Рецензия на книгу

• 

  Аноним22 сентября 2016 г.

  Я придерживался того мнения, что хотя бы в художественной прозе двое мужчин должны влюбиться друг в друга и сохранить свою любовь на веки вечные, что художественная проза вполне позволяет - и в этом смысле Морис и Алек и сегодня странствуют в зеленых лесах.

  (с) Эдвард Морган Форстер, из послесловия к "Морису".

  
  Есть что-то сюрреалистическое в том, чтобы читать этот роман в наши толерантные дни, когда все разрешено, но в популярных шоу широко используется троп bury your gays - может быть, тот счастливый год, которому Форстер посвятил "Мориса", все еще не наступил.

  Форстер написал роман в 1914 году, убрал подальше и даже в лихие 60-ые так и не показал миру, разрешив публикацию только после своей смерти. При этом он вполне сознавал, что мог бы опубликовать его когда угодно, если бы сыграл по правилам и похоронил Мориса или Алека, каким славным уроком для грешников бы это стало.

  
  Счастливый конец являлся непременным условием, иначе бы я не взялся писать вообще.
  
  Счастье - основная тональность этой вещи, и это, кстати, возымело неожиданный результат: рукопись стала вовсе непечатной.

  Роман в итоге издали в 1971, сразу признав устаревшим и идеалистическим. Хотя с идеализмом я бы поспорила, учитывая, что на роман в целом Форстер вдохновился отношениями своих знакомых - поэт Эдвард Карпентер, и его малообразованный, со всех сторон ему не равный "друг", с которым Карпентер прожил в этом неравенстве 30 лет. Форстер пишет в комментарии к роману:

  
  Хоть на верность и нельзя полагаться, зато невозбранно на нее надеяться и стремиться к ней.

  Так вот, Морис. Редко когда мне встречался в литературе такой цельный персонаж. Форстер старался написать его как можно более непохожим на себя, но это одиночество, которое выворачивает Мориса наизнанку - оно должно было откуда-то взяться, не просто быть придумано, и если знать примерно биографию Форстера, контекст проступает очень отчетливо. Полагаю, автор в конечном счете дал ему то, чего он сам так и не нашел. Для меня этот роман в первую очередь об одиночестве, о всепоглощающей потребности в близости с человеком, близости во всех смыслах, и о том, что в конце концов можно сделать все, пойти на все, когда знаешь зачем.

  
  Морис должен все это разбить, иначе он будет разбит сам.

  Морис даже в минуты безграничного отчаяния имеет некий стержень внутри, которые не дает ему смириться с малым и перестать просить и ждать большего - я хочу ссору, и я ее получу; я могу уважать ненависть, но не догматизм и глупость; все это прорастает и приносит пользу, когда Алек появляется из тени и становится всем.

  
  Они не замышляли миру никакого вреда, но, поскольку тот атаковал, они должны были отвечать, они должны были стоять на страже, а затем громить со всей силой, они должны были доказать, что когда двое соберутся вместе, большинство не восторжествует.

  19

  1,5K