채식주의자

Я люблю такие книги, где надо думать, но здесь слишком уж все "спрятано" от читателей.
Кратко о сюжете: Ёнхе - незаурядная женщина, будучи замужем, в один прекрасный момент становится вегетарианкой и прекращает есть мясо. Муж не понимает в чем дело, как же могла его жена, такая тихая и покорная резко измениться. Он признает, что женился на "удобной" женщине, и в момент кризиса с едой она перестала быть для него комфортной.

Все родные пытаются накормить насильно.. и никто из ее окружения не хотят разобраться в проблеме. Запускается цепочка разных событий, который меняет жизни нескольких людей. В заключении будет рассказана история сестры вегетарианки.. Побродив по интернету и прочитав историю автора, я узнала, что книга - как акт борьбы против насилия, что и показала нам Ёнхе.. но я увидела и еще кое-что!

Пуста и бессмысленна становится жизнь, когда не за что держатся. Становится абсолютно все равно, умрешь ты или нет. К тебе относятся, как к пустому месту, тебя не видят и не слышат. Муж видел в ней только домработницу и секс-рабыню, которой можно воспользоваться в любой момент. Для семьи она была плотью и кровью, которую нужно питать пищей для роста, никто не видел ее, как личность. Еще бы немножко и сестра главной героини совершила суицид.. да вот у нее глубокие корни в этой жизни - её сын, её якорь среди разочарования!

Советовать читать сложно! Если вы только любите неоднозначные "шедевры"! Глубокая истина здесь спрятана, ну и боль и страдания обычных людей, которые чаще всего в обществе носят маски покорности.

Не смотря на то, что мне книга понравилась, любви не случилось. Который раз себя на мысли, что культура Кореи мне не очень близка, я как-будто не могу прочувствовать до конца их.

Эта книга о принятии себя. Каждый герой рефлексирует на тему своей внешности, сексуальности и нужности.

Главная героиня борется со своими травмами, которые, как корни дерева уходят очень глубоко. В её памяти всплывают картинки из детства, что многое объясняет. Но мне сложно понять и принять, тот факт, что самые близки люди не могли  заметить странное поведение и изменения, которые стали происходить с героиней. Её муж так сильно был занят своими "душевными" ранами, что не уделял должного внимания жене. А когда он стал трубить всем об её странном поведении, во-первых, было поздно, а во-вторых, НИКТО не попытался окружить заботой и понять, что происходит с Ёнхе.

Написана книга шикарно. Образы живые и яркие. Они вызывают море эмоций и как правило неприятных. Но, я не испытала сочувствия ни к одному герою. Я просто пережила вместе с ними их кусочки жизни и не более того.

А ещё, мне кажется, что книга хорошо зеркалит читателя. Это настолько интимное и личное, что только прочитав, можно понять какие тараканы есть у тебя, как у героев книги.

Что характеризует литературу XXI века? Концентрация на теме насилия в разных его проявлениях. Какое слово не сходит с газетных заголовков последнее время? Дискриминация. По любому поводу от малых форм до масштабных истязаний. В прошлом году все читали о мучительных страданиях в «Маленькой жизни» Янагихары. На очереди – «Вегетарианка» Хан Ган.

Мы каждый день повторяем друг другу, что нужно научиться воспринимать людей вокруг такими, какие они есть. Это не работает. Лишь слова, растворяющиеся в воздухе. Мы критикуем, оцениваем, даем нравоучительные советы и подбиваем под единый стандарт. Особенно, если это касается близких. Все мы родом их детства. И родители, подарившие жизнь, должны осознавать, что эта жизнь им не принадлежит. Это чужие мысли, чужие устремления и чужие мечты. Но иногда (а неутешительная статистика говорит, что уже не иногда, а намного чаще) родители даже не пытаются об этом думать и заставляют эту еще маленькую жизнь становиться зависимой. Они насильно заталкивают в ее голову дурные воспоминания, которые искалечат ее навсегда, и не дают правильных установок, как становиться сильной.

И вот эта жизнь вырастает и в страхе оглядывается в прошлое. Она пытается делать неуверенные шаги вперед, но не самостоятельно, а под властью тех воспоминаний. И, конечно, эти шаги не верны, они не дают свободы, а также сковывают. А жизнь, истерзанная чужими нравоучениями, хочет научиться самостоятельно дышать. Она фантазирует о своей несложившейся идеальной судьбе. И чем сильнее в кожу впиваются оковы, тем больше жизнь погружается в иллюзию. В один из дней после мучительных сновидений она перестает есть мясо. Но такие решения рушат традиционный уклад окружающих. Поэтому жизнь поплатится за своеволие. В этом мире для нее уже не остается кислорода. И некому помочь ей вернуться назад.

Чтобы понимать азиатскую литературу, надо родиться азиатом. Я каждый раз так себе повторяю, когда читаю Мураками и не наслаждаюсь его произведениями. В «Вегетарианке» истины очень просты, проблемы без национального характера, но все это подано с определённым колоритом. Читать такие книги тяжело, местами невыносимо. Мне искренне хочется, чтобы в литературе XXI века наравне со злом появилось добро. В мире много боли, но там есть еще кое-что

Наверное эту книгу правильнее всего читать, будучи врачом-психиатром или, как минимум, клиническим психологом. Потому что те метаморфозы личности главной героини Ёнхе, которые описывает в своём трёхчастёвом романе Хан Ган, иначе как психиатрическими терминами вряд ли можно описать. Ну, а неспециалист и обыватель сразу скажет "сумасшедшая" и будет, в общем-то, по-своему, по-обывательски прав.

Однако вот эта лёгкость и быстротечность обывательского диагноза совсем не означает, что он изначально ясен и однозначен. Потому что Хан Ган рассказывает всю историю погружения Ёнхе в своё иное состояние с самого начала, с самого отправного поворотного момента.
Сон. Неприятный и непонятный, пугающий и навязчивый, повторяющийся и развивающийся по каким-то своим сонливым законам — сон буквально встряхнул Ёнхе, вывернув всю её суть и сущность наизнанку. И для мужа это вроде бы та же самая Ёнхе, молчаливая и послушная, привычная и знакомая, но одновременно и уже иная Ёнхе — с новыми привычками и убеждениями, с новыми пристрастиями и отвращениями. И вот с этой самой, новой иной Ёнхе он как раз и не готов мириться. да и не только он — эта новая и иная Ёнхе непонятна и раздражительна и для своей родительской семьи, и для сослуживцев — своих и супруга.

По прочтении книги и размышлениях вокруг неё и по поводу неё же, уже вот тут, на этой стадии появляется закономерный вопрос: "А можно ли было вовремя перехватить ситуацию? Можно ли было вмешаться в те внутренние процессы, которые происходили в психических недрах личности Ёнхе и вовремя пресечь их негативное и, в конечном счёте, разрушительное для личности Ёнхе развитие?". Ну, т.е. если бы супруг Ёнхе и её родители повели себя иначе, нежели это описано в романе и обратились бы к врачам-специалистам?

Однако роман уже написан и никаких нескольких вариантов развития событий в нём нет, и потому произошло то, что произошло. И переход повествования к другому рассказчику знаменует некий временной интервал после событий первой части книги, и изменение внешних условий в жизни героини. И тут уже для читателя интерес как минимум двойной, потому что личность нового рассказчика — мужа сестры Ёнхе — интересна сама по себе. Это художник. Но не в привычном нам образе — человек, стоящий с кистями и палитрой перед мольбертом, — а художник иного плана и иного инструментария. Он творит видеоролики. Не документальные, но постановочные и почти бессюжетные (так можно понять из контекста повествования), однако ролики с весьма смелым и порой попросту рискованным видеорядом. Неоднозначно воспринимаемым смотрящими их людьми и сложно оцениваемые обществом. Новая эстэтика и новая этика.

И его симпатия и интерес к сестре своей жены, к той самой Ёнхе, постепенно перерождаются в жгучее желание снять эровидеоклип с её непосредственным участием (что делать, всегда, когда женщина нравится, хочется увидеть её обнажённой и ещё как-то повозиться с её телом, пусть даже и не в прямом и непосредственном сексуальном контакте, но тогда как художник в стиле боди-арт и боди-пейнтинг). Задумка эта по мере её исполнения приводит к совершенно неожиданным для всех участников действа результатам. И наша знакомая Ёнхе только уходит вглубь своего нового состояния и своего нового мира, погружение в который нечаянно спровоцировал её зять.

В третьей части книги мы уже имеем дело с сестрой Ёнхе, потому что только она одна из всех прочих семейных сохранила какую-то связь с Ёнхе в её новом и уже в полном смысле "ином" состоянии. Дабы не спойлерить, наверное на этой стадии осмысления прочитанного романа нужно прекратить эти размышлизмы. Да и ситуация стала уже более однозначной и маловариативной для всех её участников, коих, в принципе, всего двое и осталось — бедняга Ёнхе и её младшая сестра. И финал вполне понятен и однозначен.

Не буду пытаться лезть в обозначенное в аннотации кафкианство романа (всё равно в этом ничего не понимаю), но вот, возвращаясь к психиатрии, думаю, что специалисты в этой области медицины могли бы попытаться разобраться со всей описанной ситуацией. Ведь Корея — страна с довольно жёсткими традициями, и подчинённое положение женщины в корейском обществе является многовековым и привычным (хотя, скажите мне, в каком обществе было иначе?). Но всё равно, когда пришли новые времена и новые свободные европейские нравы, то попытка женщины следовать этому новому вызывает глухое (и неглухое тоже) сопротивление в традиционном корейском обществе и даже в собственной семье этой женщины. Когда на подсознательном уровне ты непрерывно чувствуешь себя в тисках представлений, что ты должен выглядеть так и одеваться этак и питаться только так и спать только таким образом и на сексуальную активность мужа реагировать только так, как говорит традиция и как гласят вековые устои, и ещё многое-многое другое — поневоле у отдельных личностей могут начаться некие внутренние неполадки уже на уровне психики. Почему-то мне кажется, что именно вот в каких-то таких делах и моментах и кроется первопричина всему происшедшему с Ёнхе...

Не могу сказать, что книга лёгкая для чтения и для восприятия, особенно для впечатлительных натур. Однако с точки зрения оценки в паре "книга-читатель" поставлю совсем неплохие баллы. Мне понравилось.

А вот и картинка подходящая

Встречалась масса предупреждений о том, что роман тяжелый, но не так уж много писательниц — нобелевских лауреатов, чтобы ими пренебрегать. А еще книга стала поводом познакомиться с корейской литературой, о которой я ничего не знала.

В результате: это вообще не о вегетарианстве и даже не о тяжелой женской судьбе. Героиня Хан Ган — вегетарианка в том плане, что органически неспособна пожирать своих ближних. А тогда они сами тебя сожрут (отец и муж в данном случае), и продолжением бессильного протеста станет отказ вообще быть человеком=животным=хищником, отказ чем-либо питаться вообще, кроме солнечного света. Отказ от своей природы, стремление превратиться в растение.

Это универсальный роман об отчуждении, непонимании и нежелании понять своих ближних, и даже самых родных, безотносительно пола и национальности. Потому он действительно вправе претендовать на нобелевский уровень — как попытка разобраться в глубинах человеческой натуры. В которой много тьмы и жестокости, а потому такая книга и не может не быть тяжелой. Специфически корейского там только блюда национальной кухни.

Книга вызвала в памяти тоже короткий, тоже азиатский (японский) роман Саяки Мураты «Человек-комбини», где героиня также пытается очень по-своему справиться с жестокостью и патриархальными стереотипами внешнего мира и с «добротой» самых близких людей.

В этот раз у меня создалось особенно искаженное представление о книге по всяким аннотациям и анонсам. Я-то ждала книгу о социальном давлении и осознанной (заведомо проигранной, конечно) борьбе одного человека против целой нации, против давления традиций, против вмешательства в частную жизнь. Оказалось, роман совсем не о том – он о безумии и глубоком несчастье.

Причем несчастье – это не какое-то событие, это просто нормальное состояние абсолютно всех вокруг. А сошедшая с ума женщина, которая сначала отказалась есть мясо, а потом и вовсе перестала есть – это только камешек, который случайно рухнул в вязкое болото и пустил по его поверхности тугие круги, растревожив всех демонов, дремавших в глубине.

Недаром камешку (или пусть будет – ветке, Ёнхе бы так больше понравилось) даже не дают право голоса. Вместо нее говорят ее муж (приземленный, до отвращения обычный и обезличенный, пустой человек, материалист, несчастный, не приспособленный к чувству счастья в принципе), ее свояк (возвышенный, творческий свободный художник, эгоист, всегда идущий на поводу у собственного желания и несчастный в силу неспособности заботиться о близких и любить их, все время гоняющийся за призрачным журавлем вместо синицы), и ее сестра (женщина с сильным характером, заботливая жена, хорошая мать, несчастная из-за неспособности подумать о себе, из-за жертвенности и привычки костьми лечь и все отдать, лишь бы близкие были сыты и согреты). Эти люди и остальные их родственники (старый вояка отец, например, который привык пресекать непослушание побоями) – все винтики в одном механизме, которые крутятся себе и крутятся, не задаваясь вопросом, зачем. Так нужно. И бракованный винтик, сумасшедшая родственница, ломает всю эту систему: механизм разваливается на глазах. Только даже по нему горевать никто не будет, сколько еще вокруг таких механизмов, одним меньше – и ладно, такова жизнь. Что уж об отдельных винтиках говорить.

Текст романа получился обезличенным и сухим, как будто написал его тот, первый, муж вегетарианки. Почти без примет времени и пространства – если исключить непривычные нашему уху имена и причудливые названия блюд да деревьев, история могла бы произойти где угодно. По бесцветным дорогам в бесцветном городе бродят бесцветные люди, и даже нарисованные художником цветы на телах двоих едва ли выделяют их из общего потока. И повсюду, куда ни глянь, это болото. Несчастные, уставшие люди тянут и тянут лямку. Готовят еду, ходят на работу, копошатся там в бессмысленности, возвращаются, ужинают. Мало спят. Растят детей, чтобы и дети вставали в эту бесконечную колею и брели по ней, наступая на следы впереди идущих. В принципе, все они на грани безумия, на самой кромке отчаяния, которое заставит броситься вниз, но в основном все бредут. А когда кто-то все-таки оступается, сходит с ума, перестает идти, отказывается делать следующий шаг – ну, строй нарушается на время, кто-то еще споткнется об упавшего, кто-то потратит несколько лет на попытки поднять его, может, упадет сам в конце концов, но в целом ничего не изменится, поток продолжит идти этой угрюмой бессмысленной тропой от рождения к смерти.

Жуткая книга вообще-то. Книга-дементор, которая высасывает из читателя не только радость, но и надежду, и смысл. Зачем она такая? Она не о том, как жить, чтобы не терять себя и радость, потому что теряют все, сколько-то счастливым можно побыть только в детстве (если повезет родиться не в той семье, где отец лупит дочь палкой по ногам). Она не о том, как человечество дошло до жизни такой, потому что жизнь такая была, кажется, всегда, с тех пор, как появились животные организмы. Она о том, что все рожденные будут долго (или не очень долго) жить в несчастье, а потом умрут.
Впрочем, нет у меня ощущения, что все эти бледные лица – живые. Нелюди это какие-то, и даже до деревьев им всем далеко.

Это книга о молчании, а молчании художника, о молчании сумасшедшей, о молчании как бы нормальных людей, скованных по рукам и ногам внешними условностями и общепринятыми установками. Книга о молчании деревьев, о молчании искусства, о молчании убитых животных, книга о молчаливом крике, как у Мунка. О крике цветов, красок, природы, внутреннего зверя или голоса интуиции. Книга о невозможности, невозможности спать, невозможности есть, невозможности дышать, быть собой. Быть принятой и понятой. Книга о погруженности и отчужденности. Книга о попытке прислушаться и понять себя, каждого из нас, человечество в целом. Книга о боли, ответственности, самоотречении и крови, книга о холоде, об одиночестве, о протесте.

Молчаливая, тихая и покорная Ёнхе в один день стала вегетарианкой. Разубедить ее не смог ни отвратительный муж, считавший, что женщина существует в угоду мужским ежедневным потребностям, ни патриархальная от макушки до пят семья, силой пихавшая еду девушке в рот. Одинокая и непонятая, но твердая в своих убеждениях, героиня продолжает замкнутую жизнь. А рядом с ней, насколько это возможно, остается только один человек.

Я не удивлена, что в Корее эта книга не пользовалась популярностью, когда вышла в начале 2000-х. Перечить своей семье, отцу и мужу? Создать собственную систему приоритетов и следовать ей? Наломать таких дров и остаться практически в полном одиночестве... Ёнхе хотела свободы и самовыражения, а получила клеймо сумасшедшей.

О ней мы узнаем только через других людей, узнать, что чувствует она сама, нам не удается. Попробуй понять сам, читатель. Ты идешь против жестких устоев общества, легко ли это? Но ты чувствуешь, что это все равно проще, чем быть скованным стереотипами.

Но слабая младшая сестра, единственная, кого избивал отец, которая испытала насилие от других взрослых «здоровых» людей, оказалась сильнее остальных.

Вряд ли я вернусь к этой книге снова, хоть мне было и интересно ее почитать. Она небольшая, но местами я тонула, хотелось побыстрее уже закрыть насилие, прикрытое вегетарианством и цветами.