А. И. Куприн. Собрание сочинений в 6 томах. Том 5. Произведения 1914 – 1928 гг.

Возможно, в свое время, в последние годы царской России, такая книга и могла быть своеобразным шок-контентом, но на текущий момент книга в целом невыразительная.
Здесь классический набор из любимых русскими авторами того времени пространных описаний и страданий. И описаний страданий, да. Присыпанных философскими рассуждениями персонажей, да.
Что автору удалось - так это типажи персонажей, которых легко увидеть и в наши дни.
Тут у нас и юнцы, рано начавшие половую жизнь и отчаянно этим хвастающиеся; проститутки, которые ненавидят свою "работу", но не желают искать "нормальную"; жадные клиенты проституток, которые за копейки ищут эмоциональную близость; предающиеся коррупции служители закона и любой чиновник вообще; доброхоты, желающие изменить мир, а потом включающие заднюю. Описание нимфоманки вышло правдоподобным: ее Куприн показал именно как психически нездорового человека, а не мечту самца. А вот явно положительных или хотя бы склоняющихся на "сторону света" персонажей я вообще не увидел.
Стремление Женьки заразить как можно больше партнеров я вообще не понял. Хорошо, она ненавидит всех, кто покупает ее как кусок мяса с дыркой и не проявляет никакого сочувствия, это ее форма протеста против существующего порядка. Но она ведь предлагает определенную услугу и судя по написанному ведет с клиентами весьма недружелюбно, высокомерно и цинично. Откуда взяться сочувствию?
Хочется верить, что с тех времен мир все-таки изменился в лучшую сторону хотя бы в части технологий: как-то проще защищаться от венерических заболеваний, лечить их, если уж не уберегся; проституция в целом имеет человеческое лицо, есть и другие варианты поднять денег, демонстрируя свое тело ("интересные" ролики, вебкам).
А вот в искоренение проституции под корень я не верю: есть спрос - будет предложение.

Хоть это будет трехсотая рецензия на "Яму" Куприна, но мне есть что сказать.
Во-первых стоило ее прочитать в 15 лет. Вот тогда бы меня проняло. А в "за тридцать" о "ямах" и пострашнее слыхали. И обижали нас (женщин) посильнее, чем студент Лихонин Любу.
А во-вторых двоякое у меня впечатление от книги.
С одной стороны читаешь и благодаришь власть Советов за то что первой в мире патриархата подарила женщинам равноправие. Ведь все, что с девчонками происходит в этой яме - оно потому что женщины не могут выбирать судьбу, их продают в 10 лет с потрохами. Или они идут работать горничными и автоматически отдаваться хозяевам (потому что а как иначе). А лишившись девственности - уже не могут рассчитывать на брак. Как правило они глупы, безграмотны и не ведают, что творят сами и с ними (кроме единиц).
Еще благодаришь прогресс за антибиотики, ведь сифилис перестал быть приговором и из-за него уже не вешаются и не стреляются. В общем в современном мире безысходность "Ямы" не такая уж и безысходная. И за преднамеренное заражение ВИЧ есть статья в УК РФ (кто читал Яму, тот поймет к чему я, кто не читал - может быть захочет узнать).
А с другой стороны кажется мне, что Куприна и его "Яму" в данном случае критиковали не за поднятую тему проституции, а за качество произведения. В книге много героев и сюжет от этого поверхностный. Например история торговца женщинами (еврея Горизонта) никак не увязана с основными героями произведения, да и оборвана на самом интересном месте. И финал скомканный: "все умерли". Похоже, что Куприн сам себя оправдывает словами репортера Платонова о том, что тема проституции необъятная и потому ее никак не описать. Вот и с моей точки зрения Куприн попытался рассказать обо все по немногу, от чего пострадала глубина. Не хватает центрального персонажа, вокруг которого можно было бы собрать остальных второстепенных. Все они у него какие-то второстепенные, недосказанные.

Каждое произведение классической русской литературы - это не просто некий рассказ, история, сюжет. Это в первую очередь размышление над общественным злом и проблемами современности. Куприн писал эту повесть 6 лет в годы одновременного расцвета и заката империи накануне первой мировой войны. Мы видим необыкновенный рост экономики и числа коммерсантов всех мастей, появляется электричество, канализация и автомобили. И, одновременно, ужасающий рост преступности, коррупции и самой жесточайшей эксплуатации. В общем типичная эпоха первоначального накопления капитала, ничего личного - только бинес, каждый хочет урвать, пока можно, кусок. И, конечно же, есть в этой борьбе и жертвы, те кто слабее, наивнее и бесправнее - дети и молодые женщины. Матери и отцы продают лишний рот на растление и насилие, потерявшийся на улице или вокзале ребенок становится добычей, молодые девушки в поисках заработка уезжают из деревень, перенаселенных и нищих, в города, где их зачастую используют хозяева, а когда они забеременеют или заболеют, выбрасывают на улицу. И, наконец, девушки выходят замуж за негодяев, которые прибрав к рукам их скромное приданое, так же избавляются в скором времени от них.На улице их быстро находят очередные ловцы душ и снова перепродают. Были, конечно, и другие случаи, когда обедневшие дворянки и даже иностранки, в основном немки, сознательно поступали в элитные дома, чтобы хорошо заработать. Для сравнения немного статистики: в 1901 году в России было зарегистрировано 2400 публичных домов, в которых работало свыше 15 000 женщин. И еще более многочисленный слой уличных, так называемых "билетных" - в 1901 году их, по разным оценкам, насчитывалось от 20 до 40 тысяч человек. Я думаю, что к 1914 году эта цифра была уже намного больше.

Но внешне все благопристойно, до сих пор упорно ходят байки о благородном и чуть ли не святом царском времени (для сравнения почитайте Лето Господне), но пороки общества как нарыв, он рано или поздно вскроется. Так происходит в повести и в истории России, писатели того времени если и не были провидцами, но очень точно описывали эту атмосферу конца и осознания грядущей катастрофы. Изначально проституция в России была запрещена, но царь Николай I, посчитав бесполезной борьбу с сим злом, а также с ужасающим ростом венерических заболеваний, легализовал проституцию с установлением за ней строгого врачебно—полицейского контроля.
Итак, мы попадаем на улицу красных фонарей, как я поняла довольно типичную для России того времени, называемую в народе Яма. В повести нет главных героев, все они от клиентов до хозяек лишь маленькие люди, винтики страшной системы. И каждый их них даже не садист и не кровопийца, про каждого можно сказать что-то хорошее. Хозяйка Анна Марковна - любящая мать, мошенник и продавец женщин Горизонт - преданный сын и брат, вышибала и швейцар Симеон - искренне верующий человек. Что уж говорить про клиентов, они и вовсе почти все приличные люди, просто им нужна женщина, что же им в самом деле терпеть что ли? (Убить хочется уродов!) Почти бесстрастно описывает Куприн духовную нищету девушек и их окружения, весь этот развращающий быт, настоящая яма из которой практически невозможно выбраться. Девушки, попадая в эти ямы зачастую детьми, необразованны и не имеют профессии, у них них нет опыта самостоятельной жизни, поэтому зачастую даже выбравшись от туда, они возвращаются назад, к привычному ужасу и подругам по несчастью.
А вот на прогрессивных, хорошо образованных студентах, вещающих о правах женщин, анархии и Капитале Маркса Куприн останавливается подробно, показывая все лицемерие и скотство мужчин. Особенно отвратителен Лихонин - подарив девушке надежду на лучшую жизнь, пользуясь ее телом ночью и крича о своих принципах днем, в конце концов выгоняет ее, трусливо устроив скандал на голом месте. Однако разговор Лихонина и репортера Платонова, которого считают альтер эго писателя, занимает центральное место в повести. Может ли отдельный человек бороться с общественным злом? Или он должен, как и все думать лишь о своем интересе и выгоде? Как мне показалось Куприн достаточно скептически относился к подобной борьбе, предпочитая познание и наблюдение, но не избегая посильной помощи несчастным и , наверное главное, не унижая их расспросами, жалостью, а давать передохнуть, выговориться, поддержать. И не пользоваться их услугами! Я тоже верю, что нужно в первую очередь спасать и изменять себя, не творить и не множить зло вокруг себя, а помогать людям вокруг по мере сил, и если браться, то только осознавая ответственность как за ребенка.
До сих пор не утихают споры о неизбежности существования проституции, о необходимости ее запрета или легализации. И до сих пор во многих странах дети и молодые девушки становятся жертвами типов вроде Горизонта. Можно ли что-то сделать с мужчинами, которые пользуются такими "услугами", чтобы до них дошло что это не тела для слива спермы, а живые люди?

Кого-то бездушная мать-пьяница еще в детстве продала в публичный дом, кого-то соблазнил молодой кадетик, пообещавший "любить вечно", кто-то пошел торговать своим телом, чтобы прокормить пропащую семью тунеядцев, а чья-то судьба сложилась таким образом, что выход из гиблого круга "воровство-убийство-проституция" видится лишь в петле на шее. И даже после этого найдутся люди, которые будут говорить: "Никто не заставлял их идти туда." Конечно не заставляли - их даже не спрашивали, их насильно, ища в чужой судьбе лишь выгоду своему кошельку, отправили в один конец туда, откуда возвращаются лишь самые сильные духом и характером. Неизгладимый шрам человеческой беспощадности уже никогда не позволит им верить людям.

Бессердечное равнодушие, жестокость, коварство, обида, месть, упрёк, не вовремя сказанное слово, садизм, изуверство, нищета, бездушная будничность ужасов сегодняшнего дня, - и в итоге мы получем беззащитного, поломанного жизнью, уязвимого, поруганного, униженного и оскорбленного, безучастного к своей судьбе и жизни, опозоренного обществом, ранимого, но все-таки Человека.

В таком человеке соединяются самые противоречивые желания и стремления: обида и слабость характера, жажда мести и осознание собственного бессилия, озлобленность и малодушие, скаредность и праздность нищего, искреннее сострадание и привитая окружающими жестокость.
Мы либо тонем в болоте среды, унося в бездонную пучину порока и ничтожности свои лучшие таланты, качества, мысли и идеи, либо изо всех сил бьемся, боремся с окружающими нас несправедливостью, хладностью чувств, лицемерием, каменностью сердец, пытаясь возвыситься над средой, лучом света пробиваясь сквозь тьму безнадежности и безысходности.

Человек, оказавшийся в яме общества, еще не перестет быть Человеком. Лишь общество загоняет самых незащищенных и уязвимых в порочный чан низших слоев социума. Человека заставляет воровать лишь бедность, а не врожденное желание воровать.

Куприн уже затрагивает проблему не маленького, а презренного, отвергнутого человека. Маленький человек теряется в собственной незначительности, в то время как человек, выкинутый за борт общества, нервно ступает по лезвию ножа, способный в любой момент либо наложить на себя руки, либо окончательно погрязнуть в топкой трясине собственного самоуничижения.
Сухой расчет и безотрадные будни бесконечной вереницы дней заменяют им всякое чувство. Они не ведают ни любви, ни дружбы, ни сострадания. Чувство истребляется, оно погибает без живительного кислорода человеческого тепла. Там, где раньше была искренняя любовь, теперь торгово-рыночные отношения. Доверия к человеку больше не осталось, легче довериться своему лучшему другу - бутылке.

Любовь за деньги для них не звучит как абсурд. Ведь вот они, деньги, настоящие, без фальши, не капризные, услужливые и уступчивые. Они не предадут, не обманут... в отличие от людей...

В этой повести Александр Куприн раскрылся для меня с новой, потусторонне мистической стороны. В сборнике его рассказов был раздел святочных и пасхальных историй, но чудеса в них были, так сказать, обыденные, сделанные людьми - помощь или даже просто доброе слово тому, кто нуждается в поддержке. А здесь - прямо оккультизм и проделки потусторонних сил.
Набожный Иван Цвет жил очень скромно в небольшой комнатке, часть своего заработка отсылал родственникам. Из развлечений у него были лишь чай со сладостями по воскресеньям и посиделки субботним вечером в трактире с певцами церковного хора. Но вот однажды... пришёл к нему утром Мефодий Исаевич Тоффель и заверте...
Повезло Цвету, его спасли скромность и непритязательные желания.
Мне ещё стало любопытно другое: Иван и его предшественники становились обладателями книги с шестиконечной звездой Соломона (у Куприна не Давида, Соломон таинственней, наверное) 3, 11, 19 и 26 апреля. Почему всегда апрель? Может, эти дни на Страстную или Светлую недели выпадали... Не знаю.
Для своего времени у Куприна получилась поучительная повесть, а сейчас её воспримут как мистическую сказку.

Читая такую шикарную русскую классику, я всегда спрашиваю себя, почему в школьной программе нас пытали неподъемными и трудно перевариваемыми романами, пьесами и повестями, а не давали такие яркие, интересные, захватывающие книги. Я больше чем уверена, что у многих нелюбовь к чтению привита именно школьной программой. Даже мне,уже тогда заядлой буквоежке, многие произведения дались с трудом. Совсем другое дело "Звезда Соломона". Здесь встречается чистый, русский ум, когда любовь с придыханием, когда бледнеют лицом, когда звенящая,неподкупная честность встречается с изначальным злом, магией, джинами, чтением мыслей и исполнением желаний. Здесь, как ни странно, счастливый конец, и есть даже жутковатые описания, от которых встают волоски дыбом.

Сложное произведение. Написано хорошим языком, простым, понятным, красивым. Да и смысл простой «проституция – зло», а легче все равно не становится. Будни дома терпимости средней руки, грязные, рутинные будни. Посещения новых и старых клиентов, визиты студентов, эксперимент над одной из представительниц древнейшей профессии, появление светских дам. Всего намешано сюда – немерено. У каждого героя за спиной долгий и трудный путь, в котором были и грязь, и предательства, но которые неизменно ведут на дно. Самое страшное, что дно, воспроизведённое в произведении воспринимается как обычная реальность, мерзкая, но та реальность, которая проходит обыденно и рутинно и нет в ней ничего такого, во что невозможно было бы поверить…
Сложное произведение, страшное. Но читать такие просто необходимо, чтобы избавляться от наивных суждений о том, что продажная любовь остается любовью.

Мощное произведение! Простое, но вместе с тем хлёсткое, царапающее душу! В нем нет совершенно ничего светлого, одна беспросветная печаль, но в то же время оно очистительное, от него невозможно оторваться - так захватывают тебя люди и судьбы!
Название "Яма" можно трактовать двояко. С одной стороны, Яма - это местность, Ямская слобода (или Ямки, Яма), где когда-то жили ямщики, две улицы - Большая Ямская и Малая Ямская, на которых как грибы выросли дома терпимости (читай - публичные дома), о чем и пишет Куприн в самом начале. С другой стороны, яма - это то место (не связанное с географией), в котором оказывается человек, переступивший по своей (или чаще не по своей) воле подобное заведение. А таких заведений предостаточно - есть шикарные, есть двухрублевые, есть рублевые, а есть "где берут за время пятьдесят копеек и меньше, совсем уж грязно и скудно". Но Куприн поведает нам о "второстепенном двухрублевом заведении Анны Марковны".
В "Яме" есть место всему - проститукам и студентам, благородным целям и влюбленности, сифилису и суициду, дружбе и милосердию, а также тому итогу, который поджидает каждого из нас, заслуженно или несправедливо, но так или иначе - неизбежно.

Спойлеров нет, есть впечатления.
О эта ненависть, которую многие приобретают благодаря школе. Классика - это всегда что-то скучное, а писатели-классики - всегда зануднейшие люди. Но на мой сугубо личный взгляд, Куприн выделяется из общего ряда классиков.
Его "Гранатовый браслет", проходимый в школе, показался мне отвратительно слащавым, но не скучным, поэтому к "Яме" я подошла смело, и Куприн, как писатель-классик, навсегда остался для меня особенным.
Такая штука: я всегда доверяла литературному вкусу своей матери. Ну, до того, как мы выяснили, что вкусы у нас полярно противоположные. Так вот, она не уставала говорить, что "Яма" - самое отвратительное, что она читала, и, согласно нашим полярно противоположным вкусам, мне книга очень понравилась.
Я не то чтобы большой эксперт в области книг о проституции и проститутках, но я небезосновательно считаю, что "Яма" - один из лучших образцов подобной литературы. В повествовании он не уходит в плюс или в минус, он остаётся нейтрально-беспристрастным, и это лучший подход. Просто показать картину - а читатель сам решит, как к ней относиться.
И я нашла книгу невероятно глубокой и трогательной. Поднять такую острую проблему общества, достаточно детально описать её и не уйти в пустую пошлость и грязь - невероятно сложная задача, и Куприн мастерски с ней справился. Судьбы девушек, посетителей, их переплетение - всё изложено чётко, без пыли в глаза и "айяйяй, как всё это плохо".
Так что, если вы не последний ханжа, и вас не отталкивает сама тема - смело беритесь за эту книгу.

И почему я раньше не итал Куприна? Наверное, это из-за того, что он ассоциировался у меня со школьной программой, а поскольку мне не нравилось в детстве читать то, что заставляли, большая часть школьной программы прошла мимо меня. Сейчас я об этом, с одной стороны, жалею, но с другой стороны я понимаю, что в 12-14 летя просто мог не понять многих вещей, написанных в классической русской литературе, так что, можно даже сказать, что я не зря обходил стороной эту литературу в том возрасте.

Не буду долго вдаваться в рассуждения о том, стоит ли детей заставлять в 12 лет читать Чехова и Достоевского, потому что и "за" и "против" будет много аргументов и можно написать на эту тему огромную статью, а я всё же пишу простой коротенький отзыв на книгу "Яма". Книга просто потрясающая! Притягивает внимание с самого начала и не отпускает до конца. Знаете это прекрасное ощущение, когда в самом начале той или иной книги понимаешь, что она роскошная и шикарная? Вот с этой книгой у меня было то самое ощущение с самого начала и я жадно поглощал страницу за страницей, а в конце, как всегда это бывает с хорошей книгой, был опечален, что она закончилась.

Этот роман повествует о публичном доме, который находится в так называемой Яме (очень символично) - поселке, состоящем сплошь из публичных домов. Вернее, книга более повествует об обитательницах этих публичных домов - девушках, которые оказались там волею судьбы (по большей части даже не по своей воле) и вынуждены влачить там своё существование (потому что назвать это жизнью язык не поворачивается). Написать роман на такую неоднозначную и скандальную тему - это очень смелый поступок, который заслуживает уважения. Куприн писал это произведение почти 6 лет и сразу после выхода книги в свет она подверглась критике, лишь несколько здравомыслящих людей нашлось, которые не стали обвинять писателя в аморальности, а нашли повесть очень актуальной и нужной. Ну, может быть другим просто неприкрытая правда глаза резала? Сложно сказать спустя столько времени, но, тем не менее, по моему это замечательное, правдивое и сильнейшее в эмоциональном плане произведение просто не заслуживает отрицательных откликов, которые на него обрушились в то время. Тем более, что ничего особенно скандального и провокационного в книге нет, просто показано закулисье жизни в борделе с большим акцентом на характерах его обитательниц, на их судьбах и мечтах. И ещё прекрасно и доступно рассказано нам, что ни чем хорошим такая жизнь закончится не может. Много критики в адрес правительства, которое, по большому счету, узаконило рабство. Немало критики в адрес и посетителей публичных домов, которые используют женщин как вещь для достижения своего удовольствия. Но, что примечательно, Куприн хоть и много рассуждает на тему проституции и публичных домов, он это делает, можно сказать, беспристрастно, не пытаясь каждой фразой вопить об ужасах такой жизни, не вдаваясь в детали всех мерзостей. Да, он, возможно, сочувствует женщинам, которые вынуждены влачить такое существование, но он их не обвиняет и не осуждает. Он просто описывает ужасную систему, в которой все описанные в книге события стали возможными. Много не правых и виноватых, но избавиться от этого мы вряд ли когда-нибудь сможем.

В общем, я чувствую, что опять написал какой-то несуразный бред, так что, остановлюсь. Потрясающая и очень сильная в эмоциональном плане книга. Категорически рекомендую и пусть вас не смущает то, что книга повествует об обитательницах публичного дома.