Немцы

Читать этот роман мне было трудно, не раз возникало желание бросить и не мучиться, останавливала только мысль о флэшмобе. Причина та, что написан он ужасным языком, причинявшим мне в процессе чтения ощутимые эстетические страдания. В заглавном отзыве на "Немцев" с удивлением прочла, что это великолепный литературный язык... задумалась, может, чего не поняла... В принципе, нормально ощущала себя в текстах Салтыкова-Щедрина, Стерна, Пруста и других, не отличающихся легкостью письма, там мне это нравилось. А тут создавалось впечатление, что автор просто не может четко выразить свою мысль, из-за чего "растекается мыслию по древу"и создает какие-то дурацкие, ничего, кроме раздражения, не вызывающие слова и выражения. Вот, чтоб не быть голословной:

И все-таки, продравшись сквозь суконные тернии, я не пожалела, что прочла эту книгу. Она рассказывает об очень страшных людях и об очень страшных делах, которыми они занимаются. Нет, это не маньяки и не убийцы, это наши так называемые "слуги народа", которых вроде как народ и выбрал, чтобы они ему служили. Чиновники, "государевы люди", превратившиеся в современной России в особую касту, клан, разросшийся как раковая опухоль, заполонивший собой все и настолько обособившийся от простых смертных, что название автор ему дал и впрямь хорошее - немцы, особая порода, так сказать, возросшая в тиши российских кабинетов власти. Это люди, которых и людьми-то назвать если и можно, то с большой натяжкой, недаром, когда видишь их глаза на фотографиях - человеческого там искать бесполезно. Это жалкие рабы, служащие двум господам - деньгам и власти. Они живут в страхе, унижении и постоянном беспокойстве, как и положено рабам, пусть даже высокооплачиваемым. Они не сомневаются, что за деньги купить можно все, и соответственно - за деньги готовы на все. Так устроен их мирок, и они считают подобное устройство единственно возможным для всей вселенной. Опять же, чтобы не быть голословной, приведу пример из жизни. Мне лишь раз, достаточно случайно, пришлось столкнуться с крупным представителем касты "немцев", но впечатление до сих пор сильное. Я - эксперт-кинолог, и иногда сужу выставки собак породы далматин. На одну из таких выставок в Москве один из крупных чиновников (не московских, правда) привез свою собаку. Собака заняла третье место, а не первое, потому что она не была там лучшей. Господи, что началось, когда хозяин увидел результат! Такой бури возмущения я не припомню за все двадцать лет своей кинологической деятельности. Но самое интересное было потом! Он начал названивать мне, интересуясь, не надо ли чем помочь, нет ли каких проблем, когда и где я буду еще судить, вот он бы привез свою собачку... Где-то на третий раз уже конкретно сказал, что готов хорошо оплатить первое место... Мне было смешно и противно, торг не состоялся. Но не все эксперты разделяли, видимо, мои эмоции - на данный момент его собака, обладающая весьма посредственным экстерьером, одна из самых титулованных в России. И убивала именно вот эта уверенность "немца" в том, что все в мире продается и любое мнение можно купить, а тем более такие пустяки...
Автор очень сильно пытается убедить нас в том, что главный герой не такой, как все остальные в этом серпентарии единомышленников - одной из московских префектур. Мол, что-то человеческое в нем все-таки есть, отсюда его метания, душевные порывы, борьба за дочь... Оно и неудивительно - ведь герой списан с самого автора, что тот не особо и скрывает. Только я не очень верю в этого светлого ангела на закопченной адской кухне. Мне кажется, это создания безнадежные, конченые, отрава продажности и наживы настолько разрушила их мозг и личность, что пути назад нет. Бог и истина никогда не заночуют в их душах, потому что там только черная выжженная пустыня.

Александр Терехов Немцы (шикарная начитка Станислава Иванова, не знаю, кто бы ещё справился, просто сросся с текстом, а он не прост в восприятии)

Если думаете, что об этнических немцах, то нет , немцы в кавычках . У них, у чиновников , свой язык, свои правила, стиль поведения и мимикрирование под любое изменение ж@пы в кресле выше сидящего начальства. Потому и текст такой рваный, как будто гуглом переведенный, но нет, это так надо, чтоб доходчевей было.

Некто Эбергард , чиновник в префектуре, расскажет и подробно изложит все схемы , ходы и откаты в системе, которая работает на себя , и только на себя, а не на налогоплательщика.

Это такое дно и болото, что туда лучше не заглядывать. Денег можно получить, но душу и тело за это продать придется, иногда не только свои. Немного где-то ошибся , просчитался с расстановкой сил, всё, тебя слили в канализацию без всплытия на поверхность глотнуть воздуха пополам с дермецом, попутно погрузив туда же ближний круг родни. А если ещё в жизни присутствуют дополнительные траблы с бывшей женой и дочерью подростком, если новая жена собирается стать матерью, внимание рассеивается и Эбергард совершает ошибку, роковую. Он человек системы, понятно, что и живет по правилам стаи, иначе никак. Пытается в каких-то моментах оставаться человеком, но одной задницей на два базара не получается.

Сочувствовала ли я ему? Скорее нет, чем да. Понравилась откровенность автора, и мастерство. Очень непросто удержать внимание читателя таким неудобоваримым текстом и "пованивающим" сюжетом. Ну, и чтец, ещё раз обозначу, очень помогал, держал цепко.

9/10

ПРУССКИЙ РЕПОРТЕР
Литература заставляет нас регулярно подвергать сомнению категорию «мы». Ведь «нас» нет — и не поэтому ли «наши» дела плачевны?
Возьмем современный отечественный большой роман — книгу Александра Терехова с симптоматичным названием «Немцы». Этим летом автор получил за нее премию «Нацбест».
В центре книги — московский чиновник образца 2008 года. Это герой с необычным именем (Эбергард) и традиционным для русской литературы посылом: «Мне нечем жить». В Эбергарде совсем немного человеческого: он любит дочь от первого брака и хочет, чтобы она тоже его любила; еще он иногда смотрит в бинокль в окна соседнего дома и наблюдает за людьми. Этого немногого хватает, чтобы остальные чиновники считали Эбергарда предельно человечным и даже человечным через край («...нам всем о другом сейчас...»). В итоге микроскопическое присутствие человеческого отцепляет главного героя от родного ему социального эшелона, а вне «служилого дворянства» герой уже не может себя помыслить. Он начинает серьезно ошибаться и в результате гибнет. Finita.
Почему Терехов выбирает такое имя для своей книги и тем самым принимает на себя роль «прусского репортера»? Он видит чиновников как суровую и хищную касту, стремящуюся перерасти в новый этнос, образовать анклав внутри общего «мы» и подчинить это «мы», высосать его до капли. Вот самоопределение чиновников из книги: «Едим тех, кого не видим. А как иначе? Такие мы люди».
Оторванность от плебеев и кастовая жестокость — это черта всех чиновников во всех антиутопиях (достаточно вспомнить «Бразилию» Терри Гиллиама). Терехов создает свою антиутопию, потому что нынешний день можно показать, лишь забежав вперед. И вот этот забег из Москвы-2008 в Москву грядущую оказывается прогнозом не упреждаемого и неукротимого ракового заболевания.
Терехов пишет: «Раса господ выходила к сероштанному миллионному быдлу без палки и в меньшинстве». Это — как фильм «Чужие». Только «Немцы».
Собственно немцы в романе Терехова упоминаются единожды. Как производители вращающейся бесшумной двери, которую герой хочет установить в новой комнате своей дочери: эта дверь «вращается без шороха, после вращения закрывается плотно, гарантия на механизм пять лет — здесь нечему ломаться, такую дверь делают в Тверской области, но делают немцы, они следят за экологией».
Но вот беда — за эту дверь нельзя взять того, кого любишь. Дочь, например, нельзя. Пройдет только тот, с кем вместе строишь пищевую цепочку. Даже Бога за эту дверь взять нельзя. Когда Бог вспоминается герою, то Эбергард подозревает: если все чиновники «заносят» наверх, если все поголовно отстегивают вышестоящим, то не может же быть, чтобы все ручейки стекались к президенту. Нет, Путин тоже должен «заносить» наверх. Только кому? Всевышнему? А больше, кажется, и некому.
Терехов подробно проводит нас кругом Эбергарда и его чиновных «сотрапезников», выхватывая для текста уйму деталей, ощипывая героев жадно и без разбора, — и в итоге сам сталкивается с тоской, набирает смертельной тоски в свой литературный желудок.
Три пустых SMS, которые в конце романа Эбергарду присылают его кредиторы, предупреждая, что он приговорен к смерти, — это гораздо более полное сообщение, чем 30 печатных листов романа.
О чем говорят пустые окошки? Будущее неминуемо. А мы минуемы. Излишне сетовать или обращаться в любое из этих трех проклятых пустых окошек. Смерть неминуема. Позаботьтесь о себе.
Прусский репортер

Александр Терехов, автор знаменитого «Каменного моста», за этот роман получил премию «Национальный бестселлер». Роман из тех, что долго не забываешь, споришь с ним, укладываешь в голове, думаешь о нем. Амбициозная книга, попытка диагноза чиновничеству и времени на изломе нулевых, по данному тексту можно оценивать социально-психологический профиль той эпохи. Как «Служебный роман» зафиксировал рязановские образы служащих советского учреждения в веках, так и «Немцы» обозначили тереховские контуры диктатуры бюрократии, ненасытности правящего класса, догматизма коррупции, распада общества, победы идеологии «обогащайся!», власти золотого тельца над умами и душами сограждан. Хорошо было бы тогда экранизировать, Тодоровскому, например, или, напротив, Герману – материал очень кинематографичен, его сарказм и черный юмор позволяют искать изобразительное решение в диапазоне от мюзикла и фантасмагории до нуара. Но сняли в итоге через 10 лет и сняли сериал. Говорят, мало связан с романом и действие в урюпинск перенесли от греха подальше, там в урюпинсках чего только не бывает, за всем не уследишь. Терехов, 9 лет проработавший в должности своего главного героя Эбергарда, – начальником пресс-центра московской префектуры дособянинской эпохи, сделал данную прозу настолько реалистичной, насколько это возможно. Портреты, ситуации, диалоги, уровень взаимодействия и масштаб сумм – все очень аутентично. Уверен, что под псевдонимами выведены вполне конкретные люди – представляю, как читали эту книгу бывшие коллеги автора. И первый вопрос здесь: почему немцы? В тексте прямых объяснений, почему часть героев зовут Эбергард, Хассо, Фриц, Хериберт, Кристианыч, Улрике, Сигилд не найти, но наиболее адекватный ответ понятен. Без комментариев. С другой стороны, как известно, что русскому – хорошо, то немцу – смерть. «Раса господ выходила к сероштанному миллионному быдлу без палки и в меньшинстве – никто не осмелится даже поднять глаза, все вывернут карманы, подставляя один бок, другой для удобства; время жестоко – мы никогда не будем равны, и наши дети не будут равны, мы скажем, где и когда тебе жить, что и когда ты будешь делать, тебя нет».

Роман написан в двух плоскостях, создавая симбиоз производственного (будни московской префектуры) и семейного (ситуация по поводу судебной тяжбы о правах отца видеться со своей дочерью) романов. Текст сшит крепко, пестро, интонационно резко, к кульминации напряжение нарастает, завершаясь геометрическим катарсисом в неоднозначно открыто-трагичном финале. К авторской манере привыкаешь не сразу, она мне напомнила маканинского «Асана» имитацией прерывистости мысли и человеческой речи: Психолог: «Вы несчастливы в новой семье? Тогда в чем дело? У нее новая семья, у вас новая семья, нет материальных проблем, все естественным образом должно забываться, и никто не мстит… Вот я, - и это у всех! – развелась и – Гос-споди! – да мне все равно! где он там да что там с ним… А у вас? Может любовь перешла в ненависть? И дело не в дочери? Дело в вас?!... Это уже – их – семья! Вы не можете вмешиваться в – их – жизнь!»

Крах отношений с дочерью, гибельные последствия развода, неудовлетворенность новой семейной жизнью, кризис действующей модели определения себя «живым» прописаны автором на пугающем уровне откровенности и, как подозревается, автобиографичности. «…Вот я живу, и мне никогда не больно. У меня всё сложилось, я всё выстроил – я не пропаду. Но я почему-то ничего не чувствую по-настоящему… А с дочкой – я почувствовал. Первый раз! Я ожил. Теперь уже не могу остановиться, это само… Я, оказывается, еще не пустой! Я – человек, оказывается! Фриц! Вот тебе, чего тебе хочется? Не сейчас, а вообще? – Ну… чтоб всё было как-то по-нормальному… Уровень по доходам. Запас. Короче, чтоб можно было не работать и жить достойно, на процент».

Надо – как Фриц, а Эбергард дает слабину, что называется: «…мечтала: три раза в неделю ты будешь приходить пораньше, чтобы посидеть с малышом, пока я сбегаю на фитнес, - не подозревая, как часто (несколько раз в день) Эбергарду хотелось выпрыгнуть с балкона, сорваться и унестись, бренча цепью, без сожаления «всё это» прекратить». Многие отмечают, что именно проявление героем человеческих чувств вырвало его из системы, заставило проиграть кровожадный естественный отбор, пройти все круги чиновничьего ада. А столичная система в романе любит пожирать своих детей на полдник. «Сейчас главное слово – система. Надо быть, - сообщил как червячье страшное,- внутри… Если ты не пролез или выпал – тебя нет. Надо встроиться. Встроился – держись. Держишься, ходи с прутиком, ищи, где тут под землей финансовые потоки… Но – только в системе. Система!»

В книге масса запоминающихся и точных сцен, обрисовывающих время победы стяжательства. У человека, мешавшему префекту и которого незаконно обвинили при посредничестве Эбергарда, остался сын-инвалид. Очень сильный ход у автора с женой заключенного, которая приходит к герою за помощью. Эбергард - плоть от плоти этой системы, прислуживающий ей и раболепствующий перед ней, редкостная сволочь по сути, но в то же время его жалко, ему сочувствуешь, сложное чувство. Он, волей Терехова и нашей вовлеченности в его переживания, вызывает симпатию, но не задумываясь применяет административный ресурс по отношению к брошенной жене в отделе по опеке, оценивает людей по коррупционному потенциалу (об уволенном бывшем начальнике управы, считающемся другом: «Звонить Фрицу незачем, его погасили, на Фрице нащупали выключатель и отключили…»), циничен в связях с женщинами, совершает уголовные и должностные преступления. Но, как сказал в свое время главный редактор «Эксперта» о находящейся тогда под следствием известной чиновнице из Министерства обороны, она является не столько преступником в глазах населения, сколько ролевой моделью и недосягаемой мечтой реализации успешной карьеры. «Надо вычислить, понимаешь ли, одну небольшую такую точку, где напряжение твоего личного космоса пересекается с напряжением геополитического вызова, и взорвать это напряжение, освободив такое движение, что унесет твой род … в элиту! - И где ты теперь работаешь? – Вице-президент ассоциации «Беларусь-Россия-Индия».

Закончу еще одной цитатой «Новые люди - они... выглядели обычными, единокровными, теплокровными млекопитающими, потомством живородящих матерей – как все, но никого это не обманывало: упаковывались они отдельно, между собой говорили иначе…, улыбались особо, уединялись, припоминая общее прошлое…, отстраненно замолкали как только речь заходила про монстра; владели будущим, жили уверенно, они – «на этом» свете, а префектурные старожилы «на том»; новые знали «как»: не поднимали на префекта глаз, вступали в его кабинет на цыпочках…, крались до ближайшего стула, неслышно присаживались и глядели в стол, помалкивали…, когда префект спрашивал, быстро переходя на мат и бросание подручных предметов».

Вывод: «Отлично». Важная историко-антропологическая книга.

В России первая реакция на слово "немцы" - это враги, захватчики, чужие. Работники префектуры, выведенные в книге, члены их семей и вся динамика их деятельности (а не только имена), наводит на мысль, что они - самые настоящие захватчики, с редкой бесцеремонностью, цинизмом, наглостью и бездушием присосавшиеся к источникам материальных благ и распоряжающиеся ими так, будто у них есть на это исключительное право. А все остальные, не обладающие властью и не приближенные к кормушке,- просто недостойный внимания мусор, с которым нечего считаться. Обуреваемые безконтрольной жаждой наживы, они не в состоянии остановиться, они не думают о том, чтобы развивать и улучшать полученный участок работы, а только о том, как бы побольше оторвать для себя. Это и есть отличительная черта любого захватчика: полное безразличие к оккупированному месту и людям, отношение к ним только как к средству обогащения, выкачивания всех ресурсов. По-настоящему страшно, что именно так описывает автор своих соотечественников, госслужащих одной из московских префектур. Тем более, что он знает, о чем говорит. Ведь из Википедии можно узнать, что в романе "писатель художественно переосмыслил свой опыт работы в должности директора пресс-центра префектуры Западного административного округа Москвы в 1999—2008 годах."
Вторая и не менее интересная и эмоционально захватывающая линия сюжета - это личные переживания героя, связанные с тяжелым разводом и потерей контакта с любимой дочерью. Я не припомню другого произведения, в котором так подробно, искренне и с таким рвущим душу накалом рассказывается о тоске отца по общению со своим ребенком. На протяжении всей этой истории отец предпринимает бессильные попытки восстановить потерянный вследствие его ухода контакт, вернуть так необходимую ему любовь дочери, в которой вдруг концентрируется для него весь смысл жизни. Он пытается возродиться с ее помощью, взывает к ней как к последнему человеческому чувству, чистому и светлому, незамутненному бесконечной погоней за деньгами, способному спасти его от тоски и безысходности. Но и здесь терпит поражение.

Одна из самых сильных книг, прочитанных мною в этом году.

Эту книгу мне посоветовали ночью две известные ведущие известной телепередачи. Они её обсуждали, среди прочих тем, с каким-то тоже очень известным журналистом и блогером. К сожалению, несмотря на его всемирную известность, я об этом гениальном деятеле культуры впервые узнал как раз из той передачи и сейчас даже под пыткой не открою его имени, потому что прочно его забыл. Но тем двум ведущим я верю и потому решил ознакомиться с книгой.

Прочитать не смог. Причин тому несколько.

Во-первых, и в-главных, сама история жизни каких-то государственных чиновников настолько далека от меня, что теряется в дымке за горизонтом. С другой стороны, тема обсосана до кости, и я просто не понимаю, зачем про это ещё и читать, когда и так всё ясно.

Затем, запутанность стиля и грамматических конструкций скоро превзошла возможности моего внутреннего интерпретатора, так что я перестал понимать, про что идёт речь. В качестве примера приведу цитату. Это фраза, после которой я стёр файл с книгой из своей электронной читалки.
---
— Глядит он на меня, кажется, не зло, — раздражаясь на себя (с кем? кому?), начал Бабец, — но он же…
Бабец умолк, но фраза продолжилась сама собой, поползла дальше, словно у нее отросли ноги, диким мохнатым суставчатым насекомым выдавилась из норы, и до Эбергарда доползла как льдистый подвальный запах из провонявшей холодильной камеры: «но он же в семье не один» — Эбергард тяжко, измученно, страдающе за префекта и слезливо, приемным сыном, несправедливо обойденным любовью, но без малейшего упрека вздохнул, приподнимая грудью гриф невидимой штанги, хотя ему было всё равно.
--- конец цитаты ---
Я верю, что всё здесь грамматически правильно, но проверять не буду. За что меня автор так ненавидит? Он, видимо, надеется, что я буду перечитывать его фразы по три раза. Искренне завидую тем, кто смог прочитать полтора мегабайта подобного текста. Это люди недюжинных когнитивных способностей...
Конечно, у Достоевского полно сложных фраз, и я их перечитывал. Но всё-таки Терехов пока что не Достоевский.

Добавляю один балл к своей оценке за смелость автора. Он не побоялся открытым текстом упомянуть Путина, Единую Россию и ещё кого-то важного и неприкасаемого.

Всем, кто соберётся читать, советую обзавестись толстой тетрадью, чтобы конспектировать текст нормальным языком. Без этого рискуете скоро потерять нить повествования.

Сразу хотелось бы начать с названия романа. Несмотря на то что большинство героев произведения носят нерусские имена (Эрбергард, Улрике, Сигирд, Эрна, Хассо, Хериберт, Фриц), читатель сразу понимает, что речь идёт о российской действительности рубежа 20 и 21 веков. И сразу понимаешь, что автор имел в виду не географическую принадлежность героев и событий к Германии, а древнее толкование русичами слова «немцы». Ведь издревле на Руси немцами называли чужаков, которые разговаривают на непонятном русичам языке. Отсюда и происхождение слова – немцы, то есть немые, не могущие сказать на русском языке. Если рассматривать жизнь героев с точки зрения такого толкования заглавия, то сразу становится понятно, что имел в виду автор, рассказывая нам о жизни людей, находящихся у верхушки власти, работающих в некоей префектуре. Действие романа развивается в двух параллельных плоскостях. Наблюдая за жизнью главного героя Эрбегарда, мы, с одной стороны, знакомимся с его профессиональной деятельностью, а с другой стороны, видим его личную жизнь. Что касается профессиональной составляющей, то всё здесь похоже на какую-то фантасмагорию, сродни «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина. Люди, находящиеся у власти, озабочены отнюдь не нуждами простого народа. Их главная цель – обеспечить безбедное существование себе любимому и своим родным на много поколений вперёд. И вот здесь срабатывает эффект бумеранга, так как за всё в этой жизни приходится платить, подчас очень дорого и не деньгами, а личным счастьем и благополучием тех самых родных. Так и получается у Эрбегарда, вынужденного вести судебную тяжбу за право видеться с дочерью от первого брака, постепенно утрачивающего все свои материальные блага, накопленные (=награбленные) нечестным путём. Финал открытый, обрывающийся на самом напряжённом моменте. Сможет ли герой (дадут ли ему) жить счастливо, освободившись от материальной мишуры? Есть ли у него шанс начать всё заново?

Роман о современных чиновниках. Именно они в книге "немцы". Чем выше их статус, тем меньше они занимаются делом и тем больше интересуются деньгами. У префекта в романе вообще нет ничего человеческого. Он "монстр".
У главного героя человеческое есть: он любит дочь от первого брака. Но как бы трогательно он о ней ни говорил, как бы ни хотел с ней увидеться, ощущение, что деньги могут всё, не покидает его. Он надеется, что купит любовь дочери. А деньги могут отнюдь не всё...
Роман выиграл премию "Национальный бестселлер", вошел в шорт-листы "Большой книги" и "Русского Букера".

"Немцы" Александр Терехов.
Рекомендацию этой книги я увидела в интервью Дуни Смирновой и т.к. она мне очень нравится как человек и творец, сразу записала в обязательные к прочтению.
Герой романа - руководитель пресс-центра в одной из московских управ. Он пошагово описывает отработанную схему функционирования органов власти. Кто кому заносит, с какой периодичностью, какие ритуалы при этом соблюдаются. Как власть смотрит на демос, как работает с протестом против вырубки сквера или высотной застройки, как "подсчитывает" голоса на выборах. Сначала было очень противно, потом горько, под конец почти безразлично, потому что Что ты с этим сделаешь. По сюжету, только у мужика сменилось начальство, и пришли ОЧЕНЬ ГОЛОДНЫЕ люди. Он барахтается, пытаясь встроиться, к чему его это приводит, раскрывать не буду.
Книга написана в 10 году, но масштабы, кмк выросли кратно, а приходящие смены все ГОЛОДНЕЙ.
Я подумывала бросить на середине книги, потому что лезть в эту стоковую канализацию ну очень мерзко, но автору чертовски удаются коротенькие и крайне точные описания людей. Такой диагноз по одному взгляду. Сейчас я рада, что дочитала. Хотя, розовые очки и не ношу, но все же непонимание масштаба у меня было. Да, и прекрасный современный русский язык доставил удовольствие.
Кроме описания работы, есть еще взгляд под другим углом на отцовство от человека, которому бывшая супруга запрещает видеться с дочкой. Рефлексия его страданий меня тоже порядком подбешивала. Но, это нетривиально.
В общем, роман - слепок недавней нашей истории, которая началась в 00 и закончилась 24.02.22. Если это не вызывает приступа тошноты, то советую. По книге снят сериал, но я его не планирую смотреть. Может сильно позже.
Терехов знает о чем пишет т.к. возглавлял пресс-центр Мэрии Москвы в конце нулевых.

прочитала за три дня на одном дыхании, какой же восхитительный сложный и простой одновременно роман. я очень люблю такой вязкий и точный язык в романах, особенно в крупных романах - я в них погружаюсь без остатка. лучше о любви к ребенку после развода я еще не читала - это так сильно и нежно, так по-настоящему. ну и весь этот чудовищный чиновничий фон, от которого так смешно и страшно, так страшно и смешно. я думаю, из последнего, прочитанного мной на русском языке, "Немцы" - это лучшая книга. браво.