Ваша оценкаВ седьмой том Собрания сочинений Стефана Цвейга (1881—1942) вошли произведения: «Ромен Роллан», «Воспоминания о Эмиле Верхарне» и цикл очерков и статей «Встречи с людьми, городами, книгами».
Жанры
Рейтинг LiveLib
3,7
6 оценок
- 517%
- 433%
- 350%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 6Хотят прочитать 9
Рецензии
Аноним18 ноября 2025 г.Эссе С. Цвейга о Гофмане – глубочайшее исследование природы человеческого гения, которое заставляет задуматься о цене, которую платят художники за свой дар, и о бессмертии их творений.
Читать далееВ моих руках оказалось небольшое произведение, написанное выдающимся австрийским писателем С. Цвейгом (1881-1942), посвящённое классику зарубежной литературы, немецкому музыканту и художнику Э.Т.А. Гофману (1776-1822).
Эссе - это литературное произведение, которое отражает позицию автора по какому-либо актуальному вопросу. Эссе - это сочинение-рассуждение, в котором главную роль играет изображение собственных впечатлений, раздумий и ассоциаций…
Основная идея эссе - это раскрыть трагическую судьбу Эрнста Теодора Амадея Гофмана как художника (в целом), разрывающегося между обыденной реальностью и миром собственного воображения.
Темы эссе : двойственность бытия, одиночество гения, творческий процесс, трагизм судьбы и бессмертие искусства. Эти темы переплетаются и создают уникальное полотно жизни и творчества гениального человека, где одна часть жила среди обывателей, а другая — в таинственном и фантастическом мире, который он создавал в своих произведениях.
С. Цвейг очень выразительно, проникновенно и с блеском написал глубокую, эмоциональную историю жизни и творчества знаменитого немецкого писателя Э.Т.А. Гофмана, которое вошло как предисловие к французскому изданию книги «Принцессы Брамбиллы».
В центре сюжета обыденная жизнь, которая невидимой тенью идет и стелется за величайшим из людей…, окутывая его с ног и до головы, становясь ему «верной» подругой. Главный герой не хочет с этим мириться и постоянно ищет выход. Выход из нее - это бегство от себя и серой действительности любыми путями, раствориться в вине, творить, создавать и погружаться в мир фантазии, гротеска, мистики, перенося все свои волнения, чувства и эмоции на чистый лист бумаги, когда из-под рук творца выходят уникальные творения, несущие отпечаток личности своего автора.
«Куда бежать от этого тесного мира? Иногда помогает вино. Чтобы опьяняться, надо долго тянуть его в низком, угарном погребке, и рядом должны сидеть друзья, кипучие натуры, <…> способные воодушевить словом, или иные — простодушные глупцы, молча слушающие тебя, когда ты изливаешь им душу. Можно еще заняться музыкой, не зажигая свечей, сесть за фортепьяно и дать отбушевать буре мелодий. Можно излить свой гнев в рисунках — острых, едких карикатурах на чистом обороте какого-нибудь циркуляра, можно измыслить существа нездешнего мира — этого методично организованного, деловитого мира параграфов, мира асессоров и лейтенантов, судей и тайных советников. А еще можно писать. Сочинять книги, сочиняя, мечтать, в мечтах наделять свою собственную стесненную и загубленную жизнь фантастическими возможностями — ездить в Италию, пылать любовью к прекрасным женщинам, переживать бесчисленные приключения…»Но жизнь вносит свои коррективы, оставляя последнее слово за собой. «Немалая фантазия потребна для того, чтобы в полной мере представить себе то серое, будничное существование, к которому до конца своих дней был приговорен Э.-Т.-А. Гофман».
Главный герой Эрнст Теодор Амадей Гофман — выдающийся немецкий писатель, композитор, художник и юрист, один из ключевых представителей романтизма. Его творчество отличается фантастическими и мистическими сюжетами, а также глубоким психологизмом.
Цвейг описывает Гофмана как
«….человека плещущий через край дионисийской веселости, сверкающей, опьяняющей остроты ума, образцовый художник», который «раньше времени разбил себе сердце о твердыню обыденности.»Жизненный лозунг Гофмана -
«Надо писать, чтобы бежать от этого мира, этого низменного, пошлого существования, писать, чтобы заработать деньги, которые превратятся в вино, а вместе с вином покупается приятная легкость и светлые, яркие грезы».Цвейг подчеркивает, что Гофман терзаемый двойственностью своей жизни, плавно уходит в объятия алкоголя, который как наркотик
«его бодрит и приносит успокоение и творческий порыв. Так он пишет и становится поэтом, сам не желая и не ведая того, без всякого честолюбия, без настоящей охоты — из одного лишь желания раз и навсегда изжить в себе другого человека, не чиновника, а прирожденного фантаста, одаренного волшебной силой».Эссе раскрывает трагичность судьбы художника, который изолировывается от общества, непонятого окружения и находит самоутешение в одиночестве, которое толкает его на противоречивые поступки и действия. Цвейг с тонким психологическим знанием человеческой натуры, показывает, что внутренние конфликты, страдания и демоны становятся мощным «катализатором» вдохновения для гения.
Цвейг, стремится еще и еще раз доказать, что гениальность часто сопровождается несчастной личной жизнью и общественным непризнанием, что делает путь художника особенно трудным и одиноким.
Цвейг дает нам понять, что Гофман в свои произведения искусно вплетает отголоски своего внутреннего мира: с одной стороны, это мир грез и фантазий, наполненный нежными и гармоничными образами. "С другой стороны, он часто возвращается к реальности, вспоминая свою искалеченную жизнь, что делает его рассказы более мрачными и сатирическими. В такие моменты он искажает реальность, превращая людей в карикатуры и чудовищ, и выражает свою ненависть к угнетателям. Поэтому внутренний мир Гофмана – постоянная борьба между идеализмом и цинизмом, между мечтой и жестокой реальностью."
Эта двойственность внутреннего мира приводит к тому, что автор создает уникальные и неповторимые образы героев своих неувядающих произведений.
Цвейг описывает мир Гофмана как
«Неземной мир, сотканный из тумана и грез, населенный фантастическими фигурами. Порою этот мир нежен и кроток; рассказы Гофмана — чистые, гармоничные грезы; порою, однако, среди этих грез он вспоминает о себе самом, о своей исковерканной жизни: тогда он становится злым и едким, обезображивает людей до карикатур и чудовищ, издевательски прибивает к стене своей ненависти портреты начальников, которые терзают и мучают его, — призраки действительности в призрачном вихре».С. Цвейг подчеркивает, что гениальность Гофмана проявлялась в его способности создавать уникальные произведения, сочетающие элементы романтики, мистики и сатиры. Он мастерски изображал внутренний мир человека, его страхи, мечты и противоречия.
Цвейг в эссе подчеркивает, что произведение «Принцесса Брамбилла» - одно из множества, написанных Гофманом, которое состоит из «фантастических полуреальностей, веселых и острых, правдивых и сказочных в одно и то же время, насквозь проникнутых необычайным пристрастием Гофмана к завитушкам.»
«…каждому образу Гофман непременно приделывает какой-нибудь шлейф или хвостик, какую-нибудь завитушку, делающую его для неподготовленного восприятия странным и причудливым».В этих строчках Цвейг стремиться показать сложность и изысканность литературных образов, авторского стиля, языка и манеру письма Гофмана, которое характеризуется использованием завитков, то есть сложных, витиеватых форм в тексте.
Это «Гофманское наследие» в дальнейшем было позаимствовано американским писателем Эдгаром Алланом По в своих произведениях, который «перенял его призрачность», а «некоторые французы — романтику».
Цвейг акцентирует внимание на своеобразное и неповторимое качество Гофмана, как творца «удивительное пристрастие к диссонансу, к резким, царапающим полутонам, и кто ощущает литературу как музыку, никогда не забудет этого особого, ему одному присущего звучания».
Как красиво и метафорично звучит сравнение образа Гофмана с….. И ты понимаешь, что перед тобой обыкновенный человек, который стремится достичь высот своего мастерства и величия через колоссальный и титанический труд своей гениальности и неповторимости.
Есть в нем что-то болезненное, какой-то срыв голоса в глумливый и страдальческий крик, и даже в те рассказы, где он хочет быть только веселым или задорно поведать о необычайных выдумках, врывается вдруг этот незабываемый режущий звук разбитого инструмента. Ибо Э.-Т.-А. Гофман всегда был разбитым инструментом, чудесным инструментом с маленькой трещиной….Цвейг дает высокую, но субъективную оценку личности и творчеству Гофмана, при этом подчеркивает его новаторство и значительное влияние на мировую литературу.
После прочтения эссе Цвейга оставляет глубокое впечатление, которое затрагивает внутренние струны души, и ты понимаешь, что перед тобой не просто биография великого и гениального человека, а тонкое психологическое исследование.
Автор проникает в суть творчества Гофмана, представляя его как трагическую и величественную фигуру в истории мировой литературы. Но и поднимает универсальные вопросы о природе творчества, гениальности и одиночестве.
Язык повествования Цвейга изыскан и богат образами и метафорами.
Чему учит эссе: что истинный художник часто разрывается между миром реальным и вымышленным. Гениальность часто сопряжена с болью, одиночеством и непониманием. Произведения великих мастеров – это не просто развлечение, а плод глубоких переживаний и огромного труда. Не стоит судить поверхностно, иногда за обыденной внешностью может скрываться целый космос из мыслей и чувств.
В целом, эссе С. Цвейга о Гофмане – это глубочайшее исследование природы человеческого гения, которое заставляет задуматься о цене, которую платят художники за свой дар, и о бессмертии их творений.Содержит спойлеры104528- Аноним27 ноября 2025 г.
Эссе «Шатобриан» заставляет задуматься о природе творчества, о природе человеческих идеалов, их воплощении и неизбежном разочаровании...
Читать далееНе перестает удивлять австрийский писатель С. Цвейг (1881-1942), который в очередной раз преподносит для меня огромный сюрприз. В руках оказалось эссе, посвящённое классику зарубежной литературы Франсуа Рене де Шатобриану (1768- 1848) — французскому писателю, политику и дипломату, ультрароялисту, виконту, пэру Франции, консерватору, одному из первых представителей романтизма.
Шатобриан был значимой фигурой во Французской литературе, политике и оказал большое влияние на литературу, способствуя развитию и становления нового направления в литературе и искусства – романтизма, который быстро распространился по Западной Европе. Это направление изменило устоявшиеся принципы литературы, которые базировались на классицизме, опирающемуся на разум — «философии понятий». На смену пришел романтизм — «философия жизни». Он принес с собой углубленный психологизм и дозволение авторам убегать от реальности... Началась совершенно новая глава в истории литературы и Истории в целом.
Современность для человека конца XVIII века — первой половины XIX века казалась пугающей, будущее — неизвестным. В 1789—1799 году произошла Великая французская революция, которая показала недовольство французов формой правления — абсолютной монархией. Складывалось впечатление, что таких разрушений привычного порядка будет больше и больше. Такая парадигма и неуверенность в настоящем и будущем и породила романтизм. Он возник как противостояние современности с ее промышленной революцией, развитием цивилизации и культом разума. Все паровые машины, паровозы, фотографии и далее -далее человек XIX века заменял идеалами романтизма. К ним относится, например, культ природы, обращение к естественному в человеке — «благородному дикарю» и др.
Уникальность эссе С. Цвейга «Шатобриан» состоит в том, что с легкой руки знаменитого австрийского писателя, умеющего заглянуть в глубины внутреннего мира человека, небольшим взмахом пера, он погружает своего читателя в мир французского романтизма, который располагался вокруг событий Июльской революции 1830 года, который отчасти готовил эту революцию, сопутствовал ей и жил ее итогами. Однако если говорить о романтизме в целом, то он все же порожден Великой французской революцией 1789-1794 годов.
При каждом перевороте, будь то война или революция, энтузиазм толпы легко увлекает за собой художника, но по мере того, как идея, его захватившая, принимает облик земной и расхожий, реальная действительность отрезвляет уверовавший в идею ум. К концу восемнадцатого столетия писатели Европы впервые ощутили этот постоянный и неизбежный разлад между социальным или национальным идеалом и его по-человечески непростым воплощением.Цвейг в своем эссе не просто описывает личность Шатобриана, а помещает его в широкий контекст эпохи, тем самым объясняя истоки романтизма и феномен “мировой скорби” через призму разочарования в идеалах. По сути, это эссе – попытка понять и показать рождение “мировой скорби” и формирование нового типа “романтического героя” как следствие противоречия между идеалом и реальностью.
Центральная идея эссе заключается в том, чтобы показать, что романтизм, в лице таких фигур, как Шатобриан, возник как неизбежная реакция на крах идеалов Французской революции и последующие разочарования в попытках человеческого воплощения возвышенных идей.
В отличие от своих современников, Шатобриан и новые романтики не соглашались с их ностальгическими взглядами на прошлое, будущее и настоящее. "Они предвидели хаос, разрыв связей и катастрофы. В своих дневниках и письмах Шатобриан часто описывал потрясения, наблюдая злоупотребление властью, излишества и грядущие бедствия. Все это наложило отпечаток на его характер и образ жизни".
Цвейг в эссе подчеркивает, что «художники и мечтатели, вдохновленные великими социальными идеями, неизбежно сталкиваются с жестоким отрезвлением, когда эти идеи начинают воплощаться в реальной, несовершенной действительности. Этот разрыв порождает новый тип человека и искусства, склонного к бегству от реальности и культивированию меланхолии».
Темы, затронутые в эссе: Разочарование в идеалах (Революция и контрреволюция); Рождение романтизма; Бегство от реальности и поиск идеала; Психология романтического героя; “Мировая скорбь” (Weltschmerz); Вечность искусства.
Цвейг блестяще показывает эволюцию отношения к революционным идеям.
От первоначального энтузиазма:
Вся творческая молодежь, а порой даже люди зрелые восторженно приветствовали французскую революцию, орлиный взлет Наполеона, единство Германии бросили свое сердце в огненные тигли, где плавилась раскаленная воля народов. Клопшток, Шиллер, Байрон возликовали: наконец-то сбудутся мечты Руссо о равенстве всех людей, новая, всемирная республика возникнет на обломках тирании, и крылья свободы совлекут ее наконец с далеких звезд и благостно осенят земной кров.До горького отрезвления:
Но чем дальше свобода, равенство и братство заходят по пути узаконения и декретирования, чем решительнее они утверждаются как гражданские и государственные институты, тем равнодушнее отворачиваются от них возвышенные мечтатели; освободители стали тиранами, народ — чернью, братство — братоубийством.Этот крах универсальных идеалов, по Цвейгу, становится толчком к возникновению романтизма. Эссе чётко формулирует тезис: “Из этого первого разочарования нового века и родился романтизм»
Реальность оборачивается кровавой расправой над всеми «возвышенными мечтателями» заставляя принятые ими идеи:
«…платить дорогой ценой. Те, кто претворяет идею в жизнь — Наполеоны, Робеспьеры, сотни генералов и членов парламента, — преобразуют эпоху, упиваются властью, и жертвы стонут под их тиранией. Бастилия оборачивается гильотиной, разочарованные покоряются деспотической воле — склоняются перед действительностью».Цвейг объясняет романтическое бегство от действия и реальности как следствие невозможности примирить чистый идеал с его “по-человечески непростым воплощением”. Он описывает, что романтики, не найдя идеала в современности, бегут от неё – “назад, к природе” по Руссо (понятой как абстрактная схема), в “лабиринт природы” и “фантасмагории” (Новалис, Гофман), или в “экзотику” дальних стран и диких племён (Байрон, Гюго, Шатобриан). Это бегство, однако, неизменно сопровождается тем же разочарованием.
Как в своих жизнях, так и своих произведениях романтики создают новый образ романтического героя. А Цвейг стремится раскрыть психологию романтического героя – «внуков Гамлета»:
… не способные сделать выбор между мыслью и делом, не желают ни покорять, ни покоряться: они желают лишь одного — мечтать, по-прежнему мечтать о таком миропорядке, где чистое сохраняет свою чистоту, а идеи находят героическое воплощение. И в этом желании все дальше и дальше убегают от своего времени.
Но куда бы их ни занесло, они повсюду берут с собой свое разочарование. И повсюду сопутствует им трагическая скорбь, угрюмая печаль изгнанного ангела; свою душевную слабость, которая отступает перед действием и пасует перед жизнью, они возводят в позу гордого и презрительного одиночества; <…> будучи первыми неврастениками в литературе, они одновременно первые комедианты чувств, стремящиеся любой ценой поставить себя вне общепринятых норм из чисто литературного желания возбудить интерес.
Цвейг не просто упоминает феномен «Мировая скорбь» (Weltschmerz), но и анализирует его. Он описывает её как «тяжкий недуг», «трагическую скорбь», которая коренится в «личной разочарованности» и «ущербной, параличной, расслабленной мечтами воле» романтиков. Это чувство, по его мнению, отравило лирику целых поколений.
Завершающие строки эссе Цвейг заканчивает восхвалением вечности искусства, и при этом отмечает: «То, что запечатлено искусством, даже после смерти не до конца подвластно тлению. В нем не блекнут мечты и не увядают желания. И потому мы жадно ловим дыхание и внимаем музыке давно замолкших уст».
Автору браво! Поразительно, но факт, если внимательно вчитаться, то понимаешь, что он мастерски описывает судьбу и жизненные испытания Шатобриана, позволяя читателю глубже понять его как выдающуюся личность. Он передает дух времени, в котором жил и творил Шатобриан. В результате Шатобриан предстает не только как реальный человек, но и как воплощение романтического героя, чья рефлексия и жизненный опыт становятся основой как для его произведений, так и для всего искусства в целом.
Эссе производит сильное впечатление. Это яркое и эмоциональное исследование, которое показывает, как Шатобриан вписывался в своё время и как он повлиял на развитие романтизма. Цвейг глубоко изучает личность Шатобриана, показывая, как его внутренние конфликты помогли ему стать гениальным писателем. Даёт ясное определение романтизма через призму его разочарования и объясняет причины “мировой скорби”. При этом Цвейг мастерски вплетает личные судьбы и произведения в широкий исторический фон, делая текст очень информативным и убедительным.
Эссе написано блестящим, эмоциональным языком, характерным для Цвейга. Оно изобилует яркими метафорами (“сердце в огненные тигли”, “ Бастилия оборачивается гильотиной”, “яд, вызывающий тяжкий недуг”), и глубокими размышлениями, что делает чтение невероятно увлекательным, придает тексту драматизм и выразительность.
Авторский стиль и слог позволяет не только понять, но и прочувствовать описываемые явления.
В целом, эссе раскрывает истоки и суть романтизма через знаковую фигуру Шатобриана, которая стала символом целой эпохи и оказала колоссальное влияние на европейскую культуру. Но и заставляет задуматься о природе творчества, о природе человеческих идеалов, их воплощении и неизбежном разочаровании.
Содержит спойлеры92394
Цитаты
- Аноним13 ноября 2025 г.Кто выдержал испытание столетием, тот выдержал его навсегда, и потому Э.-Т.-А. Гофман — несчастный страдалец на кресте земной обыденности — принадлежит к вечной плеяде поэтов и фантастов, которые берут великолепнейший реванш у терзающей их жизни, показывая ей в назидание более красочные и многообразные формы, чем она являет в действительности.2349
- Аноним13 ноября 2025 г.Эдгар Аллан По перенял позднее у Гофмана его призрачность, некоторые французы — романтику, но своеобразным и неповторимым осталось навеки одно качество Гофмана — его удивительное пристрастие к диссонансу, к резким, царапающим полутонам, и кто ощущает литературу как музыку, никогда не забудет этого особого, ему одному присущего звучания. Есть в нем что-то болезненное, какой-то срыв голоса в глумливый и страдальческий крик, и даже в те рассказы, где он хочет быть только веселым или задорно поведать о необычайных выдумках, врывается вдруг этот незабываемый режущий звук разбитого инструмента. Ибо Э.-Т.-А. Гофман всегда был разбитым инструментом, чудесным инструментом с маленькой трещиной.Читать далее2238
- Аноним13 ноября 2025 г.Принцесса Брамбилла — тоже одна из таких фантастических полуреальностей, веселых и острых, правдивых и сказочных в одно и то же время, насквозь проникнутых необычайным пристрастием Гофмана к завитушкам. Как всякому своему рисунку, как собственной подписи, так и каждому своему образу Гофман непременно приделывает какой-нибудь шлейф или хвостик, какую-нибудь завитушку, делающую его для неподготовленного восприятия странным и причудливым.2229
Подборки с этой книгой
Моя библиотека
- 1 886 книг
__ Советское книгоиздание. 1961-1965
- 323 книги
Библиотека "Огонек"
- 506 книг
Стефан Цвейг. Собрание сочинений (неполное).
- 4 книги
