Морис. Рассказы

Давно слышу на англоговорящем booktube о том, как прекрасен Форстер, наконец могу с уверенностью это подтвердить. Решение начать знакомство с его творчеством именно с "Мориса" возникло после недавнего обсуждения фильмографии Хью Гранта со знакомой, которая осталась в восторге от экранизации. Я решила сперва прочесть первоисточник.

Это очень нежный роман о чувствах, которые в обществе под запретом, но всё же существуют и диктуют свою волю. Они мучают, заставляют стыдиться, их даже пытаются "излечить", про них пытаются забыть и подавить в себе. И вместе с тем они доставляют счастье, то счастье, ради которого стоит пойти наперекор и перестать, наконец, притворяться. Счастье быть собой, быть с тем, кого любишь ты и кто любит тебя. Ведь в конце концов важно именно это.

Наверное, хорошо, что Форстер не дожил до дней, когда гомосексуальность стали лечить так называемыми репаративными методами, наиболее распространенными из которых были электрошок и лоботомия, поскольку подобные отклонения в сексуальной ориентации считались психическими. Репаративную терапию проводят до сих пор. И да, первыми учеными, поднявшими и изучавшими вопрос репаративной терапии, были британцы.
Эдвард Форстер написал роман о запретной любви в 1914 году, завещав его издание после своей смерти. История Мориса, юноши из предместья Лондона, его исканий, заблуждений, борьбы души и тела, - счастливая история. Романтическая и нежная, полная надежды на "более счастливый год", когда гомосексуальные отношения не будут стоять вне закона, гомосексуалисты не будут слыть извращенцами и изменится их статус отщепенцев и изгоев.
В послесловии автор неоднократно упоминает, что книги быстро устаревают, и эта тоже. В наш век толерантности пободное произведение может удивить разве что отсутствием пикантных подробностей. И, безусловно, сочувствую автору и его героям книги, которым нелегко было идти наперекор обществу.

Как это, наверное, необычно, написать о счастливой голубой любви в годы, когда даже не слишком хорошо доказанное подозрение в гомосексуальности способно засадить за решетку на семь лет, или стать поводом для самоубийства, а параллельно с этим закрытые частные школы в Англии и одновременно возвышенное и уничижительное представление о женщинах провоцирует ту самую гомосексуальность в самых широких масштабах. Собственно, в начале ХХ века эту тему поднимало множество авторов, кто-то в творчестве, как Андре Жид, кто-то в частной жизни, как Оскар Уайльд или Марсель Пруст. Но Эдвард Морган Форстер собственные терзания на всеобщее обсуждение отдавать не стал, и произведения, входящие в этот сборник, и прежде всего, роман "Морис", завещал опубликовать только после собственной смерти, которая случилась в 1970 году.
Читая другие его романы начала прошлого века, я задавалась вопросом - почему так мало написано и переведено? Потому что меня тронули "Говардс-энд" и "Комната с видом на Арно", и восхитила "Куда боятся ступить ангелы"... Оказывается, в том виной состоятельная тетушка, которая оставила Форстеру приличное наследство, позволившее ему не только получить отличное образование, и вволю путешествовать, но и не писать ради денег, оставив литературное творчество на втором плане после завоевания первого признания. Этот писатель выбрал частную жизнь, и поиски своего голубого счастья, за что спасибо я ему сказать не могу. Все слишком круто начиналось.
И жаль, что не миру женщин, ломавшему его с юности, и так хорошо знакомому изнутри, посвятил своё творчество этот английский писатель. Социальное, расовое, классовое неравенство, о котором он написал в "Путешествии в Индию", стало основной темой его эссе, рассказов и очерков, публиковавшихся в течение всей его жизни, а для души оставались, по-видимому, не только "Морис", но и другие близкие по тематике рассказы, часть из которых собрана в этой книге.
Похоже, роман "Морис" был слишком автобиографичен, чтобы автор мог позволить обсуждение его прототипов и сюжетных коллизий при своей жизни. И хотя он прекрасно понимал, что книга в её общечеловеческом значении устаревает слишком быстро, но выносить свои чувства на публику не считал возможным. Это сейчас признание в собственной нетрадиционной сексуальной ориентации - просто повод привлечь внимание прессы к себе, а для Форстера, похоже, такое проникновение в интимную жизнь было абсолютно неприемлемым. Он так и остался джентльменом эдвардианских времен, относившимся к собственной непохожести на общепринятые стандарты со смешанным чувством ужаса и гордости. И мучился этой своей непохожестью, особенно, по всей видимости, в юности, очень. С чего это я, спросите, рассуждаю о Форстере, а не о сборнике? А я как раз о романе и рассказах. Потому что именно в них все переживания юноши, не обнаруживающим в себе ожидаемых чувств по отношению к женщинам, показаны особенно ярко. Да и женщины, надо сказать, у него в "Морисе" не слишком симпатичны. Особенной фигурой в романе становится, конечно, Клайв. Однокурсник Мориса, который разбудил его чувственность, а затем разбил его сердце, став "нормальным". А в результате - и попытки Мориса излечиться, и поиски замены - трогают невероятно. Так что даже самых равнодушных к гомосексуальной теме читателей боль покинутого возлюбленного едва ли оставит невозмутимыми.
Среди рассказов мне больше всего понравился "На том корабле", который отчасти перекликается с уже упомянутым "Путешествием в Индию", но все они во многом продолжают поднятые в романе темы. Какие-то чуть лучше, другие - чуть хуже. Еще хороша "Гривна", которая акцентирует свое внимание на другой важной для Форстера теме - отношению к религии. Эта тема и в "Морисе" занимает важное место, хотя разрешается в меньших терзаниях.
И в общем-то я могла бы назвать своё знакомство с творчеством Эдварда Моргана Форстера состоявшимся, если бы не одно но. Тот роман, который все называют самым лучшим у автора, я найти не смогла. Речь идет о романе "Самое долгое путешествие", изданном в 1907-м. Так что с автором не прощаюсь, возможно и к рассказам еще вернусь, а для знакомства нечитавшим предлагаю что-то из первых трех романов. Возможно, это нетипично для больших писателей, но мне они показались самой большой удачей автора. Особенно - первый, как ни странно это звучит.

Насквозь эдвардианский роман ведет нас путями юного Мориса Холла. Молодой человек только что поступил в Кембридж, влюбился в однокашника Клайва Дёрема, и вдвоем они безуспешно борются со своей страстью, всё глубже погружаясь в приятную интимность мужских отношений. Морис свято верит в максиму Contra Mundum — двое влюблённых против всего мира. Однако спустя три беззаботных и казалось бы счастливых года Клайв решает "стать нормальным", женится и разрывает отношения с Морисом. В приступе суицидальной паники, подталкиваемый Клайвом, Морис обращается к гипнотерапевту, надеясь вылечить свою гомосексуальность. «Я хочу быть таким же, как другие мужчины, — говорит он доктору, — а не отбросом общества». Но с натурой не поспоришь: в конце концов Морис находит себя в объятиях грубоватого егеря Алека Скаддера. На этот раз он не противится своей природе, отдается чувствам и решает бросить всё ради возможности быть вместе — к ярости и разочарованию Клайва.

В 1987 году режиссер Джеймс Айвори экранизировал «Мориса» с Хью Грантом и Рупертом Грейвзом в главных ролях. Но каким бы удачным ни был фильм, он не приблизился в своей смелости к роману. Поражает, как похожи эмоциональные переживания многих молодых мужчин, столкнувшихся со своим пробудившимся либидо, на переживания Мориса, описанные Форстером сто лет назад. Как впоследствии стало ясно по записным книжкам Форстера, он намеренно написал роман в защиту гомосексуальности и намеренно придал истории счастливый финал, хеппи-энд — и это в то время, когда такое чувство криминализировалось и осуждалось всем Западным миром.

Читая роман сейчас, мы подчас ловим между строк легкое ощущение стыда Форстера за собственную гомосексуальность. Но обостренное чувство несправедливости, угнетенность мужчин, вынужденных всю жизнь проводить под угрозой шантажа и социального падения, пробивается из каждой главы. Любовь, расцветшая между джентльменом Морисом и егерем Скаддером, была настолько аморальной в глазах тогдашнего общества, что пересиливала все социальные и классовые неравенства. А отсылки к «невыразимому пороку греков» будто напоминают читателю, что было время, когда гомосексуальность не порицалась, в мужчин не тыкали пальцами, — наш собственный Золотой Век, исторический и культурный бэкграунд.

Роман «Морис» посвящен «более счастливому году», что обычно понимается как намек на окончание Первой мировой войны. Однако что-то подсказывает, что Форстер имел в виду более отдаленное будущее, когда гомосексуальность перестанет считаться вселенским злом и пороком извращенной натуры. Хотя роман был закончен в 1914 году, опубликован он был только после смерти автора в 1971-ом.

В некрологе The Times Форстер назван «самым почитаемым английским романистом своего времени». Спорно, изменилась ли бы оценка, если бы «Мориса» опубликовали еще при жизни автора. Но сегодня, в наше более просвещенное время, стоит признать, что роман относится к числу достойнейших вещей Форстера и важнейших произведений гей-литературы.

Роман, по мнению автора, начинает устаревать. Но это где-как. А в России с недавних пор, роман актуален как никогда.
История молодого человека, случайно или нет, но влюбившегося в сокурсника. И отлично показаны внутренние переживания героя. Потому что пофиг кто чего говорит, если в душе ад. Сжав зубы герой спускается по ступенькам, чтобы в конце понять себя.
И тем ценнее неторопливый как река слог автора. Душа героя сливается с окружающей природой, Очень понравилась сцена на крикетном поле и в порту, когда герой просто не знает куда себя деть

Я влюбилась в "Мориса" практически с первых строк. Форстер пишет очень тонко, воздушно, ненавязчиво - описывая встречи возлюбленных, проведенные вместе ночи, он будто рисует картину, нанося на холст только редкие мазки. Но эта недосказанность, наоборот, создает совершенно непередаваемую, романтично-нежную атмосферу.

Признаться, в самом начале, проникшись и языком, и атмосферой произведения, сам Морис показался мне слишком грубым, слишком простым. А вот Клайв Дарем, наоборот, привлек мое внимание. Романтичный интеллектуал с мечтами о Древней Греции. А его признание Морису! После него сразу же села читать "Пир".
На самом деле, Клайв играет очень и очень важную роль - он помогает Морису познать свою природу. И Морис верит ему, верит так искренне, так беззаветно. И после того, как Дарем отрекается от своего возлюбленного, от их общего мира, Морис остается в полнейшем одиночестве. Сломленный и разбитый.

Вот тогда-то и начинается его перерождение. В начале медленное, тяжелое, когда он не мог думать ни о чем, кроме Клайва, когда пытался стать таким же "нормальным", как и он; а потом легкое и стремительное, когда Морис понимает, чего хочет, познает счастье с Алеком.

Концовка - просто невероятная. Очень эмоциональный монолог Мориса, решившего расстаться с прошлым, которые делало его таким несчастным. Теперь он уверен в себе и в своих желаниях. И больше никто не сможет сбить его с этого пути.

Послесловие Форстер заканчивает темой гомосексуализма и конкретно такими словами: "Следовательно, рекомендации Вулфендена будут без конца отвергаться, полицейское преследование продолжится, и Клайвы в креслах судей будут и впредь приговаривать Алеков, сидящих на скамье подсудимых. Морисы имеют шанс выйти сухими из воды".
"Имеют шанс". Вот именно! Вопрос даже не в том, смогут ли, а захотят ли, потому что обретя уверенность в себе, приняв себя, Морис решил бороться, бороться до конца, просто не в силах отпустить обретенное счастье.

(с) Эдвард Морган Форстер, из послесловия к "Морису".

Есть что-то сюрреалистическое в том, чтобы читать этот роман в наши толерантные дни, когда все разрешено, но в популярных шоу широко используется троп bury your gays - может быть, тот счастливый год, которому Форстер посвятил "Мориса", все еще не наступил.

Форстер написал роман в 1914 году, убрал подальше и даже в лихие 60-ые так и не показал миру, разрешив публикацию только после своей смерти. При этом он вполне сознавал, что мог бы опубликовать его когда угодно, если бы сыграл по правилам и похоронил Мориса или Алека, каким славным уроком для грешников бы это стало.

Роман в итоге издали в 1971, сразу признав устаревшим и идеалистическим. Хотя с идеализмом я бы поспорила, учитывая, что на роман в целом Форстер вдохновился отношениями своих знакомых - поэт Эдвард Карпентер, и его малообразованный, со всех сторон ему не равный "друг", с которым Карпентер прожил в этом неравенстве 30 лет. Форстер пишет в комментарии к роману:

Так вот, Морис. Редко когда мне встречался в литературе такой цельный персонаж. Форстер старался написать его как можно более непохожим на себя, но это одиночество, которое выворачивает Мориса наизнанку - оно должно было откуда-то взяться, не просто быть придумано, и если знать примерно биографию Форстера, контекст проступает очень отчетливо. Полагаю, автор в конечном счете дал ему то, чего он сам так и не нашел. Для меня этот роман в первую очередь об одиночестве, о всепоглощающей потребности в близости с человеком, близости во всех смыслах, и о том, что в конце концов можно сделать все, пойти на все, когда знаешь зачем.

Морис даже в минуты безграничного отчаяния имеет некий стержень внутри, которые не дает ему смириться с малым и перестать просить и ждать большего - я хочу ссору, и я ее получу; я могу уважать ненависть, но не догматизм и глупость; все это прорастает и приносит пользу, когда Алек появляется из тени и становится всем.

In the arms of the ocean, so sweet and so cold
And all this devotion, well, I never knew it all
And the crashes are heaven, for a sinner released
And the arms of the ocean delivered me

© Florence + The Machine - Never Let Me Go

Просто тихо-мирно смотрела себе ютуб. Тут вижу превьюшку с молодым Хью Грантом, кликаю на неё. Оказалось, отрывок из фильма "Морис". Читаю комменты. Первый коммент: "Прежде чем у нас появилось "Назови меня своим именем", у нас был "Морис"". Тааак. Читаю подробнее, что же происходит. Ага, у этих двух фильмов даже режиссёр один и тот же. К тому же, автор романа - Форстер, а я у него читала "Говардс-Энд", и мне понравилось.

История повествует о двух влюбленных парнях в Англии 1912 года. Мне понравилось, пожалуй, даже больше, чем "Назови меня своим именем". Читается очень приятно и легко. Люди типа священников и докторов бесят, но в меру. Книга не ханжеская, что важно - так как сам автор был на стороне своих героев, не стремился их показать порочными, несчастными и т. д., да он и сам был таким. Это своего рода "Исповедь", как у Верлена, "De Profundis" Уайльда. Не по форме, но по сути. И да, автор велел опубликовать роман после своей смерти. Роман был написан в 1914, а опубликован в 1971.

В то же время, в книге нет явного и агрессивного осуждения пуританства и невежества англичан того времени, просто здравые аргументы, спрятанные в самом сакральном тексте.

"к Прекрасному ведут два пути: один обыкновенный, и весь мир идет к Микеланджело именно этим путем, а второй — личный, он только для меня и еще немногих. Мы приходим к нему и так, и этак. С другой стороны — Грёз."

Интересно, что парень, который изначально являлся инициатором отношений, сам же их и разрушил в последствии. Сначала он сам наставлял Мориса, рассказывал ему про "Пир" Платона (я недавно читала), эллинскую культуру и прочее, потом признался ему в любви, но в итоге что-то стукнуло ему в голову, и он решил стать правильным и праведным, всё больше превращаясь в того, о ком говорил своему любовнику в сериале "Уилл" Кристофер Марло:

"Однажды, очень скоро, ты сбежишь из бурной борьбы за свободу и снова продашь свою душу Христу. Ты заплатишь недорого - всего лишь собой. Её имя будет красивым. У неё будет всё, кроме самого важного - члена. Ты будешь увиливать от супружеского долга, и у тебя родится куча сопляков, очень похожих на конюха. Ты будешь довольствоваться крохами настоящей страсти, что сможешь слизнуть с грязного пола в чулане. Ты станешь жирным ханжой, живущим в уюте, спасенным."

Морис же поначалу кажется простоватым, немного невежественным, напуганным. Но именно он является самым смелым. Потому что ему нужно было отринуть своё воспитание, отринуть христианство и последовать за возлюбленным в тот дивный новый мир фиванских грез, который он ему обещал. А в итоге тот его бросил, предложив далее довольствоваться только дружбой. И он, Клайв, променял Мориса на вот это:

"Но всегда это происходило в полном молчании. Их соитие совершалось в мире, не имевшем никакого отношения к повседневности, и эта секретность потянула за собой многое другое в их жизни. Много о чем ни в коем случае нельзя было упоминать. Он никогда не видел ее обнаженной, равно как и она его."

О, Англия тех времен, до чего же ты была паскудна.

Морис всячески пытается сначала что-то с собой сделать, ходит к врачам и гипнотизерам. Врач попросту говорит ему, что это вздор и бред и что такого не может быть, и что ему надо жениться, и всё пройдёт :D Гипнотизер что-то там колдует, пытаясь вызвать картину с женщиной с длинными волосами, но Морис упорно видит мужчину с волосами короткими, потому что "их приятно ерошить".

Такую и нашёл Клайв.

Фигурирует ещё несколько персонажей, их описание заслуживает внимания, так как автор очень внимателен к деталям. Например, женщин он изображает крайне уверенными в своей интуиции, тогда как на деле они ошибались и всё видели совсем наоборот. Или глупый священник, который при всей простоте был невероятно проницательным по части человеческой природы, при этом оставаясь таким противно слепым к ней. Он так и не смог понять, что произошло между Морисом и Алеком, так как в его умишке просто не было места для мужской любви. То есть, про "грех"-то он знал, как каждый священник, но, наверное, это представлялось ему тоже вздором и бредом эллинистов.

Между строк можно прочесть, почему же общество в большинстве своём, вот эти женщины пуританской Англии: его мать, его сестры, жена Клайва; священники - так слепы. Потому что все гребут под свою гребенку. "Напрасно желать всем похожего счастья. Вот почему жизнь — это ад. " С приходом христианства и его странных ценностей на века закрепилась установка: учиться, работать, жениться, завести детей. Мужчина должен быть таким, а женщина вот такой, и никак иначе. И секс у них в темноте и по расписанию. Ещё и в одежде, как мы узнали. И не для удовольствия, а для размножения. Поэтому эти люди привыкли видеть всё через свою бинарную систему. Похожие тенденции можно наблюдать даже сейчас, когда многие в силу невежественности пытаются подстроить под этот стандарт и гомосексуальные отношения тоже. Они так и видят, что даже если пара м+м или ж+ж, то всё равно кто-то из них как бы муж, а кто-то как бы жена, кто-то должен быть в смокинге, а кто-то в свадебном платье. Невежество.

В античности были совершенно иные представления. Кстати, вот цитата из того самого "Пира" Платона:

Ещё поднимался такой вопрос подспудно, как бисексуальность. Несколько раз звучал вопрос, в том числе и устами Клайва: можно ли любить и мужчин, и женщин. Видимо, в то время считалось, что нет. Что строго противоположный пол, а свой - это отклонение. Но ведь есть ещё такой вариант, как бисексуальность. И если бы Морис и Клайв жили бы в античности, то они бы вообще горя не ведали. Так как там не только можно, но приветствовалась гомосексуальная любовь между мужчинами, в то же время им нужно было жениться, при этом они могли и дальше сохранять теплые отношения со своими любовниками. Так что в этом плане книга, конечно, резко контрастирует с только что прочитанной М. Рэно "Последние капли вина", где люди именно так и жили и горя не знали. В смысле, его и так было полно: войны, голод, разруха. Зачем добавлять ещё и это.

Так что, не намереваясь, автор застебал и невежество гетеросексизма, всё стремящееся уложить четко в две коробочки с ярлычками.

Так, в очередной раз убеждаешься, что при некоторых недостатках античности, древние греки, по крайней мере, стремились просто объяснить обычные природные явления, а не уподоблять их греху и чмырить практически треть населения. Но пришло христианство и тёмные века. И длятся они до сих пор. Не знаю, это какая-то ли ирония, но я читала книгу в эл. варианте на сайте, и у меня постоянно был баннер с рекламой "Умер ли Иисус"?

Напишу уже о развязке. Морис всё-таки снова полюбил взаимно. Юношу, намного ниже его по социальному положению, связь с которым в обществе порицалась бы не меньше, чем гомосексуальность на основе такого разительного различия.

Автор не случайно написал счастливый конец.

[...]

Счастливый конец являлся непременным условием, иначе бы я не взялся писать вообще. Я придерживался того мнения, что хотя бы в художественной прозе двое мужчин должны влюбиться друг в друга и сохранить свою любовь на веки вечные

... Я посвятил вещь «более счастливому году» — и не напрасно. Счастье — основная тональность всей вещи

и единственным возмездием общества остается изгнание, которое они с радостью принимают

Книга повествует о жизни молодого человека, который учась в Кембридже, начинает испытывать нежные чувства к своему сотоварищу.

Удивительно тонкий и честный рассказ о поиске и понимании себя. О смелости и о любви.
О любви, осуждаемой обществом.

Роман написан в 1914, но по настоянию автора был опубликован только после его смерти, в 1971 году.
И сразу же критики высказались о том что роман устарел и потерял свою актуальность.
Но по мне, так роман к сожалению  актуален и по сей день.
Да, в тюрьму главные герои сейчас не попали бы, но осуждение общества и косые взгляды никуда не делись.
Роман не устарел, поскольку он выражает страхи и сомнения, присущие юности.

Я получила огромное удовольствие от прочтения. Главный герой вызвал у меня симпатию и сочувствие. Ведь он ни с кем не мог поделиться своими переживаниями, никому не мог рассказать о своей боли. Я искренне желала ему найти Свой путь.

Концовка оставила двоякое впечатление. Автор дал нам надежду, но точку, по моему мнению, все же не поставил.
Как позднее писал сам Форстер в послесловии к роману -
"Счастливый конец являлся непременным условием, иначе бы я не взялся писать вообще"

2 минуты назад я прочла книгу. Я сразу же села, чтобы написать несколько слов, дабы отдать должное автору. Но вот что-то не одна из словесных форм не может отобразить моих чувств и даже мыслей. Я не могу сразу понять, что стоит говорить о таком произведении. Возможно я заложница общества, в котором нету места таким как Морис? Или же я боюсь признать, что целиком и полностью принимаю его и разделяю его чувства в ЕГО же истории. Но не об этом. Я из тех, кто пишет не сюжетные рецензии (если это можно так назвать). Прочтите книгу и сами судите о сюжете эмпирически.
Я хочу сказать несколько слов о почерке автора.
Все слова, предложения, вся повесть просто окутывает Вас теплым кашемировым пледом. Вы купаетесь в нежности и ощущаете легкий цветочный аромат. Честно говоря, даже абсолютно все равно о чем идет речь, цитируя самого же автора

Но в какой-то момент чувство легкости начинает сначала чередоваться, а потом плавно перетекать в терпкость и кроме любимого "Каберне-совиньон" ничего в голову не лезет. Это действительно оно. Попробуйте и Вы несколько глотков:

• Мы искренне желаем вам добра, искренне. Когда кто-то счастлив, он хочет такого же счастья другим.
• Напрасно.
• Мистер Холл! [Морис]
• Напрасно желать всем похожего счастья.

После пьянящего рассказа Эдварда Моргана Форстера хочется посидеть и помолчать, может даже немного поразмыслить о любви и классовом неравенстве.... а потом снова взять в руки книгу и продолжить эту таинственную беседу с автором