Bernard Shaw. Two Plays

В прошлом месяце мы проходили курс стилистики английского языка, и на одной из пар заговорили о диалекте кокни, что привело к вопросу преподавателя: "Кто-нибудь читал «Пигмалиона»?". Ну и, как говорится, "лес рук" и парочка невнятных "Мы собирались, нам его советовали..." (у меня в списке он уже два с половиной года). В общем, мне стало стыдно, поэтому я наконец-то добралась до этой классической пьесы.

Однако с началом не заладилось. Предисловие — самая скучная часть. Стена маловразумительного текста настолько напугала, что у меня заранее были плохие подозрения по поводу самого произведения. Мне даже пришлось на следующий день перечитать заново на свежую голову. Но, видимо, только у публицистики Шоу такой тяжеловесный слог, потому что послесловие тоже страдало трудночитаемостью.

Сама же пьеса... О, сама пьеса прекрасна! Остроумная, совершенно не скучная и ни в коем случае не устаревшая. Хиггинс — грубиян каких поискать, но обаятельный, чем немножко напомнил мне Тони Старка из MCU до плена у террористов. А уж перепалки в конце книги!.. Короче, я была в восторге. Мне только показалось, что она очень маленькая. Нет ни самих уроков, которые Генри Хиггинс даёт Элайзе Дулиттл, ни грандиозного выхода в свет — к этим событиям только даются отсылки. Этим пьеса напомнила мне мои собственные авторские черновики, когда появляется идея, выливаешь на бумагу её большую часть, самые ключевые моменты, а дальше становится скучно, поэтому "всё, что там должно было дальше произойти" пишешь свободным стилем, просто чтобы было. Как-то это не очень аккуратно выглядит в случае с «Пигмалионом».

Дочитав книгу, я поняла, что мне прямо нужно услышать как это элайзовское "Ah-ah-ah-ow-ow-oo!" звучит в реале. А так как увидеть где-либо постановку мне не светит, я посмотрела фильм «Пигмалион» (1938) с Лесли Говардом и Венди Хиллер. Так вот в фильме-то всем пропущенным моментам уделено должное внимание, Оскар за сценарий заслуженный. И если во время чтения пьесы я периодически улыбалась и делала закладки на забавных моментах, то над фильмом я хохотала в голос — так великолепна игра актёров. Советую!

P.S. Как это перевели на русский язык?! Я должна это видеть! Реплики Элайзы — это очень сложное чтение, неважно каков ваш уровень. Хорошо хоть, что автор сжалился и большую часть времени они были хотя бы фонетически правильны; грамматика осталась печальной.

Понять смысл этой пьесы, да, пожалуй, и разобраться в событиях в ней происходящих, без предисловия автора вряд ли возможно. По крайней мере личный опыт первого знакомства с ней по телеверсии спектакля Театра Сатиры в семидесятые годы это подтверждает. Но, наверное, во многом именно благодаря этой сложности понимания смысла и явно существующего, но не поддавшегося подтекста, постановка эта в памяти отложилась. Запомнился катастрофичный (апокалипсический?) финал и хозяин дома - старый капитан (Георгий Менглет), единственный персонаж, вызывавший тогда безусловную симпатию и сочувствие.

Начав писать эту пьесу в 1913 году, Шоу завершил ее в 1917, а "обнародовал" (термин из комментариев) в 1919. Эпоха, разделившая жизнь человеческой цивилизации на до и после великой войны, завершившей время гуманистических иллюзий ставшей бессильной в мире капиталистической наживы интеллигенции. Вот об этой исчерпавшей себя в среднестатистическом своем представительстве части человечества и рассказывает пьеса. О них же рассказывал Чехов, но "в русском стиле" - если и осуждая (неточное, конечно, слово), то с горечью и сочувствием. Шоу же даже не осуждает - судит. Судит "никчемных культурных бездельников". "Дом, где разбиваются сердца" - это их замкнутый мир образованных, выстраивающих сложные и бессмысленные социологические теории, ведущих пустые витиеватые беседы ни о чем, заполняющих жизнь поиском доступных удовольствий. Но сила и власть на стороне другого мира - мира "Зала для верховой езды", который состоит

Вот вам всевременной портрет общества дельцов и предпринимателей с лицемерной религиозностью, грошовым милосердием и продажной демократией.

Культура без силы и власти и Сила, подчинившая власть и не нуждающаяся в культуре, во все времена приводят мир к катастрофе.

Бернард Шоу показал свою точку зрения на знаменитого "Пигмалиона". Кому-то хотелось видеть там историю любви, кому-то величие скульптора. Шоу увидел и показал чистой воды эгоизм. Казалось бы такая хорошая идея - взять простую, неграмотную девушку и научить ее вести себя в обществе. И все в этом начинании, казалось бы, прекрасно. Кроме... одного существенного момента - меняясь, Элиза больше не могла жить прежней жизнью и довольствоваться ею. Она уже вышла за рамки былого, стала образованнее, грамотнее, может даже привлекательнее, и, при этом, потеряла саму себя, смысл существования. Мне невольно вспоминается знаменитая "Красотка" - по сути, там происходит все тоже самое, кроме концовки - полный Happt End. Тут же Хиггинс видит лишь эксперимент, ему удобно жить так как сложилось, он не видит и не желает ничего менять. По своей сути книга весьма иронична, особенно для нашего времени. Ведь столько девушек и не думают о развитии, стремлении к чему-то и вполне довольствуются "продавая себя" замуж. Я вынесла, пожалуй, много для себя из такой небольшой пьесы и считаю, что Бернард Шоу в свое время совершил весьма дерзкий шаг, обнажив эти проблемы и мысли, и не смотря на прошедшее время они во многом о сих пор актуальны.

Наверное, надо было сначала все-таки прочесть, что другие люди писали об этой пьесе. Не отзывы-рецензии здесь, на сайте, а, так сказать, от профессиональных критиков и исследователей творчества Бернарда Шоу. Ибо три балла я поставила пьесе за то, что она оставила странное впечатление. И самое главное - зачем? Чего хотели все эти люди? Зачем они сюда собрались?
Нет, в пьесе ответы на вопросы даны. Но все равно пытаясь разобраться в происходящем, проанализировать написанное, я не могла отделаться от мысли, что передо мной театр абсурда. Что-то ненатуральное было в каждом персонаже. И в большинстве сцен тоже. Пьеса имеет подзаголовок про русский стиль, но, извините, где тут что-то русское? Либо я не понимаю, либо у Шоу свое понимание русскости (если так позволено написать).
Конечно, опять могут прийти сюда люди с критикой меня - мол, это ты такая глупая и, дожив до пятидесяти пяти лет, не научилась ценить высокое искусство. Так я и не претендую.
Единственное, что могу сказать точно, что я вроде как поняла, так это вынесенное в заголовок упоминание корабля. Не зря дом похож на корабль. Когда-то, возможно, это был прекрасный фрегат (корвет, линкор, крейсер), но сейчас от него остался лишь остов. Он сел на мель, и люди, собравшиеся в нем, тоже на мели. Они у разбитого (корыта) и пока еще этого не понимают. И финальная сцена, когда все ждут, что на них упадет бомба - это попытка покончить с неудачной жизнью, в которой впереди больше ничего.

Что, я случайно ответила на вопрос и все-таки все поняла?

Впервые «Пигмалион» читал в школе по программе зарубежной литературы. Запомнил лишь фабулу: гениальный профессор обучает простую девушку правильной речи и манерам, а она перерастает своего учителя. Но вот детали, в которых, как известно, кроется самое главное, в памяти не задержались.
Разумеется идея о том, что выучив манеры и речь можно стать совершенно другим человеком, разбивается о реалии жизни, выраженные поговоркой «можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывезти деревню из девушки». Впрочем, приём о перерождении Элизы в «герцогиню» лишь приём. С его помощью вскрываются условности, за которыми прячутся различия между классами, респектабельными светскими людьми и простыми работягами. На поверку оказывается, что профессор, обучающий правильной речи и поведению, сам не умеет вести себя в обществе, а представители рабочего класса порою выказывают недюжинное благоразумие и гибкость ума.
Неслучайно в пьесе часто звучит фраза «я ведь тоже человек». Это своего рода девиз, декларация того, что статусный джентльмен может оказаться сухарём и ограниченным типом, а выходец из низов — благородной личностью.
Стиль «Пигмалиона» великолепен. Все слова на своём месте, ни одной лишней фразы. Диалоги живые, интересные, индивидуально окрашенные. Кроме того, в иронической манере лёгким росчерком автор поднимает и даже раскрывает социальные темы в их многообразии и взаимосвязи. В пьесе есть место и юмору и драме. В целом же — замечательное творение, ставшее ориентиром для подражания. Подтверждением тому служат другие произведения (литературы и кино), использующие сюжетный приём «Пигмалиона»: пари с целью доказать возможность превращения Золушки в принцессу.

Классика, которую надо знать, и которая до сих пор проходила мимо меня. А тут наткнулась на радиоспектакль и поняла, что это судьба. Алиса Фрейндлих играет потрясающе. Ну, я имею в виду, голосом.
Вообще, слушать аудиокниги стало хорошей привычкой. Раньше мне казалось это кощунством. Сейчас - приятным дополнением к делам или творчеству. Как это прекрасно - слушать чьи-то голоса у себя в голове:)
Теперь о самой пьесе. Потрясающе! Несмотря на то, что вещь очень известная, я не знала ее сюжета и мне было интересно за ним следить. Бернард Шоу создал живой образ цветочницы Элизы, и мне она очень понравилась. Генри Хиггинс тоже вызвал симпатию, несмотря на его дурной характер.
Вообще, писать рецензию на пьесу, да еще и на прослушанную, а не прочитанную, довольно трудно, так как многое зависело от актеров и их трактовки образов и характеров персонажей. Если бы я читала ее сама, вряд ли бы пришла в такой восторг, потому что пьес читать не люблю - это занятие довольно скучное. Не будете же вы сидеть и читать сценарий к фильму? А тут мне повезло найти то разумное решение для ознакомление с этой вещью, и, наконец-то, в копилку моих познаний добавился еще один классический сюжет.

Кстати, во время написания рецензии у меня возник вопрос - отчего же пьеса так называется - "Пигмалион"? Что это за птица и с чем ее едят? Википедия, конечно же, с радостью мне помогла.

Пигмалион — в греческой мифологии скульптор, создавший прекрасную статую — девушку Галатею — из слоновой кости и влюбившийся в своё творение.

Вот так-то. Мораль - не творите ничего прекрасного, ведь это опасно для вашего душевного равновесия:)

Много-много раз фильм, прекрасная постановка на сцене театра Музкомедии, и вот только сейчас я волей случая прочла оригинал.
Признаться, не люблю пьесы, но эта пьеса была такой "непьесной", т.е. не отвлекающей, не раздражающей ( "Вишневый сад" Чехова- отбил всяческую любовь к пьесам) очень последовательной.
Прекрасный перевод, неиспорченный этим самым переводом английский юмор. Всем известная история. Но главным открытием стала неожиданная глубина произведения, фильм все же более легкий, ненавязчивый.

В книге есть всё необходимое для искромётной лёгкой комедии.

Очаровательный в своей учёной небрежности, абсолютно не обращающий внимание на житейские неурядицы, обитающий в собственных абстрактных грёзах герой, весьма непоседливый и неучтивый, но от того лишь более привлекательный.

Неподражаемо великолепная неприступная мать героя, обладающая куда большим умом и тактом, нежели её чадо, настоящая светская леди, знающая жизнь куда лучше, нежели может представить её в целом совсем неплохо, но не замечающий житейской суеты, сын, и сразу же видевшая наперёд, куда заведёт его безрассудная затея.

Смышлёная героиня, по окончании произведения оставляющая героя с носом (однако, осознать всё это в полной мере Пигмалиону ещё предстоит), на протяжении пьесы меняющаяся больше всего. Сказать по правде, это едва ли не единственный претерпевающий изменения персонаж в произведении.

Великолепно также подводящее итоги послесловие, разжёвывающее все неоднозначные спорные моменты и проливающие свет на те из касающихся непосредственно героев события, относительно который у читателя могло сложиться ошибочное суждение.

Книга станет для читателя истинным наслаждением.

Какая замечательная вещь! А я до сих пор не удосуживался ни прочесть пьесу, ни посмотреть ни одной постановки или экранизации — зато теперь ликвидировал оба пробела и несказанно этому рад. Хотя последние по сравнению с пьесой всё же меркнут, что делает её более литературой, чем драматургией. Да и неспроста ведь сам автор определяет её как «Роман-фантазию в пяти действиях». Я уже обратил внимание, с какой ювелирной скрупулёзностью выстраивает Шоу и экспозицию, и действие, при первом знакомстве, когда читал и слушал «Лечение музыкой» Бернард Шоу , здесь же она просто поразительна. Что ни говори, настоящим Пигмалионом здесь выступает не профессор Хигинс, а сам Шоу. Заодно прихватив и функции Афродиты, воплотившейся в пьесе в образе полковника Пикеринга. Из первоначальной идеи поэкспериментировать с фонетизмом, заключив безумное пари, оживает Галатея, причём не одна, а в целом ряде образов, столь реальных и психологически интересных, что они начинают действовать самостоятельно, повинуясь открывшемуся в них потенциалу. И уже автор, заинтересованный их дальнейшей судьбой, проводит детальное расследование и предсказывает наиболее вероятную картину будущего Дулитлов, Хигинсов, Эйнсфорд-Хиллов. Но это уже вне рамок представления. Шоу вообще любит снабжать свои пьесы предисловиями или послесловиями (нередко развернутыми, многоступенчатыми и даже превосходящими объемом саму пьесу). «Пигмалион» авторской концепцией и предваряется и завершается. Кому-то это может претить, дескать, зачем автор стремиться всё разжевать? Неужели настолько не уважает зрителя? Вовсе нет. Хотите довольствоваться только пьесой — пожалуйста. Но и желающие проверить свою интуицию и подискутировать с автором тоже не лишены такой возможности.