Мантикора

Вот и настала пора поговорить про самый сложный роман «Дептфордской трилогии» канадского писателя Робертсона Дэвиса «Мантикора». Сложный он как раз потому, что обычно при первом прочтении все сразу считывают юнгианские смыслы этого произведения, забывая, что его автор великолепный мистификатор и гениальный писатель. Он затевает с нами такую игру, в которой мы из игроков очень быстро превращаемся в фигуры на шахматном поле, а сама игра ведется одновременно на нескольких шахматных полях, о чем нам автор намекает в финале романа, показывая эту филигранную партию.

Писать рецензию на этот роман дело не менее сложное, как и понять все авторские смыслы. Поэтому я, как обычно, расскажу о том, что мне лично показалось важным в этом филигранном полотне, которое только притворяется популярным комментарием к идеям основателя аналитической психологии Карла Густава Юнга.

Мы попробуем пройти по запутанным лабиринтам романа, где главный герой и рассказчик Эдуард Дэвид Стонтон становится то проводником по миру своего подсознания и памяти, то недостоверным рассказчиком. Итак, в путь. Только не забудьте взять с собой фонарик, иначе есть шанс очутиться в кромешной тьме.

А начну я с важной цитаты из самого начала 2 части романа: «Шельмование родителей, их бичевание задним числом – вот, что создает психоанализу недобрую славу». Пусть это для нас станет первым намеком, который дает автор, знакомя с героем. Поехали!

Автор и его текст

Возвращаться к биографии Робертсона Дэвиса я не буду. В предыдущей рецензии я подробно об этом написал. Важно тут разобраться в том, какую игру с нами затеял ироничный и хитрый (я бы даже сказал хитроумный) Робертсон Дэвис и к каким пещерам нас приводит.

Что важно для самого Дэвиса в его втором романе?

Первый и самый очевидный пласт авторского смысла в романе – это юнгианская аналитическая психология и его учение об архетипах. Писатель серьезно интересовался идеями швейцарского психолога и философа. Но не обманывайтесь – Дэвис ко всему относится с иронией и здоровой долей скепсиса, поэтому он, с одной стороны, очень оригинально использует идеи Карла Густава Юнга, а с другой стороны над ними всячески иронизирует.

Второй пласт – это мифология. Отсылки к ней начинаются еще в романе «Пятый персонаж» и продолжаются в этом произведении. Главным, но не единственным, мифологическим символом в романе является страшноватый монстр Мантикора, но не меньшую роль играет тотемная вера (это в романе обыгрывается в финальном эпизоде с древним тотемом Медведя). Мифология в романе – это очередные подсказки писателя внимательному и вдумчивому читателю. Соедините все пазлы и вы увидите картину целиком.

Третий пласт – религия. Робертсон Дэвис серьезно относится к религии, что не мешает ему иронизировать над ее трактовкой в современной культуре. Именно поэтому в романе появляется один из немногих настоящих друзей Дэвида – отец Нопвуд. Но об этом мы поговорим ниже.

Четвертый пласт – метафизика. То, что стоит за нашей ординарной жизнью и делает ее необычным приключением и дорогой к познанию себя. Дэвис внимательно следил за современной ему философией и культурологическими идеями, что позволило ему создать сложное полотно, полное отсылок и намеков.

И пятый пласт – это литературные и культурные отсылки. Автор обильно рассыпает эти крошки в романе, чтобы вовремя обратить наше внимание на персонажа, отношение к которому будет меняться на протяжении всего романа. Главная идея Дэвиса тут – это не статичность развития личности. Тут всегда есть два пути – духовный прогресс или духовная деградация. Всегда есть выбор, даже в таком сложном кризисе личности, который переживает Дэвид Стонтон.

Роман «Мантикора» — сложное и загадочное произведение, в котором элементы мифа, психологии, философии и религии переплетаются, создавая образ человека, ищущего смысл и свою идентичность.

Эдуард Дэвид Стонтон – богатый наследник, король троллей и Судья

Начнем с главного героя, он же повествователь. Эдуард Дэвид Стонтон, наследник канадского магната и политика Бойда «Боя» Стонтона. Почему именно его и для чего выбрал писатель, чтобы продолжить свою историю, которая берет начало в провинциальном Дэпфорде и выходит далеко за его пределы?

В 1 части «Почему я поехал в Цюрих» мы знакомимся с Дэвидом. При всей его способности к адаптации и обучению, приспособлению и выживанию, при всей его способности к созданию своего образа хитрого и циничного адвоката – мы встречаем сломленного, опустошенного, потерянного и несчастного человека, который приезжает в Цюрих к юнгианскому аналитику доктору фон Галлер, чтобы разобраться в том, почему его жизнь «успешного» человека идет под откос. Почему он пытается отрицать свои проблемы и не может даже признаться в своей алкогольной зависимости? А еще он хочет разобраться со своим отношением к своему отцу – крупному магнату и политику Бою Стонтону и его смерти.

Следуя за доктором фон Галлер и Дэвидом, мы будем постепенно погружаться в настоящую жизнь семьи Стонтонов и видеть все уголки личного ада, в котором пребывает каждый из них. Постепенно нам становится понятно, почему Дэвис выбрал для своего второго романа именно сына Боя Стонтона. Каждый из романов трилогии посвящен трем главным персонажам истории, которая началась зимним днем в Дептфорде, когда снежок с камнем попал в миссис Дэмпстер. Первый роман – это рассказ Данстана Рамзи, второй роман – история Боя Стонтона, а третий роман – страшная история Пола Дэмпстера, ставшего всемирно известным иллюзионистом Магнусом Айзенгримом.

Историю Боя Стонтона мы узнаем через рассказ о нем самого субъективного рассказчика – его сына, который должен пройти путь от идеализации и обожания отца до расставания со своими розовыми очками. Лучшего рассказчика для этой истории и придумать сложно.

Психология на всех парах и архетипы Юнга

Чтобы показать прогресс познания самого себя Дэвидом и его отношения к отцу Дэвис использовал аналитическую психологию Карла Густава Юнга. Почему именно ее и зачем она писателю в романе?

Именно психология и философия Юнга как нельзя лучше подходят для задачи, которую поставил перед собой писатель. Юнг ввел понятия интроверсии и экстраверсии при описании типов личности. Он утверждал, что люди либо обращены внутрь себя, либо вовне, и это определяет их поведение и восприятие мира. Так была создана типология, которая до сих пор используется в психологии. Одним из ключевых элементов его учения стало понятие коллективного бессознательного — слоя психики, общего для всего человечества и наполненного архетипами. Юнг считал, что мифы, сны и символы отражают эти универсальные образы, влияющие на поведение и культуру.

В 1920-х годах Юнг путешествовал по Африке и Северной Америке, изучал психологические особенности местных жителей. Эти исследования легли в основу его концепции архетипов (первичных образов и символов). Позже он преподавал в Цюрихе и Базеле. Работы, созданные в тот период, оказали влияние в том числе на антропологию, религиоведение и литературу.

Юнг считал, что бессознательное играет важнейшую роль в формировании психики. Оно делится на личное бессознательное (связанное с личным опытом) и коллективное бессознательное, которое включает универсальные архетипы, общие для всех людей. Архетипы — это универсальные образы и паттерны поведения, такие, например, как «Мать», «Герой» или «Тень». Они проявляются через сны, мифы, религиозные традиции и искусство. Доктор фон Галлер помогает разобраться Дэвиду с этими символами и понять их значение и влияние на его жизнь.

Одной из главных целей юнгианского анализа является процесс индивидуации — интеграции различных частей личности в целостное «Я». Этот процесс позволяет человеку стать более самодостаточным и гармоничным. В то время, как Дэвиду кажется, что его личность и жизнь расколота на множество осколков, контроль над которыми он уже потерял. Поэтому сны становятся ключом к тому внутреннему конфликту, который он переживает.

Начнем с архетипов и того, как Дэвис использовал их в романе. Мы вместе с Дэвидом и доктором медленно продвигаемся по закоулкам души и памяти героя, сочувствуя тому, как он медленно учится видеть стершиеся чувства, он боится чувствовать, потому что в его жизненном опыте этот навык связан с болью, которую ему приносили близкие люди. Вот как об этом ему говорит доктор фон Галлер: «Прошу прощения, но вы именно что глупы. Думать и учиться вы умеете - как любой современный образованный человек. Но вы не умеете чувствовать, разве что как дикарь».

И тут мы знакомимся с первым универсальным архетипом – Тенью. Если говорить просто, то Тень – это личный шкаф со скелетами Дэвида, бессознательная часть личности, которая содержит в себе все, что человек вытесняет: агрессию, зависть, сексуальные желания, эгоизм, страх, вину, но также и силу, спонтанность, креативность, интуицию. Не удивительно, что доктор тщетно пыталась найти вместе с Дэвидом хотя бы одно счастливое воспоминание. Но даже счастливые моменты детства, проведенные им в Дептфорде, даже его триумф на сцене, связаны с подавленными воспоминаниями о «процедурах», которые проделывал с ним его дедушка и отвращением семьи Стонтонов по отношению к семье «тех, у ручья», родителям его матери.

Дэвиду просто не на кого было опереться – подавленная своим мужем и его амбициями мама Леола просто не находила в себе силы заниматься детьми, а верная и влюбленная в своего хозяина Нетти была скорее хранительницей семейных тайн и исполнительницей воли Боя Стонтона, который пытался лепить сына по своему образу и подобию. Не удивительно, что следующим архетипом стал Друг и его роль играл… молчаливый медвежонок Феликс. Ну а кому из людей Дэвид смог бы доверить свои чувства, которые так филигранно унижались, и свои мысли?

Даже первая любовь, возникшая у Дэвида, подверглась «коррекции» его властного и развращенного отца. А ведь именно тогда Дэвис столкнулся со следующим архетипом – Анимой, женскую часть мужской природы, которая могла ему открыть в себе нежность, теплоту, заботу. По его чувствам проходятся отец его девушки Джуди, он теряет свою Аниму и под конец его папенька шлифует свое влияние, вторгаясь в самую чувствительную и тонкую сферу жизни личности. Романтик Дэвид решает закрыть вопрос с чувствами, подменив их рассудку, интеллекту и образованию. Он уже не готов проходить снова через унижения и боль.

Даже священник отец Нопвуд, которого сам Дэвид наделяет чертами христианского апологета Клайва Льюиса, сталкивается с нежеланием юноши увидеть правду о своем отце и отталкивает единственного друга и следующего архетипа Волхва, на который претендовали как отец Нопвуд, так и Данстан Рамзи. Но Дэвид упорно делаем своим Волхвом расчетливого и циничного отца, которому нужен «настоящий» наследник, а не вот это вот все. И он выбирает путь холодного, расчетливого, владеющего самыми сложными ситуациями и успешно манипулирующего людьми юриста. Не удивительно, что следующим волхвом становится его наставник в юриспруденции.

В результате Дэвид сам конструирует свою Персону. По Юнгу, архетип «Персона» выполняет защитную функцию, помогает адаптироваться к различным жизненным ситуациям и взаимодействовать с окружающими. Но это маска, которую надевает человек. Вся ее опасность в том, что при конструировании своей Персоны человек рискует потерять себя истинного, а это чревато последствиями. Одно из которых алкоголизм Дэвида, разрывающегося от внутренних противоречий и подавленных чувств.

Король троллей и зловещая Мантикора

Вот мы добрались до главного образа романа – зловещего монстра Монтикоры, которую видит в своем сне Дэвид и даже там он не ассоциирует ее с собой. Зачем она нужна в романе и какую роль играет?

Мантикора — одно из самых загадочных и пугающих созданий древней мифологии, ставшее символом смертоносного хищника и воплощением ужаса. Это мифологическое чудовище с телом льва, головой человека и хвостом скорпиона. Легенда о нем имеет древние корни и упоминается в греческих, персидских и римских мифах. Согласно легендам, это существо было настолько опасно, что встреча с ним почти всегда заканчивалась смертью для людей.

На самом же деле мантикора – это теневая часть самого Дэвида. На самом деле это очень интересный символ противоречий, которые испытывает герой в своей душе. Двойная природа мантикоры символизирует конфликт между животными импульсами и высшим разумом, подчеркивает противоречие между желаниями и моральными обязательствами. И Дэвид убеждается, что он сам стал превращаться в мантикору – хитрого и безжалостного юриста, умеющего находить слабости и… не умеющего признавать их в себе.

В романе образ мантикоры – это трансформация личности, когда защитные механизмы психики создают филигранную оборонную стратегию, защищая от боли, неудач и душевных страданий, но при этом ее ядовитый хвост оборачивается против человеческой сущности и отравляет жизнь Дэвида. «Не забывайте про хвост с жалом, говорит ему доктор Галлер. - Неразвитые чувства обидчивы, чуть что - и в позу. Мантикора может быть чрезвычайно опасна. Иногда даже сообщают, что она мечет колючки, как это прежде думали о дикобразе. Похоже на вас в суде, как вы думаете? Человеческий разум, львиная отвага, ядовитое жало наготове - к такому близко не подходи. Но при том не вполне человек и не вполне лев, и не просто желчный оппонент. Мантикора. Бессознательное выбирает себе символику с такой художественной виртуозностью, что дух захватывает».

Таким образом Дэвид не просто научился защищаться от своих чувств, он сам стал своим самым строгим судьей и королем троллей, осуждающем себя за малейший промах и не знающим милосердия и снисхождения.

Не только психология

И вот мы подходим к самому интересному. Литературные отсылки, которые любит Робертсон Дэвис обильно рассыпать по всему тексту и которые играют в романе важную роль.

Конечно же, Дэвис не первый писатель, который в своем творчестве обращается к многосложным идеям Карла Густава Юнга. Он прекрасно знаком с творчеством своих старших коллег и весьма начитан. Одним из первых, кто превратил свою терапию у самого Юнга в литературный шедевр, был лауреат Нобелевской премии по литературе Герман Гессе. В своем ставшим быстро одним из самых цитируемых и культовых романов «Степной волк» он проводит нас по всем этапам внутренней борьбы.

А теперь давайте вернемся к юнгианскому аналитику доктору Иоганне фон Галлер. В ее имени Дэвис заложил не одну, а сразу две литературные отсылки. Фамилия доктора – это прямая отсылка к главному герою романа Германа Гессе – Гарри Галлеру и прямой намек на то, что будет происходить с Дэвидом Стонтоном на терапии.

Но это еще не все. Помните почему Дэвид подумал, что он идет к аналитику мужчине? Его смутили инициалы доктора: И. фон Галлер. А это уже прямая отсылка к Гёте – Иоганн фон Гёте. Тут Дэвис опять нам намекает, чтобы не слишком серьезно относились к терапии и всегда сохраняли иронию и умели извлекать драгоценное из всего. Фаустиана продолжается, хотя мы и погрузились с головой в жизнь семьи Стонтонов. Но роман начинается с шоу «Суаре иллюзий» и Дэвиду еще предстоит встретиться лицом к лицу, чтобы столкнуться с неприятным пока для него Магнусом Айзенгримом и его масками.

В романе таких отсылок довольно много, так что вы можете сами с удовольствием их разгадывать и видеть, как тонко и филигранно Дэвис ведет с нами свою партию. А по ходу повествования он поднимает множество важных вопросов, среди которых вопрос личной веры и взглядов один из самых важных.

Шахматная партия или метафизика

Чтобы показать, что психология не единственный ключ к пониманию романа, Дэвис использует противовесы. Герои романа, особенно воландическая Лизл, весьма иронично относятся к психологии. Противовесами психологии в произведении являются литературные отсылки, а также религия и метафизика.

Проблема личностного кризиса Дэвида состоит в том, что он не просто никому не доверяет в жизни. Он еще и ни во что не верит. Это еще одно последствие создания героем личного кумира – образа своего отца, который сам терпит поражение и разрушает жизнь сына.

Важной личностью для Дэвида является священник отец Нопвуд, который был еще одной значимой мужской фигурой в его жизни. Чтобы показать, какой неординарной личностью был отец Нопвуд, Дэвид сравнивает его с известным христианским апологетом Клайвом Льюисом. Почему?

К.С. Льюис прошел духовный путь от атеизма к христианской вере. В пятнадцать лет он стал атеистом, хотя позже описывал свою юность как состояние парадоксальной «злости на Бога за не существование». Льюис решительно сопротивлялся обращению в веру, отмечая, что он вернулся в христианство как блудный сын «с боем, упираясь изо всех сил, оглядываясь по сторонам в поисках пути для побега». В 1931 году Льюис, по собственному признанию, стал христианином. С тех пор он стал одним из самых ярких христианских апологетов христианства в 20 веке.

Таким образом Робертсон Дэвис показывает, что Дэвид Стонтон находится в духовных поисках, сильно сопротивляясь тем преобразованиям, которые с ним происходят. Именно Нопвуд является наиболее цельным и интересным персонажем в романе. И Дэвид очень сожалеет, что потерял такого друга. Отвергая влияние и дружбу отца Нопвуда, Дэвид выбирает путь без веры, который его и приводит к кризису. Не зря ему неоднократно говорят о важности веры герои романа. При этом никто его не пытается обратить к религиозной вере, а лишь говорят о том, чтобы он сделал этот выбор самостоятельно, осознанно. Об этом ему говорит и Данстан Рамзи: «Вы обязательно должны сами выбрать, во что верить, и понимать, почему верите именно в это, так как если вы не выберете себе веру, то можете не сомневаться, какая-нибудь вера (и, вполне вероятно, далеко не лучшая) выберет вас».

В финальной части романа есть два важных эпизода, которые открывают нам конфликт главного героя. Накануне Рождества Дэвид «случайно» встречает «волшебную» компанию Лизл и Данстана Рамзи. И Лизл приглашает его провести рождественские праздники в своем имении. Там он наблюдает сложную шахматную партию, которая его завораживает.

Партия ведется на пяти досках одновременно пятью наборами фигур. Каждый игрок использует как черные, так и белые фигуры. Если тот, кому вначале выпадает жребий играть белыми, делает это на досках один, три и пять, то на досках два и четыре он должен играть черными. Для игры в такие «супершахматы» нужно забыть все, что известно об обычных шахматах, и научиться одновременно думать как в горизонтальной плоскости, так и в вертикальной.

И это образ того, в какую сложную игру превратил свою жизнь Дэвид. Чтобы освободиться от этого ему нужно… родится заново. Что и предлагает сделать ему Лизл, сопровождая его в древнюю пещеру, где далекие предки поклонялись своему тотему медведя. Когда они возвращаются обратно, то Дэвид сталкивается со своими страхами и понимает, что одному, без духовного основания ему уже больше не справиться.

Происходит новое рождение Дэвида, как вы понимаете, как раз в Сочельник. Самое время для нового рождения и нового пути к вере. Как говорит Дэвиду Лизл: «Будьте героем собственного эпоса. А если другие не хотят быть героями, то разве вы виноваты?». Камень, который запустил всю эту драматичную игру, отправляется вместе с грузом прошлого, который ни один из героев уже не обречен тащить всю жизнь на своих плечах. А нам предлагается открыть своим золотым ключиком следующую дверь, которая нас поведет в ужасающий мир Пола Демпстера и его «Суаре иллюзий».