Собрание сочинений русского периода в 5 томах. Том 1. 1918-1925. Рассказы. Аня в Стране Чудес. Николка Персик

Я слышала о том, что существует перевод-пересказ "Алисы" Набокова, и мне было давно интересно его прочитать. Почему перевод Заходера, например, пошел в народ, а этот не очень. Читала книгу и размышляла, если бы я в детстве сначала встретилась с Аней, а не с Алисой, история понравилась бы мне больше или меньше?

Почему-то мне кажется, что меньше. И что это не очень удачный вариант пересадки истории на российскую почву. Сохранились королева, герцогиня, крикет, но откуда-то берутся Яшка с Петькой и цитаты из отечественной истории. Ребенок может не заметить несообразия, но почувствовать его.

Сейчас текст выглядит архаично, причем по-незнакомому архаично. Конфекты вместо конфет, тянушки вместо тянучек, кольчики какие-то, которыми "кончаются волосы"... Видимо, колечки или завитки. Некоторые находки, особенно переводы стихов, по-моему, удачны, но некоторые явно проигрывают.

Глава "Безумное чаепитие" у Набокова, например, называется "Сумасшедшие пьют чай". Существо "чепупаха", видимо, объединяет черепаху и чепуху, но в слове вылезает неуместный "пуп". Чеширский кот стал Масляничным. Этому придумано объяснение - такому коту всегда масленица, в отличие от обычных. Но Чеширский кот скрывает более глубокую историю. Почему бы тогда не кот Казанский? :)

В любом случае, я удовольствием лишний раз вспомнила историю Алисы, взглянула на нее под другим углом.

Не знаю уж, что больше повлияло, перевод или чудесное оформление, но я впервые почувствовала, что это – в первую очередь сказка для детей.

Итак, Алиса вслед за Белым Кроликом попадает в Страну Чудес. Здесь ее ждет немало приключений, превращений и каламбуров. Приключения забавные, каламбуры остроумные, на этом не вижу смысла подробно останавливаться. Напишу о том, что все-таки понравилось не очень.

В книге сильно чувствуется английский колорит. Само по себе это не плохо, просто не всегда понятно, особенно детям. Ладно всякие кадрили и крокеты – это еще интересно погуглить самому и объяснить ребенку (а в моем красивом издании и так всё это в картинках объяснено), для общего развития никогда не помешает. Но вот стихи, пожалуй, самая непонятная и скучная для меня часть. Даже с объяснениями и напечатанными рядышком оригиналами нравоучительных стихов для викторианских детей – это не интуитивно понятный Бармаглот. И вроде не так уж много места они занимают, но постоянно я об них спотыкалась, и каждый раз хотелось их пропустить.

А так – забавная сказка, с большим удовольствием читала и сам текст, и пояснения к нему.

Николай Персиков, сиречь Кола Брюньон, явствует собой того самого народного героя. Из произведений о "карнавальной культуре" вспоминаются прежде всего "Гаргантюа и Пантагрюэль" и "Уленшпигель", но тамошние герои - трикстеры, в то время как Колян этакий выходец из народа, его плоть и кровь, отражение его традиций. Он составляет одно целое с природой, с соседями, с Богом.

Каков он, этот национальный французский типаж по-Роллановски? В первую очередь, неувядаемый оптимист. Сварливая жена, нападки врагов, сломанная нога, сожженный дом, ссорящиеся дети... Ему всё нипочём! Он отовсюду отыщет выход и повод для радости. Даже на упущенную в молодости большую любовь он теперь смотрит с нежностью и приятной nostalgie, ни капли не сожалея. Да, он прибухивает, но кто во Франции, где текут реки вина, не грешен (к тому же истина, коварная девчонка, обитает на дне бочонка)? И налево он не ходит, хотя соблазнов хватает.

Книгу вкусно читать (облизывается), в ней "карнавальщина" воочию: множество еды, вина, красивых пейзажей и женщин. Перефразируя мем, её читать и по сути вкусно, и про вкусу вкусно: всё дело в своеобразном авторском стиле, с вкраплениями народных поговорок, словечек, и добавлением рифмованных отрывков прямо посреди прозы.

Так что, Кола Брюньон (порою мил, как Миньон) мне друг дорогой, будь он бургундец или кто другой.

Цитата: "Отличительная черта всего сущего — однообразие. Мы принимаем пищу в определенные часы, потому что планеты, подобно никогда не опаздывающим поездам, отходят и прибывают в определенные сроки, Без такого строго установленного расписания времени средний человек не может себе представить жизнь. Зато игривый и кощунственный ум найдет немало занятного в соображениях о том, как жилось бы людям, если бы день продолжался нынче десять часов, завтра — восемьдесят пять, а послезавтра — несколько минут".

Впечатление: Этот небольшой рассказ попался мне на глаза у любимого блогера в рамках чтения выходного дня (ну конечно, я не читала его на выходных). Но, что меня привлекло больше, то, что рассказ был представлен, как аналог "Портрета Дориана Грея". В моем понимании-взять и создать что-то новое и интересное в уже существующей тематике-сложно, но на мой взгляд у автора это получилось.
Рассказ небольшой, люблю этот "неруссифицированный" язык Набокова-ну уж очень красив, хотя есть на мой взгляд излишние описания.
И в рассказе нет мистике-это прямо да) Но тематика портрета сохранена, но она другая.

О чем книга: В дом богатого человека попадает картина знаменитого художника- "Венецинка", который изобразил на портрете красивую девушку в мехах с корзиной. Именно в этот портрет влюбляется один из героев рассказа, все потому что он не может получить так им желаемую женщину.

Читать\не читать: читать

Вы когда-нибудь ощущали в себе такой избыток жизни, счастья и любви, который, по словам Достоевского, невозможно перенести, и хочется умереть, дабы сделать соучастником этого счастья и любви целый мир?
Душа вывернута наизнанку, и словно в жутком сне, когда ты ощущаешь трещинку на окне, тёмный блеск асфальта и ножницы стрелок на циферблате часов, как нечто невыносимое, ты ощущаешь малейшую улыбку сверкнувшего жеста во тьме, как часть себя, своих самых сокровенных чувств, которых ты касаешься со стороны...
Помните как у Гумилёва в "шестом чувстве" выражен ужас перед тем, что можно ощутить вкус хлеба, женского тела, вина... но чем, как нам ощутить закат и красоту стиха?

Иногда в любви и счастье, мы словно бы венчаемся с миром : волосы зари, рыжим пожаром размётаны по подушке облака... целуешь иные листы любимых книг, словно бледные ладони любимой женщины, а юбка, юбка любимой, дышит зелёным парусом, унося твою душу куда-то..
И плевать нам в этот миг, что мы смертны, что возможно, нет жизни после смерти, ибо в нас столько жизни, что, кажется, если бы мы вдруг умерли вот сейчас, то мы бы не сразу это заметили : жизнь, голубоватым светом брызнула бы из кончиков наших пальцев, поднятых над глазами. Жизнь сузилась до блаженной голубой точки боли. Мотыльками журчит пульс на запястье, над этой огненной точкой звезды. Звезда погасла, а свет от неё живёт ещё мириады лет...
Так мать ощущает как ребёнок касается её сердца своими прозрачными, призрачными ножками, словно бы человек касается ногами какой-то иной, маленькой и красной планеты, быть может, полной таинственной жизни.
Владимир Куш - Soul Plexus.

Продолжение

Главный герой рассказа - Марк Штандфусс, влюблён в очаровательную Клару ( пьяный от счастья поцелуй аллитерации имён. Кстати : фамилия героя - отсылка к известной книге Макса-Рудолфа Штандфусса - жизнь бабочек).
Они скоро должны обвенчаться. Марк уже представляет, как будет просыпаться по утрам с Кларой : рыжий пожар волос, размётанных по подушке... представляет, как будет целовать прохладную бледность её тонких запястий...
Марк сегодня пьян от счастья, вина и любви. Он проходит мимо забора, за которым, словно зловещие гроба, нагромождены тёмные фургоны. Что в них? Мир - так чудесен, нечаян...Там может быть что угодно : скелеты великанов, таинственные сокровища...
Ах, хочется всё, всё обнять своей счастливой душой, хочется протянуть эти новые открытия мира - Кларе! Хочется всеми чудесами и тайнами мира обнять любимую!!
Марк огибает забор. Символически входит в "гроб" фургона, и видит... люстру, похожую на неуклюжего паука и одинокий стул в темноте на трёх ножках. Никаких чудес и тайн.
Вы ещё не догадались на что похоже всё это? Да, вы правы, это то самое описание пустоты загробного мира из Преступления и наказания : тёмная банька с пауками из кошмара Свидригайлова.
При чтении рассказа, поклонников Достоевского со спины грустно обнимет ( сомкнутый холодок объятий мурашек) трагическое чувство от прочтения эпизода с Шатовым из "Бесов" с его обнажённым, мотыльково заметавшимся счастьем от нежданного возвращения его беременной "жены", и неизбежной трагедии, которое это беззащитное счастье лишь оттеняло. Такое счастье почти невозможно перенести.

Пейзаж повествования нежно испещрён экзотическим отблесками чего-то райского, трагически-невозможного, к чему влечётся душа и любовь, словно в южную страну жизни, когда "живые глаза асфальта - лужи", покрываются лёгким инеем звёзд, т.е., когда глаза человеку и миру закрывает ночь смерти.
Бенгальская искра, звезда над почти гумилёвским заблудившимся трамваем. Зелёным парусом развевается юбка Клары, кружащейся в счастье по комнате... Сердце-кокон, вот-вот прорвётся мотыльковым светом, метнувшись к свечеревшим окнам глаз.
И почему Марк не замечал раньше всей прелести этого вечернего мира? Огненный, неземной закат, словно крыло огромного ангела-мотылька, прореял над затихшим миром, оставив по себе звёздную пыльцу ночного города, кружащейся в тёмном воздухе.
Как прекрасен вечерний собор с его рельефами какой-то неземной орнитологии рая и ада : ангелы, химеры...
Как невесомо-роскошно балкончики на зданиях озарены закатом : они похожи на колыбели, укачивающие тишину этого дня и счастливые лица людей...
И почему люди днём не поднимают глаз к небу, не замечают всей этой живой красоты?
Мир так прекрасен! Марк едет на трамвае, думает о своём счастье и Кларе, о том, что у неё был какой-то ̶и̶н̶о̶з̶е̶м̶е̶ц̶ иностранец до него; но теперь это в прошлом. Как там у Мандельштама? "Заблудился я в небе, что делать?"
Закат, вся доверчивая роскошь вечера и мира, дышали Кларой... Боже, как хочется обнять целый мир, поцеловать этот ликующий ветерок, закат..
Нетерпение сердца, глаз... скорее бы вернуться к Кларе.. Торопится, сходит с ещё движущегося трамвая в густой, тёмный блеск течения асфальта, ночи и огней машин.
У матери Марка, сидит какая-то женщина. Рассказывает о том, что сегодня Клара вернулась к своему "иностранцу".
Мать Марка, мывшая посуду, прижимает к сердцу тарелку, словно щит, словно бы желая заслониться не только от этой страшной вести для сына, но и ещё от чего-то невыносимого...
А сына уже нет. Сын не узнает, не увидит, не досмотрит подробностей заката, ибо опасно вот так вдруг полюбить, вдруг заметить всё красоту мира, которую не замечал раньше, и которая, словно бы мстя, сузилась до обжигающего блеска звезды, иглой пронзившей мотыльком заметавшееся сердце.

Но странно... Марк смотрит, как Марк идёт по тёмной улице к своей Кларе. Рука - в коконе бинтов... нет, это спирали дыма и браслетов на руке Клары, которую он целует. Какие-то странные, хмурые люди у неё в квартире.. Вот этот, кажется, только что ехал с ним в трамвае.. Хочется что-то сказать, что-то важное, но губы, словно в каком-то рассказе Чехова, шепчут что-то бледное об иностранце, закате, молитве...
Марк умер, или ещё жив? Как страшно это : умереть, и не заметить этого. Рука в бинтах. Тело - в коконе бинтов. Над Марком склоняется знакомое лицо. Грустно машет головой.
Куда, в какие райские ли, адские ли страны, сейчас мотыльком отлетит его душа?
Так это смерть, или ещё жизнь? И не так ли и наши губы порой в любви и вдохновении шепчут что-то бледное, жаркое, словно бы желая сказать что-то заветное, но говорят о чём-то другом? А что, если и Марка не было? Если ничего ещё не было?
Так, порхает, журчит мотылёк в тёмной и душной комнате, в которой какой-то смурый человек покончил с собой, выстрелив себе в сердце. Разбился кувшин, зажурчала вода ( Соглядатай). Тень от люстры, прозрачным пауком засеменила в тёмный угол.
Мотылёк вылетает в охваченный закатом город, проносится над опустевшей лавкой, в которой, посреди бабочек на стенах, замер на полу мёртвый человек с улыбкой счастья на лице ( Пильграм). Мотылёк проносится мимо совершенства залитого солнцем пляжа, испуганного мальчика на берегу ( Совершенство).. и дальше, дальше летит мотылёк, порой ударяясь в бледные окна ещё ненаписанных страниц Набокова (̶B̶e̶n̶d̶...) и теряется в небе, становясь одной из живых подробностей заката.

Такая книга могла появиться на свет только под воздействием особого настроения, потому что вся она – одно сплошное настроение. Сам автор объясняет появление книги на свет тем, что почти десять лет работы над «Жан-Кристофом», с его трагической атмосферой, привели к неодолимой потребности создать что-то веселое, не сдерживаемое никакими рамками.

Ромен Роллан родом из города Кламси Неверской Бургундии. Поездка в родные края, где он не был с ранней юности, зеленеющие поля, цветущая сирень, распускающиеся лозы виноградника пробудили в нем прошлое, воскресили всех далеких предков, тех самых Кола Брюньонов, что все это время дремали где-то в подсознании. Именно здесь, в Кламси, он собирал материал для своей книги – летописи, предания, французский фольклор – сказки и поговорки.

Роман по праву называют «Галльской поэмой», ведь язык, которым он написан, сложно назвать прозой, рифмы и своеобразный поэтический ритм встречаются тут почти в каждом предложении. И в связи с этим хочется восхититься мастерством переводчика, ведь перед ним стояла очень трудная задача, перевести текст так, чтобы сохранились все нюансы речи, что в этой книге является наиважнейшим.
Вот несколько примеров:

Кола Брюньон – веселый, никогда не унывающий человек. Он любит выпить и вкусно поесть, порассуждать о религии и политике, не сильно стесняясь в выражениях. Сам себя он иронично характеризует так: "Ты себе представить не можешь, что я за скверное существо, негодяй, бездельник, бражник, распутник, болтун, вертопрах, упрямец, обжора, лукавец, спорщик, мечтатель, злюка, чудак, пустозвон." Конечно же это является сильным преувеличением, главное, что надо знать об этом человеке – он любит жизнь, его приводит в восторг сама мысль о том, что он существует на этом свете и никакое горе или беда не могут поколебать этот галльский дух, это радостное мироощущение.

Очень рекомендую книгу всем, кто любит красивые и необычные языковые формы. История, рассказанная невероятно богатым и колоритным языком весельчака Кола Брюньона должна прийтись вам по вкусу.

В своих произведениях В.Набоков исследует взаимоотношения людей.
Не раз писатель обращался к теме неверности и мести. Необычный сюжет этого рассказа мне напомнил киноленту А. Хичкока.
Рассказ о роковой ошибке человека, ослепленного дьявольской ревностью.
Немолодой профессор биологии возвращается на пароходе домой.
Ученый муж имеет неопровержимые доказательства неверности молодой супруги. У него есть письмо жены,
адресованное другому мужчине.
На душу героя,камнем легла обида и
яростное желание отомстить коварной изменнице.Таможенный осмотр профессорского багажа,дает ревнивцу оригинальное решение совершения мести.
Молодая жена героя,следуя моде времени,увлечена спиритизмом. Женщина пишет письмо, давно умершему поклоннику.И это послание попало в руки супруга,который вершит свою изощренную месть.
Теперь он может станцевать свой победный танец на костях той, кто сделал ему больно.
В небольшом по об'ему произведении, присутствуют два символа смерти - скелет и дух умершего. Эти символы имеют связь с образами героев,имен которых автор не называет.Человек науки прагматик профессор и мечтательница,верящая в потусторонний мир его молодая жена.
И неразлучными компаньонами, выступают сильнейшие негативные чувства - ревность и месть.
В рассказе увидела созвучие с романом " Камера обскура".

Есть детские книги, к которым хочется возвращаться даже в зрелом возрасте, перечитывать их, отмечать новые смыслы, упущенные при первом прочтении. Яркий тому пример - "Aлиса в Стране чудес", которую не справедливо относят исключительно к детской литературе, а ведь будучи взрослым, читать ее даже интереснее. И все благодаря таланту Льюиса Кэрролла - он сумел упаковать сложное абсурдистское содержание в сказку для детей. Обнаружить в ней можно не только необычных персонажей, парадоксальную логику, но и сразу несколько философских концепций, которые позволяют нам лучше понять, как функционирует язык и человеческое мышление...

"Алису в Стране чудес" написал английский математик Чарльз Лютвидж Доджсон, более известный как Льюис Кэрролл - преподаватель Оксфорда, священнослужитель и фотограф-любитель. Кэрролл был довольно замкнутым и застенчивым человеком, который неуютно чувствовал себя в окружении взрослых, гораздо свободнее Кэрролл себя чувствовал в компании детей - им он и посвящал свои немногочисленные литературные шедевры. "Алису" Кэрролл написал для 11-летней девочке по имени, как ни странно, Алиса, дочери вице-канцлера Оксфорда. Кэрролл любил с ней гулять и рассказывать ей абсурдные сказки. Она однажды попросила их записать. Спустя 7 лет Кэрролл написал продолжение - "Алиса в зазеркалье", где путешествие главной героини продолжилось в не менее сюрреалистичном мире.

С литературной точки зрения "Aлиса в Стране чудес" основана на классических сказках, которые обрели популярность в Европе именно в XIX веке с легкой руки романтиков. В мифическом восприятие мира они видели истину - именно поэтому так любили этот жанр сами и возродили любовь к нему в европейской литературе, но при этом Кэрролл создает очень необычную сказку. Одна только завязка крайне нетипична для классической структуры. Приключения Алисы начинаются без какой-либо подводки, тогда как в традиционной сказки история зарождается с беды героя или необходимости, которые вынуждают его отправиться в путь. Здесь также практически полностью отсутствует чёткая причинно-следственная связь между событиями, то есть одно не вытекает из другого, и каждый следующий эпизод будто бы ничем не предопределен. В классической сказке главный герой нередко встречает дарителя - персонажа, который дает ему какой-то волшебный предмет или совет, при условии, что тот преодолеет определенные испытания. В сказке Кэрролла Алиса тоже встречала дарителя, например, гусеницу или белого кролика, но не проходила ни одного испытание, хотя все равно получала все, что ей нужно. При этом сами дарители даже не знали, что они ими являлись, и это пример типичного кэрролловского абсурда. Кэрролл иронически переиграл все каноны классической сказки: он оставил их в своем произведение, но лишил всякого смысла. И удивительно то, как успешно в одном человеке уживались две личности: законопослушный Доджсон (с его религиозностью и приверженностью к порядку) и подчеркнуто-логический Кэрролл, который оставался вне религии и морали.

"Aлиса в Стране чудес" - весьма театрализованный текст. Кэрролл не зацикливался на описаниях природы или внешнего вида персонажей. Его текст максимально избавлен от всего лишнего: на первый план выходят действия-идеологии, которые иногда разбавлены размышлениями Алисы, оформленными в виде монологов. И, к слову, мастерство Кэрролла передавать диалоги сильно недооценено. Словесные перепалки в этой сказке - высшее драматургическое искусство. Каждое слово вне - либо часть игры абсурда, либо отсылка к кому-либо фольклорному или литературному тропу. Но как же можно избавиться от описания в тексте без ущерба для сюжета?

Ответ прост. С помощью иллюстраций. "Aлиса в Стране чудес" изначально была напечатана с иллюстрациями, а в следующих переизданиях появилось еще несколько десятков рисунков, чтобы книга максимально раскрыла свой потенциал. Изучать ее стоит именно с визуальным сопровождением, при этом не так важно будут ли это иллюстрации Джона Тенниела или Сальвадора Дали.

Как я уже говорил, Льюис Кэрролл - профессор математической логики. Неудивительно, что главный смысл "Aлисы в Стране чудес" лежит именно в области логических парадоксов. Казалось бы все просто, Кэрролл создает волшебный мир, в котором творится полный абсурд, но давайте присмотримся к нему внимательно. Мир этой сказки отличается от нашего не просто внешне, но и внутренне. И дело не в разговаривающих животных и странных играх, а в том, что там не работают законы нашей логики - это, конечно, не значит, что он полностью погряз в хаосе. Логика безусловно есть, просто она отличается от нашей, например, часы шляпника, которого в русской версии называли еще "болванщиком", всегда показывают день недели, а все потому что он хотел убить время. В ответ на это, время на него обиделось.

"С тех пор Время для меня палец о палец не ударит! И на часах все шесть..."

Кэрроллу было просто не интересно придумать волшебный мир, он до мелочей продумал его парадоксальную логику, которая хоть и не похожа на нашу, но внутренне непротиворечива.

Язык - как средство общения и познания мира - одна из самых ярких особенностей произведения. Кэрролл не просто придумал множество новых слов и забавных рифм, но и продемонстрировал таким образом границы нашего мышления. Если присмотреться, весь текст Кэрролл состоит из игр с четко установленными правилами. Это карта, охота, шахматы. Язык для него такая же игра, правило которой можно менять и нарушать. Используя двусмысленности Кэрролл и создает абсурд Страны чудес.

Уже в XX веке философ Людвиг Витгенштейн в работе философского исследования заговорил о том, что смысл слов зависит только от контекста. Эту же идею Кэрролл иллюстрирует в тех сценах, где Алиса пытается пообщаться с жителями Страны чудес. Каждый раз ей указывают на то, что речь ее неправильна, и Алиса будто вынуждена заново выстраивать понимание мира, в котором она оказалась. Особенно это заметно в сценах беседы за безумным чаепитием.

"Все понятно" - с торжеством сказал Шляпа. Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться - вот тогда бы твое дело было... в шляпе"

Мы привыкли к определенной работе слова, но это просто привычка. В сказке Кэрролл как раз и демонстрируют внутреннее противоречие языка. Вслед за ним лингвистика XX века обнаружила, что значение и форма слова связаны совершенно произвольно, то есть нет никакой прямой связи между словом "стол", и тем, что мы подразумеваем под ним. Мы понимаем друг друга только потому, что у нас принято этим словом обозначать именно стол, а не, например, "кота".

Интересно, что уничтожение связи между предметом и его значением носят порой экзистенциальный характер - Алиса постоянно сталкивается с невозможностью узнать кто она такая. Например: белый кролик путает Алису с его горничной Мэри Энн, a Шалтай-болтай находит, что она похожа на всех людей сразу и в ней нет ничего уникального. Но самым показательным моментом является встреча с гусеницей, на которой Алиса не может ответить на прямой вопрос "Кто вы?". По мнению Кэрролла, язык - это социальный договор. И в мире другой логики, логики парадокса, наша привычная коммуникация уже не работает. Это хорошо заметно по общению с близкими людьми, когда в разговоре слова приобретают новые значения и даже смысл, которые другим людям неизвестны. Сторонний человек, услышавший беседу двух лучших друзей, даже если знает язык, скорее всего не поймет о чем идет речь. То же самое мы видим на примере Алисы, она не часть мира Страны чудес, поэтому не может понять ее жителей, а они не могут понять ее.

"Алиса растерялась. В словах Болванщика как будто не было смысла хоть, каждое слово в отдельности и было понятно".

Непонимание Алисы во многом связано с ее именем - оно не говорит само за себя, поэтому жители Страны чудес сбиты с толку. В их мире все по-другому, шляпник - это визуализация английской пословицы "Mad as a hatter", то есть "безумен как шляпник". В Англии XIX века, при производстве фетра, из которого делали шляпы, использовалась ртуть. Мастера вдыхали ее пары, а симптомы ртутного отравления - это спутанная речь, потеря памяти, тики и искажение зрения. Мартовский заяц - тоже из поговорки "Mad as a March hare", что в переводе означает "безумен как мартовский заяц". В Англии считается, что зайцы во время размножения, то есть с февраля по сентябрь, сходят с ума.

Мы обычно понимаем абсурд, как нечто бессмысленное, но в Алисе смысл как раз есть. Кэрролл выстраивает реалистичный мир с четко проработанной внутренней логикой - это игра, которая возникает из нашей попытки понять эту другую логику - это и есть абсурд. Абсурд в этом случае - игра в значение слов. Единственное его правило: "не вступать в противоречие с внутренней логикой автора", чего Кэрролл никогда себе не позволяет. Например: если в его мире время перестало идти по сюжету, оно действительно больше не тронется с места.

Такая работа Кэрролла помогает нам сделать вывод о логике нашего языка: "Насколько абсурден мир Страны чудес, настолько абсурден и наш мир. И все наши условности в языке, мышлении и коммуникации - тоже игра. Просто мы знаем ее правила."