о любви. О любви ли? Скорее, о неистовой одержимости, падании ниц перед божеством, перед иллюзией, принятой за правду - за личную правду. Любовь 58-летнего Брэдли Пирсона к 20-летней Джулиан Баффин в моем воображении рисовалась, как сцена из несуществующей (вообще-то, существующей) трагедии, где в главной роли Страсть, изначально обреченная на невозможность. Чувство, окрыляющее Пирсона, открывающее в нем гения-художника, но в то же время, его проклятие, рок.

А понимал ли он, что Джулиан - это его болезнь, его слепота ко всему, что происходило и неизбежно вело к извержению дремлющего, но мощнейшего вулкана? Он знал, хотя упорно предпочитал не знать.

"Черный Принц" - это калейдоскоп, где Случайности перетекают одна в другую, составляя немыслимые картины, сдирающие кожу с читателя ничуть не хуже самого страшного из всех возможных психологических триллеров, но с одной разницей: Айрис делает это чувственно, со знанием дела, причиняя ту же боль, но в гениально рассчитанных пропорциях, не сливая все в непонятную кучу-малу, где не поймешь ЧТО и с какими целями было задумано.

"Черный Принц" - это драма. Это битва за Жизнь, которая проходила мимо: стремительно, не обернувшись. Это битва за Любовь, беспощадную и бьющую по гордости, унижающую, отнимающую надежду, перерождающуюся в Месть.
Это роман о страдании, где у каждого свой Ад - растерянность, разочарования, блуждание в сумрачных джунглях личных переживаний и рефлексий.
Несчастная любовь, обреченная - именно она дает в полной мере ощутить чистое страдание, после которого наступает просветление и возможность увидеть сущее в совсем ином свете... по словам Брэдли. Я им поверила.

А книгу, естественно, в любимые.

Дальше...

…что это было? Любовь, секс, искусство?

Да. Но это составляющие части чего-то целого, к которому сложно подобрать название. Ведь «лоскутное сознание»(с) у нас, друзья мои. Просто, «Черный принц» это курс философии. Который претворяет «собственные навязчивые представления в общедоступную риторику, подвластную и языку младенца»(с). Курс, который с картинками. С эротическими. Целомудренными и вульгарными. Как это возможно? Только так и возможно, если хочется понять. Экзамены по философии жизни сдаем мы все, а вот как учились теории и практике не каждый сможет дать себе и другим ответ.

С Мердок, в «Черном принце» можно на примере. Да, здесь все ошалелые, разговаривают цитатами, за которыми прячется философская наука всех времен. Все с размягчением мозга из-за жала не розового, жирного Купидончика, а жестокого, поджарого Эроса. Что за истерика у них, спросите вы? Так не бывает, скажете вы. Истерики бывают, и если истерит один - это заразно, истерить начнут все. Попробуйте влюбиться в тесном кругу привычной компании, где все милосердны друг другу своим любопытством и участием - увидете, узнаете. Просто об этом не пишут. Или пишут авангардно жестко, а может слишком мягко, чтобы отвлечь формой. Но чаще молчат, дозируют, что бы не позориться. А тут - про всех, концентрировано, без отвлечений, под лупой. Ладно, не буду агитировать, кому надо - и так понял. А кому не надо, так и не надо.

Так вот. Смысл жизни по-мердоковски - в любви. Если ее нет, то это инвалидность. Даже не так. Инвалиды ведь тоже любят. Если любви нет - от этого умирают, инвалидность в этом смысле. Каждый умирает по-разному. Есть люди с разным кругозором. Чем шире кругозор, тем мучительней смерть. Чем уже, тем быстрей. А если вы вбили себе в голову о призвании творить или вдруг просто терзаетесь мукой самовыражения, творчеством - то без реализации животного инстинкта и Божественного провидения (что одно и то же) вам никуда. Только в любви источник вдохновения и творчества, (что бы вы там не творили), молодости, красоты и магнетизма.

Любовь - она такая разная. Ее можно испытывать к кому угодно. Возраст, пол, социальный статус, степень родства - неважно. Пишет Айрис Мердок о любви между мужчиной и женщиной. Зрелыми людьми и юными. Между мужчиной и мужчиной. Между женщиной и женщиной - не пишет. Может не имела ее в виду? Почему? Что за дискриминация? Только мужчины - люди? Я вот сегодня ради эксперимента (после прочтения книги и стойкого саднящего впечатления) отправила воздушный поцелуй своему тренеру (невероятно красивой, успешной, стройной, звонкой, характерной и даже жестокой (думаю из-за того, что у нее два сына, не дочки)) олимпийской чемпионке нашей родины по спортивным танцам, Ире, после утреннего тренинга. (Как обидно, что мы не знаем наших олимпийских чемпионов в лицо! всяких ток-уродцев знаем, а их нет! а ведь как хороши, лучше всех…) (Кстати, был релакс, после силовой и функциональной нагрузки я не испытываю ничего, кроме злого желания сделать ей подножку и поцелуй мог бы показаться не искренним). Ира смутилась и я ее понимаю… Интересно, почему Айрис Мердок никогда не разбирает на атомы «такую» связь между женщинами? Бывает ли там черный, настоящий Эрос? Или только… ?

Но дальше интересней. Бисексуальность, родство, полигамность, разный возраст - кого этим сегодня удивишь? Брак. Вот что терзает, бодрит, мучает, дарит счастье. Кто? Кто придумал что это нечто особенное, выше всего и вся? Вот свершилось (белый корсет, белый жемчуг, белые чулки и наивный мужик в темном костюме при укладке, маникюре и цветке в петлице) и ты в дамках? Нет. Это такая же любовь, но с одним отличием - это длящаяся сделка, сговор, заговор против всего мира. И белый цвет тут не при чем. «У супругов не должно быть близких друзей». В книгах Мердок тысячи шифров, комбинаций коротких предложений-утверждений, что брак это таинство темное, жестокое, сложное, примиряющее, уютное. И больно и позорно, но как хорошо…, а главное - никому не понять, даже другим, таким же кто в браке, у них по-своему, по-другому… Но тоже темно, жестоко, сложно, примиряюще и уютно. А главное - себя не забыть, не раствориться… И тогда, ничто «не мешает пить чай с удовольствием»(с). Усложняет понимание и то, что в современном мире почти никто за выносливость брака не держится, ценностью ее не считает, все больше волнение, острота впечатлений физических и интеллектуальных, новизна, вызов, юность в цене. Где там место снисхождению, умилению, приятию всего некрасивого, что есть в нас? НЕ КРУТО! Вы уверены?

Любовь это бульдозер. Пройдет везде. Хоть топь, хоть гранитная порода, хоть заговоренные пустоши. Своей наглостью, инстинктом, грехом. Но на наглость, силу и грех всегда найдется другая наглость, сила и грех! Но только не в любви. Потому что она еще имеет и святость! Вот что поделаешь со святостью? Да ничего… Святость обезоруживает. Пойди, попри против нее, когда своей чистотой и наивностью слепит свет из самых развращенных глаз, будто вызов вечному злу… НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ? Вот-вот, мы ведь не зло. Еще бы…

Дойдя до экзальтации, что-то усомнилась я в своей способности «разобрать» произведение после философского вызова. Куда мне? С ума сойти разве что… Ладно. Дочитали «до сюда», читайте дальше.

Главный герой - социопат, с виду деревянный, а внутри сплошной трепет. Который лучше промолчит, нежели скажет, напишет. Последний денди Лондона, носящий подтяжки… Какое ламборгини, астинмартин и прочая хрень, я вас умоляю (предвижу «не надо делать мне умоляю»)?! Он раним, эрудирован, если и жалуется, то на дефицит образованности, он полон понимания мироздания, с Богом на «ты», витает в своих мирах, бережет свое эго, а зачем его тратить на дешевку, не вкусно, ффуу.. . Говорит цитатами, даже считает себя вправе судить других… Умен, хорош собой, зрел, состоятелен, опрятен, сдержан… А вот ему! Влюбись в юную, прекрасную, ароматную дурочку, средоточие самых смелых своих фантазий … А с другой стороны, о чем космически мечтал, за что заплатил бы любую цену? За вдохновение и любовь. Все под расчет у Мердок! Что за человек она? Человек ли? Она ему это дала! И вы, уверяю, не поморщитесь от приторности, читая! Уметь надо! Помните греховные слюни Гумберта (и свои) из-за существования на этой планете Лолы, Ло - ли - ты, Долорес…? Они здесь. Всё. Молчу и чту уголовный кодекс. Мердок тоже чтила, кстати. Не зря тискала и обнюхивала многочисленных корги вечной королевы Невиктории, своей поклонницы (я тоже различаю запах собак, уж свою найду по запаху, даже если заблудится). Если чем мне и симпатична королева Невиктория, то пониманием моей (да, моей!) Мердок, любовью к собакам, которые любят, преданы, понимают настроение. И брака.

Ладно… поняла. Перебор. Насчет запахов. Не каждый запах ног приятен. Важен единственный. Наш герой, счастливец, несмотря ни на что (неблагоприятные правовые последствия) таки выбрал свой. Разные пробовал. Но у дурочки - лучше всех… Разве не обидно? А все дело в мере очарования и отсутствии соперничества. В мере ума, красоты, агрессивности, опрятности, том самом запахе ног. Будешь наравне мозгами, чувствами, способностью перевернуть мир - не будут твои ноги так приятно пахнуть.

Грешнику простится многое, праведнику не простится ничего. Не помню кто сказал.
Эта книга еще и о лицемерии. Прячь, прячь истинное лицо, иначе дороже выйдет… Если и разделю мораль о ханжестве Камю в его социопатическом «Постороннем» то не в самом «Постороннем», а здесь, хотя бы потому что главный герой никого не убивал.

В общем, не рецензия это. Поток сознания. Для рецензии, я, слишком, неприлично неравнодушна, субъективна. А объективно не смогу, несмотря на то, что это второе прочтение книги.

Во время войны подбитый самолёт с детьми падает на необитаемый остров. На борту были одни мальчики. Из взрослых был только пилот, который погиб. Дети оставшись без присмотра начинают творить страшные вещи.
Многослойная, тяжелая, но интересная книга. Автор нарисовал правдоподобный путь деградации еще не сформировавшихся личностей. Дети оставшиеся без надзора, под влиянием духа войны быстро превращаются в дикарей.
Как такового повелителя мух в книге нет. Это образное выражение зла и агрессия предающееся по наследству. Но не только, вторая составляющая здесь страх. Это дары наших предков, одни из уравнений выживания. Многие дети выдумывают монстров живущих в садах, лесах, болотах, полях. Если вовремя не пресечь эти фантазии, то этот вроде бы безобидный детский лепет может стать причиной многих проблем. Что здесь и вышло. Одному мальчику в кустах что-то привиделось на почве стресса и понеслось. Страх сыграл с детьми злую шутку и инстинкты обострились. Это начало сводить с ума. Возможно еще и ягод каких-то наелись...
Интересно было в начале повествования наблюдать за тем, как строиться детское общество, которые раньше не были знакомы друг с другом. Как спонтанно выявился главный, потому что он дунул в рог. Высокий, здоровый, спортивный, но не очень умный мальчик. Как за его плечами стоял менее привлекательный, болезненный, но умный. Другое дело, что им не хватило опыта всех правильно выстроить и появился более сильный вожак. Уже под властью своих демонов стал убийцей и тираном. Здесь опять же сыграла свою роль война. Брошенным на самотёк детям просто не хватило воспитания следовать установленным правилам. Плюс надорванная психика из-за атмосферы в мире.
Самые тяжелые здесь сцены насилия, охоты, туманного бреда. Я их слушала, стараясь не воспринимать близко к сердцу. Жаль было погибших мальчиков. Финал вроде бы хороший, но воспоминания останутся. Что их ждет впереди неизвестно. Кто-то выберется, а кто-то нет.

Очень интересное произведение, маленькое по объему, но ёмкое. Группа детей попадает на необитаемый остров, оставшись без опеки и присмотра родителей, они вынуждены жить самостоятельно, заботиться о себе и остальных, строить свое общество. Почитав историю создания книги, я узнала, что Уильям Голдинг был вдохновлен другим произведением – «Коралловый остров» Роберта Баллантайна. Данное произведение я не читала, но сюжет там схожий – дети на необитаемом острове. Как я понимаю, «Коралловый остров» предлагает утопический взгляд на эту историю, дети создают идеальное общество, обустраивают свой быт и даже в диких условиях остаются воспитанными и цивилизованными. Уильям Голдинг считал, что данный сюжет очень нереалистичен и написал свое произведение, где изложил свой взгляд на то, как поведут себя дети в условиях дикой природы. В его виденье дети забывают о цивилизации, нормах морали и законах очень и очень быстро, в них просыпаются первобытные инстинкты, рождаемые страхами. Инстинкты эти поражают своей жестокостью. Откуда в маленьких мальчиках, поющих в церковном хоре, столько кровожадности? Не зря же говорят, что именно дети самые жестокие существа, не сформированы у них еще ни эмоциональный интеллект, ни чувство ответственности за свои действия. Детям необходима поддержка взрослых, которые будут направлять их в этой жизни к чему-то доброму, светлому. Непростая это задача. Ведь можно вырасти, но так и не научиться делать в жизни правильный выбор.
Наличие библейских мотивов видно невооруженным взглядом, но я, все-таки, могу только лишь уловить их наличие, проследить лишь некоторые аллюзии, так как эта территория для меня неизведанна, возможно, когда-нибудь перечитаю книгу, уже вдумываясь в эти аллюзии подробно, но не сейчас. Сейчас мне и без того есть над чем задуматься.

Читать эту книгу надо вообще ничего не зная о содержании и истории создания. Тогда это просто невероятное приключение разума.

Начинается все как не очень правдоподобная детская сказка, про детей застрявших на необитаемом острове, причем ну очень хочется понять, что же произошло, почему они там оказались и почему в таком странном составе. В течение книги автор намеренно дает это понять только отдельными словами и намеками.

Но суть совсем не в этом.

Суть в том, как развиваются события и как эволюционирует детское общество на острове. И что в конечном итоге из этого может получиться. Лишь в самом конце автор приоткрывает нам завесу тайны над историей попадания мальчиков на остров, и тогда, из неправдоподобной детской сказки книга превращается в реальную жестокую жизнь.

Действительно удивительная книга!

С незапамятных университетских времен - когда небо было голубее, трава зеленее, бессонные ночи переносились легко, а литература, русская, зарубежная, детская, методическая, словом, разнообразная, поглощалась кипами без сердечной привязанности - я лелею в себе желание перечитать золотую классику. Неспешно и вдумчиво. Не могу сказать, что в исполнении этого плана преуспела, а все же каждый книжный год стараюсь устроить повторное свидание хотя бы нескольким заветным томикам, сверить впечатления прошлые и настоящие и проследить, как жизненный опыт повлиял на восприятие текста. В числе ожидающих моего внимания давно значился и «Повелитель мух», и, забегая вперед, признаюсь: давно я так классно гештальты не закрывала.

Думаю, сюжет маленькой антиутопии Уильяма Голдинга, пусть и в общих чертах, известен любому путешественнику по миру литературы. История благовоспитанных английских мальчиков, оказавшихся на необитаемом острове и скоро обменявших отутюженные воротнички и гольфы на копья и маски из цветной глины, признана феноменом. Одна только аннотация к ней наводит на мысль о том, что позитивного финала ждать не стоит, ибо все мы, знакомые с той же Ленкой Бессольцевой, знаем, что монстр может прятаться даже в безобидном на вид ребенке. Констатацией сего факта автор, конечно же, не ограничился и поставил перед собой задачу куда более сложную. Без лишних украшательств и сглаживания углов он описал процесс моральной деградации маленьких сэров, которые за короткий срок преодолели путь от болезненной непереносимости вида крови к жажде насилия.
В перевернувшемся с ног на голову мире сбросить оковы приличий легче легкого. Наблюдать за тем, как на смену безграничному мальчишескому счастью на фоне полной свободы приходят апатия, страх, агрессия и безумие было и занятно, и тревожно, хотя, казалось бы, при моем багаже прочитанного можно уже давно обойтись без тревоги. И если незавидная участь Хрюши была предсказуема с самого начала, то к тому, что случилось с Саймоном, подготовиться нельзя было точно. Страница текста, полная боли, просто лишила меня эмоционального равновесия. Голдинг не знает жалости к читателю, в романе человеческое обличие утрачивает даже тот, кому охота была изначально чужда, кому еще долго вспоминался дом. Дикарь жаждет заполучить, ухватить, ударить, ранить, выпускает на волю первобытное и стихийное «Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь!» Стоит только раскрасить лицо и все, нет ни любви, ни тоски, ни жалости, не боишься ни Бога, ни черта.
«Повелитель мух» одаривает читателя ощущением полноценного присутствия, включенности в события, в связи с чем я снова готова петь дифирамбы и автору, и переводчику. Обожаю книги, позволяющие сменить измерение. Припомнив чудесные годы университетские, долгие лекции в высоких залах, я могла бы с лицом всезнайки-критика порассуждать еще и о религиозных мотивах романа, поискать библейские отсылки и припомнить, что Повелитель мух, Вельзевул - одно из имен сатаны в Новом завете, но, хвала небесам, я уже давно не студентка и позволяю себе видеть в синих занавесках просто занавески, а в кучке ожесточившихся мальчишек просто мальчишек, а не сынов Каина.

Не составит труда нащупать в тексте и параллели с нашей современностью, они столь очевидны, что даже болезненны. Жить в цивилизации еще не значит не быть дикарем. Этому миру не нужны думающие, требующие справедливости, впрочем, как и жалостливые. Всех иных, не улюлюкающих, не танцующих в такт, не способных удержать копье и убить на охоте, он смывает безжалостной волной. Следа не оставит. Изменится ли когда-нибудь? Едва ли… Но хочется, как же этого хочется, если не для нас, то хотя бы для наших детей.

Роман «Повелитель мух» считается одним из важнейших произведений западной литературы XX века. В списке The Times «The Best 60 Books of the Past 60 years» он занимает строку лучшего романа 1954 года.

Который раз говорю себе,что не стоит читать кучу рецензий и отзывов,в своем большинстве положительных,перед знакомством с книгой. Но..Так и тут вышло,ожидала я,очевидно, чего-то другого.
Не сложилось у меня с Уильямом Голдингом.
С первых страниц присутствовало какое-то странное ощущение,что не нужно мне это читать,ненужнонехочунебуду.
Я старалась подавить это чувство всеми усилиями и таки дочитала до конца из чувства долга.

Главная идея понятна и,думаю, сама по себе очень хороша,но вот воплощение ее через образ детей,постепенно превращающихся в зверенышей ну никак не хотело вписываться в мое чувство прекрасного.
Абсолютно все герои меня раздражали и побуждали своими диалогами,монологами и действиями поскорее захлопнуть книгу.
Язык повествования кажется до безобразия простым.
Совершенно ясно,что внешнюю оболочку сюжета автор подстраивает под детей,но подстраивает как-то неумело и неестесственно (а может и перевод виноват),читать это с удовольствием совсем не получается.
Получается толко ощущать брезгливость и ждать когда же это все кончится.

Разрядка пришла как оргазм.

Ужасно захотелось посмотреть есть ли сие чудное предложеньице в оригинале.

Голдинг начинал писать "Повелителя мух", как пародию на роман Баллантайна "Коралловый остров".

Возможно написать именно пародию Голдингу удалось,но никакой смысловой нагрузки,призванной подействовать на читателя, я не увидела.
Да,мое мнение субъективно,но не стоит отрицать, что книга в любом случае должна быть прочитанной хотя бы для того,чтобы иметь собственное представление о ней.