Klucz Sary

Лампомоб-2018
8/13
Так случилось, что в очередной раз о противоречивой роли Франции в Холокосте я задумалась, прочитав роман Кристин Ханны "Соловей" - буквально одной неделей раньше, чем открыла "Ключ Сары". На самом деле, конечно, мысль о том, что в оккупированной стране часть населения вполне может быть заодно с оккупантами, и даже помогать им, в литературе поднималась не однажды. Резоны могут быть разные, а результат, как правило, один. После победы "наших" отдельных предателей и коллаборационистов вешают на заборах и подвергают публичному осуждению. А как быть, если они не "отдельные негодяи"? Что делать, если их слишком много?
Оказывается, самое простое - сделать вид, что все прошло и забыто. Историю пишут победители? Значит, победители и припишут все гнусности военного времени побежденному врагу, сознательно и расчетливо закрыв глаза на собственную нелицеприятную роль в реальных исторических событиях. Это ведь так нормально для человека, считать себя хорошим и оправдывать все свои поступки стечением обстоятельств, чужими злокозненными действиями и прочими "объективными" причинами, любыми способами избегая необходимости взять на себя ответственность за произошедшее. Это ведь так нормально для многих нынешних и прошлых "патриотов" - делать то же самое для собственной страны, даже не пытаясь разобраться в реальных событиях... Ведь куда проще любить романтичный и прекрасный образ родины, чем реальную - не всегда красивую, во многом неправую.
Словом, мне показалось, что этот переполненный недостатками женской прозы роман - прежде всего именно об этом. Не о факте трагедии на велодроме Вель д’Ивер французских евреев - граждан страны, которых предало собственное правительство. Не о судьбе еврейской девочки, не сумевшей спасти собственного брата. Даже не о двух стариках, которые рисковали собственной жизнью для её спасения. И уж конечно не о переживаниях американской журналистки Джулии - эту линию в романе я вообще считаю провальной. Самое сильное в этой книге, и пожалуй, именно поэтому я поставила роману довольно высокую оценку, мысль о том, что нельзя прятаться за спасительными шорами лже-патриотизма, нельзя замалчивать реальные факты истории, даже если они разрушают светлый образ человека или целой страны. Нужно знать. Нужно точно знать факты, чтобы разобравшись в причинах, попытаться сделать выводы, став лучше. Любой, даже негативный, опыт - позволяет это совершить. Замалчивание, ложь - оставляют нас прежними.
А этот роман, точнее его главная тема - попытка рассказать всем, кто постарался забыть или просто никогда не знал, о событиях, начало которым дало 16 июля 1942 года в Париже. Всего через день после главного национального праздника, всего за три года до конца войны...
Вот именно за эту попытку я и поставила свою оценку книге, чисто литературные достоинства которой мне показались весьма сомнительными. Кстати, у американки Кристин Ханны всё то же вышло намного сильнее.

Мы недавно с подругой разговаривали на тему того, что она подсознательно плохо относится к немцам. Для нее они по-прежнему неразрывно связаны с нацизмом. Но она не испытывает таких же эмоций к, допустим, итальянцам. Я же склонна считать, что последующие поколения обязаны помнить о совершенных преступлениях, но судить нынешнее поколение по прошлым тоже несправедливо. В истории любой страны есть ужасные страницы. В истории Европы в 20 веке многие из них пришлись на мировые войны. И часто эти страницы пытаются перевернуть, забыть, не читать. Потому что страшно и потому что больно. Люди не любят, когда им показывают их дурные стороны. И постоянно есть это разделение на два лагеря. "А зачем об этом вспоминать, ворошить прошлое? Что было, то прошло, мертвых не вернешь, кто старое помянет и тд". И мне кажется, что в какой-то степени это и есть основная мысль в этой книге. Люди не хотят помнить прошлое, а в прошлом есть нескончаемое количество людей, в том числе людей, которые погибли, не оставив следа, и некому скорбеть по ним, потому что не выжил никто, и это в какой-то наша общая обязанность – помнить о них. Помнить, как легко люди начинают пылать ненавистью. Помнить, как легко люди отворачиваются от себе подобных.

У меня возникло ощущение, что Татьяна де Росней начала читать про Вель д'Ив и переполняющие ее эмоции заставили написать книгу, чтобы поделиться ими. Слишком уж мысли ее героинь похожи на те, что испытываешь, столкнувшись с фактами Холокоста. Чем евреи отличаются от других людей? Почему их возненавидели? Причем не только немцы. В этой книге речь идет о французах, о полицейских, сгонявших женщин и детей на стадион. Причем детей в список включило французское, а не немецкое правительство. Как так случилось, что желтая звезда изменила отношение парижан к соседям? Как могли человеческие существа относиться так к детям? Что должно произойти в голове и душе, чтобы сотворить такое?

В остальном книга разочаровывает. Ужасный язык, обилие непонятно зачем вставленных марок и шаблонов, героиня-американка с очень странным мужем-французом, все богатые и красивые, само собой. но со сложными отношениями. Героине поручено написать статью про Вель д'Ив, она начинает собирать материалы и внезапно натыкается на факт того, что семья ее мужа переехала в квартиру сразу после облавы. Она начинает раскапывать историю семьи, которая жила там раньше. Параллельно идет рассказ о еврейской девочке, которая попала в облаву, но во время того, как их забирали, спрятала маленького брата в потайном шкафу и закрыла на ключ. История девочки и история облавы передана с исторической точки зрения очень даже неплохо. Страдания же героини-журналистки выводили меня из себя. Там реально был кусок, в котором она ездит по местам, связанным с Холокостом, а потом внезапно ей звонит муж, и на нее "обратно сваливается вся тяжесть жизни". Перспектива, ****. Мелодрама и любовный роман на фоне тысяч погибших евреев.

Единственное, что мне непонятно в истории девочки: почему она не отдала ключ сестре милосердия? Если она не подумала, то родители должны были бы. И вообще поведение родителей довольно странное. В целом, мне кажется, книга хорошо служит цели поднятия неудобной темы, но стиль уж слишком женского романа.

С самого начала чтения для меня существовали совершенно отдельно друг от друга тема Холокоста и книга Татьяны де Росней. Вот уже не первый раз попадает мне в руки книга по этой теме. Возможно, от того, что мне было с чем сравнивать, я осталась несколько разочарованной в книге.
Я очень уважительно отношусь к истории, я осознаю, насколько трагичны были события, связанные с уничтожением евреев нацистами. Бесконечно больно и страшно, когда соприкасаешься с этим. С точки зрения получения новых знаний (как ни стыдно признаваться в этом – о событиях на стадионе Вель Д' Ив я ничего не знала) для меня книга стала неоценима и побудила ещё больше окунуться в эту тему, обратиться к другим источникам. Спасибо авторам рецензий, которые я прочитала. Я столько для себя насобирала в «хотелки» разных книг на эту тему.
С точки зрения достоинств романа, повторюсь, немного разочарована. Нашла в нём отголоски разных книг, это постоянно мешало читать. Захватывающий в самом начале сюжет о семье Сары вдруг как-то стал однообразным. Казалось, автору не хватало слов. Язык изложения именно этой сюжетной лини напоминал мне язык, каким добросовестные мамочки, сидя на корточках перед ребёнком, пытаются внушить ему что такое хорошо, а что такое плохо. Автор как будто постоянно спрашивает у читателя: «Ты же осознаёшь, насколько это важно?».
Современная сюжетная линия вообще оказалась вымученной и затянутой. В отношениях Джулии с мужем с самого начала ощущаешь какую-то искусственность и приторность, постоянно думаешь: когда же это закончится. Чем закончится, понятно и так. Раздражало избыточное присутствие в тексте непереведённых французских фраз. К концу книги я уже даже перестала обращаться к комментариям. Да и вообще современную линию читала по диагонали. Понимала, что автор использовала её как связующую нить с событиями 1942 года, поэтому и принимала её как необходимую данность.
В целом, я не жалею, что книгу прочитала и даже оцениваю сей труд на четыре звёздочки.

Как бы ни использовали тему войны и лагерей для выдавливания слезы и жалости у читателей, главы про Сару, про то, что ей пришлось испытать во время войны - это довольно тяжелые фрагменты книги, они оставили горькое впечатление, к тому же открыли часть истории, о которой я не знала, про Вель д'Ив.

События в воспоминаниях были словно на быстрой перемотке, и хоть было трудно читать эмоционально, в то же время сложилось ощущение, что Сара провела в лагере всего пару дней, то есть хоть и соприкоснулась с этими ужасами, но отделалась в довольно короткий срок. Такое пограничное ощущение и трагедии, но и того, что историю скомкали.

Брала книгу скорее как военную истории, а на деле, когда кончились воспоминания о прошлом Сары, читателя погружают в беспросветно тупой дамский романчик, где главная героиня из современной ветки повествования по законам всех глупых книг для овуляшек то говорит о том, какой невероятно красивый у нее муж, а она уже свежесть потеряла, а муж там с первых строк очевидный манипулятор, истеричка, моральный абьюзер и изменщик. Потом гг-ша беременная оказывается, носится с "ребенком" и всеми этими розовыми соплями, которые я избегаю в сюжетах (кто ж знал, что наткнусь на подобное, беря книгу про военную историю). В общем, я даже включила фильм, снятый по книге, чтобы завершить "чтение", и гг-ша в киноверсии не бесила в целом, там не было лишних ахов-вздохов по мужу и раздражающих мыслей, какие встречались в книге. Но фильм оказался скомканный, местами события чуток меняли. Книгу дочитывать желания нет, потому что гг-ша далее продолжает тупить и бесить, поймав гиперфиксацию и манию на жизни Сары, чья история согласно книжным клише, конечно, соприкоснулась с жизнью гг-ши.

Обидно, потому что начало книги меня правда не оставило равнодушной.

Очень тяжело читать про вторую мировую войну (и в принципе про войны), про попытки выживания людей, про выживание ДЕТЕЙ и то, как вообще они переживали целую гамму негативных эмоций и как многие, будучи уже взрослыми, по итогу не справлялись с этим всем. И тяжело, и грустно, и страшно.

Что же касается самой книги - не замечаешь как читаешь уже последние страницы, вся история захватывает; и параллельность, проведённая писательницей - довольно интересная задумка, но по правде сказать, мозг на определённом моменте перестаёт соображать, на каком времени делать бóльший акцент, так как важна и та и другая цепочка событий.
Книга тяжёлая в плане эмоций и в плане переосмысления всего происходящего, но легкая в плане чтения.
Эта книга точно летит в список "порекомендовать/перечитать".

Отзыв пишу "по горячим следам". Едва отложила, как тут же поняла, что нужно написать, иначе лояльно снова завышу оценку ведь "автор старался" и "кому-то же нравится".

Я ошиблась. Это НЕ книга о войне, как думала я, взявшись за неё вначале. Это бульварный очень посредственный роман  с банальной основой в сюжете: у не молодой супружеской пары начинаются проблемы в браке "как-будто из-за кризиса среднего возраста у мужа, а по факту он просто кобель и гуляет налево", и чтобы придать истории пикантности, автор и вводит, очевидно, эту околовоенную сюжетная линию. Но с изюмом тут вновь перестарались, хватив лишку. Повествование как бы в двух временных пластах: Париж 1942 и современность по всему миру. Журналистка, которая ворошит историю якобы затронувшую и её семью (на самом деле нет) и девочка в центре холокоста...

Я просто НЕНАВИЖУ когда так делают: в битве за тираж открыто спекулируют такими важными темами. Холокост.Геноцид. Война.

Об этом либо нужно писать так, чтоб рвало сердце, так как писали Васильев, Никонов, Симонов, либо не писать вовсе.

Мне было интересно вначале, о массовой облаве в Париже, о Вель д'Ив, но тут справедливости ради, стоит сказать, что я больше пронялась материалами Википедии,  чем историей в книге.
И здесь отдельно хочется сказать спасибо автору за то, что без этой книги, я бы точно не узнала о трагических событиях на велодроме Вель д'Ив в 1942 году.

Множество нелогичных, смазанных и размытых моментов сыграли дополнительную роль, при определении окончательной оценки произведению в моем личном рейтинге. Как будто автор не дотянула...не смогла.

Кстати, читала в двух разных переводах одновременно и это странно.  Они порядком отличаются.

Мне было сложно определиться с тем, как же относиться к ней: это и не лёгкий романчик,  но и не история с надрывом. Это половинка на серединку.

Я дочитала. Спасибо автору за труд. Но больше не надо... тот случай, когда обложка сильнее содержимого.

Наверно, я попаду в малое число тех, кого книга не очень затронула. Не самая сильная военная книга. Об ужасных и страшных событиях, которые были на самом деле, но мне не хватило в истории надлома и трагичности, глубины и печали. 

Современная линия книги - отдельная история, которая, на мой взгляд, только портила повествование. Не понравился также конец в общем и в целом, как истории Сары, так и в наше время. 

Поразило отношение парижан и героев в целом к тому, что происходит в книге. Может быть, я черствый сухарь, но ведь так было не только во Франции, так было во многих странах мира, порабощенных Гитлером, евреи были гонимы не только там. Но в книге же у героев вызывает это огромный спектр эмоций: от неприятия и возмущения до одержимости ненормальной какой-то. В общем, понравилась первая треть. В остальном читала только ради того, чтобы узнать конец 

— А знаете, что потрясло меня больше всего в событиях на «Вель д'Ив»? — спросил Гийом. — Кодовое название операции.
Благодаря упорным поискам ответ на этот вопрос был мне известен.
— Операция «Весенний ветер», — пробормотала я.
— Не правда ли, очень милое название для таких кошмарных событий? — сказал Гийом. — Гестапо попросило французскую полицию «предоставить» им определенное количество евреев в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Но полиция вознамерилась депортировать их как можно больше, и власти решили подкорректировать полученный приказ, так что они арестовали и маленьких детей, которые родились уже во Франции. Французских детей и французских граждан.
— Гестапо не просило арестовывать их? — переспросила я.
— Нет, — ответил он. — Во всяком случае, поначалу. Депортация детей открыла бы правду: всему миру стало бы ясно, что евреев отправляют не в трудовые лагеря, а посылают на смерть.
— Так почему же детей арестовали? — задала я очередной вопрос.
Гийом сделал глоток лимонного ликера.
— Вероятно, в полиции считали, что дети евреев, пусть даже они родились во Франции, все равно остаются евреями. Так что в итоге Франция отправила в лагеря смерти почти восемьдесят тысяч евреев. И назад вернулась хорошо если пара тысяч. А из детей не вернулся никто.

Писательница справилась с задачей. А задача была – донести до нас правду о июльских событиях 1942 года в самом сердце Франции Париже. Не люблю новых авторов, пишущих о Второй мировой войне, забраковала уже нескольких: "Книжный вор" Маркуса Зузака, "Два брата" Бена Элтона, "Мальчика в полосатой пижаме" Джона Бойна. В этот раз книга не вызвала отторжения.

Мне всё понравилось в произведении: подача информации, две сюжетные линии, подбор героев. Книга читалась легко, если отбросить эмоциональную составляющую. Не устаю открывать для себя каждый раз что-то новое, надо ли говорить, что такой важный факт о депортации евреев, проскользнул мимо моих ушей. Если уж не все французы об этом знают… Гармоничное сплетение событий современности с событиями шестидесятилетней давности, они так хорошо сошлись с своем пике. Обычно при двух ветках – современной и жизни в прошлом, какая-то ветка повествования перевешивает. А здесь был одинаково ровный интерес, что к Саре и ее трагедии, что к Джулии и ее интегрированной жизни, как урожденной американки среди парижан. Нетривиальный взгляд Джулии на парижскую жизнь, характерное поведение французов и их привычки был любопытен, что-то типа этого:

Когда исчезла из книги первая трагедийная линия, стало скучновато, образовался провал, как будто Сара действительно ушла из жизни и ее присутствие перестало ощущаться. Не стало такого накала. Но и тут Росней справилась: она просто довела до логического конца.

Мне симпатична была дочка Джулии – Зоя, где таких умных, взросло-размышляющих детей берут?

Сара. События, произошедшие с ее семьей ужасны. Знакомая с обращениями с евреями в годы войны, готова была увидеть подобную картину. Тем не менее, ошеломило осознание того факта, что не руками нацистов, оккупировавших Францию, а силами самой французской полиции было это сделано. Большое уважение к тем французам, которые помогали и сочувствовали евреям. Такая семья попалась и на пути Сары. Понимаю ее, понимаю почему Сара не смогла пережить и переступить через страшное положение, сложившееся с ее семьей. Трудно пережить, когда тебя и твоих родителей приравнивают к скоту, выдергивают из уютной жизни, разделяют насильно детей с отцами и матерями, издеваются, убивают. Вина за братика, которую ничем не успокоить. И еще труднее пережить равнодушие, тупое спокойствие и "ничегонехочуслышатьизнать" второй части жителей Парижа и окрестностей. Которых спроси, они и не знают, чем отличаются евреи от неевреев. Бывших соседей и земляков. Вот это страшно на самом деле.

Я не смогла отпустить книгу просто так, поискала информацию на эту тему, как пришло к власти правительство Виши под руководством маршала Анри Филиппа Петена. Вот хронология без изменений:

Хроника «национальной революции»
1939
3 сентября — Франция в ответ на вторжение гитлеровцев в Польшу объявила войну Германии, но война поначалу шла странная — она ограничивалась лишь частными операциями на море и случайными перестрелками на суше.
1940
10 мая — Началось решительное наступление немецких войск, прорвавших линию французской обороны в Арденнах, а
14–16 мая — на Мозеле.
18–22 мая — Премьер-министр Франции Поль Рейно, лидер либерального Демократического альянса, перед лицом надвигающейся катастрофы призвал во власть «победителей 1918 года»: 84-летнего маршала Филиппа Петена, которого назначил вице-премьер-министром, и генерала Максима Вейгана — он сменил на посту главнокомандующего армией нерешительного Мориса Гамелена.
29 мая — Вейган предложил Рейно прекратить борьбу и заключить перемирие.
31 мая — Рейно заверил посетившего Францию Уинстона Черчилля: «Мы не сложим оружия, если его не сложите вы».
5 июня — Стремясь восстановить доверие англичан, Рейно ввел в состав правительства генерала Шарля де Голля, решительного сторонника войны до победного конца.
9 июня — Германская группа армий «В», прорвав оборону французской 10-й армии на Сомме, вышла к Сене.
13 июня — Петен выступил с требованием немедленно заключить перемирие, пригрозив, что в противном случае французская армия не сможет предотвратить якобы назревающий коммунистический мятеж.
14 июня — Немецкие войска вступили в Париж. Французское правительство бежало в Бордо.
16 июня — Премьер-министр Поль Рейно ушел в отставку, его место занял Петен.
17 июня — Петен в радиообращении к нации призвал французов «прекратить борьбу» и через испанское посольство обратился к Германии с предложением заключить перемирие.
18 июня — Генерал де Голль из Лондона призвал по радио французов присоединиться к его «Сражающейся Франции».
20 июня — Петен своим указом запретил членам правительства и парламента покидать страну.
21 июня — 27 парламентариев (в их числе семь министров правительства Народного фронта, людей известных и авторитетных) в нарушение запрета отплыли на пароходе «Массилия» в Марокко, чтобы продолжить борьбу с врагом в колониях.
22 июня — Начальник штаба Верховного главнокомандования Германии Вильгельм Кейтель и командующий арденнской группой французских армий генерал Шарль Хюнтцигер подписали в Компьенском лесу акт о капитуляции Франции, вступивший в силу 25 июня. Он предусматривал расчленение страны: на двух третях территории (северные и западные департаменты) устанавливался немецкий оккупационный режим, а южная часть и колонии сохраняли суверенитет и оставались под властью правительства Петена.
25 июня — Маршал Петен, выступая по радио, заявил: «Наше поражение стало результатом нашей распущенности. Состояние вседозволенности разрушило все, что было создано духом жертвенности. Поэтому я призываю вас в первую очередь к интеллектуальному и моральному возрождению».
1 июля — Правительство Петена, обосновавшееся в курортном городке Виши, добилось от президента Франции Альбера Лебрена согласия на созыв внеочередного заседания обеих палат парламента.
3 июля — Англичане атаковали и уничтожили французские корабли, стоявшие на рейде алжирского порта Мерс-эль- Кебир, дабы те не достались Германии. В ходе этой операции погибли 1297 французских моряков, чем не замедлили воспользоваться как немецкая пропаганда, так и сторонники Петена.
9 июля — 670 парламентариев, собравшихся в театре-кабаре (другого столь же вместительного зала в Виши не нашлось), проголосовали за предложение правительства Петена изменить Конституцию 1875 года.
10 июля — Назначенный Петеном вице-премьер Пьер Лаваль огласил проект Конституционного закона, немедленно утвержденный парламентариями (569 голосов за, 80 против при 17 воздержавшихся). Текст его состоял всего из одной статьи, по которой вся полнота власти переходила к «главе государства» Петену, а цели Французской республики «Свобода, равенство, братство» заменялись триадой «Труд, семья, отечество».
22 июля — Создана комиссия по пересмотру слишком либерального, по мнению властей, закона о натурализации от 1927 года.
11 августа — Запрещена деятельность масонских лож.
16 августа — Законом об Организационных комитетах, создававшихся для каждой отрасли промышленности, положено начало созданию корпоративного хозяйства.
3 сентября — Вышел закон, подтвердивший запрет компартии, действовавший с 1939 года. Согласно ему всякий коммунист подлежал аресту как враг нации.
27 сентября — Опубликовано постановление о проведении переписи еврейского населения: «Евреями считаются те, кто принадлежал или принадлежит к еврейской религии или у кого из числа бабушек и дедушек больше двух — евреи».
3 октября — Выпущен первый антиеврейский закон, запрещавший евреям занимать должности, «открывающие доступ к власти», в частности выборные, государственные, преподавательские, работать в кино, на радио, в театре. Ограничивался доступ евреев в университеты и к свободным профессиям.
4 октября — Депутаты приняли закон, позволявший без ордера и предъявления обвинения арестовывать евреев-иностранцев. В результате к декабрю 1940 года в лагерях неоккупированной зоны, в том числе и расположенных в Северной Африке, насчитывалось 55 000 заключенных евреев.
24 октября — На вокзале местечка Монтуар в департаменте Луар и Шер Петен встретился с Гитлером.
30 октября — Петен выступил с обращением к нации, в котором сообщил, что в ходе встречи, к которой его никто не принуждал и приглашение на которую он принял по своей воле, ему удалось договориться с Гитлером о сотрудничестве в деле «установления нового европейского порядка».
13 декабря — Пьер Лаваль, откровенно пронемецкая политика которого смущала даже Петена, отправлен в отставку. Новый премьер-министр Пьер Фланден стал проводить курс «модернизации», которая на деле превратилась в фашизацию.
20 декабря — Опубликована Спортивная хартия, разработанная под руководством назначенного Петеном в начале декабря комиссара по спорту теннисиста Жана Боротра. Спортивные общества объявлялись «самыми надежными средствами национального возрождения» и должны были воспитывать в молодежи «дух дисциплины и самопожертвования».
1941
22 января — Образован Национальный совет — совещательный орган, члены которого назначались правительством из числа нотаблей, артистов, ученых, представителей церкви, промышленников и глав сельскохозяйственных кооперативов. Политические партии формально не были запрещены, но деятельность их была приостановлена. 29 марта — Создан Комиссариат по делам евреев. Возглавил ведомство политик крайне правого толка, антисемит Ксавье Валла.
22 июля — Опубликован новый антиеврейский закон, предусматривавший, в частности, «арианизацию» еврейских предприятий. Они подлежали конфискации и переходили под управление правительственной «временной администрации».
29 августа — Создан Французский союз ветеранов, задачей которого Валла объявил борьбу за осуществление вишистской «национальной революции» и утверждение «нового порядка», в том числе и репрессивными методами.
4 октября — Опубликована Хартия труда, предусматривавшая создание единого и обязательного профсоюза в промышленности и торговле.
12 декабря — От Союза ветеранов откололась небольшая, но очень активная фашиствующая группа — Легионерская служба порядка во главе с Дарнаном. Она устраивала пропагандистские манифестации, а также активно занималась выявлением врагов режима, ее члены нападали на граждан, которых можно было заподозрить в симпатиях к республике.
1942
19 февраля — Начался Риомский процесс над членами правительства Третьей республики, отказавшихся присягнуть Петену и попытавшихся покинуть Францию, чтобы продолжить борьбу. Среди подсудимых были такие блестящие ораторы, как Леон Блюм и Эдуар Эррио. В результате процесс над антивишистами превратился в процесс над самим режимом Виши, и 15 апреля 1942 года Гитлер потребовал от Петена суд прекратить. Процесс был приостановлен «до получения дополнительных сведений» и более не возобновлялся, подсудимые были освобождены союзниками в апреле — мае 1945 года.
11 апреля — На пост премьер-министра возвращен Лаваль.
5 мая — Под нажимом немецких оккупационных властей, посчитавших Ксавье Валла недостаточно усердным, правительство Виши отстранило его от руководства Комиссариатом по делам евреев и 6 мая поставило на его место еще более ярого антисемита — Луи Даркье де Пельпуа.
7–8 ноября — Союзные войска высадились в Алжире и Марокко, французская колониальная Африка перешла на сторону союзников, что лишило правительство Виши существенной поддержки.
11 ноября — Германия в ответ на переход колоний на сторону «Сражающейся Франции» оккупировала юг страны, поняв, что простое усиление нажима на правительство Петена не позволяет искоренить движение Сопротивления.
1943
30 января — На основе вспомогательной Легионерской службы порядка (Service d'Ordre Legionnaire) создается милиция (Milice Francaise). Задачи новой структуры: борьба с «терроризмом» (Сопротивлением) и «язвой еврейства», преследование коммунистов и других противников режима.
3 июня — В Театре Сары Бернар, переименованном оккупационными властями в Театр Сите, состоялась премьера пьесы Жан-Поля Сартра «Мухи», в аллегорической форме делегитимировавшей режим Петена и призывавшей к борьбе с ним.
18 декабря — Петен делает попытку расстаться с Лавалем, дабы сделать возможными переговоры с союзниками по антигитлеровской коалиции. Немецкая реакция на это была весьма жесткой. Лаваль не только сохранил пост, но и усилил свои позиции: в начале 1944 года в кабинет были введены прибывшие из Парижа «ультра фашиствующие» политики. Филипп Анрио возглавил Министерство информации, Жозеф Дарнан — Министерство внутренних дел, Марсель Деа — Министерство труда. Можно сказать, что с этого момента правительство Виши превратилось в чисто полицейскую структуру, занятую лишь борьбой с «террористами».
1944
20 августа — Оккупанты отстраняют Петена и Лаваля от власти и сажают их под арест.
25 августа — Париж освобожден. Во время торжественной церемонии, организованной по этому поводу на следующий день, собравшиеся призвали «спасителя Франции», председателя Национального совета Сопротивления генерала де Голля, провозгласить республику. Но генерал категорически отказался : «Республика никогда не прекращала существования. Ее последовательно воплощали «Свободная Франция», «Сражающаяся Франция», Комитет национального освобождения. Режим Виши был и остается ничтожным и недействительным».

16 июля 1995 года президент Жак Ширак признал, что Франция виновна в участии в тех кровавых событиях и в холокосте в целом.
Летом 2012 года глава государства Франсуа Олланд заявил, что «это преступление было совершено во Франции, Францией», и также это было преступление «против Франции, против ее ценностей и идеалов».

И из последних новостей:

Лидер «Национального фронта» и кандидат в президенты Франции Марин Ле Пен не признала вины государства за массовую депортацию евреев из Парижа в 1942 году, известную как операция «Вель д'Ив». Об этом сообщает Ouest France. «Я думаю, что Франция не несет ответственность за "Вель д'Ив". В этой и в других подобных облавах виновны те, кто был тогда у власти, а это не Франция», — заявила политик. Она также посетовала, что в последние годы в области школьного образования ведется политика, направленная на очернение истории Франции. «Я хочу, чтобы учащиеся снова испытывали гордость за свою страну», — добавила Ле Пен.

Так что слова из книги все еще остаются в силе:

С темой Второй мировой и Голокоста я, как для любителя, знакома очень неплохо. При чем как по художке, так и документалистике. Ну, и визит в Освенцим тоже произвел впечатление и обогатил новыми страшными знаниями. И самое ужасное для меня в этой теме не все то, что я знаю, а то, чего я не знаю, о чем я еще не слышала. Каждый год оказывается, что есть новые и новые пласты этого ужасного и неподъемного знания, которые я открываю дальше и дальше, и, мне давно уже кажется, что узнать обо всем один человек в течении одной жизни не может.

В этой книге много чего. Это и июль 42 года в Париже (Вель д'Ив, о котором я не знала), и двухтысячные, в которые героине поручают написать статью о депортации евреев из Парижа, а она узнает, что эти события связаны с ее семьей, и ее разваливающийся брак.

Конечно, история Сары Старжински ужасает. При чем она гораздо страшнее из-за того, что Сара выжила и практически избежала лагерей. Так она (история) обретает индивидуальность, но без хеппиэнда. Более того, по-моему, тот вариант развития событий, который показан в книге, гораздо бесчеловечнее и трагичнее. Или человечнее, а потому трагичнее.

Так что если вам нужно что-то, от чего мороз по коже, чтобы драма, и чтобы пробирало по-настоящему, вам сюда. Только помните, что история ужасная.

Каждый раз, когда я вспоминала об этой книге, совесть молила меня написать рецензию, иначе не даст спокойно жить... И вот, я пролистываю на читалке заново эти страницы... и уверенно ставлю четвёрку из десяти. Хотя раньше стояло шесть. Не знаю, зачем я тогда так расщедрилась, одно дело, когда было бы за что.
Но тут ведь совершенно иное дело.
Главное время здесь якобы современность, соответственно, и отталкиваться нужно отсюда и судить книгу, исходя именно из этого времени. Но есть ещё описания событий 1942 года, жизни простой еврейской семьи и их большой национальной трагедии. Если бы можно было вычленить из всей книги именно это время, историю маленькой Сары и её запертого в шкафу брата, которого нужно срочно спасти... Есть отважная маленькая девочка, бежавшая из концентрационного лагеря, столкнувшаяся по пути домой со множеством разного рода трудностей, бережно всё это время хранившая ключ. Хоть у читателя надежды давно уже не было, у Сары она была, и это было до боли трогательно. Есть хлёсткий подзатыльник читателю, который кроме как 9 мая не вспоминает ни о каких подобных вещах, ни о войне, ни о мире, в котором он живёт только благодаря тому, что до этого погиб кто-то, кто нас даже не знал... Есть история, которую нужно знать.
Так вот, если бы автор просто написала книгу о 1942, Саре и ключе, я бы без всякий терзаний вышеупомянутой совести поставила десятку и была бы такова.
На мой взгляд, незачем было приплетать абсолютно ненужную историю современной сентиментальной француженки, которая прекрасно знала о том ужасном времени и о том, что Сара всю жизнь скрывала от родных эту страницу своей биографии, когда она лишилась всей своей семьи. Знала... но всё равно, наперекор вся и всем растрезвонила родственникам ныне покойной Сары о её детстве.
Шикарно, да?
Я думаю, тот факт, что Сары не было в живых на тот момент, вездесующуюсвойнос героиню нисколько не оправдывает. Нет, как говорится, смягчающих обстоятельств.
Вкупе с историей ужасной разрушительницы тайн, эта книга показалась мне наинелепейшей повестью о годах военных. Потому что, с одной стороны, да, мы должны знать и должны помнить. А с другой, если сам участник тех событий не хочет это вспоминать и не хочет, чтобы другие знали, то и нам об этом знать, соответственно, не следует. Даже если чертовски интересно. Даже если ты любишь чужие хоррорные стори. Даже если тебе по какой-то причине ооооччч нужно знать. Это ведь банальное уважение к человеку, который с таким старанием всё скрывал, столько сил тратил не проболтаться, не сдаться... А тут ты с длинным носом и сводками военных лет, с компроматом, так сказать.
Вывод:
Почитайте лучше Ремарка...