Исповедь маски

"Если мимо на большой скорости проносился автомобиль, я мысленно кричал вслед: "Почему ты меня не сбил?!"

Если хотите основательно погрузиться в бездну отчаяния, атмосферу безысходности, недовольства собой и увлечься темой смерти, то лучшей книги, чем знаменитый автобиографический роман Юкио Мисима "Исповедь маски" и не сыщешь. Горькое, безнадежное, страшное произведение. Оказывается, если верить книге, бывает насилие не только над другими, не менее жестоким может быть насилие и над собой, своей натурой и истинными желаниями.

Провокационный во многом роман Мисима приоткрывает нам оборотную сторону японской сдержанности: вулкан страстей под маской добродетели. Зачем нарушать спокойствие общества, родных, друзей, если под маской можно скрыть и испепеляющую изнутри страсть, и необузданные потребности, и непохожесть на других...Только маска - очень ненадежная конструкция...

И опять традиционная тема в японских книгах - о красоте страданий (в том смысле, что люди с достоинством переносят выпавшие на их долю невзгоды, никого не обвиняют, а относятся к этому чуть философски); опять эти бесконечные мысли о смерти и самоубийстве (куда ж японской литературе без этого; вкаждом втором прочитанном мною японском романе эти самые мысли...); здесь же герой пошел дальше - он уже упивается своими мучениями, считая это своим превосходством над окружающими, градус безумия зашкаливает...Нельзя безнаказанно глумиться над своей природой и при этом не повредиться рассудком...

Жаль только, что в своих метаниях он причиняет боль ни в чем не повинным людям...

...В книге на 171 эл. страниц описание любви между героем и юной прекрасной Соноко занимает едва ли больше одной-двух страниц (герой мечтает беспрестанно о любви, но вместе с тем бежит от нее), но какие же это чудесные строки. Торжество победившей чистой страсти (без каких-либо даже признаков на физическое притяжение), платонической любви, любви-дружбы между мужчиной и женщиной. Ах, как жаль, что всё испортит финал (и сам главный герой, слишком долго носивший маску, и ее сорвало от легчайшего дуновения ветерка...

4/5, очень чувственный, очень откровенный, физиологичный даже роман. О любви и ненависти. О любви - кратко и пунктиром, о ненависти - прежде всего к самому себе - на протяжении всей книги. Нельзя пытаться стать тем, кем ты не являешься: природа такого не прощает...

"...ты - не человек. Тебя нельзя близко подпускать к другим людям. Ты - грустное и ни на что не похожее животное"

Интересно, это я одна, взяв в руки книгу с названием "Исповедь маски", с удивлением обнаружила, что передо мной самая настоящая исповедь?!
С удивлением и с большой радостью.
Ибо люблю я исповедальность, люблю раскладывание по полочкам всего и вся, люблю самоанализ, сплошную рефлексию, люблю самокопание, замешанное на сомнениях, надеждах и разочарованиях.
А всего этого в книге - хоть отбавляй.

Я практически ничего не знала ни об авторе, ни о книге, ни о теме.
Шокировало ли меня описываемое? Нет, не шокировало.
Морщилась ли, брезгливо перелистывая строчки? Нет, не морщилась.
Может, со мной что-то не так? Может, слишком низок порог этой самой брезгливости?

Думаю, дело не в этом. Дело в том, что я ловила себя на том, как интересно мне читать исповедь человека одинокого, непонятого в своей непохожести на других - не в том смысле, что "ах-ах-ах, какой он бедный непонятый!", а в том, что он так и не имел возможность получить ответы на свои бесконечные вопросы, не мог до конца осознать свое место среди людей, не мог до конца разобраться в своих особенностях. И это очень похоже на жизнь многих людей, неважно в чем отличающихся от окружающих.
Загнанный в угол, вынужденный постоянно прятаться, скрываться под маской благообразности, вынужденный бояться разоблачения, раскрытия его тайн, он оказывался в ситуации, когда не мог жить естественно, не мог выстраивать полноценные отношения с людьми, не мог быть самим собой. Это же страшно. И неважно, на какой почве возникла такая ситуация.

В общем, для меня это стало еще одним прекрасным мостиком к пониманию других людей. Разных людей.
К понимаю того, как много скрыто в каждом из нас! И как важно быть понятым и принятым - со всеми своими странностями, особенностями, непохожестями.

Хорошая психологическая проза, которую в своем внутреннем книжном распределителе поставлю на одну полку с книгами Достоевского: та же честность, то же погружение в глубины человеческой психики, тот же интерес к потайным уголкам человеческой души, не всегда возвышенной, часто греховной.

P.S.: Кстати, еще интересно, я одна не знала, что Мисима - это не современный японский писатель, а писатель середины 20 века?!

Очередное утро, когда я пристально разглядывал количество морщин и сущность острых линий лица, уговаривая себя поехать на работу, где мне нужно выдавливать из себя профессионала, не являясь таким по природе и количеству полученных навыков. Я вынужден притворяться, что я знаю достаточно многое, вычурно спорить, доставать из лексикона несколько непонятных даже мне слов и говорить что-то про рабочие схемы, получение новых клиентов, прирост заявок и рациональность траты бюджета. Интересно, существуют ли в целом в природе те люди, кто абсолютно уверен в своей правоте и никогда не спотыкался о мнение всех остальных? Я всегда не уверен, но делаю вид, что я знаю то, что я делаю, и на меня всегда можно будет положиться или спросить, что я думаю по этому поводу... В этом мне помогает одна из тех масок, которые я вынужденно ношу на лице, чтобы пройти собеседование и задержаться где-то хотя бы на несколько месяцев, пока я не устану её надевать каждое утро, показав всем свою сущность лица, а не того, что я выставил всем напоказ. Маски? Вы не знаете, что это? Да ладно, серьёзно? Ты всегда настоящий? Их не существует в природе. Уверен, что вы даже перед собой сменяете несколько штук, но не в состоянии в этом признаться. А пока я в сущности надеваю маску эксперта по книжным страницам на плоскость лица... О да! Сейчас я расскажу тебе о других.

В переполненном транспорте, наступая на ноги, пропуская в открытых дверях и уступая место тем, кто выглядит старше... Я стою перед ними в маске доброго парня, где под её сущностью скрыт другой человек, который внутри себя шепчет: "Почему так много людей? И я должен тебе уступить? Я ведь тоже устал! Кричащие дети! Почему они не ездят в отдельном автобусе?"
- Простите! Кажется, что я нечаянно на Вас наступил! - сказал мне мужчина, который показался мне близнецом в своей маске доброго парня.
- Ничего страшного! - отвечал я ему, параллельно думая о том, чтобы он прожил ещё максимум несколько дней равноценно тому, сколько времени я носил свои идеально-белые кроссовки, которые до сих пор ни разу не чистил. Я не мог сказать ему вслух что-то другое... На мне тоже была маска доброго парня, который зачем-то любит людей.

Когда я выхожу из полного транспорта... Я могу побыть собой пару минут по пути на работу и за это время вновь сменить маску, достав из рюкзака сущность другой, расположив её на обычном лице. Постой! Ты серьёзно думаешь, что я ношу их  в своём рюкзаке? А когда я прихожу без него, то я всё ещё в той, что вышел из дома? Нет! Они изменяются воображением. Слышал об этом? Попробуй представить! Да! Вот такой вот я настоящий.

Но я совершенно другой на работе, когда я решаю вопросы, раздаю советы или созваниваюсь по телефону. Могу давить, быть милым, серьёзным, ленивым или несобранным. Всё зависит о того, с кем я говорю и что нужно в данный момент. Обсудить помощь коллеге или план уничтожения конкурентов. Это легко сделать в той маске, что я выбрал для этого случая.

У меня есть пара других... Для друзей, философских бесед на прокуренной кухне, непрошеных советов или сочувствия. Иногда на лице появляется маска для того, кого я смог полюбить... Несмотря на то, что мне ошибочно кажется, что в тот момент я действительно могу быть настоящим... Пробовал... Эффект почему-то всегда одинаков. Моё истинное лицо всех страшит, и в отношения нельзя войти без маски ответственности или притворства.И когда я, расслабляясь, думаю, что могу быть собой... Мне говорят, что я скучный и слишком поверхностный. Чёрт? Как жить с вами без масок? Я бы многое отдал, чтобы смотреть на лицо...

И вот когда мне показалось, что вступление уже достаточно затянулось и хватит парить вокруг высокопарности... Можно сказать несколько слов по поводу книги, которые дополнили бы сущность множества слов сказанных выше. О чём они будут? Наверное, я скажу их об обществе... Нормах поведения, что нам навязывают, и количестве ожиданий, которые выпадают на плечи. Как понять, что с тобой всё в порядке? Посмотреть на ещё троих из толпы? А если именно они идиоты и ты ошибочно примешь их за необходимый стандарт, на который нужно равняться? Почему так сложно оставаться собой и понравиться кому-то другому? Может, всем стоит снять свои маски и хотя бы иногда прекратить играть в театр по всем написанным правилам, не дожидаясь усталости, и посмотреть, как нас примут другие? Хотя нет! Не смейте! Ведь тот, кто будет оценивать, никогда не снимает маску в ответ! А так хотелось... Дать хотя бы шанс, чтобы диалог с человеком напротив ушёл куда-то дальше банального: "Как дела?", "Нормально", "Я тут тему одну придумал для бизнеса... Дай мне в долг несколько тысяч..."

Роман знаменитого японского писателя Юкио Мисимы (1925-1970) "Исповедь маски", прославивший двадцатичетырехлетнего автора и принесший ему мировую известность, во многом автобиографичен. Ключевая тема этого знаменитого произведения - тема смерти, в которой герой повествования видит "подлинную цель жизни". Мисима скрупулезно исследует собственное душевное устройство, добираясь до самой сути своего «я»...
Только ли действительно болен главный герой, как указано в аннотации выше? Ответ на этот вопрос зависит от ширины и глубины взглядов читателя книги и его пресловутого понятия нормы... Что значит быть нормальным? Быть такими, как все? 

В книге скрыто множество вопросов и рассуждений. По ходу прочтения ты забываешь, сколько лет было автору, и просто наслаждаешься слогом и количеством цитат, сделанных по ходу прочтения. Автор показывает разрез жизни одного человека, который пытается стать предельно-нормальным. Выйдет? Хм... Смотря как на это смотреть и воспринимать цену за эту нормальность. Вы скажете, что стоило бы отдаться порыву собственных чувств? Да! Конечно! Снимите маску и станьте собой! Тогда бы вы предали пламени книгу и автора... Не то что героя...

Рай и ад в одном человеке...Чувственность, переживания и чуткость сделанных наблюдений. Пускай и с примесью инородной культуры и десятков лет, разделяющих будущего чтеца и дату написания книги... Данный роман определённо стоит того, чтобы с ним ознакомиться и посмотреть в зеркало своими глазами, без помощи собственной маски. Наверное, стоит упомянуть лишь о том, что множество проблем и трудностей будут понятны лишь при помощи воображения, но они помогут понять вам всю сущность героя.

Красивый язык, интересная сущность, изложенная в коротком объёме, и послевкусие собственных мыслей... Вот, что оставляет после себя данный роман. Читать его или нет? Ставлю на первое... В любом случае...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Сейчас в качестве разминки я опубликую здесь инструкцию по самоубийству для несовершеннолетних, а потом мы уже перейдем к более интересным вещам. Итак, Young person's guide to suicide!

1. Стать великим писателем

• Стать бодибилдером
• Основать военно-патриотический кружок
• Прийти с визитом на военную базу
• Взять в заложники командование и толкнуть солдатам речь
• Вскрыть себе живот в соответствии с древним японским ритуалом
• Соратник должен отрубить голову мечом

  Ну а теперь - пропаганда гомосексуализма! Собственно, открываешь книгу - и она уже тут как тут. Депутаты из Санкт-Петербурга пришли бы в ужас от откровений лирического героя Мисимы, Елена Мизулина нашла бы тут далеко тянущиеся нити сексуального заговора (даже Святой Себастьян, можете себе представить?), ну а что в такой ситуации делать человеку разумному? Ответ простой и незамысловатый - погружаться в болезненную эстетику Мисимы и постигать отклонение изнутри. Человек начинается с эмпатии, и "Исповедь маски" дает уникальную возможность проникнуть в переживания личности, мучительно осознающей свое отличие от других и не имеющей возможности что-либо с этим сделать. В главном герое есть много неприятного и помимо его амурных пристрастий, но тем не менее это живой человек, а не карикатура. А живой человек есть тайна, которую можно разгадывать всю жизнь, так и Достоевский говорил. Впрочем, депутаты и Достоевского-то не читали, поди, не то что уж Мисиму. Да и переводчик им не по нраву, зуб даю. Спешите урвать в ближайшем книжном, пока в какой-нибудь реестр очередной не внесли, на пару с "Лолитой" и "Ста годами одиночества".

Каждый раз, слыша слова "автобиографическая литература", я помимо воли представляю себе этакую стареющую диву из театра, которая затянутой в перчатку рукой поправляет напудренные волосы и, складывая не по возрасту ярко накрашенные губы циничной гусиной жопкой, манерно тянет: "Мемуа-ары, ду-ушечка, я написа-ала мемуа-ары". И с высоты своего неприлично богатого опыта она непременно расскажет обо всех великих, которые ее окружали, даст какой-то загадочный срез эпохи, который тут же откроет всем глаза и, конечно же, научит подрастающее поколение жить. Даже если изначальные условия задачи совсем иные, у авторов мемуаров будто бы совершенно непреодолимо искушение приукрасить события, преувеличить свою роль в истории, впихнуть свою персону туда, где ей даже не пахло, попутно вознеся до небес и свою тусовку, и исторический период, то захлебываясь в пафосе, то будто нарочито отстраняясь.
Да простят меня любители жанра, но еще с университетских времен в памяти моей надежно зафиксировались два типа мемуаров: "как я блистал" и "я и мой концлагерь". Лишь со временем к нему прибавился третий под названием "моя корявая жопа". Собственно, на этом месте я вспомнил, что у прекрасной Нотомб люблю в первую очередь как раз такие автобиографические произведения, и немного порылся в памяти. Да, вот оно, когда автор не пытается выжимать из себя полироль и луковый сок вперемешку с якобы значимыми пейзажами десятилетия, может получиться что-то весьма годное.

Может быть, кому-то и впрямь интересно почитать про жизнь актрисы или политика из первых рук, так скажем, или про жизнь в каком-то городе в какой-то период, или про эмигрантскую субкультуру в Париже, но большинству, думается мне, хочется залезть куда глубже. И чем читать о том, как министры поклонялись надменной примадонне, мне тоже интереснее наблюдать, как Мисима ковыряется в своих нарывах души. Примадонна - она там, в Париже сто лет назад, а внутренние демоны есть у всех и всегда. И они одинаковые. У всех всегда одинаковые, особенно, если речь идет о подростках, каковым был автор в 30-40-х. Декаданс, ощущение прекрасной непохожести на толпу и одновременно греховной инаковости всем нормальным людям, влечение к смерти, жажда свершений, свободы и секса. У кого-то больше, у кого-то меньше, у кого-то проходит, у кого-то не до конца, а у кого-то, как у Мисимы, приобретает такую форму, что впору ставить диагнозы. Сам он говорил, что пишет книги, потому что это хоть как-то спасает, а иначе всё прорвётся наружу и здравствуй, смертный приговор.
Невероятный человек. Он же сделал со своей душой больше, чем хотел - с чужими телами. Беспощадное препарирование, вскрытие, пусть кровь и гной хлещут фонтанами, пусть читатель сидит, шокированный - всё наружу, пока внутри ничего не останется. Для конца 40х это было, конечно, смело. Не думаю, что даже сейчас многие смогли бы столь же откровенно раскрыть душу. Но вот же удивительное дело: писать о таком сложно, а читать - необходимо, чужие слова будто и тебя самого выскребают изнутри, освобождая от всех невысказанных мыслей и комплексов. Полная отстраненность от окружающей жизни, неприкаянность, нахождение вне системы, ощущение, будто ты давно уже мертв - у всего этого множество причин, каждый найдет свою, это не проблема. Гораздо сложнее найти выход, даже если он нужен. А если нет?

Наверное, это самый известный роман Мисимы Юкио. Ну, или почти самый известный (профиль писателя на сайте склонен со мной не соглашаться). И, скорее всего, самый личный. Автор даже свое имя персонажу пожертвовал для пущей убедительности (а Мисима Юкио – его псевдоним). По прочтении «Исповеди маски» хочется посочувствовать писателю: описываемое тут не то чтобы далеко от нормы – оно опасно, от такого можно и себя покалечить, и ближних… так что остается верить, что Мисима нафантазировал всякую жесть, а в реальности был немножко адекватнее.

Главная тема «Исповеди маски» – страсть к самообману. Причины у подобной тяги могут быть самые разные: это и страх быть отверженным семьей и обществом, и бессознательное отторжение болезненности, нежелание решать психологические проблемы, неспособность настоять на своем и стать тем, кем хочется. Вместо того чтобы разобраться в своих переживаниях, отсеять лишнее и оставить нужное и полезное, несчастный Кими/Кимитакэ пытается убежать от себя. Этим «Исповедь…» схожа с романом Альберто Моравиа «Конформист»: там тоже герой одержим мыслью обрести «нормальность»… хотя бы в собственных глазах.

Кими – слабый юноша, физически плохо развитый, из благополучной (но не очень) семьи. Он учится с мальчиками, присматривается к ним и все более убеждается в своей непохожести на них. А потом обнаруживает в себе гомосексуальное влечение. Пока не понимая, насколько это… эм… «неправильно», он любуется своим одноклассником Оми, мечтает увидеть его обнаженным и потрогать. Он с упоением размышляет, что его влечет исключительно к туповым, физически сильным юношам. С возрастом он понимает, что влечение к своему полу «ненормально» и мучается уже не неудовлетворенными желаниями, а потребностью стать наконец обычным, «настоящим мужчиной».

У главного героя есть причины для беспокойства. Гомосексуальность, как бы к ней ни относились в Японии того времени, – это одна из сексуальных норм. Она не вызывает отклонений в мышлении и не ухудшает жизнь человека. У героя иная проблема – склонность к садизму. Мечтай он просто о романтике и сексе с мужчинами, я бы и слова против этого не сказала. Но в его сексуальных мечтах обязательно присутствует насилие. И не в мягком формате БДСМ. Он хочет проткнуть ножом потенциального партнера. Его возбуждают мысли о каннибализме (так, в одной из фантазий он воображает мужчину в качестве блюда и пробует его на вкус в прямом смысле этого слова). Навязчивость садистских фантазий навевает мысль, что герою было бы недостаточно просто смириться со своей гомосексуальностью, ему бы пришлось пойти еще дальше – стать чьим-то мучителем.

Из-за этого возникает странная двойственность: так, Кими бежит от самого себя, не признает свою естественность и оттого не может быть счастлив (что плохо); но его обуревают садистские страсти, и, дай он им волю, кто знает, чем бы все закончилось (и поэтому самообман и «нормальность» – это хорошо). Т.е. ты, читатель, хочешь закричать персонажу: «Да сколько можно обманывать себя? Смирись уже со своей гомосексуальностью и перестань мучиться!». И в то же время понимаешь, что Кими лучше не принимать себя, ведь попутно развившийся садизм, в отличие от гомосексуальности, – серьезное отклонение.

Наблюдать за попытками героя обрести «нормальность» почти физически больно. Ну больно же смотреть на то, как человек пытается себя поломать, а потом расстраивается, обнаружив, сколько усилий было потрачено – и напрасно! Отношения его с Санако, сестрой его приятеля, напоминают издевательство. Это нечто неловкое, обман влюбленной девушки – и жалкие потуги полюбить ее по-мужски, эротически, способные вызвать лишь «испанский» стыд. От этого хочется отстраниться, настолько это беспомощно, настолько жалко обоих в описываемых обстоятельствах.

Финал романа напоминает, что изменить свою суть нельзя никакими способами. Как себя ни заставляй, как ни вбивай себе в голову «правильные» мысли – а волк все равно в лес посмотрит, а то и убежит. Это и утешительное, и печальное заключение. Бог с ними, с сексуальной ориентацией и личным счастьем. Но по этой логике нельзя выкорчевать и то, что может повредить – тебе и другим людям. Как ни убеждай себя садист, что садизм – это плохо, а все туда же. Это и оставляет, по окончании книги, неприятное послевкусие. Герой Мисимы не выбирал, каким ему быть. И Мисима оставляет своего двойника без возможности – и права – на человеческое счастье.

Давно хотела прочесть эту книгу, пожалуй, даже слишком давно, и в итоге взялась за неё не совсем в подходящее время. Нет, впечатлений мне это не испортило, но нервы слегка потрепало. Почему-то думая отвлечься и зная, что история эта довольно во многом автобиографична и посвящена в основном проблеме самоидентификации главного героя в половом плане, я совсем забыла на какие годы пришлась молодость Мисимы. И в итоге получила сомнительным бонусом фон второй мировой с бомбёжками Токио, мобилизацией мужского населения и утратой у людей веры в возможное светлое будущее. Это реально лишь фон и буквально ещё меньше года назад меня бы так не резануло и не дёргало на некоторых фразах, как сейчас, но что ж поделать, книжный эскапизм в этот раз не удался.

Главный герой романа, который не зря назван "Исповедью маски" начинает своё повествование с момента своего рождения, который он на удивление всех запомнил, а может это лишь чересчур живая с самого раннего детства фантазия автора сыграла с ним подобную шутку, заставив поверить в то, чего не было. Она и дальше не раз послужила ему недобрую службу, заставляя жить в иллюзорном мире и закрывать глаза на правду. Впечатлительный болезненный мальчик, вынужденный провести годы детства в компании обожающей его, но страдающей нервными расстройствами бабушки, он далеко не сразу осознал, что пробудившиеся у него во время полового созревания желания отличаются от большинства желаний его сверстников.

Любовь, страсть, влюблённость, сексуальное влечение у человека, одарённого от природы можно сказать излишней чувствительностью, распались на какие-то несвязанные друг с другом компоненты. Убеждённый в том, что всей душою он влюблён в сестру своего друга, он не видит никаких противоречий с тем, что ночами он занимается самоудовлетворением, представляя себе солдат, рыцарей, рабочих, в общем, кого угодно, но только своего пола. Вот любопытно всё же, как у человека в голове срабатывает, получается что платонической любовью он таки мог любить и женщин, видя в них и внутреннюю духовную красоту, и внешнюю привлекательность, но при этом дальше восторженного любования дело зайти не могло именно что на физиологическом уровне...

Автор в попытках то ли разобраться в себе, то ли эксгибиционистски выворачивая душу и мысли перед всем светом написал потрясающую книгу, это одинокий крик в шуме большого города, это отчаяние подростка, который действительно не такой как все, хотя ему и очень хочется обратного, это исповедь молодого человека, рискнувшего быть максимально искренним, вне зависимости от того, какой эффект это произведёт. И причём написан роман столь прекрасным лиричным языком, что получаешь от него огромное удовольствие, даже когда автор пишет о казалось бы таких неэстетичных вещах, как волосатые подмышки.

Мисима когда-то был одним из первых в моей жизни японских писателей и даже спустя столько лет я понимаю, чем он меня тогда так зацепил. Причём он интересен мне и как автор, и, что происходит со мной горааааздо реже, и как личность. Серьёзный вклад в литературу, прижизненное признание, столь разные, но одинаково прекрасные, произведения, вышедшие из под его пера привлекают меня наравне с его биографией, ведь за свою недолгую жизнь, окончившуюся столь печально и при этом постановочно трагически, он успел поразительно много. Так что возвращаться к автору планирую ещё не раз, и не только с книгами.

Эту книгу сложно читать в начале 21-го века, когда тема гомосексуализма уже давно у всех на слуху и успела стать рутиной для масс.

Хотя, вру, эту книгу просто сложно читать. И вовсе не потому, что автор ее - культовый японский писатель, известный своей драматичной жизнью и не менее трагичным финалом. И, конечно же, не потому, что герой ее - латентный гомосексуалист, над которым довлеет его собственная похоть, облеченная в малопривлекательные формы садизма и мазохизма. Чтение книги не усложняется напряженным эротизмом небритых подмышек, только начинающих бугриться мышц либо же упругих мальчишеских ягодиц, обтянутых школьной формой. Мисима небрежно совершает референции к Древней Греции (эфебы, мужская любовь, культ тела - да-да, Платон в своем "Пире" все прекрасно рассказал), где-то подспудно противопоставляя прекрасную для него свободу Античности с душным, тяжелым запахом потных солдатов военной Японии. Однако классика возбуждала его духовно, тогда как мускулистые вояки - очень даже телесно.

Эту книгу сложно читать, потому что Мисима легкостью своих описаний и четкостью их подачи просто впивается тебе в подкорку. Герой умеет страдать - о, да! еще как умеет - и при этом он может заставить страдать и читателя, ведь поначалу сладковатый аромат обсессии, тягучей одержимости становится тяжелым духом чужой и чуждой всепобеждающей сексуальности, которая пачкает и тебя этой манией, так, что кажется вот еще немного - и ты тоже будешь вожделеть крепеньких японских школьников и сходить с ума от юношеского пушка над верхней губой. Мисима превращает своего героя в эдакого индуктора телесности: что бы не вызывал у читателя текст - отвращение, сожаление, скуку, жажду, влечение, восхищение - оно обязательно отразится внутри, сжавшимся желудком, сцепленными челюстями либо же неприятным холодком.

Хотя сюжет в этом случае достаточно стандартен, пусть и нов для своего времени, пусть и про геев сложно построить что-то оригинальнее. Понятно, что латентный гомосексуал в консервативном обществе априори несчастен. Непонимание в семье, тщетные попытки романтических отношений с барышнями, неспособность принять собственную "инаковость", фрустрация от неумения обуздать такие неуместные эрекции на уроках физкультуры или же жадные взгляды в строну молодых красавчиков - все это явно не делает персонажа эталоном оптимизма и успешности. Все не так, жизнь рушится надвое, вечное неудовлетворение, оргиастические фантазии и вечная игра - социальная маска уютно прикрывает бушующий внутри пожар, скрывая страсти и страхи, оставляя снаружи лишь гладкую, серую посредственность.

Однако, Исповедь маски полна и нарочитой трагичности. Так, герой не вызывает сочувствия или симпатии. Да и трагедия его - такая ли уж трагедия? Ведь парень где-то в глубине реально кайфует от собственных нереализованных желаний, ему очень удобно вот так себя мучить. В своих фантазиях он причиняет боль и дарует смерть другим, попутно удовлетворяя себя сексуально, однако его внутренний другой - он сам, просто более счастливый, более успешный, более сильный. Регулярная ментальная и телесная мастурбация превратила его драму в источник извращенного, болезненного - но удовольствия. За десяток лет понимания своих желаний чувак ни разу и ни с кем - ведь это, по ходу, его не так и интересует. Более того, реальный опыт явно подтолкнул бы его несколько переосмыслить свои желания и стремления. Но гораздо проще было лелеять образ себя, околдованного эфебами и прочими андроэротическими радостями, чем рискнуть проверить свои выдуманные ощущения на практике. И тогда Исповедь маски отдаляется от социально-психологической драмы, и приближается к моральному онанизму, в котором реальная сексуальность заменена болезненным суррогатом.

Говорят, Мисима написал эту книгу для своего приятеля-гомосексуала, который никак не мог совершить камин-аут. Несомненно, влечение и страсть не разбирают пола. Однако история вышла о проблеме не тела, но духа: если предположить, что героя влекли не юноши, а, скажем, плюшевые мишки или 90-летние бабушки, ничего не изменится - это драма того, как человека превращает свою манию в фетиш, желая не сколько отыметь объект похоти, сколько насладиться страданием невозможности это сделать.

Взрослый уже мужчина пишет о себе-ребенке. Что можно прочитать в этой летописи воспоминаний? Вино из одуванчиков? Жизнь мальчишки? Совсем нет. Это же японский мужчина, японский мальчик, это, можно сказать, инопланетянин. И пишет он весьма и весьма откровенно и... чувственно.

Если честно, то эта книга просто вопль подросткового отчаяния, я не такой как все, помогите. Я хочу-хочу-хочу быть вот как Тобаяши, или вот как Оми, болтать о девчонках, смотреть порнушку, вешать календари с сиськами и ржать над попками. Я невероятно хочу влюбиться в девочку, почувствовать удовольствие от поцелуя... но нет. Мне нравятся мускулистые, забористые работяги, их рубахи с открытым воротом и обтянутые штанами ноги. И никого нет вокруг, кто бы помог, кто бы успокоил. Правда, Кими и не ищет помощи, он справляется и разбирается в себе сам. Он проходит этот путь от вопроса к ответу в одиночку, не очень-то им напрягаясь. И на этом пути он встречает людей, разных, мальчиков, девочек, друзей, подруг, объектов вожделения, просто незнакомцев, и все встречи влияют на него, а он в свою очередь влияет на всех остальных. Не слишком динамичное повествование, но очень и очень глубокое психологически.

Я почему-то не могу сказать, какой он, Мисима, но я могу сравнить. Мне показалось, Мисима - это такой японский Сартр, раскапывающий рану вокруг каждой занозы своего бытия, по крайней мере вот это произведение и "Слова" чрезвычайно схожи композиционно и, чем-то еще неуловимым, чутким духом, поэтому я для себя определила Мисиму в экзистенциалисты. И википедия подтверждает, да да, все так и есть, автор акцентирует внимание на уникальности бытия человека, запечатлевает глубокое эмоциональное и духовное измерение. Похоже же, точь-в-точь. Конечно, критики со мной, наверное, не согласятся, но мне все равно, для меня Мисима - экзистенциалист.

А еще Мисима в этой книге похож на Генри Миллера. Чувственностью, пылкостью, вниманием к малейшим деталям настроения женского ли, мужского ли. Смотрит вроде бы в лицо, а видит чувство. Смотрит вроде бы в глаза, а видит бездну. Ну и черт бы с ней, с ориентацией, мне бы такого друга.