Milkman

Потрясающе! Так и должны быть написаны романы лауреатов престижных книжных премий - претенциозно, масштабно, глубоко, НЕ ДЛЯ ВСЕХ, явно, но искренне и с изрядной долей экстравагантного юмора.

Весь текст - это поток сознания 18-летней героини, живущей на стыке 70-80 гг прошлого века в Северной Ирландии. В общественных местах рядом с ней появляется Молочник - отнюдь не веселый и добродушный, вдвое старше ее, от которого девушку бросает в дрожь и экзистенциальные размышления. Теперь ей предстоит ощутить себя в центре внимания сообщества, соседей и спецслужб.

Главная героиня - удивительная личность! В ее мыслях не вязнешь, саркастично и уморительно она подмечает своеобразие местного быта и образа действий. Дабы отрешится от окружающих странностей, ирландка на ходу ныряет в романы 16-18 веков, чем привлекает еще больше непрошенного внимания.

Мы никогда не узнаем, как ее зовут, весь круг своего общения она характеризует, как «первая сестра», «третья сестра», «НАВЕРный бойфренд» (в оригинале «maybe boyfriend»), «Молочник» и т.п. Это не мешает живо представить героев, ощутить их рядом с героиней, почувствовать отношения между ними.

Что больше всего понравилось - Бёрнс не бросает агрессивно в лицо читателю обязательные для премиальной западной литературы темы: притеснение меньшинств, высмеиваний депрессий и суицидальных состояний, феминизм, сталкерство и т.п. Очень логично и к месту по тексту, на примерах, она показывает однобокость выводов на животрепещущие темы окружения героини.

Местами текст читается тяжеловато, особенно когда девушка пытается объяснить, каково жить в обществе, разделённом незримой ментальной границей, где дозволено потреблять и смотреть только «нашенское», но никак не «заморское». Несколько десятилетий подряд родина героини живет сепаратистскими настроениями.
Она не использует никаких чётких определений, поэтому незнакомым с ситуацией разобраться будет сложно. К середине все обретает свои места и от абсурда и того, как автором это преподносится, ты пребываешь в ужасе и одновременно местами хохочешь.

Удивительная книга! Мне не хотелось расставаться с героиней, события показаны ей сквозь большую завесу из размышлений по поводу происходящего, увлекательно, своеобразно и блестяще. НО - повторюсь, не все поладят с оригинальной подачей сюжета сквозь длинные полотна текста, порой не поделенного на абзацы и не знающего о существовании диалогов. Если рискнете - равнодушными точно не останетесь!

800-летняя история конфронтации между Ирландией и Британией в 1970-х годах XX века приобрела необыкновенный накал: Англия ввела в Северную Ирландию войска, разгоняла мирные демонстрации, осуществляла полицейский контроль над населением. Её действиям противостояла военизированная группировка Ирландской республиканской армии, которая постоянно устраивала теракты и столкновения с полицией. Базировалась она в Белфасте, в районе Ардойн.

Но о том, что действие романа «Молочник», скорее всего, происходит именно в этом месте, можно только догадываться, исходя из того, что Анна Бёрнс родом из Белфаста, её детство пришлось на 70-е года и в романе достаточно много отсылок к реальным событиям. Главная героиня «Молочника» обходится без топонимов, говорит, что она жила «в районе, в котором власть принадлежала военизированному подполью».

Также она не называет никаких имён, до конца романа мы не узнаем ни её имени, ни кого-либо из её окружения, избегает чётких обозначений вещей, называет членов ИРА «неприемники той страны», а поддерживающих англичан протестантов «приемники той страны». Этот приём позволяет автору показать общество, в котором связи между людьми проникнуты тотальной подозрительностью, а у всего есть второе дно и ничего не может быть выражено прямо.

Люди в «Молочнике» тыкают друг в друга пальцами, выносят суждения на основе непроверенных фактов, домысливают или просто придумывают. Любое слово или движение наделяют выдуманными подтекстами, которые, тем не менее, имеют реальные последствия и нередко приводят к "появлению посреди ночи у твоих дверей людей в балаклавах и страшных масках с пистолетами наготове".

Вся жизнь проникнута негласными правилами. Контролирующие район члены ИРА устанавливают свои законы, выносят собственные предписания и творят самосуд. Наказания следуют за малейшее кажущееся им нарушение: "имели место избиения, клеймения, смола и перья, исчезновения, синяки под глазами у людей со следами побоев, без пальцев, хотя определенно ещё вчера эти пальцы у них были".
Политика наполняет правилами и смыслами каждую мелочь частной жизни, имеет значение абсолютно всё, вплоть до марки масла в холодильнике и фирмы автозапчасти. Как свидетельствует героиня, "фактически, куда бы ни пошёл, чем бы ни занимался, делал политические заявления, даже если не хотел их делать".

Но и сама жизнь становится политикой. Социум делится строго на своих и чужих. Границы приватности отсутствуют вовсе. Общение с любыми людьми, даже с самыми близкими, наполнено недоговорённостями и базируется на стереотипах (только геи не любят футбол, все феминистки – лесбиянки). Откровенный абсурд оправдывается правилами самосохранения, вплоть до того, что никто не женится на тех, кого любят, чтобы не возбуждать злость или зависть в других или из страха потерять дорого человека. "Большое и длительное счастье - это слишком много, чтобы молить судьбу об этом. Вот почему брак через сомнение, брак через вину, брак через сожаление, через страх, через отчаяние, через упреки, а еще через ужасное самопожертвование являлся здесь почти обязательным негласным брачным реквизитом".

На этом фоне пронизанного политикой гражданского конфликта разворачивается частная драма борьбы главной героини против общественного мнения.

18-летняя девушка становится жертвой несправедливых слухов о её сомнительной связи с одним из членов ИРА, Молочником, который настойчиво её преследует. Ком домыслов растёт с ужасающей скоростью, но она не знает, откуда получить помощь. Она обращается к матери, но вместо понимания и поддержки слышит обвинение в распутном поведении и лишь сильнее укрепляется в мысли никому ничего не говорить: "Я ни в жизни не имела намерений делиться чем-либо с мамой, потому что она ни в жизни не имела намерений понять, что я говорю, или поверить мне на слово".

Ситуацию осложняет и то, что Молочник занимает высокое положение в ИРА, а главная героиня — лишь женщина, которая держится в стороне от политики и тратит время на вызывающие негодование общества бессмысленные занятия типа чтения книг на ходу.

Девушка даже не до конца уверена, что над ней совершают насилие. Молочник не угрожает ей напрямую, "он и смотрел-то на меня только в тот первый раз в машине, ни разу не сказал ничего бесстыдного, или насмешливого, или такого, чтобы наверняка меня спровоцировать. И самое главное, он ко мне и пальцем не прикоснулся. Ни одним пальцем. Ни разу". И она начинает сомневаться в собственной правоте: «Я спрашивала себя, может, я ошибаюсь, может, я выдумываю всю эту ситуацию».

Её рассказ, лишенный какой-либо структуры, сбивчивый, перескакивает с мысли на мысль, похож на запутанные показания, в которых она не столько рассказывает о пережитом, сколько пытается убедить, в первую очередь саму себя, что реальности происходящего.

Если не принимать во внимание, что «Молочник» рассказывает о взаимоотношениях между ИРА и англичанами в 70-х годах прошлого века, то нарисованная автором картина актуальна для любого времени и географической точки. Роман не только о сложном положении женщины, а вообще не свободное отношение личностей в параноидальном обществе, взаимоотношения в котором построены на недомолвках и стереотипах.

А вы знаете, что читать на ходу опасно?
Можно споткнуться, упасть, покалечиться. Еще можно попасть на язык соседям, которые сочтут такое поведение высокомерным, с неоправданным желанием выделиться, стать не как все, а попросту - превратиться в "запредельщицу".
Странное слово. Обозначает человека, который, несмотря на очевидную известность правил, и понимая, что наказание может быть жестоким, все равно их нарушает.

А знаете, что такое "политические проблемы", "их религия", "наша религия", "та страна", "неприемники" той страны, фотографирование из каждого куста любых ваших действий, облавы "вражьих полицейских", взрывы и убийства на улицах? Это все названия и последствия по сути военного противостояния немногочисленной группы ирландцев-католиков и современного (для происходящих в книге событий, 70-х годов ХХ века) государства Великобритания, длящееся еще с ХII века, с тех древних времен, когда некая территория была захвачена норманнами. 900 лет борьбы сформировали жесткую иерархию и правила поведения в общине, где живет героиня книги.

Описать эти правила очень сложно, они многочисленны и абсолютно параноидальны, любое отклонение воспринимается активистами сопротивления, как измена и доносительство. Например, и это малость, нельзя обращаться в больницу. Жители района давно привыкли пользоваться самолечением, включая военно-полевую хирургию. Визит к врачу может вызвать вопросы, которые, в свою очередь, могут привлечь полицию, где автоматически будет произведена попытка вербовки, а значит, превращение человека в осведомителя. Даже если вербовки в осведомители не произойдет, ярлык будет навешен моментально, а значит, последствия грядут.

Еще хуже - не смочь внятно отрицательно ответить на вопрос соседа "Кто из вас в гараже вытащил хрень с флажком?" Вы же понимаете, что такое "флажок" в контексте тех вековых правил, когда речь идет о разобранной на части старой-престарой машине Бентли? Из выяснения вопроса про флажок у "наверного бойфренда" героини начинаются проблемы, которыми ему и предстоит заниматься в то время, когда у самой героини появляются проблемы в связи с появлением в её жизни молочника.

У этого романа необыкновенный язык, состоящий из кругов и повторений, из кружения и топтания, из подманиваний и заманиваний, позволяющих погрузить в паранойю мира героев, понятно объяснить, почему они такие, и зачем с ними так поступают.

От великолепия языка и сюжета несколько отступает история завершения отношений центральных персонажей, которая, скорее, является данью моде и обязательной на сегодня повестке дня.

Рекомендую к прочтению всем, кто интересуется современной историей Ирландии и межнациональными отношениями.

«Молочник» — это история о сплетнях, слухах, тишине и преднамеренной глухоте. Это роман о катастрофических последствиях бездействия, читать который будет так же нелегко, как продираться через снежную бурю.
(Елена Фомина)

Когда встречается книга с противоречивыми (даже полюсными) оценками и рецензиями, то думаешь: вот сейчас прочитаю и узнаю в чей лагерь попаду: приемников или неприемников. Но не тут-то было! Стрелка шкалы эмоций и одобрения/неодобрения во время прослушивания была настолько чувствительной и неустойчивой, что легко скользила между "отлично! полный восторг!" до "сколько можно повторять! устала! перерыв". Особенно частили перерывы в начале прослушивания. Через 10-20 минут начинались головные боли. Пришлось частично перейти на чтение, а если слушать, то чудесный голос Ксении Бржезовской уменьшать до минимума. Читать подобную книгу с взрывным эмоциональным накалом - впечатляет и... оглушает!
.
Стиль изложения в виде "потока сознания" настораживает первым. Это как влезть в чужую голову и наблюдать за ассоциативно возникающими мыслями; попасть на волну чужих переживаний, впечатлений, размышлений; заполняться чужими эмоциями: страхом, возмущением, удивлением... К тому же "поток сознания" средней сестры (а именно к ней в голову мы забрались) временами достаточно замысловатый и почти всегда болезненный. Наверное, важным условием восприятия (принять или отторгнуть) всегда будет служить "попадание на одну волну", общую с героиней. Чувствуя тождественность мыслей, я говорила себе: "Эта книга однозначно заслуживает высший балл", но вдруг дорожки разбегались, зацикливались, чёткость сменялась невнятностью и идентичность пропадала, исчезала, на смену ей приходило непонимание и я твердила: "Нет, этот глупый протест с чтением на ходу или головой мёртвой кошки в носовом платке - слишком протестующий! Когда ты закрываешься от действительности романами 19 века, отгораживаешься от близких молчанием, то читать нужно в собственной постели перед сном".
Но в восемнадцать лет, в стране, где запретов больше, чем разрешений, а ты не можешь спрятаться от чужих глаз, пересудов, осуждений, где слишком часто звучат взрывы, а теракты почти привычны - кто знает, как жить правильно?
.
Повторяться о непривычной манере наименований (людей, событий, стран, религий, отношений и тд и тп) не буду: не заметить подобное нельзя, но привыкнуть можно. Язык оригинальный не только за счёт отсутствия личных имён или разделения стран на "заморские"/"заокеанские", а населения на "приемников", "неприемников", "запредельщиков"; Анна Бёрнс пишет очень образно, ёмко, громко и впечатляюще, временами казалось, что она кричит, даже если этот крик - шёпот.

Анна Бернс накидывается резко и сразу. Ты только открываешь книгу (виртуально или нет), только начинаешь читать и все - слова сразу же начинают лупить по тебе пулеметной очередью разномастной информации. Полезной, странной и просто. Динамика у текста такая, что зрачки расширяются, пульс учащается. Начинает побаливать живот. Первая глава проносится как Айртон Сенна в Эшториле. Мы вроде как узнаем диспозицию, знакомимся с персонажами (молочник - вроде даже и не молочник, ок), но все это происходит в какой-то безумной и неистовой пляске, как будто какой-то молодой индонезийский музыкант пытается попасть в книгу рекордов Гиннесса, сыграв 5482 ноты за одну минуты. В принципе, уже после первой главы я советую вам ошарашенно оторваться от книги, сделать 6 глубоких вдохов-выдохов и решить для себя, хотите ли вы продолжать этот танец. Диагноз тут поставит и самый неопытный рецензент - нас ждет постмодернизм, причем, возможно, достаточно беспощадный. Пока вы думаете, я немного объяснюсь.

Как-то изредка и спорадически я почитываю Букеровских лауреатов. Делать это стараюсь все-таки систематически и не бросать (хотя вот как раз возникла некая пауза, да потому что сколько можно то). Лично для себя этот литературный опыт я отсчитываю с 2015 года, именно тогда этот формат чтения стал осознанным и оформившимся. Поэтому Анна Бернс - не спонтанное решение, а четвертый кряду эксперимент с высокой букеровской литературой (читай с трудночитаемым и экспериментальным прото- мета- (запрещенная в РФ организация) пост- и другими модернизмами). Кому интересно как складывались предыдущие опыты, то они все бережно записаны: и ямайские фейерверки похабника и срамословца Марлона Джеймса (оценка 3,48), афроамериканские «дативы и аккузативы, вплетенные в яремные вены» Пола Битти (оценка 3,52) и, конечно же, ну как тут забыть такое, «ябсти елдак бздеть дрючить мандить жопа» лауреата 2017 года Джорджа Сондерса (оценка 3,49). Я перечислил оценки уважаемых лауреатов не только потому что я токсик, а просто, ну как бы, чтобы немного добавить общественного мнения в контекст. Народу все эти упражнения в прекрасном не очень сильно нравятся. И вот, как я писал выше, после некоторой паузы в своих интеллектуальных упражнениях, я добрался до 2018 года. До Анны Бернс и ее "Молочника". Оценка, если что, 3,27.

Началась вторая глава. Она, а почему нет, оказалась в 8 раз больше первой. И в целом, ничего не изменилось, все тот же рваный, но быстрый темпоритм (очень ранний Апекс Твин, если вам так будет понятнее); немного контекста, который вроде как лежит на поверхности, но все равно трудноусваиваем из-за своей специфики - тех событиях, которые жители обеих Ирландий называют Na Trioblóidí ("Проблемки"). Если вкратце, то это достаточно драматичная история, о том, как простые североирландские парни, которые еще ко всему прочему в своем большинстве являются католиками, боролись за свои права и свободы с английской, преимущественно протестантской, Короной. И если вы хоть раз слышали про ИРА - то это тот самый конфликт, те самые люди. И сюжет "Молочника" как раз развивается в те самые времена - пожилой протестантский бонз кладет глаз на юную католическую девушку, которая в свою очередь пытается навести порядок со своим "наверным бойфрендом" и семьей. "Наверный бойфренд" - это пришлось переводчику Крылову изгаляться(он кстати приходил в комментарии к рецензии к Сондерсу, которого переводил, можете почитать). Справился, вроде, хорошо. "Таблеточная девица" и "старшая из мелких сестер" - вот еще хорошие адаптации с английского постмодерничного на современный русский.

И, в принципе, да, если прочитать длинную статью в Википедии и вникнуть в проблематику этого конфликта в 70-е годы прошлого века - то становится и понятнее, и сюжет играет новыми красками. Да и вообще сюжет, а именно этот взбалмошный монолог-рассказ безымянной главной героини, он любопытен и интересен. Да чего уж там, книга вообще очень даже ничего. Если бы ее было возможно физически читать. А читать ее невозможно. Опять же, я за всевозможные эксперименты в литературе. Но читать этот плотнейший, если хотите, перенасыщенный текст реально очень сложно физически. Здесь нет каких-то отсечек для глаз в виде коротеньких диалогов (хотя бы), это плотная масса без абзацей, где дважды-трижды, а иногда и раз шесть по кругу происходит одно и то же: "я была белая - но не жутко белая - больше похоже на молоко - бутылка с молоком - белое молоко покрашенное белой краской - дополнительная белизна" - продираться сквозь это, дополнительно пытаясь уследить за смыслом и окружающими метафорами - невероятно сложно. И вот это вот постоянное мозгово-мышечное напряжение сильно вредит - ты не можешь расслабиться и просто тихонечко насладиться книгой. Да и она этого не хочет, мне кажется тоже. Могу ошибаться. Иногда это делаю, но здесь есть ощущение, что чувствую правильно. Что книга вообще не хочет быть поближе к читателю, но это ее право. Потенциал у нее - как у Элеаноры Каттон (помните ее "Светилы"? Тоже Букер, кстати), где она, кстати, куда пропала? Ну да ладно. Пока у Анны Бернс 3,27 всего, и я вынужден согласиться, что они и есть.

Ладно. Давайте всё-таки посмотрим на картину в целом. Вот у нас есть четыре книги, которые четыре года подряд получали самую престижную литературную премию в мире (да будет так). И что мы видим? Все четыре написаны живым и необычным языком, у всех четырех (ну кроме Битти, прости, Пол) интересные и прекрасные сюжеты. Почему тогда массовый читатель (а я всё-таки сделаю ремарку, что на нашем любимом сайте публика всё-таки немного искушенная, ее вашими постмодернизмами с панталыку не собьешь так сразу) ну не ставит высокие оценки? А? Почему бережливо отобранные уважаемым жюри книги не находят отклика в сердечках людей, которые эти самые книги любят (не эти конкретно, а вообще). У меня нет универсального ответа, но есть одна параллель. Посмотрите например на кинокартину "Кода", которая дебютировала на знаменитом фестивале Санденс (который на 80% сохранил свою артхаусную сущность). Фильм этот посмотрели шишки с одного крупного стриминга, пошарили по карманам, нашли 25 миллионов, купили права. Дальше ограниченный прокат, любовь (sic!) зрителей и главная премия кинематографа - Оскар. Вот такой вот путь здорового фестивального продукта к сердечкам абсолютно всех, и критиков, и простых зрителей. Фестивальная литература же сохраняет свой, не знаю, осознанный или нет, налет эксклюзивного снобизма. Победители Букера, которые должны становится международными звёздами и продаваться многотысячными тиражами, ничего подобного за редким исключением не делают. Ну во всяком случае если брать более-менее последние времена, а ведь ещё в 2004 году Ян Мартел взрывал и заставлял рыдать со своей "Жизнь Пи"- и там к премии логично прилагались любовь абсолютно всех читателей, и миллионный тираж и кучка Оскаров. Поэтому, каждый раз читая новых Бернс, Сондерса (его кстати недавно вольно экранизировал Нетфликс - 5,4 IMDB), Джеймса (на него права купили на эмоциях, но забили конечно же), я сетую, что Букеровское жюри не может найти баланс между фестивальностью и инклюзивностью. Хотя казалось бы, в лонглисты часто попадают подходящие варианты. И в этом уважаемая премия как-то все больше становится похожа на премию Нобелевскую - глупую, смешную и абсолютно нерелевантную тому, что происходит в мировой литературе. Не хотелось бы такого.

Итого. Если вам нравится сложная современная проза, в которую нужно погружаться с запасными кислородными баллонами - дерзайте, это для вас. Ну или не для вас. Поплаваете, посмотрите. Я читатель техничный, но я вообще не вывез, после 29% объема книги начал читать по диагонали, прогрессивно убыстряя движение глазных яблок. Знаю, что так тоже нельзя, но мне можно, эта техника дельфина работает, если ей владеть. Обычному, смиренному читателю я Анну Бернс, конечно, посоветовать, не могу даже близко. Если конечно вам хочется посадить свой мозг на шпагат - проше пани. А так, вы знаете что нужно делать.

Читать хорошие книги и беречь себя!

Ваш CoffeeT

Прежде чем начинать читать «Молочника» Анны Бёрнс, о котором много говорят в связи с Букеровской премией, нужно четко уяснить, готовы ли вы связываться с четырьмя сотнями страниц плотного потока сознания не слишком интересной героини. Чтение на самом деле не для всех, но не в плане сложности текста как такового, а из-за выбранной формы, которая вгонит в тоску любителей стройного сюжета и динамики. Роман прост для понимания и очевидно важен для корпуса современной зарубежной литературы, но полюбить его при этом весьма сложно. Неинтересность центральной героини (при всей ее незаурядности) выписана специально, ведь это всего лишь пример, один винтик из целого ряда других мелких деталек, и на ее месте мог бы оказаться каждый из нас в определенных обстоятельствах.

Она мнит себя особенной, но не в вину ей будет сказано — кто в юные годы не видел себя таким и не кичился успехами в любимом деле. У нее это книги — лишняя параллель с потенциальным читателем «Молочника» никогда не помешает. Подростки могут переживать свое взросление по двум векторам: либо наружу, отдавая кипучую энергию чужим идеалам и ярким идеям, либо внутрь, стремясь отгородиться от навязчивого окружающего мира. Героиня идет по второму пути, но, разумеется, терпит неудачу, потому что сколько ни замыкайся в башне из слоновой кости, реальность все равно в нее просочится без стука и без твоего на то желания. Социум дышит ужасными вещами: сплетнями, ссорами, склоками, желанием укусить ближнего своего, особенно если ты с ним не синхронизирован. Чем больше от него пытаешься отгородиться, тем пристальнее бездна вглядывается в тебя: а ну и правда есть, что скрывать, если ты на меня глаза не поднимаешь. И тут даже неважно, что речь идет о североирландцах и британцах, католиках и протестантах, патриархальном обществе и непослушных овечках — Анна Бёрнс описывает реалии, в которых росла сама, потому что лучше их знает и ярче может показать. Можно заменить эти дихотомии на любые другие условные противостояния. Например, на тех, кто разбивает яйца всмятку с тупого конца — и на тех, кто с острого. Были бы люди, а уж повод для недовольства друг другом и флажки для противовоборствующих лагерей они найдут.

Важнее всего в романе — ощущение беспомощности женщины перед лицом насилия, которое тугоухое общество отказывается признавать таковым. Нам это очень и очень близко, ведь многие до сих пор считают, что насилие — это кулаком в лицо или вертухой с разворота, а остальное не существует, не обращай внимания, какие-то мелочи. Каждая такая мелочь способна стать последней соломинкой на спине верблюда, и постоянно набухающая туча мелкого психологического давления может быть даже страшнее одиночной вспышки ярости в физическом проявлении, что наглядно показано в «Молочнике». Токсичность потому так и называется, что ядовитое облако собирается в смертельную субстанцию по крошечной капельке пара. Если вы остро ощущаете на себе воздействие чьей-то токсичности — конкретного человека, группы лиц или целого пласта общества — то чтение «Молочника» вряд ли успокоит, но поможет ясно понять, что худшее в этой ситуации — сидеть и терпеть, крепко сжав челюсти.

В мире есть много непонятного и не узнанного. В большинстве своём непонятные вещи вызывают интерес к познанию, осмыслению, и радость узнавания потом будет сродни радости ребёнка, когда он узнал, почему снег тает. Но есть вещи, которые не хотят раскрываться, и эта книга - именно из таких.
Продираешься через странный текст, как через толпу на улице, стараясь хоть в чём-то понять главную героиню. Но с каждой прочитанной страницей крепнет уверенность, что автор мне не доверяет. Ни в чём. Я так и не узнала имена героев книги. По намёку, что гг любит читать на ходу, я предположила, что она молода. По фразе, что она не любит двадцатый век, догадалась, что именно в это время происходят события. По событиям, обращениям людей друг к другу, ну, и ещё каким-то намёкам - Ирландия? Испания? может, вообще Литва какая-нибудь? может, ошибаюсь? надо у писательницы спросить...
Обратила внимание на людей, среди которых живёт гг: они неживые какие-то, они мало разговаривают, они не видят природы, они запуганные какими-то проверками паспортов и телефонов - жуткое общество. Может, меня и затронули бы эти события, если бы автор доверилась читателю и донесла всё это в более открытой форме. Но чёткое ощущение, что я читаю что-то запрещённо-партизанское, не оставляло меня все время. Пресловутый Молочник, о котором предполагается много нехорошего, появившись в начале книги, успешно начинает "ковырять" жизнь гг, и проявляется это в упрёках родных и знакомых. Тут нормальное существование - унижение друг друга каждый день и каждым предложением. Даже обращение "наверный бойфренд" и "наверная герлфренда" коробит и отталкивает. Что писательница хотела показать? Политическую бесправность? Полно, да это почти в каждой стране, даже и не удивляешься как-то. Запуганность общества и боязнь сказать что-то не то? Не удивляет, да и знакомо не понаслышке. Имена на несколько страниц, которыми нельзя называть младенцев? Не волнует абсолютно, да есть, наверное, ещё больше разрешённых имён. В моей стране тоже не позволят назвать девочку Даздраперма. Нецензурные выражения на протяжении всей книги? Ну да, а как это можно! :)))
В общем, автор не доверяет мне, а я не воспринимаю вообще никак текст автора - мне кажется, так будет честно.

«Молочник» Бернс — настоящий прорыв в современной литературе и зачем вам знать о событиях, происходивших в Северной Ирландии в 70-е. Так представляют книгу на сайте "Эксмо". На самом деле никаких указаний на время в книге я не нашла, кроме одного:

Судя по этому, действие всё же происходит не в ХХ-ом веке, а поближе к сегодняшнему дню. Но даже если это было и в 70-ые - это всё равно не жизнь, а чистейший ужас. Конечно, при условии, что книга описывает жизнь этого неназванного города, поделенного на враждебные районы, правдиво, а не нагоняет мути ради того, чтобы стать неповторимой и достойной Букера.

Я с самого начала увязала в книге, как в клее. Расчитать, долждаться хоть какого-то отклика в душе не получилось. Сложно сопереживать героям, да нет - просто персонажам, какие они герои? - у которых даже нет имён: третий зять, мелкие сёстры, наверный ( в смыле вроде да, но не точно - и так со всем и всеми в этой книге) бойфренд. Единственное, что могу в этой книге оценить высоко - работа переводчика. Фразы, не умещающиеся в страницу, переводить, не теряя связи слов, - дело нелёгкое.

Что странно - не вызвала у меня никакого отклика и девушка, от имени которой ведётся повествование, или лучше назвать это просто потоком мыслей. А ведь она от этой поистине средневековой серости, тупости и упёртости окружающих спасается книгами, чтением на ходу. Но и это оказывается в её мире признаком некой неподходящести своему месту и времени.

Не хочу сказать, что книга плоха. Но ко мне она не достучалась. А по ощущению - и не пыталась, поглядывала на себя с гордостью: видали, а у меня Букер...

Поразительно, до какой степени мы зависимы от социальных установок. Это еще не о книге, хотя к ней имеет самое непосредственное отношение. Пока только о себе. О том, как два года назад, когда Букера взял "Линкольн в Бардо" и все, кто есть кто-то тотчас высказались в том духе, что вот, наконец-то, награда нашла достойного себя героя, и какой это совершенно заслуженный триумф Сондерса. Так вот, я тогда тотчас взялась читать роман в оригинале, и это был опыт английского чтения из самых сложных (лютый постмодерн, экспериментальная проза). Винила в том, что не получаю удовольствия от книги, свое недостаточное владение языком, и была сильно удивлена, когда уже после появления русского перевода, публика приняла роман столь прохладно, что он даже номинировался в читательском голосовании на "Разочарование года". С "Молочником" Анны Бернс было с точностью до наоборот. Тотчас после присуждения прошлогоднего Букера наши критики снисходительно улыбнулись, закатили глаза - поди разбери преференции Букеровского комитета, не иначе, политика рулит.

И прошел год, пока взяла роман. На английском, хотя русский перевод Григория Крылова уже появился, и он прекрасен. Больше того, есть дивная аудиокнига Ксении Бржезовской, (не удержалась, послушала фрагмент). Но мне было проще прочесть в оригинале, чем ждать очереди на Литресе. И поверьте, это совершенно прекрасная книга. Да, графически не самый удобный для чтения формат, сарамагоподобный кирпич сплошного текста без абзацев, красных строк и привычного выделения диалогов. Но адаптируешься очень скоро и не особо удивляешься, обнаружив себя в зоне читательского комфорта. там еще дело в том, что средствами английского языка Бернс создает атмосферу ирландскости, вот не знаю, как объяснить, но кто имеет опыт чтения ирландских авторов в переводах Шаши Мартыновой и Максима Немцова, тот поймет.

Знаете, мне кажется, что таким мог бы быть роман, написанный Джейн Остин, доведись ей жить в Северной Ирландии конца семидесятых прошлого века (а мисс Остин, на всякий случай, моя самая большая любовь). История, рассказанная от первого лица юной женщиной, жительницей неназванного маленького городка с замкнутой, общиной, весьма агрессивно контролирующей лояльность членов. Своего рода изолят, с не менее жестким регламентом правил допустимого поведения, чем в "Алой букве" Готорна. С поправкой на ветер: XX век не XVIII; католики не протестанты. Одна из немаловажных особенностей католической общины - многодетные семьи. Десяток там не предел, что для нас полная дичь, конечно, но в чужой монастырь со своим уставом, вы понимаете...

Это вам не наши семейные отношения с одним-двумя детьми, лелеющими свои психотравмы и до пенсионного возраста винящими родителей во всех своих неудачах. В большой семье клювом не щелкай, и полновластный материнский диктат над всей оравой. Почему не отцовский? Потому что отцы на работе или в пабе. А когда не там и не там, а например, как отец героини, со страстью к чтению и энтомологии, толку от них в семейном хозяйстве все равно чуть. В общем, изо всей горластой задиристой родни она больше всего похожа на спокойного интеллигентного отца, вот только обрести в нем друга уже не удастся. Папа умер. Но не будем о грустном. Тем более, что проблем девушке и в сегодняшнем дне хватает.

Главная из которых Молочник. Мне сейчас так смешно, что весь год, после того как прочла краткую аннотацию к роману, на периферии сознания маячил образ юной субтильной девицы, вынужденной покупать продукты в молочной лавке под раздевающим взглядом толстого молочника, отпускающим в ее адрес скабрезности. Может потому и не рвалась читать, ну что в таком может быть интересного? Так вот, это совсем мимо. Героиня худощавая, конечно, но то спортивная выносливая худоба, она любит бегать в единственном удобном в их городке месте, где парки и водохранилища. Она много ходит пешком. С книгой Не с книгой под мышкой или, там, в ридикюле, а идти по улице и читать. Сегодня кто любит читать, может воткнуть в уши клипсы наушников, залить на телефон или MP3 хоть Британскую Энциклопедию, и читать, гуляя. А полвека назад, если очень любишь читать и не хочешь тратить время попусту, при этом имея хорошие двигательные навыки - почему не гулять с книгой?

Но общественность такого поведения не понимает, расценивая как эпатаж - какая еще нашлась! А когда к девушке начинает проявлять настойчивый интерес мужчина намного старше нее,да к тому же женатый. и главное - ходят слухи, что он не последнее лицо в ИРА, известный в определенных кругах под прозвищем Молочник. Тут уж разговорам, сплетням, пересудам нет конца. Ага, довыпендривалась, заносчивая дрянь, теперь она позор своей семьи, в полюбовницах у Молочника. На самом деле бедняжка даже в машину к мужику ни разу не села (ни в одну из его машин). Да если совсем начистоту, он просто разговаривал, выказывая удивительную осведомленность в ее личных и семейных обстоятельствах; и даже ни разу не сказал в ее адрес никакой сальности, не то, что муженек старшей сестры, который с ее двенадцати лет, едва оставшись с девочкой наедине, отпускал мерзкие шуточки о ее мохнатке (бр-рр, так бы и поубывала таких!)

Все уверения в невиновности разбиваются о железобетонную уверенность социума, это еще достаточно изолированное сообщество, не вполне изолят, но очень близко к нему. Но хуже всего, что родные и близкие тоже не верят. Как помните, в "Cell block tango": Я стою на кухне, режу курицу на ужин, и тут врывается мой муж Вилбур. Ты трахалась с молочником! - кричит. С той разницей, что никто не напорется здесь на нож, хотя Молочник получит таки свою пулю от миротворцев. И тогда призрачная тень защиты, витающая над ней, как над Возлюбленной Босса мгновенно истает, а
славный паренек из числа отвергнутых ею в свое время, подкараулит в женском туалете самого популярного в их местах ночного клуба и макнет головой в унитаз - а чо? Променяла меня на автомеханика, сучка!

Стоп. Какой автомеханик, там же молочник. Да нет же, Молочник - это тот, кто влюблен в нее, а в отношениях она с молодым мальчишкой из соседнего района возможно-бойфрендом. Это как? Это она еще колеблется, не может окончательно решиться на статус его девушки, хотя вместе им хорошо. Вроде бы. Но там много всего накручено, не расскажешь, да и смысла нет. Чего стоит история девушки-отравительницы-которая-на-самом-деле-женщина. А эпопея с Настоящим Молочником и восемнадцатью его поклонницами. А оторванная кошачья голова и радионуклеиновый юноша.

В общем, обалденная вещь. И такого вы еще реально не читали. А если хотите получить от нее полный максимум удовольствия, берите аудиокнигу. Ксения Бржезовская великолепна.

В одной стране, в некоем городе жила-была Средняя сестра, обыкновенная девушка 18-и лет. Нет, наверное, не совсем обыкновенная - совершала пробежки в парке, учила французский, а главное - имела привычку читать на ходу классическую литературу прошлых веков, уж очень она не любила век 20-й. А городок маленький, из тех, где буквально нельзя лишний раз пе чихнуть, чтобы об этом тут же не узнала вся округа. И конечно же, в этом городке есть свои строгие критерии нормального поведения, в которые девушка со своими привычками ну не вписывалась как-то, чем естественно, привлекала к себе повышенное внимание. И как-то раз положил на нее глаз один местный авторитет, лидер не то террористов, не то повстанцев или как еще можно было бы назвать вооруженные формирования тех, кто вот уже без малого восемь веков борется за независимость своей страны от некоего государства. Девушке это внимание отнюдь не льстило, она начала всячески избегать тех мест, где могла бы его встретить, но слухи о ее связи с этим авторитетом, известным как Молочник, поползли по городку моментально. О том, как развивались события, а между делом и о жизни и нравах этого "милого" местечка от имени героини и повествует эта книга.

Надо бы более обстоятельно пройтись по ее содержанию, книга по-своему интересная, поднимает многие значимые вопросы, но мне крайне сложно что-то говорить про нее. Написанная в стиле потока сознания, она предназначена скорее для ума, чем для сердца, а мой ум после ее прочтения находится в таком же слегка хаотичном состоянии как и мысли главной героини-рассказчицы. И это при том, что мне до определенной степени все же удалось влиться в этот ее поток мыслей и плыть вместе с ней. "Молочник" - книга скорее для гурманов, литературных интеллектуалов, чем для широкого круга читателей, ее надо читать медленно и вдумчиво. Дополнительную сложность представляет еще то, что в книге практически никто и ничто не называется напрямую, здесь нет имен и географических названий - Средняя сестра, Третий зять, Наверный бойфренд, неприемники, запредельщики, Та сторона, "заморская" страна, "заокеанская" страна... Очень своеобразный язык, к которому нужно адаптироваться, но увы, не всегда удается. Вообще, я тщательнейшим образом стараюсь избегать подобного рода литературы, тех авторов о которых наслышана, что они пишут в подобном стиле, но вот с Анной Бернс не получилось, имя для меня совершенно новое, описание заинтересовало, в общем, встряла.

Не могу сказать, что книга совсем уж не понравилась, влившись в поток мыслей героини, привыкнув к недомолвкам и намекам автора, становится интересно следить за развитием событий

но удовлетворения от чтения я не получила, ну не моё это. Признавая объективные достоинства романа, решила оставить его без оценки. Отговаривать от чтения не буду, но и советовать тоже, уж очень на любителя подача текста.