Sometimes a Great Notion

Ох, ёлки-перепёлки! Теперь я с чистой совестью могу сказать, что орегонские мужики не менее суровы, чем челябинские. Там на лесоповале работает Хэнк Стэмпер. Крутой парень и хранитель семейных традиций. Каких? Например, быть костью в горле всему городу и прогибать изменчивый мир под себя. Заводить врагов их семейный талант. Плевать им на общественное мнение. Ну какое общество такое потерпит? А если и стерпит, то уж точно не простит. Под визг бензопилы и соседей семья Стэмперов идет своим курсом. Их дом стоит ото всех особняком на берегу реки хищной, как анаконда. Сырость. Гниет всё: и гвозди, и ноги. Растительность буйная настолько, что в зарослях колючего кустарника размером с двухэтажный дом нередко можно встретить скелеты оленей, которые так и не смогли выбраться из этой ловушки.
На шесте перед домом что-то висит. Если присмотреться, то можно разобрать, что это рука. Человеческая рука. Болтается себе из стороны в сторону, выставив всем на обозрение свой средний палец. Мизинца не хватает, он отломился. Очень в духе Стэмперов. Сдохнут, но не сдадутся, верные своему девизу - «Не уступай и дюйму». А тут еще младший братик вернулся с давней обидой и желанием отомстить.
О героях больше ни слова. Составьте своё мнение. Стэмперы того стоят.

Кизи швыряет читателя в бурный поток повествования. Текст идет сплошным потоком, без остановок и передышек, скачет от одного первого лица к другому по несколько раз на странице. Если выплывешь – награда будет велика. Книга живая, клянусь вам. Я не читала, я ее слышала и видела.

— Джозефус, — перебил я, — поездка на пикапе не идет ни в какое сравнение с тем, как я сейчас и здесь уже поехал. Закинься горстью аспирина. Конкретно цепляет и тащит.

Конкретно цепляет и тащит. Лучше и не скажешь. Забираю фразу для тэга.

Экстремальная семейная сага на фоне экстремальных условий. Экстремальное чтение.

Честное слово, у этой книги такая мощная энергетика, что непременно хочется купить каску и бензопилу, записаться в дровосеки и укатить в дремучие края зелено-голубого Орегона. Хочется понаблюдать с безопасного расстояния на ленивых медведей, бродящих в густых зарослях колючей ежевики; выбраться в верховья могучей реки Ваконда-Ауга на нерест лосося; прислушаться влажным вечером к тоскливому крику летящей на Юг стаи канадских гусей.

После неудачной попытки самоубийства, разочаровавшись в жизни и в людях, молодой Лиланд Стемпер возвращается из Нью-Йорка в родной Орегон. Семья Лиланда – профессиональные лесорубы, которые занимаются частными заказами, отказавшись вступить в единый профсоюз. Повредивший руку глава семейства Генри, временно оказывается не у дел; и тогда старший сводный брат Лиланда Хэнк пишет тому письмо с просьбой помочь семейному делу, в котором могут подвизаться исключительно члены клана Стемперов. Письмо буквально настигло Ли на пороге, и оказалось как нельзя кстати. Не откладывая в долгий ящик, Лиланд выезжает из Нью-Йорка, имея далекоидущую цель отомстить брату Хэнку за свои детские обиды.

Девиз "Не уступай ни дюйма!" характеризует абсолютно всех членов этого упёртого, несгибаемого семейства. Начиная, от Генри Стемпера, нетерпимого к собственным сыновьям, и заканчивая хрупкой, но только с виду, жены Хэнка Вив. И только изнеженный и полный комплексов Лиланд, отрезанный ломоть, с трудом пытается заново влиться в семейный коллектив.

С трудом и я "вливалась" в книгу. Если на бумаге сплошной текст воспринимается без труда, то на слух, по крайней мере, в начале возникают трудности. Автор ведёт повествование от разных лиц, без определения особых границ между их потоками сознания или видения одних событий с точек зрения нескольких героев. Так что приходится быть внимательными, чтобы не потерять след. Но это того стоит, так как море великолепных метафор и аллегорий, метких сравнений и шикарных литот делают из текста гимн художественного слога.

Для сравнения можно посмотреть одноимённый фильм, где Пол Ньюман в роли Хэнка Стемпера чертовски неотразим и неимоверно брутален.

Потрясающая семейная сага, насквозь пропитанная ревом бензопил и звоном чокерных цепей, треском сучьев и глухими ударами поверженных исполинов, скрипом лебедочных шкивов и вибрацией мачт с нанизанным на них печеным яблоком солнца, и все это со стаканам бальзама из Галаада под печальные крики канадских гусей, полные неизъяснимой тоски. Книга погружает и уносит c собой как великая река Ваконда Ауга, сплавляющая уставших сражаться со своими демонами лис и оленей в их последнее паломничество к Тихому океану. Можно ненавидеть эту могучую аллегорию противостоящей человеку природы и грозить, потрясая кулаком, можно использовать ее, устилая коврами бревен, можно презирать, раз за разом переплывая мощное течение, но когда придет время, река соберет свою жатву и сделает это так же равнодушно, как тысячелетиями наблюдала за жалкой и мимолетной возней людей на своем берегу. В дебрях простого на первый взгляд сюжета кроется настоящее психоаналитическое Эльдорадо, в котором Человек противопоставляется всему, что только можно вообразить. Человек и Семья, Человек и Общество, Человек и Природа и – самое интересное - Человек и Жена Человек. Все это и многое другое рукой великого мастера выткано на живописном гобелене из тысячи страниц по-настоящему живого текста в, не побоюсь этого слова, гениальном переводе Дмитрия Сабарова. Зашнуровывайте шипованные говнодавы, надевайте каску и перчатки, повторите главную заповедь «не уступай и дюйму», и добро пожаловать дебри лесов орегонских и душ человеческих.

Прочитано в рамках ВКК «Борцы с долгостроем».

Группа авторов, создававших этот шедевр под кодовым именем "Кен Кизи", потрудилась на славу. Произведение не просто объемное - оно бесконечное. Даже если вы читали ранее "кукушкино гнездо", смотрели оба фильма, то не забудьте еще про Тома Вулфа. В эту группу авторов вошло несколько вариантов самого Кен Кизи разной степени обдолбанности. Необъятен и всеобъемлющ многослойный мозг укурыша, сумевшего создать такое гигантское, цельное и разноплановое произведение. И я даже верю, что он особенно и не старался. Пример великой поэмы изменчивого сознания, который всегда стоит у меня перед глазами, "Москва-Петушки", не очень равнозначен, ибо ее писали всего два человека - Венедикт Ерофеев Пьяный и Венедикт Ерофеев с Бодуна. Второй был основным идейным вдохновителем, хотя и написал раз в 50 меньше.

В случае с Кен Кизи все еще гораздо сложнее, но торчку проще, чем другим, быть несколькими людьми одновременно. Уровень страдания в произведении практически нулевой, поэтому автор перемежает такие чудные вещи как прекрасное понимание людей и скотское отношение к ним на всякий случай. Яркие образы человеков очень даже получились, но они так долго оставляют читателя равнодушным, что даже затрудняюсь представить - как пробирались через это произведение первые его исследователи, если доподлинно не знали - какой приз и в какой именно трубке их ждет в самом конце. И, хотя нигде в тексте не было указано, что Ли везет с собой целый мешок травы, я все же склонен считать, что он привез его с собой, а не вырастил на близлежащей опушке. Потому что все, все необходимое для собственной жизни, нужно всегда носить с собой.

Автор очень долго и скрупулезно обсасывает два таинственных момента - внутрисемейные отношения Стэмплеров и забастовку лесорубов. Причем и мне в данный момент тоже приходится вести себя также, как престарелой кокетке, всячески скрывая эти два вполне конкретных момента, дабы не затронуть чувства любительниц спойлеров. Длительное галлюциногенное топтание на одном месте с одной стороны интригует, а с другой - раздражает. За ним обычно следует энергичный стремительный драйв, который вновь переходит в созерцательную, заковыристую дремоту. Оригинальные словообороты автора довольно успешно разбавляют сонные потоки сознания, но на русском не всегда таковыми выглядят. Творческий экстазивный коитус переводчика в ярком фентезийном выражении представляется как эпический подвиг транссексуала где-то на склонах Кавказских гор с охранной грамотой от Папы Бенедикта XVI. Господин Сабаров, мое почтение. Надеюсь, что ваше здоровье не пострадало.

Великий процесс "расширения сознания" не считаю таковым. Даже называю его "изменением сознания", а еще чаще "искривлением". Да, это конечно личное собачье дело каждого - в каком состоянии что-то писать, но давайте не будем культивировать торчков и считать их суперлюдьми. Эллис в каком-то своем великом графоманском труде долго вещает на тему особенностей великой наркоманской расы и я ему с удовольствием еще раз советую собрать весь свой белый порошок и сделать себе одну большую вкусную клизму.

Произведение страдает тем же недостатком, как и любое другое подобного плана, где повествование ведется от лица нескольких героев. Но, ради справедливости, стоит отметить, что страдает гораздо меньше. Если обычно нас всегда не покидает ощущение, что пишет один и тот же человек, который думает, что изменив стиль, пол и добавив пару эмоциональных всплесков можно ввести в заблуждение читателя, то Кен Кизи гораздо больше органически многолик, что, впрочем, не особенно радует, а под таким соусом больше пугает. Но если бы два брата, скажем, вылезли не из одной головы - (заметьте, они даже думают попеременно и думают очень похоже), то было бы странным, если они бы не оказались одним целым. Война печени и почек до полного уничтожения противника.

В итоге я рад, что выстрадал Кен Кизи до конца и рад безмерно, хотя вот он, пример перед глазами, чтения вопреки. Произведение неординарное, очень выделяется на фоне другой торчковой американской литературы простотой и отсутствием идиотского слэнга, что делает его достоянием мировой литературы, ибо оно хотя бы читаемо.

p.s. Истина, до которой каждый доходит своей шкурой, - нами управляют наши слабости.

Эта книга меня измучила, измучила, измучила, но от нее совершенно нельзя оторваться. Это такое чтение-насилие, когда первую половину книги ты давишься текстом, как сырым тестом, он лезет из тебя ушами, носом, ртом, читаешь по главе, по паре абзацев, по предложению, но читаешь, потому что Хэнк и потому что Генри и потому что Ли и потому что Вив, и потому что это абсолютно больная семейка со стальными яйцами, даже у самых слабых ее членов. Совершенно невозможная семья лесорубов в Орегоне с девизом "Не уступай и дюйму". Никому не уступай, ни этой реке Ваконде, что, тоже послышалось Макондо? Да, в Макондо идет дождь. Сто лет он там идет, испокон веков он там идет, но мы туда влезем со времен Генри, зеленоглазого дровосека. Это он выбрал себе странную жену, не от мира сего, с блажью. И сын его Хэнк, насмотрясь, тоже попозже выберет себе жену, ну точь-в-точь как мачеху, интеллигентную, читающую девочку с мечтами о стрижке-паже, и привезет ее в этот дом посередь реки. Этот дом они не уступят реке никогда, хоть бы и приходилось обматывать сваи фундамента железобетонными сваями черти куда. И, черт бы меня побрал, мысли путаются как никогда, но я им не уступлю и дюйма.

Эта книга роскошна, роскошна, роскошна, от нее совершенно нельзя оторваться. Особенно после где-то первой половины, после гусей. Да, там гуси летят, гогочут, гогочут, сволочи, так что спать невозможно. И спать-таки невозможно, да что там, порою нестерпимо хочется вообще не дышать, потому что так захлестывает эмоциями, что вся моя йога пошла к чертям, можно только вцепиться в книгу и поскорее бежать эти строчки, петь эти строчки, не знаю, вопить эти строчки, потому что есть сцены, которые почти в стихах, Джо Бен в реке, например, или сцена сексуальная, от которой таращит так, что хочется куда-нибудь спрятаться, а нельзя. И вообще язык в этой книге такой, что то лезешь на стену от бесконечного слэнга этих упоротых лесорубов, то кривит от изысканного слога бл@дкого выродка Ли, ну ладно, никакой он не выродок, всего лишь несчастный мальчишка, который так и остался в своем детстве, ненавидящий отца и старшего брата за то, что он сам не такой, как они, и никогда до них своими яйцами не дотянется, ну извините меня, так по тексту, практически. Кхе, язык, да.

Эта книга трудная, трудная, трудная, но от этой чехарды событий совершенно не оторваться. Первый раз вижу такое построение текста, какое-то slow motion и dolby surround и съемки с трех ракурсов, перемежающиеся длиннотами природы-стихии. Одна и та же сцена идет глазами одного героя, потом в скобках или курсивом или вообще не выделено глазами другого героя-антагониста, потом общий план происходящего, потом опять приближаемся, и даже вроде бы какие-то диалоги имеются, хотя я вообще диалогов не запомнила, только хард-корное кино. По сложности "Блажь" я бы сравнила с "Шумом и яростью" Фолкнера или с "Поправкой-22" Хеллера, так же мозг выносит. Так же трудно, и так же круто. Но все искупает язык. О боже, это какая-то литературная вершина, спасибо переводчику, я хочу от него еще переводов, ну простите меня, я не удержусь от парочки моих удовольствийцитат в рецензии:

Или к примеру сцена про оладьи глазами обоих братьев:
В духовке кой-чего осталось, - сказал Хэнк. -Я отложил для него оладушков. Это Хэнк.
Он извлек оладьи из черной пасти духовки и вывалил их на мою тарелку, будто объедки - четвероногому другу. Это Ли.
Стоит ли удивляться, что Ли так ненавидят.

...Про героев даже не хочется рассуждать, это столько слов уйдет. Конечно, я за Стэмперов, за Хэнка, но он тоже совсем не идеальный, слишком брутален и слишком молчалив, не видит он чувств других. Ли, конечно, меня вымораживал своей подлостью, но эта подлость в конце концов была вполне оправдана. Меня удивляла Вив, слегка, но не тем, чем удивляет всех, а тем, что она вообще вышла замуж за Хэнка. Почему она пошла за Ли? Потому что, как говорил Алексин, Хэнк дарил ей себя, а Ли подарил ей ее. Она вспомнила свои мечты, вспомнила себя. Это трудно, но это счастье. Нет, не буду дальше. Их так много, и так много всего в романе.

Он о чем только не. О железной воле, и о том, как можно ее подточить, исподтишка, изнутри подтачивая, издолбив клювом, посягнув на самое нежное в душе. О том, как заново отыскивать стимул жить, тебя сломали, а ты полежал, полежал, а потом встал и пошел. О слабости, которую невозможно симулировать, симулировать можно только силу. А слабость, вот она есть и все. О том, как изжить ее в себе. Об очищении. О любви между мужчиной и женщиной. О любви к природе и стихии. И о том, как выжить в ней человеку (не уступая и дюйму? бунтари? Кизи в своем репертуаре). Кизи шикарен. Кизи роскошен.

Когда писатель не просто пишет книгу, а создаёт творение глубокое, усложняя его многословием, витиеватыми ходами, проходными персонажами, то трудно сосредоточиться и вычленить единственную идею произведения. К тому же Кен Кизи отвлекает читателя манерой письма. Все эти перескоки во времени и лицах - резкие, неожиданные - сбивают, заставляют приспосабливаться. Приноровившись, свыкнув - почувствовала скорее, чем поняла - держит эту историю конфликт, противоречие, противоборство.

Противостоять приходится силам природы. Ваконда-Ауга - река с необузданным нравом. Она сама выбирает, кому обживаться на её берегах - меняя русло, смывая дома. Только такие как Стэмперы решаются бросить вызов, превращая собственное жилище в средство борьбы - привязывая, прикручивая, прибивая - цепляясь за сушу каждым бревном или доской. На стороне сил природы вечные дожди и сырость, приливы и отливы, растительность "стенами лозы и терниев", съедающие тропинки леса... Безысходность - это чувство знакомо тем, чьи труды оказываются тщетны.

Не только торжествующим силам природы приходится противостоять клану Стэмперов.
Кен Кизи представляет нам во всём разнообразии человеческий конфликт. Профсоюзы, поддерживающие забастовку, выступают скопом, используя самые изощрённые методы от подкупа и уговоров до вредительства и обмана. Председатель местной ячейки Флойд Ивенрайт из тех горлопанов, которые умеют находить слова, заражать лозунгами и призывами толпу, чтобы вести её на баррикады (устраивать пикеты и поджоги). По иной схеме действует президент профсоюза Джонатан Бэйли Дрэгер. Он хитрый и изворотливый, изучил человеческую натуру и умело пользуется слабостями. Результат неутешительный: против Стэмперов ополчились все жители городка - недовольные, злые, возмущённые. Стэмперам ничего не остаётся, как разбиться в лепёшку, чтобы выполнить договор.

Малочисленнее в силах, но не менее острый конфликт между Хэнком и Ли - единокровными братьями по отцу. Казалось бы, противостоять толпе можно только сплоченностью, тут-то и следует быть в тесной связке, вместе Стэмперы - сила. Даже старый Генри понимает это, забывая о возрасте (а ведь ему уже за семьдесят - подумать страшно!), переломах, гипсе. Лиланд долго вынашивает месть, он болен ею. Самый критический момент - предательство - происходит тогда, когда Хэнку особенно требовалось участие, поддержка. Хэнк - сильный, он может валить деревья как проклятый, всю ночь нырять в холодную воду и "кормить воздухом" Джо, тащить в больницу изувеченного отца, переплыть бурную реку вплавь, когда лодка на другом берегу... он может многое... но он человек. Мощь трагедии заключена, сконцентрирована в одной точке такой силой, которая ломает посильнее упавшего дерева. Я ненавидела Лиланда, Вив, я не могла остановить слёз... я не хотела жить в мире, где существует предательство...

"Смерть здесь всегда была под рукой" - спокойным тоном выводит автор, нет смысла плакаться по оторванным рукам, выбитым зубам, разбитым сердцам...

Поставила 5, но на самом деле колебалась между 5 и 4,5, потому что книга очень понравилась, но и очень расстроила, особенно один моментом, который я, правда, предполагала где-то с середины. Иначе было бы мало драмы, мало накала, но всё равно, авторы, ух вы какие, вампиры энергетические, когда придумываете в своих произведениях такие подлянки!
Так, уф, эмоции немного сбросила, опишу теперь свои впечатления. Книга читалась легко, несмотря на то, как легко автор менял не только настоящее на прошлое и обратно, субъектов рассказа, но и форму повествования с от первого лица на от третьего. Еще и началась история с конца, а после уже совершила скачок в прошлое, правда поняла я это далеко не сразу. А прологи, разбивки на части и главы, что это? Точно нечто не имеющее никакого отношения к данной книге. И при этом такое великолепие образов и персонажей. Как же мне нравились все эти описания природы, жизни, эмоций.
А вот о чем книга сказать сложнее. Вроде она про один осенний месяц на западном побережье Штатов 196.. года, про один небольшой городок и небольшую часть одного большого семейства. Но с другой стороны она про страсти, про интриги и непонимание, про силу и слабость, про способность в одиночку сражаться против всех и неумение сдаваться, про страх и дураков, про любовь и предательство. Она про взаимоотношения двух братьев, про их соперничество, ненависть и любовь. Очень я при чтении за этих двоих переживала, за Вив оказавшуюся словно между двумя жерновами эмоционального багажа их взаимоотношений как-то меньше. Генри еще впечатляющий персонаж, а уж Джоби и Эрни своей преданностью оттеняли поведение остальных Стэмперов.
Замечательная книга, определенно надо будет её перечитать.

Бросить читать мне, конечно, не хотелось. Но читалось сильно тяжеловато, чего скрывать. Этот поток сознания точно не пруст, и даже не фолкнер, тут, наверное, скорее вулф. И еще кошмарные флешбеки, выпрыгивающие из-за кустов, и резкая смена персов с их речами. И оголтелая норагальщина, не спасибо переводчику. Я так-то читаю об американских лесорубах, а не о наших дровосеках. На кой черт мне тогда всякие русизмы? Безобразие, короче.
Ну и... как ни странно книга не произвела на меня впечатление чего-то грандиозного. Увы-увы. Впрочем, вполне качественная вещь. Ибо, несмотря на все минусы, все же дочитано и оценено положительно.

Американская глубинка. Очень сильно глубинка с так себе климатом. И все как бы играют по правилам взаимопомощи и профсоюза. Но есть одно семейство, которое всегда идет супротив. Это, мол, их кредо. И лично я как бы и не против, ну вот такой у них характер, бывает. Но подстава своих же земляков, бастующих против обнаглевших корпораций... Нет, тут я полностью на стороне народа, который в конце концов объявляет этим отщепенцам-индивидуалистам серьезный бойкот. То есть лично мне нисколько не было жаль, когда начались их беды.
Впрочем, такие, как они, в жалости не нуждаются. В том-то и случился прокол горожан, когда они решили, что побороли стемперов, поэтому теперь можно издеваться над ними с благотворительностью и прочими плюшками доброжелательности. И вот это был реально крутой момент, когда противостояние пошло по-новой, то есть вернулось на круги своя. Есть такие люди, которым в кайф противостоять всем и вся.

Второй важный момент в книге - это взаимоотношения внутри самого семейства. Там натурально вилли шакспир или древнегреческая трагедЪ в орегонских лесах. Старикан генри стемпер с двумя женами и двумя сыновьями от каждой из них; любовь и измены внутри семьи; противостояние братьев, женщина, как яблоко раздора, между двумя членами семейства.
И все это под визг пилы и прочего добра, валящего вековой лес. Лепота, в общем.

Причем, визг пилы и запах стружки оказываются важнее всяких там романей и любовей. Это просто праздник какой-то. Чисто мужской. То есть кто бы ни начинал партию, проигрывает непременно женщина, выигрывает бревно. Причем, всем троим: папаше, старшему сыну и младшему сыночку нравится один и тот же типаж. И женщин, и бревен. Поэтому без шакспира тут никак не обойтись.

Но концовка совершенно не по классике. Концовка - она такая чисто орегонско-стемперовская. Когда происходит очередная разборка из-за женщины, ну там словесное выяснялово, бодрый мордобой. И, казалось бы один отпускает, второй готов схватить в охапку и увезти даму, которая вроде бы тоже делает выбор. Как вдруг... выясняется, что женщины-то одного типажа, и вообще дело не в брачных драках двоих самцов, а в братском самопожертвовании. И все. То есть вот прямо ВСЕ. Какие там женщины, короче. Нет, разборки будут бесконечными под визг пилы, стоны деревьев и плач травы. И не надо никакой любви к женщине, когда есть братская любовь-ненависть.

И как же хорошо, просто отлично, что и женщина тоже сделала правильный выбор, решив воплощать в жизнь свои великие американские мечты. Наконец-то хоть у кого-то отключилась жертвенная программа "принеси-подай, нам с братанами не мешай".

По прочтении такого объёмного романа первая мысль, которая приходит в голову: наконец-то, это всё, казавшееся таким бесконечным, закончилось. При этом нет облегчения, настолько роман изматывающий, но прежде всего своим построением и многословием, а не самим сюжетом.

В центре повествования - история семьи Стемперов в нескольких поколениях, длительное время скитавшихся по стране и в конечном итоге осевших в Орегонских лесах на берегу реки Ваконда-Ауга, где и происходит основное действие.
Центральной линией является противостояние двух сводных братьев, чей отец Генри врос здесь корнями и не уступит не пяди чужому. Их внутренняя борьба и противостояние, как водится, берут начало в далеком детстве, хотя теперь они уже взрослые люди, но, то прошлое определяет их настоящее.

Весь текст - это непрерывный поток сознания, в котором, мало того, мысли героев перемежаются, перескакивая с одного на другого. Такой особый авторский приём, надо полагать, призван полнее обнажить чужую душу, которая, как известно, потёмки и помочь читателю полнее почувствовать атмосферу происходящего, внутренних и внешних конфликтов.
И хотя постепенно привыкаешь к такой манере и начинаешь различать это бурлящее многоголосие, но периодически такая манера кажется натужной, чересчур искусственной.

Постепенно невероятные затянутость и однообразие вызывают глухую тоску и раздражение, которые можно преодолеть, только закончив чтение, в сухом остатке получив извечную историю противостояния старших и младших, отдельных индивидуумов и большинства, людей и социальных институтов, человека и государства, человека и суровой природы, детских обид, пронесенных сквозь годы, нереализованных желаний и возможностей. В остальном, новаторство автора в стремлении создать великий роман прошло мимо меня, к сожалению.