채식주의자

Я долго не хотела покупать этот роман, несмотря на красивую обложку и указание, что вообще-то (на минуточку!) это победитель Международного Букера 2016. Причина глупая - мне неинтересно читать про вегетарианство, и меньше всего я хотела столкнуться с книгой, где на протяжении 183 страниц мне будут расписывать плюсы отказа от животной пищи. Но книгу я купила и прочитала ее залпом.
Это действительно очень восточная книга. Не могу сказать “очень корейская”, потому что, если мне не изменяет память, то это первый корейский автор, которого я читаю. Что в ней очень восточного? Сюрреализм, психологизм, ретардация, символизм. Я не могла отделаться все время от странного ощущения, что это просто какой-то очень реалистичный сон.
Главная героиня, кстати, тоже увидев сон, решает отказаться от мяса и всего, что с этим связано - выбрасывает кожаную обувь, ремни, и по факту становится веганкой. События после этого начинают происходить вроде бы и обычные (все начинают ей рассказывать о том, что нужно есть мясо), но, так как героиня изначально имеет тенденцию к странностям, обычное становится выходящим из ряда вон. Начав есть лишь растения, она решает сама стать растением.

Еще одно чувство, которое не отпускало меня, было довольно схоже с тем, что было во время чтения “Hot Milk” Деборы Леви - кинематографичность происходящего. И вот сегодня я узнала, что, да, действительно, уже существует одноименная лента, снятая корейским режиссером, поэтому если вы питаете слабость к корейским фильмам и не можете читать книгу, которая еще не переведена на русский язык, то можете глянуть фильм, хотя я всегда со скепсисом отношусь к экранизациям.

Ну, и в итоге. Понравилось ли мне? Да. Книга не затронула меня очень глубоко, но оставила определенный след, который точно не сотрется в обозримом будущем. Более того, я планирую теперь прикупить последний роман Хан Канг “Human Acts”, который вот-вот вышел из-под пера англоязычного переводчика. И вам советую, кстати. Особенно тем, кому интересная тема безумия, депрессии, искусства, адюльтера или хотя бы вегетарианства.

большинство людей проживают свою жизнь в серости, и нужно сказать, собственной серостью вполне довольны. как они отнесутся к той, которая решит стать цветком? родственники главной героини - воплощение нормальности. не эталонной-рекламной-белозубой нормальности, а нормальности статистической. маленькие люди, погруженные в собственные беспокойства, утомленные борьбой за место под солнцем, стоически скрывающие свое разочарование. главная героиня такая же как все, без намека на бунтарство. именно за это ее выбрал муж. он надеялся на покорность, надеялся, что выбрал себе "незаметную жену", которая будет кормить его, следить за его одеждой, исполнять "супружеский долг", рожать ему сыновей и ничего не захочет взамен. которой от него не потребуется ни уважения ни тепла, потому что у него нет сил на всякие там сантименты, потому что все силы его уходят на лесть и унижения перед стоящими выше в иерархии, и дома ему нужен покой... но что-то происходит с его женой, она начинает вести себя странно и разрушает его убогий мирок - за что же ему сие наказание?
общество потребления - хищный мир где миллиарды подчиненных пресмыкаются перед начальством в "успешность" которого свято верят. любые попытки выйти из игры будут приравниваться к самоубийству. люди живут абсурдно и неосознанно, но любая попытка нарушить общественную договоренность не сделает бунтаря героем. вот почему книга оставляет тяжелое послевкусие. обнажая самые глубокие конфликты современного существования и не предлагая вариантов выхода.

Я не советую читать великолепную Хан Ган неподготовленной аудитории, но, если вы ищете роман, от которого кровь стынет в жилах, дыхание замедляется и сон отступает (или у вас просто гиперфиксация на авторке, как у вашей непокорной слуги) — берём «Вегетарианку».

Сюжет предельно прост: Ёнхе — главная героиня — однажды утром отказывается есть мясо, увидев жуткий сон, и с той самой минуты её тело превращается в поле боя. В корейской культуре, где физическое воплощение женщины — её общественный долг, история Ёнхе подчёркнуто не уникальна, наоборот, Хан Ган пишет о распространённой проблеме.

В книге огромное кол-во культурных кодов: патриархальная жестокость и холодность семейной ячейки, конформизм и подавленная травма, насилие и нон-стоп оценка физических оболочек.

Хан Ган использует гениальный приём: роман разделён на три части, но ни в одной из них повествование не ведётся от лица главной героини, Ёнхе. Её голос подавлен, её личность — лишь интерпретация других, её решение — заведомо проигрыш, общество не принимает не просто её выбор, но саму возможность женщины захотеть выбрать.

Отказ Ёнхе от мяса — это, конечно, не про буквальную диету, но про акт неподчинения, яростную битву за свободу. Она объявляет о своем решение именно в такой форме:
Я больше не буду участвовать в том, что разрушает меня.
Кульминация объективизации происходит в одной из сцен, где Ёнхе представлена даже не телом, а идеей. «Уходящая в тишину», прозрачная, она не обладает сексуальным потенциалом и влечением, она безлика как холст для редкого художника, что эстетизирует болезнь.

В финале же — абсолют. Маленькие люди и вечное безумие, выкрученное до максимальной чистоты, Хан Ган работает с гротеском, обрамляя его идеальными символами. Я вообще прихожу в восторг, когда вижу отчетливо проступающие поэтические корни во всей её прозе. Искусное, сложное, раненное и сочащееся глубиной и эмоциями переплетение телесного и метафизического, чувственное полотно прозаического текста.

Это не книга, в которой общество спасает женщину.
Это история, где женщина спасается от общества так, как умеет, не рассчитывая на выздоровление. «Вегетарианка» — не о катарсисе, а о невыразимости и неизбежности боли.

Проза Хан Ган — пугающе красива, удивительно самобытна и точно незабываема. Я убеждена, что мы с вами, обладая мировосприятием западного человека, так писать не сможем ни-ког-да, ощущение тонких материй на подобной частоте — недостижимо (мое субъективное мнение).

Восторг и горячая рекомендация.

Главная героиня, всегда тихая и кроткая, почти незаметная для окружающих, в один день решает отказаться от мяса. Ее отказ порождает раскол в семье, непонимание и неприятие, воспринимается как глупый бунт.

В книге повествование ведётся от третьих лиц, близких так или иначе к главной героине. Их глазами мы видим, как меняется сознание героини, как она уходит все дальше и дальше от привычной жизни в глубины своего разума.

И их же глазами мы видим, как пугающе насилие глубоко проросло в людях.

Насилие над животными, ударить своего ребенка, изнасиловать жену - все это обыденность для людей, которые окружают главную героиню, отвратительная норма больного общества, и неудивительно, что от такого общества хочется сбежать, уйти и слиться с природой, быть дальше от людей.

Книга местами очень неприятная, но притягивает внимание читателя, что просто закрыть и убрать ее в ящик не получается.

Деревья обступают город «волнующим костром», в небо взметаются символизирующие что-то птицы, и книга с явным манифестом свободе часто задаётся вопросом о смысле и смерти. Поразительная сущность «Вегетарианки» пробивается в ёмких образах, силе не поддающихся объяснению сцен и переплетении тем, среди которых сила творчества, бессмысленность жизни и непоколебимая уверенность в собственной правоте. Последнее – главный двигатель истории, обрекающий неприметную Ким Ёнхе в один день полностью отказаться от привычной пищи. Повторяя одно и то же смутное объяснение, она становится выведенной в название вегетарианкой, чтобы лишний раз спровоцировать негодование окружающих. Те смело осуждают и находят причины девиации – поведение естественное, свойственное каждому персонажу истории. И сочувствующей сестре, и тираничному отцу, и глубоко оскорблённому мужу, которому отныне стыдно на людях и некомфортно дома за обеденным столом. Тут приходится только посочувствовать семье обезумевшей Ёнхе и вместе с ними задаться вопросом, что за навязчивый сон заставил её полностью отказаться от мяса. Разве что «зритель» не станет кормить Ёнхе силой, хоть и приложит руку к выпяченной стигматизации вегетарианства, выхода за рамки стереотипа и отступления от привычной модели поведения. Улавливая литературные образы, вы всё равно сочтёте Ёнхе странной хотя бы за то, что она в жару предпочитает немного оголяться. Хотя «худоба и скрыла вторичные половые признаки».

Именно такой способ спастись от жары плавно проводит персонажей во вторую историю, где муж сестры Ёнхе случайно видит сохранившееся монгольское пятно на теле свояченицы и мгновенно влюбляется. Такая деталь, как часто подчёркивает текст, является отголоском детского, невинного, а значит, не обременённого умыслом, страхами и предрассудками. Телесная особенность Ёнхе – отражение её протеста, её попытки оторваться от давящей жизни и обрести лёгкость, какой она не могла испытать с самого детства, пока терпела тиранию жестокого отца. Стремясь вернуться к более раннему, незамысловатому и чистому состоянию, она поддаётся непонятным просьбам и новым образам, точно ребёнок, ещё не научившийся испытывать смущение и стыд. Вторая часть пытается заглянуть в суть «недуга» Ёнхе глазами художника, не стремясь найти ответы, но подсвечивая любопытную аномалию. Повествование от лица увлечённого творца наполняет текст ещё большей искренностью и неприкрытой образностью, только сильнее запутывая сухую мораль, но разветвляя саму мысль и переплетение разных проблематик.

Картина преображения Ёнхе запечатляется на плёнку и предстаёт взгляду родной сестры, где из загадочной смелой женщины Ёнхе быстро превращается в обезумевшую сестру, которую необходимо любой ценой накормить. Последняя героиня истории, за жизнь так и не проникнувшаясь творческим взглядом мужа или особенностями родной сестры, по инерции берётся лечить её и так же по инерции осмысливает измену, виня себя и мимолётно анализируя, что же могло пойти не так. «Ведь ты лежишь на этой кровати и правда умираешь! И все», — вдруг приходится осознать после долгого и безрезультатного ухода за больной, когда и это очерствелое сознание наконец пронзает ощущение томящейся кругом пустоты. «Почему мне нельзя умереть?» — прямо спрашивает её сестра, доводя до абсурда основной мотив истории и перекидывая его, точно удавку на сестру. На блёклую женщину, всю жизнь прожившую правильно и спокойно, совсем не выдающуюся на фоне красочного протеста Ёнхе. Текст тонко исследует её психологию, подбираясь к скованности каждой читательницы, и мягко намекая, что вовсе не обязательно вставать на голову, чтобы задуматься о том, руками или ногами держатся за землю деревья. «Вегетарианка» признаётся в любви каждой читательнице, заставляя увидеть и почувствовать себя не на месте, а поблизости от ярко пылающего манифеста. Этого достаточно, чтобы однажды открыть глаза и настойчиво посмотреть на величественные деревья, чтобы увидеть наконец тонкий умысел в летящих по тревожному небу птицах, чтобы вспомнить зажатого злыми обстоятельствами ребёнка и признаться в его существовании самой себе.

Печальная история про женщину, которую с детства подвергали насилию. Сперва отец, потом муж. Весь ее бунт выражается в голодовке (типичный для азиатский авторов пассивный бунт) и постепенно она все больше утрачивает связь с миром людей, воображая себя деревом. Попутно раскрывается и история ее сестры, тоже не избежавшей насилия над собой, но больше выражавшегося в психологической сфере.

А вторая часть (всего в книге три) была про мужа сестры, завороженного телом Ёнхи и мечтавшего снять с ней высокохудожественный порнофильм про цветы. Описано все это красиво, а по факту он воспользовался состоянием и без того травмированной женщины и снова довел ее до психиатрической лечебницы.

Основные идеи писательницей жирно выделяются, так что их трудно не понять. Не надо позволять есть себя в метафорическом смысле, отказываться от собственных желаний. Брак может стать клеткой, где живут по принципу так удобнее. Муж ГГ и не скрывает, что выбрал ее за обычность, а не по большой любви. И нет ни одного положительного мужского персонажа в книге.

Эта история соткана из множества противоречивых ощущений — тревожной неуютности, страсти, безразличия, неудовлетворенности, чего-то липкого, сладко-горького и вязкого.

Героиня пытается убежать от неназванного образа, выйти за рамки смирения, освободиться от патриархальных оков — удобная жена, послушная дочь. Это тот момент, когда чувствуешь неуютность не разумом, а телом и душой.

Отказ от мяса — первый бунт в жизни Ёнхе, рушащий вековые устои и запускающий череду непредсказуемых событий.

Мы проживаем ощущения тремя теряющими стабильность душами. Муж, муж сестры, сестра. Шаткость почвы под ногами встряхивает их внутренние миры, обнажая потаенные мысли, отщипывая многослойные грани сущности и смешивая с грязью.

Есть в этом что-то экзистенциальное, растворяющееся в природе и искусстве, ищущее, пытающееся нащупать, выразить, найти себя, удовлетворить, понять, осознать, смириться и болезненно прожить эти метаморфозы. Мне ВАУ!

Давно я не писала рецензий, но оставить в тишине это произведение — выше моих сил. Наверное, это самое сильное из всего, что я читала в последнее время.

Много текста! СПОЙЛЕРЫ!

Дальше...

Книгу я проглотила быстро, взахлёб, поэтому многое могла упустить, что-то не до конца понять. Прошу за это строго не судить. Как только впечатления немного улягутся, обязательно перечитаю — но уже более вдумчиво и неторопливо.

Итак. Перед нами девушка, за отрезком жизни которой мы наблюдаем чужими глазами — глазами её мужа, мужа сестры и самой сестры. Лицо и голос главной героини остаются в тени: мы видим их лишь в коротких диалогах и отрывочных сновидениях. По сути, это первый знак того, что у неё нет своего голоса — он подавлен. На это намекает и её подработка — вставлять звуки и возгласы в комиксах. Канва жизни уже создана, принята как данность; героине остаётся лишь правильно произносить нужные реплики, чтобы всё выглядело связно и логично, чтобы функция, которой она является, не нарушала мерное течение произведения (жизни, обыденности).

Я не буду подробно писать об её отказе от мяса — об этом уже сказано достаточно. Но попробую изложить свою версию происходящего.

Первое, на что я обратила внимание, — её пренебрежение и даже острое нежелание носить бюстгальтер. Причина проста: он мешает ей дышать полной грудью. Именно это больше всего раздражает её мужа — остальные женщины себе такого не позволяют, они не пренебрегают этим элементом гардероба. Это намёк на запертость личности в условностях, рамках, приличиях. «Быть как все». И это её первый, ещё неосознанный шаг к поиску свободы, истинного «я», принятию своих желаний и потребностей. Шаг маленький, почти бессознательный, но очень важный.

Какими мы видим отрывочные сны Ёнхе? Насилие, кровь, убийства — и на фоне этого её страх: я убила или меня? Насилия в её жизни было так много, что оно стало её захлёстывать. Сначала отец, вымещающий на ней свой взрывной характер. Потом муж, подавляющий её и, по сути, не считающий жену за человека — он не знает её интересов, не помнит, в каком институте и что именно она преподаёт на дополнительной подработке. Всё, что ему нужно, — своевременное исполнение функций жены.

Отдельно стоит отметить её отца: несколько раз упоминается его военное прошлое. Это тоже указывает на обилие насилия в жизни героини — как прямого, так и опосредованного. Желая разорвать этот цикл боли, Ёнхе пытается очиститься, выбирает путь отказа от мяса. Но это стоит воспринимать иносказательно — как яркую аллегорию желания изменить свою жизнь, её суть, перекроить мир и себя в нём. Однако как сделать это правильно, она не знает: у неё нет ни опыта, ни того, кто мог бы её направить.

В главе, которую мы видим от лица мужа её сестры, кажется, что девушка нащупала точку стабильности, примирилась с собой, осторожно сделала шаг вперёд внутри своей новой жизни — после развода, в одиночестве, в маленькой квартире. Она даже готова выйти на работу, чтобы продолжить восстановление уже на своих условиях. И самое главное — её тело, после болезненной и страшной худобы, начало округляться, что особенно ярко показывает внутреннее исцеление.

Но вмешивается новый фактор — идея-фикс мужа сестры. Он одержим монгольским пятном, которое всё ещё осталось у Ёнхе. Ему, как и другим, не важна суть человека: его творческий разум зацепился за деталь тела, и это стало его навязчивой идеей, ради которой он готов разрушить семью, вступить на осуждаемую обществом дорожку, снимая непристойные фильмы. Его совершенно не беспокоит нестабильное состояние девушки. Да, он предлагает ей выбор, но по сути — это фикция, выбор без выбора. И таким отношением он толкает героиню перешагнуть хрупкий рубеж.

«Я уже не животное, сестра. Я теперь могу вообще ничего не есть. Могу жить без еды. Лишь бы солнце светило».

Цветы, переливающиеся всеми красками на её теле, подталкивают Ёнхе к последнему выбору своей сущности. Если раньше насиловали её тело, и подсознание отвечало кровавыми снами, то теперь изнасиловали её душу, манипулируя красками. И это насилие стало последним толчком к отказу от физического тела, к выбору природного, гармоничного пути — стать деревом.

Здесь мне особенно понравился момент с отказом молодого человека (условно обозначенного как Ч.) идти на поводу у мужа сестры. Он и сам не хочет участвовать в этой игре, но и жалеет женщину — не понимает, за что с ней можно так поступать. Возможно, это намёк автора на социальные сдвиги в Корее: общество меняется, женщина теперь не только «жена», функция, дополнение к миру мужчины, но и человек, чьи чувства нужно уважать наравне с мужскими.

И только в последней главе, от лица сестры, мы видим завершённость истории — многие вещи встают на свои места.

Но и сама сестра переживает внутренний кризис — она, как когда-то Ёнхе, не может спать. Однако если Ёнхе осталась одна со своей бедой, так и не сумев без вреда для себя сломать навязанные рамки, то Инхе приходится легче. У неё есть стабильная работа; муж после скандала ушёл, родители и брат перестали с ней общаться. Казалось бы — человек остался без семьи, без корней. Но в традиционном обществе такие «корни» скорее похожи на верёвки, тянущие вниз, чем на опору. Поэтому я склонна воспринимать этот разрыв как благо. Да и сама Инхе более адаптивна — это не раз подчёркивается в книге, в противовес некоторой «дикости» и свободе Ёнхе (хотя заметил это лишь один человек). Кроме того, у неё есть сын — мощная точка опоры, которая не даёт рассыпаться даже в самые тяжёлые времена.

Красивое, сильное произведение. Жаль, я не доживу до того момента, когда опубликуют «Дорогой сынок, мой любимый».

Предыстория: я возвращалась из отпуска из Южной Кореи и мне хотелось немного продлить флер путешествия, под руку попалась книга "Вегетарианка". И это стало моей ошибкой.

Возможно, я хотела прочитать более легкую историю, что нельзя сказать об этой книге. "Вегетарианка", на мой взгляд, - это история о черном отчаянии, депрессии, давлении общества и сумасшествии в конце концов. В тот момент мой отпуск и эта история резонировали между собой, ведь как турист ты не видишь всей сложности жизни в Корее. Но оглядываясь назад, я рада, что прочитала эту книгу, она дала мне возможность иначе взглянуть на культуру и общество.