Муравечество

Для меня самая большая радость и самое большое разочарование - знать, что существует не только Чарли-сценарист, но и Чарли-писатель. Да, второй подарил миру блистательную с точки зрения формы и содержания книгу длиной в 700 страниц, но нет и намёка на то, что когда-то его рукой наберётся ещё хотя бы строчка для издательского мира, а не для голливудских шедевров. Печально.

"Муравечество", без сомнения, магнум опус Кауфмана, как "Улисс" для Джойса. Слишком масштабен, слишком уникален, слишком актуален, выдать из себя ещё хоть что-то без страха увидеть миллион и один оценочный комментарий о том, что "это уже не то" за гранью реальности.

Именно об этом говорит Кауфман в своей книге. Его герой - неудачливый кинокритик. Он пишет книги, которые никто не читает, он преподает киноискусство в зоопарке, он тешит своё эго школьной постановкой о которой кроме него никто и не помнит, он не стесняется жить за счёт сестры, он, как и многие люди мира профессиональной критики - заложник своих амбиций, эго и недостатка таланта. Но несмотря на всё отрицательное, что вобрал в себя Розенберг, даже несмотря на то, что в реальной жизни такой человек никогда вам не понравится у Кауфмана чудесным образом получается сделать его очаровательным. Розенберг хрупкий и даже немного сломленный с самых первых страниц книги. Он пытается создать вокруг себя мир, где любому человеку будет комфортно, ему не важен пол, возраст, ориентация, возможно, он делает это слегка неловко и сильно утрируя, но это скорее давление времени, а не его недостаток. Внутренняя неловкость и потребность в любви сглаживают углы и вместо пугающе-странного старика вы уже смотрите чудаковато-очаровательного дедушку.

Не знаю, было ли задумкой Кауфмана создать образ критика, которому можно посочувствовать или в какой-то момент всё просто пошло не по плану, но находясь на его месте, годами читая о себе разгромные рецензии и не имея возможности ответить, я бы вряд-ли сдержалась и пару раз бы проехалась по главному герою асфальтоукладчиком. Кауфман оказался выше этого, плюсик в его копилку. И тут я вспоминаю, что в самом начале он его сжёг, но оставил в живых, второй плюсик в копилку.

Но главная ценность "Муравечества" не в иронии, не в "прожарке" Кауфманом киноведов и даже не в озвучивании социально-экономических проблем Америки. Главная ценность романа - наглядный разбор одержимости идеей и то, как эта одержимость меняет жизненный уклад человека, как она заставляет строить жизнь исходя из её значимости и как в конечном итоге она становиться абсолютом.

Собственно и само название - очень тонкий намёк на то, что одержимость стоит во главе угла. В мире существует гриб, с очевидно сложным названием на латыни, который как и все грибы размножается спорами, но переносят их муравьи. Бедолаги вдыхают споры и перестают пренадлежать сами себе, их мозг никак не повреждается, но физическая необходимость покинуть колонию и найти идеальное место для взращивания гриба побеждает всё. Они больше не контролируют свои действия и в конце, когда они находят тёмное влажное место, то гриб проростает убивая муравья. Очень подходящая, но жуткая метафора.

5 из 5, 10 из 10, 100 из 100.

«Это реально происходит? Или это тоже часть фильма? Я больше не отличаю одного от другого»⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
И в этом мы с героем книги очень похожи. Высочайший уровень абсурда и сюрреализма. И правда, все, как автор обещал — книга, непохожая ни на одну другую.⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
Я бы сказала, что эту книгу можно либо безоговорочно возлюбить, либо с такой же силой возненавидеть, но прикол в том, что это все две крайности, которые Кауфман бесподобно разместил на страницах Муравечества. Как говорится, тут или я тупая, или автор идиот. Или и то, и другое.⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
Забудьте и отпустите все, что вы привыкли видеть в книгах — здесь этого не будет. Если в первой половине еще есть хотя какая-то последовательность и временные/пространственные рамки, то во второй даже намека на что-то подобное нет. Ничего не понятно, но очень интересно. Хотя, если честно, то не очень.⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
Бесконечный стеб, яркий символизм и откровенная чушь могли бы сделать эту книгу шедевром своего времени, но Кауфман переборщил. Сильно.⁣⁣⠀
В какой-то момент книга начинает заходить за рамки сознания и складывается реальное ощущение, что весь этот абсурд происходит с тобой. И становится стремно. С точки зрения таланта автора — круто. С точки зрения моих ощущений — нет.⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
Сложно поверить, что я это говорю, но какой-никакой баланс у книги все-таки присутствует, потому что в самые адовые (буквально) моменты, когда мне хотелось покончить со всем этим и заодно с собой, безумие пропадало, исчезало, испарялось - не знаю, куда девалось, но внезапно все становилось просто и понятно. И так по кругу.⁣⁣⠀
⁣⁣⠀
«Муравечество» — книга ни о чем и обо всем. Бессмыслица, нелепица, глупость и несуразность — синонимы, которыми можно было ее назвать. Бесконечная шутка над читателем и бесконечная пища для размышлений. Нечего больше добавить, я рада, что это закончилось, и рада, что в процессе не сошла с ума.

«Муравечество» — точно самый странный роман из прочитанного за последние полгода. Наверное, глупо было бы ожидать от Чарли Кауфмана, сценариста «Быть Джоном Малковичем» и «Вечное сияние чистого разума», чего-то простого и понятного, но к таким масштабам я была не готова.

Главный герой — неудачливый кинокритик, не очень симпатичный скуф мужчина, который пишет никому не нужные трактаты о кино и всеми силами пытается адаптировать своё мужское белое цисгендерное нутро под воук-культуру. Он случайно натыкается на столетнего старика, который, возможно, в своей квартире снял никому неизвестный шедевр: фильм, который идёт три месяца и на создание которого ушло девяносто лет. Но фильм сгорает, и в попытках восстановить его герой отправляется в мучительное и для себя, и для читателя приключение.

Пытаться пересказать это путешествие бессмысленно. Это такое вязкое путешествие по сознательному и бессознательному миру главного героя, нашпигованное многочисленными и многоуровневыми отсылками и критикой современного мира, шпильками современному кинематографу (чаще Нолана Кауфман пинает только сам себя) и неожиданным Трампом, который сношается со своим двойником-роботом. Местами смешно, местами страшно, местами невыносимо.

В последней четверти книга совсем сносит все рамки и устремляется куда-то в далекое и бесконечное. Читаешь и не понимаешь, что происходит, но идёшь дальше, страница за страницей. Эта часть далась мне прям тяжело, давно не чувствовала такого сопротивления во время чтения. Кауфман не только рушит все правила построения романа (это он делает с самого начало, к финалу уже привыкаешь), но рушит свои собственные обозначенные законы. А в конце всего этого безумие — своеобразная благодать и принятие.

Роман "Муравечество" в семи пунктах.

1. Чарли Кауфман написал остро - сатирический роман. Роман о том, как художник существует в мире тотального капитализма и политической шизофрении. Поэтому рассматривать сюжет романа следует не с позиции реализма, как все любят, а с позиции фантазии на тему, и в данном случае - "Мир, существующий в памяти искусства".

2. Сюжет у романа настолько сложен не потому, что Кауфман плохой писатель (как раз-таки с литературной позиции написано - и переведено, что важнее - безупречно), а потому, что реальность внутри книги с реальностью читателя никак не соприкасается. Пространство внутри романа символично, сиггестивно, в какой-то момент сама книга становится отображением книги...

3. Наиболее близкое к роману Кауфмана произведение - это "Дом листьев" Марка Z. Данилевского по трем причинам: действие происходит в реальности, которую мы воспринимаем как нечто фантастическое, а фантастика - это всегда немного взгляд с другой стороны витрины: мы видим, мы слышим, но не ощущаем; Кауфман пытается воспринимать происходящее вокруг него, его героя и его страны, используя те инструменты, которые доступны автору: кинематограф, сюрреализм, жонглирование идеями и отсылками; Кауфман выигрывает внутреннюю битву так же как и Данилевским - согласившись с проигрышем.

4. Масса не всегда доступных кивков в сторону - от Воннегута до Пинчона, и, тут ничего не поделать, приступая к чтению Кауфмана - нужно немного почитать и Пинчона, и Фолкнера, и Воннегута. Потому что Кауфман не пишет сам по себе, он - сценарист, и работает не с текстом, как часто бывает у писателей, а с идеями, и идеи - при всей сложности и многогранности - легко вписываются в ту среду, от которой Кауфман питается - от кино.

5. Кинематограф - это главное, что есть в романе, но - будучи писателем начинающим, Кауфман изо всех сил пытается втиснуть в объемный текст и свое отношение к искусству, и свое отношение к политике, и свое отношение к культуре. Роман "Муравечество" вышел в 2020 году, и в нем - как ни странно - отмечены все основные события времени - президентство Дональда Трампа, культура отмены, и - главное - переоценка и переосмысление тех культурных норм, которые - как ни странно - сложились до рождения всех тех, кто кричит об этом самом переосмыслении.

6. Почему книгу "Мурачество" сложно читать? Потому что в нем нет линейного сюжета, привычного нам, а есть некий обзорный взгляд на время, существование и осмысление, приправленное сложным синтаксисом.

7. Что делать, если не хочется читать, а понять что-то хочется? Фильм "Нью-Йорк, Нью-Йорк", идеи и темы которого (в частности, важная для Кауфмана тема двойника) в романе отображены.

В заключении.
Это - эксперимент, и к ему можно относится по-разному, отрицать его только нельзя...

Главный персонаж Б. Розенбергер Розенберг - неудачный кинокритик, который практически через каждую фразу напоминает всем и в том числе читателю, что он не еврей☝️

Однажды он встречает Инго Катберта, старика, который почти всю свою жизнь положил на то, чтобы снять фильм длиною в три месяца! И вот, наш герой выбивает себе место в первом ряду и является первым человеком, который и посмотрит этот фильм! Но, к сожалению, Инго умирает во время просмотра фильма, а в один момент и вообще сгорает вся пленка, оставив лишь один кадр, а герой пытался спасти ее из пожара ... Теперь нашему Б. который одержим кинопленкой, предстоит после тяжелой комы восстановить все события фильма, одно за другим, чтобы написать замечательную книгу о настоящем шедевре и прославить Инго, как режиссёра, а себя как его поверенного и человека, который оказался первым, кто откопал этот шедевр.
А как он будет восстанавливать все это - очень большой вопрос и, на самом деле, пока пугающий, ибо наш Б. сам по себе очень и очень неоднозначный персонаж.

Небольшая вводная истории, так сказать главная цель нашего героя, за которую он хватается, дабы не потонуть в том безумии, в которое он периодически падает, а его здесь много ...

«Муравечество» Чарли Кауфмана по своей сути можно назвать многослойным романом, некой игрой с читателем, игрой с текстом и заигрыванием с чем-то иррациональным:

1. Первый слой, назову его «Вспомнить всё» - где наш Б. Розенберг пытается по крупицам восстановить каждый потерянный кадр фильма Инго, при этом копаясь в своей голове и своих знаниях наслаивает всё сверху множественными пасхалками и сравнениями к известным режиссёрам/фильмам/актёрам. Рассуждает на тему критики фильмов и даже рассказывает свою правильную систему просмотра каждого фильма, дабы оценить его по достоинству! Самое смешное, что здесь вы можете встретить то, как Чарли Кауфман, буквально, пытается опростоволосить сам себя, называя себя же бездарным режиссёром, который вкладывает слишком много смыслов в свои творения, но не заботится о своём зрителе!

2. И тут же первый пункт плавно вытекает во второй «Культура общества и современные проблемы», пусть это звучит так - по тому, как высказывает свои мысли Б. Розенберг можно понять, что сам герой у нас далеко не очень приятный человек, скажем так, неопределившийся. Он, словно, пытается угодить всем сторонам нового современного общества, и вашим и нашим. Он поднимает вопросы гендерного разделения, феминизма, расизма и еще много интересного, что сейчас так сильно коробит весь мир. Но при этом внутри себя проскакивают диалоги совершенно обратные тем высказываниям, за какие топит наш главный герой. Не забывая о том, кем он является он пытается донести до нас, что окультуривание общества пало ниже некуда, порассуждает на тему создателей искусства и тех, кто его потребляет, опять же все сдабривая множественными отсылками на каждый случай.

И третий пункт, наверное, самый ироничный во всей этой книге «Распад личности» - я поняла это так, а если призадуматься, может так оно и есть? Ведь герой постоянно находится в поиске себя, он одинок по-своей сути и пытается найти хоть какое-то прибежище для своего «я», а фильм Инго даёт лишь повод заглянуть внутрь себя. Б. Розенберг постоянно распаляется своей любовью на каждого встречного, он словно просит этой самой любви, неважно в каком виде, пусть даже это будет просто секс, который он явно не получает, просто потому, что он никому не нужен ... Даже своей дочери, которая и за мужика то его не считает, вот ведь тоже вопрос, который жестоко отсылает нас к гендерному вопросу: что есть в этом мире женщины, а что мужчины? Что они дали этому миру?

И всё больше погружаясь в своё галлюциногенное приключение по своим воспоминаниям, Б. Розенберг примеряет на себя различные роли и прокручивает у себя в голове абсурдные сцены, которые ближе к финалу книги приобретают мощные масштабы, что порой себя ощущаешь в наркотрипе.

Много мыслей, много различных рассуждений, было интересно информативно изучать все отсылки, а особенно отсылки, связанные с кино и узнавать для себя что-то новое. Да, эта книга еще и явно для расширения читательского кругозора, в которую не стоит погружаться на пару вечеров, а лучше вникнуть в нее и как всегда каждый может найти для себя различные смыслы этой истории.

В какой-то мере, я бы даже назвала «Муравечество» - диалог автора с читателем, посредством нашего главного героя, попытка донести до всего общества свои мысли, так тревожащие весь мир и самого Кауфмана. Но также, постарайтесь для начала понять творчество самого Кауфмана, на изначальном уровне, как много и кропотливо он работает над своим творением и какие рефлексии там можно встретить.

Что же до самого главного - фильма Инго, который так кропотливо собирался на протяжении всей книги
... оставлю, как маленький крючок на будущее, если вдруг захотите прочесть эту книгу.

Этот роман — путешествие в глубины сознания Чарли Кауфмана.

В книге рассказывается о приключениях (и злоключениях) Б. Розенбергера Розенберга (известного как просто «Б»), самопровозглашенного ведущего кинокритика , который считает, что наткнулся на лучший в мире фильм, продолжительность которого составляет 3 месяца, и хочет укрепить свою репутацию, представив его миру. К сожалению, фильм уничтожен, за исключением одного кадра. Главный герой пытается воссоздать фильм по одному кадру и своим воспоминаниям (автор фильма скончался, поскольку на создание данной киноленты у него ушло 90 лет). Чтобы облегчить себе задачу , он подвергается гипнозу и в этом состоянии сна конструирует то, что он помнит о фильме.

Смешанные чувства после прочтения. Слишком запутанно и слишком сюрреалистично, интересно, но в конечном итоге утомительно.

Гностик;
Фиксация на боли;
Худой, бледный, миоп — набор среднестатистического сноба;
Не забыть мне наши разговоры!
Словно сошёл со страниц атласа больной туберкулёзом;
Слова, слепленные из слюны и крови.
—
Ночь, космос, земля, жизни зарождение;
Бог стоит рядом с небесным шатром;
Лупой светит;
Щенки — люди, в коробке, завёрнуты в грязное полотенце;
Светит не Бог, люди не звери;
Дело не в том, что видится мне в моменты болезни;

, почувствуй на языке.
—
Гонка — это безумная гонка;
Гной, что капает с тучи чёрной;
Мы муравьи, ищущие падаль под солнцем;
Жмём на педаль, чтоб обогнать бактерий прожорливых;
А кто-то светит ну муравечество, несмотря на протяжные стоны;
Это не Бог, ведь люди Им не были созданы.
—
Он достал расчёску, зачесал волосы;
Хороший пробор, взятый из журнала модного;
У него два билета в музей истории;
Мы пошли туда,
позабыв про "Бигль",
которому более не рассекать уж волны.

Роман известного оскароносного сценариста и режиссёра Чарли Кауфмана о кинокритике Б. Розенберге – солидный такой «кирпичик» на 700 страниц, который читается одновременно и легко, и сложно. Вся книга – это своеобразный поток сознания главного героя, того самого Б. Розенберга, который при каждой встрече старается напомнить, что он не еврей (во что окружающие мало верят, учитывая фамилию ГГ и его большой нос) и что к нему лучше обращаться микс, вместо мистер (так он подчёркивает свою гендерную неопределённость, старательно скрывая свою принадлежность к мужскому полу и вообще считая, что правильнее вместо местоимений «он» и «она» говорить – «тон», то есть «никакой»). У него есть афроамериканская подружка, о чём он тоже постоянно всем сообщает. И в начале романа он отправляется по редакционному заданию во Флориду, но там знакомится с пожилым режиссёром Инго (наоборот читаем «огни», а огонь будет играть в дальнейшем развитии сюжета определяющую роль), снявшим единственный анимационный фильм хронометражем в 3 месяца, на который потратил 90 лет. Неожиданно (хотя почему неожиданно, ведь режиссёру было уже более 100 лет) Инго умирает, и ГГ оказывается обладателем киношедевра, единственным зрителем которого теперь является собственно сам ГГ. При транспортировке многочисленные бобины с плёнками сгорают, остаётся только один кадр и единственная фигурка осла (тоже символичный образ, отсылающий нас к библейской легенде об осле, который отговаривает Валаама проклинать евреев; опять же, имя Валаам созвучно имени ГГ – Балаам). Сам же Б. Розенберг получает во время пожара многочисленные ожоги и долго находится в коме. Очнувшись, он пытается вспомнить фильм и обращается за помощью к психотерапевтам и гипнотизерам. Собственно, это только экспозиция романа, а дальше начинается настоящая психоделика, так как нам вместе с ГГ приходится путешествовать по закоулкам его разума, встречаться с его двойниками, постоянно рефлексировать, чтобы восстановить память, оказываться в прошлом и будущем, встретиться с муравьём Кальцием из будущего в миллион лет, который

В этом путешествии не всегда понимаешь, где ты сейчас находишься и что, собственно, происходит: это реальность, грандиозная фантасмагория, кадры из фильма Инго, сон ГГ, плод больного разума? Герой постоянно движется, с ним всё время что-то происходит, он выпадает из одной ситуации и тут же оказывается в другой. Можно, конечно, предположить, что автор таким способом показывает нам сумасшествие ГГ, задавшегося целью восстановить киношедевр Инго и потерявшего в процессе всё: семью, работу, друзей. Но это не точно. Вообще, этот роман надо читать, как минимум, дважды. С первого прочтения все смыслы и аллюзии не ухватить, настолько он многогранен. И говорить о нём можно тоже бесконечно, ведь роман объёмен не только в физическом, но и в символическом смысле.

Бить в бубен, пока не сведёт скулы;
Жарить мясо, чтобы от запаха текли слюни;
Кричать облакам комплименты, целовать солнца руки;
Подпевать чайкам, греться на песке, закопав в мириады песчинок ступни.
—
Хлопать в ладоши долго, собирать капли дождя;
Думать о солёном море, в шахматы играть с лепестками сакуры;
Всё оттого что устал, оттого что научился у людей замкнутости;
Я не от них закрылся, а от подлинной радости.
—
Все сказки расколдовали, а смех теперь просто химия;
Но это же просты жанры, разрешите им конкурировать;
Если живёте просто, то и живите в своих квартирах;
Все думают теперь одинаково, считая себя прозорли́выми.
—
Я тоже живу в этом модусе, впитывая ценизм и злобу;
А потом рыскаю по полкам, пытаясь найти "Звёздные войны;
Соглашусь с вами, однако, не должны мошенники дурить голову;
Но религия стала наукой, утратив свой истинный голос.
—
В мире, где все согласны, а поэзия стала политикой;
В мире том стало скучно, ведь про "чудо" все позабыли.