Шут

Не без основания считается, что дети – создания жестокие, и что по части жестокости они запросто могут перещеголять опытного взрослого человека. Если судить по этой повести, некоторые дети к тому же являются прекрасными манипуляторами. Причём, с завидным умением они оттачивают своё мастерство как на сверстниках, так и на взрослых.

Валя Тряпишников решил стать Шутом вполне осознанно. В семь лет, после одного неприятного эпизода, он осознал, что в этом мире правда остаётся на стороне тех, кто сильнее и кто готов эту правду выцарапывать руками и ногами. И вот добрый и по сути совсем неплохой мальчик Валя превращается в Шута, ловкого манипулятора, готового защищать сирых и убогих. Он даже вырабатывает целую систему поведенческих принципов, можно даже сказать целую философию, по Валькиному – шутэнов, которые, однако сам же периодически и нарушает. Наверное, сложно остановиться, видя, с какой лёгкостью, играючи можно растоптать человека. Но увлёкшись, Валька перестаёт различать, что хорошо и что плохо, и обижает людей, которые ничего плохого ему не сделали. Так, скажем честно, он поступил довольно подленько и с учителем, и с одноклассником Котькой Малышевым, и с прекрасно относившимся к нему соседом Сергеем Жуковым. Просто так, за здорово живёшь, унизил вполне адекватных людей.

Помимо таланта манипулятора, Валька обладает ещё завидным умом, проницательностью и не характерной для пятнадцатилетнего подростка терпеливостью, которая помогает ему развить в себе наблюдательность и способность к анализу. В подростке действительно как бы уживаются две противоположные личности: сильный психологический экспериментатор, ставящий свои не всегда безобидные опыты над людьми из своего окружения, любящий потешить своё самолюбие, и борец за справедливость, вообразивший себя карающей дланью. Однако восстановленной справедливостью Валька не кичится, оставляя за собой выбор быть бесславным героем.

Что ещё довольно не характерно для подростка его возраста – сильная воля, позволившая ему переломить себя, свой характер и не дать развиться чувству высокомерия, которое неизбежно привело бы к одиночеству и полной изоляции. Смерть Шута – это как бы символическое перерождение главного героя, дающее надежду на воспитание в себе самом хорошего человека. А ещё она даёт надежду, что приобретённые за время жизни Шута навыки Валя с умом направит в нужное русло, используя их для достижения благородных целей.

Если суммировать впечатления, то эта психологическая повесть многогранна и весьма поучительна. Она побуждает к размышлениям и заставляет задуматься над людской психологией и психологией подростков в частности. Интересна сама структура произведения, представленная в виде Валькиных дневников, и снабжённая многочисленными философскими притчами и отсылками к различным поучительным историям. А небольшой объём повести делает её доступной и для самых неусидчивых молодых читателей.

За последний год моей читательской практики – это первая книга, на которую я даже не знаю что и написать. Она оказалась настолько чёткой, точной, настолько глубокой, близкой и многогранной, что породила в моём мозгу здоровенный клубок из разноцветных ниток. И боюсь, что распутать его я не в состоянии. Однако кое-что всё же скажу.

Мне понравился Шут. Я ни в коей мере не считаю его отрицательным персонажем для себя. Он герой, он непобедим, но он и человечен. Я всю жизнь восхищаюсь умными людьми, а Шут умён. И даже несмотря на свои ошибки, несмотря на некую неверность подхода, его методы, его стойкость, и его цели вызывают у меня искреннее восхищение. Этот человек решил в одиночку, своим вкладом, переделать этот мир. Единым фронтом, карающей дланью он выступил против мировой несправедливости. Этот человек, это обособленное нечто, не является помощником обиженных, нет, он карает обидчиков. Он добивается того, чтобы плохие люди пересматривали свои позиции, задумывались о плохих поступках. Исподтишка, подленько, но метко, сильно и точно он разит их наповал. Но нашлось и то, что сразит его, этим чем-то стала самая распространенная и вредная болезнь в мире, взрыв химии в мозгу – любовь. Вот тут у героя ненадолго сорвало башню. Вот тут он решил помогать людям, делать их сильнее, но ошибся – методы оставил те же. В итоге мы имеем ряд трагедий. Что я могу на это сказать? Люди не равны! Шут выше своих одноклассников, но у него и выше ответственность, и опаснее его ошибки. Но он ошибается, как и все люди. Главное эти ошибки потом вовремя исправить…

Поражает форма произведения, поражает его язык, поражает то как просто, играючи, автор раскрыл темы самосуда, детской ответственности, интеллектуального превосходства, любви, несправедливости, поражает то, как с грохотом он разрушил стойкие принципы главного героя. Тут определённо есть о чём задуматься, есть чем насладиться. Читайте люди. Я даже не побоюсь этого слова – гениальная повесть!

Кто такой Шут Валя в повести Юрия Вяземского: личина жесткого, саркастичного обличителя чужих грехов, псевдо-борца за справедливость - это лишь маска, надетая, но в которую уже буквально вжился, на ранимого чувствительного, неготового к черствости мира мальчика. Вале нужно было как-то жить, самим собой он этого делать не мог - и родился Шут, более приспособленный к суровым, грубым и резким пассажам, присущим циничному человеческому миру.

Таких Шутов на каждом шагу пруд пруди, как не казалось бы нам, что подобные люди - исключение. Сегодня мы разучились сталкиваться лицом к лицу со страхами, болезненными ситуациями, перестали ощущать свою силу в том, чтобы справляться с психологическими проблемами и принимать серьезные решения, не уходя, не замыкаясь, не отстраняясь и не отрицая существование того, с чем мы должны разобраться - мы сами и никто больше. Мы стали погружаться в другую деятельность, чтобы постоянно быть отвлеченными, строить карьеру, когда ничего не выходит в личной жизни, уезжать в другие города-страны, не чувствуя нужности в своих. Мы выбрали путь побега, думая, что забывание решит все и избавит от боли, но снаружи, быть может, маска безразличия и прикипает к нам, но внутри каждого - бурлит готовый в любую секунду извергнуться вулкан непринятости, недолюбленности, преданности, потерянности, чаще надуманных в своей степени, потому что мы ушли, не оставив шанса на разбирательства. Мы почему-то подумали, что за нас все накипевшее решит кто-то. Кто-то, но не я.

Самое грустное в повести "Шут", что подобные исцелению главного героя трансформации происходят в жизни намного реже, чем хотелось бы. И никакие обстоятельства, поставленность в тупик, общественное прижатие "к стенке" чаще всего не становятся триггером изменений в лучшую сторону и переходу из спровоцированного психологическими травмами защищающего обличия к себе истинному ранимому, но не жестокому, а умеющему противостоять здоровым образом. Обычно подобные обладающие на самом деле лечебным эффектом контексты только распаливают сопротивление, что проявляется в увеличении степени ожесточенности, желания мстить, большей закрытости своей сути и интенсивности программ защиты в виде уничижения других, чтобы показаться себе лучше... Ведь на самом деле такие Шуты стремятся к тому, чтобы окружающие смогли убедить их в собственной силе, красоте, уме и, самое главное, достойности, потому как они уже не в состоянии поверить в это самостоятельно.

Необычная повесть, необычна она собственно главным героем. И хотя я вообще то очень не люблю манипуляторов, но вот этот почему-то совсем не вызывал у меня негатива, хоть я и понимала, что творит он то еще. Может, всему виной параллельно читаемая мной другая книга о школе и манипуляторах, и на фоне тех моральных уродов Валя Тряпишников выглядел скорее несчастным и запутавшимся, чем жестоким и эгоцентричным. Может дело в сцене с котенком, после нее мне сложно было плохо к нему относиться. А может и что-то еще, порой сложно объяснить собственные симпатии и антипатии.

Ну так вот, Валя, или как он сам себя называет Шут. Именно так, с большой буквы, это вам не жалкий паясничающий клоун, это Шут (блин у меня с этим словом вообще своеобразные ассоциации, так что плюсик в копилочку причин положительного отношения к ГГ). Такую маску он решил на себя надеть, когда ему было 9 лет. Автор, нашедший его дневники любит поанализировать, да поковыряться что к чему да почему, а потому находит корни рождения Шута в нескольких случаях, произошедших с ним в детстве и ставших толчком к пониманию несовершенства мира, где есть слабые и сильные, и далеко не всегда правда на стороне правового, частенько она на стороне сильного. Пусть и глупого, и злого, и жестокого. Шут будет творить справедливость. То как он ее видит естественно. Будет мстить сильным и защищать слабых. Ой стоп, защищать явно не то слово. Когда защищают, жертве становится легче. Стало ли хоть кому-то легче после Валиной помощи? Вряд ли. Он видел только одну правду — наказать обидчика, ну и понятное дело, что ни к чему хорошему это его не привело.

Конец повести мне видится крайне оптимистичным, думаю, смерть Шута даст возможность начать жить уже Вале, которому явно не помешает избавиться от юношеского максимализма. Мальчик ведь умный, да и хороший, просто выводы сделал категоричные и неправильные, чем обрек себя на одиночество. Ведь у Шута не может быть слабостей: любви, друзей, настоящего наставника. Надеюсь, у Вали они все появятся. Тем более, что его родители это отдельная тема для разговора, от них ему толку никакого, они играют в идеальную семью. Так что мне хочется верить, что он сможет сам найти близких ему людей.

Эту книгу я назову гениальной.
Взросление противоречивого, сложного характера, перерождение умной и самолюбивой личности - тяжелая штука для «гадкого утенка» и близких к нему людей. Когда раскрашивается чистый лист бумаги это одно, когда же приходится видоизменять уже имеющуюся цветовую гамму, подстраиваться под новую тональность - летят и пух, и перья, рвутся нервы и сердца. Когда маленький мальчик Валя Тряпишников превращался в Шута - больно было ему одному; когда Шут умирал, пострадали многие.
По сути, Вяземский пишет о гордыне, только ни разу не произносит само слово. О гордыне и о том, что случается, если этого дракона в себе лелеять и кормить. Когда добрый человек жаждет справедливости, он найдет целебный источник в утешении обиженных. Когда огнём возмездия пылает чересчур гордое сердце, дракон вооружит его хитрой злобой. Правые и неправые будут сокрушены в неистовстве «добра», потому что гордыня считает грешниками всех, кто не пал на колени перед её волей. Шут насаждает вокруг себя своё видение мира и его же отражает в дневнике (кто же в пятнадцать лет не считал себя повелителем Вселенной и кто потом не расставался с этим заблуждением?). И, кажется, не было другого выхода, кроме как дойти до точки, выстрадать прозрение: любая, даже самая безупречная система, как Система Шута, даёт сбои. Потому что система устойчива благодаря некоему допущению, упрощению. Предположим такому: «Есть те, кто знают, как лучше для всех» (реально ли вообще кому-либо вместить это знание?). Или: « Я лучше всех знаю, как надо». Когда-нибудь это утверждение разрастется и из маленького, но такого необходимого для гордыни условия, превратится в неуправляемое чудовище, которое кусает без разбора, которое «уже не может не ранить». В общем, мне ещё о многом думать.
Если бы в основе шутэ-кан были Любовь и Доброта, результат оказался бы гораздо лучше. Но это бы уже не называлось жестким словом «система», и это не было бы творением ребёнка. А если бы не лицемерие, воспитавшее нашего героя; если бы не въевшийся в людские головы общественный закон: «Подомни под себя ближнего и стань выше», то не нужна была бы вообще никакая система выживания. Замкнутый круг. Тебя корёжат - плохо, нужно с этим бороться. Борешься и ломаешь других - не лучше. Третий вариант? Что же такое настоящее «оружие безоружного»?

Вот потому и говорю, что книга гениальна. Во-первых, история, в сущности, нравоучительнейшая. Но, согласитесь, есть разница: бормочет ли занудную нотацию-выговор какой-нибудь «человек в футляре» или это мама (папа/бабушка/дедушка…) присела на краешек детской кровати и рассказала притчу об одном мальчике. Не ради поучения, а скорее из желания яснее донести мысль о различии доброго и злого. Идея, тезисы, вывод - одни и те же; а способ и результат (!) порой несопоставимы. Во-вторых, такая большая и нужная тема (которая редко затрагивается в современной литературе) вполне раскрыта в небольшом формате произведения. К тому же, Юрий Вяземский пишет умно, но доходчиво; интересные литературные находки удачно умещаются в тексте, не перегружая его. Всё это вместе очень даже соответствовало моим ожиданиям от книги и от её автора. А когда хорошие ожидания оправдываются, это всегда радует и вдохновляет на новый поиск, на новые надежды.

Школа жизни начинается в школе, тогда, когда маленький человек обостренно чувствует окружающий мир, когда каждая, даже маленькая проблема становится необъятной. Когда ищешь себе идеалы и когда, впервые, начинаешь бороться, как-то по-своему, порой неумело, с непониманием окружающих, враждебными поползновениями и открытой ненавистью. Фальшивые улыбки и ложь ранят больно и когда понимаешь, что сил со всем этим бороться недостаточно - одеваешь маску, которая помогает в какой-то момент спрятать свои чувства, а в какой-то момент притвориться сильнее, чем ты есть на самом деле. Эта небольшая повесть настолько затронула мою душу, даже вскрыла некоторые потаённые мысли, дала понять стремления детских жестоких поступков, на одной судьбе показала пусть становления маленькой личности с победами и горькими ошибками. Образ Шута мы видели в своих классах, компаниях и нам его представили не для осуждения или для восхищения, нам дали возможность почувствовать противоречия души, характера, сравнить, когда обидеть можно, а когда обида нанесёт человеку непоправимый ущерб, чтобы перебрать свои приоритеты, чтобы понять кого бить, а кого защищать. Книга необычна тем, что подана в виде анализа дневника Шута. Написана просто, заставляет думать и вызывает кучу эмоций. Она поразила, да, действительно поразила!

Есть книги, чужие рецензии на которые меня начисто не интересуют.
А есть наоборот.
Чужие рецензии на "Шута" читала жадно и с ожиданием. Масса вопросов к авторам, которые "все поняли".
Что вы поняли, други? Расскажите теперь мне.
Да, кое с чем я не согласна в ваших рецензиях, но это все мелочи и детали. Вот скажем, пишите вы "присутствие автора в книге не ощущается". Вообще-то, с моей точки зрения, все ровным счетом наоборот - в книге присутствует только автор. Все остальное откровенная притча. Иносказание. Попытка (удачная) автора вложить в голову читателя мысль. Просто есть присутствие, а есть присутствие. Не всегда оно читается прямой авторской речью, Вяземский он вообще на порядок выше. В данном случае построение образов, композиция и сугубая заостренность характеров это и есть автор. Ибо все тут похоже на жизнь, но только похоже. На самом же деле лишено индивидуальности, заострено, сгущено, индивидуальность превращена в типичность. Но! В данном конкретном случае не важно случилось ли это на самом деле и бывают ли такие Шуты. Здесь важна мысль.
Какая? Любовь сильнее ненависти? Вот тут мои собственные догадки начинают бродить по заколдованному кругу, начиная с "может быть не так примитивно", делая полный круг по окрестностям и возвращаяь к "а все-таки именно так".
Окрестности такие:

• любите друг друга, ибо ничего нет выше этого,
• мне отмщение и аз воздам,
• зло порождает безумие,
• обрети дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся.

Теперь об исполнении - великолепно написано! Язык, художественные приемы, динамичность, легкость стиля - все на высшем уровне. Давно не читала такого у современных русских литераторов. Браво! Чувствуется другой уровень культуры автора.
А вот обложка подкачала. Если бы я издавала эту книгу, то сделала бы обложку в духе карт Таро.
Очень хорошо прорисован тут Шут...
Под ногами и над головой песочные часы (внизу они полны, вверху - время вышло) - это показывает, что время ограничено, при этом на пути от полных до пустых часов расположены арканы по порядку - Маг, Жрица и т.д. как бы демонстрируя путь, который должен пройти Шут по тропе к мудрости. О глупости и зыбкости положении шута можно говорить и по собаке, которая по неосторожности уцепилась за ленту и висит в воздухе рискуя сорваться в бескрайний космос и потеряться... (описание взято на сайте Таро)

Изящно и деликатно написана эта повесть. Здесь не чувствуется присутствия автора. Изящно автор уходит в сторону, оставляя нас с повествователем этой истории. Деликатно ведёт свою линию рассказчик. Он словно надевает белые перчатки, прежде чем взять в руки дневник Вали Тряпишникова, а затем начинает детальное изучение каждой страницы. И действует как хирург во время сложной операции – бесстрастно, внимательно, чётко.

Он не опускается до уровня Шута, но и не возносит себя до небес. Он – наблюдатель. Комментатор событий. Посторонний. Он не говорит, что есть хорошо или плохо. Не учит нас жизни. Он изучает Шута вместе с нами. Вместе мы листаем страницы дневника Вали. Вместе делаем открытия или выискиваем намёки между строк. Но при этом сами доходим до сути. Сами понимаем, как надо поступать правильно и почему.

И в конце – словно удар током – приходит резкое понимание того, насколько близок повествователь к Шуту.
Тем сильнее восхищение автором.
Тем глубже к нему уважение.

Флэшмоб 2012 - 4/17

В этой короткой повести три героя. Один — Шут, Валентин Тряпишников, который ведёт свой дневник. И как бы он не старался убежать от своего обыденного "я", Вальку и Шута всё равно не разделить. Второй — человек, нашедший дневник шута и читающий его. Мы узнаем немного об этом человеке в конце произведения, но большую часть времени он будет оставаться для нас холодным гласом разума, трезво и справедливо оценивающим поступки героя дневника и объясняющим его поведение. Третий — автор. Ни за что не верю, что он сконструировал всю эту ситуацию чисто теоретически, тем более, зная личность Вяземского — чрезвычайно одарённого, умного, язвительного человека. Мне кажется, и сам он в возрасте подростка был одно время одержим бесом гордыни и пафоса (впрочем, как и многие из тех, кто может мыслить), а потом повзрослел и произвёл переоценку собственного поведения. Конечно, вряд ли это выражалось так радикально, но всё-таки я так и видела Вяземского во многих аспектах поведения главного героя дневника.

Итак, главный герой, будучи юн и наивен, пытается решить некую проблему по справедливости, но получает взбучку от суровой реальности. И в этот момент сублимирует ту часть своего "я", которое не приемлет такой гадости, в отдельную личность по имени Шут. Интеллектуальное развитие, специфичный круг чтения (под влиянием отца, который увлекался востоком вообще и философией в частности) делают эту выдуманную личность довольно интересной и по-восточному трикстерообразной. Теоретически он должен заступаться за слабых и наказывать тех, кто в мире совершает поступки неправедные и нехорошие. Однако юношеский максимализм не замаскировать якобы древней мудростью, поэтому на деле выходит совершенно другое. Да, Шут по-своему мстит за зло, причинённое другим (и ему тоже). Но какой в этом смысл, если злодеи не раскаиваются и вообще не знают даже, за что их макнули носом в какашки? Да и вообще, можно ли творить зло самому во имя блага? Ничего разумного, доброго, вечного, созидательного действия Шута не несут. Однако он горд в своём не таком уж необычном подростковом бунте, он пыжится и считает себя чуть ли не суперменом, самым-самым. Хотя практика показывает, что он обычный, просто чуть более одарённый и целеустремлённый, чем другие. Как и следовало ожидать, в итоге это приводит к коллапсу. Коллапс жутковатый и неприятный, но такой полезный... Хорошо, что Шут преодолел в себе разрушительное начало и с помощью чужого примера встал-таки на путь настоящей справедливости.

Есть ли смысл творить добро, если его никто не замечает, если не всегда оно приносит положительный результат, если мир от этого, казалось бы, лучше не становится, а зла вроде бы только больше?

Есть.

После этой книги захотелось вымыть руки. Не потому, что она плохая, а потому что в ней гаденький главный герой. И при этом очень умненький.
Тактик, стратег, шут его побери.

Валька Тряпишников, по прозвищу Шут. Правда прозвища этого никто не знает, он сам себе его придумал. Вальке пятнадцать, Шуту- шесть.
Есть у Вальки одна особенность- боль и обиды других он переживает, как свои. А мальчик он впечатлительный, ранимый, и чувствует это очень тонко, до глубины души. И мстит тоже изысканно, можно сказать филигранно, попадая просто в болевую точку обидчика. Шут ведь ещё психолог очень хороший, да и сыщик тоже, если на то пошло.
И ни разу ему не пришло в голову, а хотят ли те, за кого он заступался, такого заступничества? Тем более, что по большей части они и не знали о таком робингудстве.
И ни разу Валька не задумался:»А нужно ли это им?» Впрочем, разве это имеет значение? Это нужно ему.
Унизить кого-то, как бы невзначай, при всех, раскрыть личную тайну, обнаружить слабость- это ведь так волнительно для Шута, это такая радость для его души, тем более, что человек то провинился, значит он плохой, заслужил.

Понравилось. Но выше четвёрки не поставлю. Очень чувствовалось вмешательство автора. Просто таки зашкаливало.
Но, возможно, так и было задумано? Три героя. Валька, Шут и Вяземский. Три в одном, как это модно сейчас.
Но правда в том, что я не люблю подобных заигрываний с читателем. А вышло почти кокетство. «Я - шут, я - Арлекин, я - просто смех.» Вот только было не до смеха.

Впрочем, финал оказался на высоте. Не скатился в банальщину.
«Жалкое это было зрелище, читатель! Растерянный, беспомощный Шут. Шут Разящий Правдой?! Шут Сокрушающий Исследованием? Великий Шут, который позволил бы ударить себя Тольке Барахолкину?!»
Перерождение героя не было логичным, но это был хороший ход.

Для клуба Последний романтик ЛЛ