Сиддхартха

ель и береза,
в ветвях шелестит ветер
сплелись корнями

***
Туманной ночью
Птица поет про утро
Молчать желает

хайку by Елена ellein Рагулина

Читая эту книгу, я все время пытался понять, чем же привлекает меня Гессе? Уж точно не Буддизмом-Индуизмом. В двух, прочитанных (пока) его книгах, меня привлекло то, каким путем он идет, ища общие духовные, философские или любые иные корни людей. Как он пытается понять это сам, донести до читателя. Гессе бесспорно умен, и читать его интересно.

Я думаю, что Герман Гессе экуменист в самом широком смысле этого слова. И все его взгляды в сторону философии Востока, носят, прежде всего, цель понятье глубинные принципы, заглянуть в ее суть, проникнутся ее духом, наконец.
Но Гессе прежде всего европеец, западный человек, с западным типом мышления, воспитанием, образованием. Но его попытка передать такую сложную тему, хоть как-то доступным человеку с западным типом мышления способом, заслуживает уважения.

В отличие от «Игры в бисер», история Сиддхарты несколько более эмоциональна, что делает эту книгу ближе к роману, и, безусловно, облегчает чтение.

Пытаясь не вдаваться в безбожное спойлерство, остановлюсь лишь на нескольких моментах которые понравились мне больше всего:

1. Поиск гармонии с самим собой и окружающим миром. Причем пути для достижения этой цели Сиддхарта выбирал самые различные, не отрицая принципа : «все в жизни нужно попробовать». Из его размышлений на эту тему, я почерпнул некое количество интересных идей и для себя.

2. Интересная аллюзия на слова Иисуса Христа:

« Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.»

Однажды он сказал ей:
— Ты — как я, ты иная, чем большинство людей. Ты — Камала и не стараешься быть кем-то еще, в твоей душе покой и убежище, куда ты можешь в любой час войти и укрыться в себе, так же как могу это я. Немногие имеют это убежище, хотя могли бы иметь все.
— Не все люди умны, — сказала Камала.
— Нет, — сказал Сиддхартха, — дело не в этом. Камасвами так же умен, как я, и все-таки нет в его душе никакого убежища. А у других есть, хотя по рассудку это малые дети. Большинство людей, Камала, как сорванные листья, которые качаются и кружатся в воздухе, взлетают и падают на землю. Но другие, немногие, — как звезды, они идут назначенным путем, никакой ветер не достигает их, их закон, их путь — в них самих.

Мне сложно будет обосновать свое мнение, но я нутром чую здесь попытку нащупать нечто общее между Христианством и Буддизмом.

3. И наконец, что мне понравилось сильнее всего, так это концепция Реки.

Реки, как проводника, Реки как своеобразного психологического Рубикона, который необходимо преодолеть. Реки, как квинтэссенции всего сущего.
Здесь я увидел многое. И отголоски древнегреческих мифов о Стиксе, и попытки соединить знаменитое выражение Гераклита : «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку» с концепцией о вездесущности Реки. И самое, на мой взгляд основное: Река, которая есть
везде и всегда,- как символ Божества. У К.С. Льюиса, в книге «просто Христианство» есть великолепное размышление этого еще одного умнейшего человека на тему что есть Время с точки зрения Бога:

«Но представьте себе, что Бог над линией времени. В этом случае то, что мы называем "завтра",
видно Ему так же хорошо, как то, что мы называем "сегодня". Для Него все будет "сейчас". Он не
вспоминает того, что мы делали вчера: Он просто видит это теперь, потому что, хотя для нас "вчера" безвозвратно ушло и потеряно, для Него оно остается действительностью. Он не
предвидит те вещи, которые мы сделаем "завтра"; Он просто видит, как мы их делаем. Для нас "завтра" еще не настало, а Он уже сейчас в "завтра".»

Интересная книга. Заставляет задуматься. Хотя после Гессе, мне всегда хочется передохнуть. Что я и делаю, наслаждаясь бесподобной лирикой Набокова :)

Герман Гессе. Сиддхартха

По-хорошему, по этой книге надо либо писать развёрнутый анализ страниц этак на мнадцать мелким шрифтом, либо вообще ничего не писать. На мой взгляд, второе предпочтительнее. Потому что любой анализ предполагает некоторую завершённость суждения. Любые выводы будут выглядеть конечным пунктом: Дескать, вот, шли мы, шли по этому тексту и пришли к такому заключению. А с этой книгой так нельзя.

Я лучше скажу тем, кто ещё не читал и сомневается, стоит ли. Ибо много ли среди нас тех, кто понимает буддийскую философию? По-настоящему понимает, а не в версии Википедии и кратких справочников о мировых религиях? Так вот, в этой повести не только про буддизм и связанное с ним мировоззрение. Хотя и про это тоже есть. Но если у вас не лежит душа к таким тема, можете быстренько прочитать соответствующие пассажи (благо, стиль у Гессе лёгкий и очень красивый) и остановиться на том, что ближе нам сегодняшним, да ещё и не-буддистам.

Вы не верите в Учителей? В тех, кто мудр сам и делится своей мудростью с другими? В герое этой повести вы найдёте единомышленника. До самой старости Сиддхартха избегал учений и учительствующих. Но признавал, что у него было много учителей. Как так? А вот почитайте и узнаете.

Вас интересует и беспокоит тема отношения детей и родителей вообще и отцов и сыновей в частности? Тогда вам обязательно нужно прочесть "Сиддхартху". Гессе пишет об этой вечной проблеме очень образно, проникновенно и прямо-таки с психотерапевтическим воздействием на читателя.

Любите красивые и при этом многозначные метафоры? Почитайте, что Гессе и его герои говорят (и думают) о реке.

А ещё эта повесть - яркий пример того путешествия, о котором писал Джозефф Кэмпбелл в своём "Тысячеликом герое".

Есть здесь и про любовь к другу, к женщине, к миру в целом. О тяге к материальным благам. О том, что можно всю жизнь быть в поиске, и так ничего не найти. А можно ничего целенаправленно не искать, но всё время что-то находить. О том, что... Да ещё много о чём. Причём, я уверена, что когда буду перечитывать эту книгу спустя какое-то время, я найду в ней уже что-то совсем другое - не то, что в этот раз.

P.S. Выделила себе множество цитат, но сюда ни одну не понесу (впрочем, кое-что я всё-таки процитировала, правда, своими словами).

Говорят, некие буддийские монахи, прочитав "Сиддхартху", поразились тому, как "европеец" глубоко мог понять сущность Буддизма.
Нечто подобное буддийские монахи говорили и о Толстом и даже о Перси Шелли ( один из них, прочитав у Шелли о милых стихиях природы как о братстве, братьях, прочитав о любви ко всему живому, сказал даже, что Сиддхартха использует один и тот же язык в своих самопознаниях, и что один и тот же скромный и нежный дух, что проходит по философии Сиддхартхи-Будды, пронизывает поэзию Шелли).
Такое чувство, что если бы буддийские монахи чуточку оторвались от созерцания сверкающей капельки росы на моргающем на ветру цветке, оторвались от чтения древних, мудрых но пыльных манускриптов и от своих медитаций в позе лотоса ( как руку или ногу можно отсидеть, перележать, и они немеют, так и душу, сердце можно "отсидеть" до бесчувствия, равнодушия к миру) и обратили своё внимание на Достоевского, Фроста, Шелли, Сартра, Набокова, на некоторые аспекты мировой литературы вообще, то они бы новым, свежим взглядом прищуренной раскосинки сердца увидели бы в Буддизме, душе, нечто новое.

С Достоевским в этом плане вообще любопытно - о перекличке его идей и "Сиддхартхи" я скажу несколько позже : чего только стоит известная сцена катарсиса Алёши Карамазова, упавшего на колени перед звёздами, чувства приговорённого к казни в "Идиоте", благословившего каждый миг, каплю луча на куполе храма, или же известная "притча" Грушеньки в тех же Карамазовых о маленькой "луковке", что помогла грешнице в аду спастись благодаря её маленькому доброму поступку..
В Буддизме есть похожая притча о грешнике в Аду и Будде, который увидел, что грешник всё же сделал одно доброе дело, которое может его вытянуть из ада : однажды грешник хотел раздавить паука, но передумал, ибо и паук по-своему ведь молится богу и радуется жизни.
Будда принял образ паука - в этом смысле известные пауки на том свете у Достоевского обретают довольно любопытный смысл, - и протянул грешнику паутинку, по которой тот выбрался из Ада.
К слову сказать, в романе Гессе эта парадигма русских сказок очерчена довольно ярко : ГГ. встпечает на своём пути змею, грешницу, реку, паромщика, с которыми говорит и помогает им, и они в итоге помогают ему.

Забавно было бы увидеть буддийского монаха за чтением Набокова, допустим, Лолиты ( хотя в смысле Буддизма больше подошло бы "Приглашение на казнь").
Так и видится, как сладостно-близкие, облитые светом несколько ступенек до нирваны, словно в жутком сне, меркнут, облитые ночью, вытягиваются дальше, монах поднимается всё выше и выше, к звёздам, а вокруг него улыбчиво и грустно моргает крыльями карий мотылёк.
Следом за монахом идёт, зачитавшись, другой монах, идёт над облаками, по солнечным ступенькам воздуха, читая о том, как Анна Каренина бросилась под колёса Сансары... Много монахов идут по этим блаженно вытянувшимся ступеням, читая Шелли, Сартра, Есенина, Достоевского, Гессе.

Вообще, забавно, что многие видят в "Сиддхартхе" некую романтическую и тихую душу Буддизма, мировой гармонии, но не видят в ней почти экзистенциального бунта а-ля Иван Карамазов и Кириллов против бога, Буддизма, вообще против нечто устоявшегося, закостенелого в религии и жизни, ибо нечто прекрасное в религии ли, искусстве ли, любви, выхваченное из общего, звёздного потока реки жизни, загустевает и каменеет подобно лаве зари, и человек живёт уже не нечто небесным, живым, вечно изменяющимся, мучительно и сладко борющимся с миром и собой, то обнимая, то восставая на мир, нет, он уже ступает по остывшему небу вещей, живя прошлым и будущим больше чем настоящим, более того, используя это настоящее, милую природу, как средство и материал для достижения своей цели.
Потому Сиддхартха, преклонившись перед учением Будды, ушёл от него в поисках своего пути.

У Сартра есть что-то о человеке, оставшегося лицом к лицу со своей душой, своей мыслью, истиной, которая может и убить и позвать за собою дальше : за его спиной трагически стемнели все милые лица мелодий жизни, стихий и друзей, и он остался в совершенном одиночестве вечера мира.
Скажите честно, многие бы рискнули на такой путь? Сиддхартха рискнул.
Все религии, искусства, нечто вечное в них, подобны оазисам души среди звёздных песков культур, но тот, кто не боится любить истину, мир до конца, должен ( дурацкое слово) поцеловать их в губы ли, чело ли, и отправиться дальше, как Сиддхартха.
И вот тут в романе Гессе дивно и странно очерчивается тень другого странника души - Кириллова, того, кто первым в русской, мировой литературе увидел "молитву паука", кто понял, что молиться можно всему в этом мире, и звезде, и цветку и иконе и даже пауку вон там в уголке над иконкой в комнате Кириллова, ибо образ бога, красоты - повсюду.
Кириллов определил Бога так : "Бог есть боль страха смерти. Кто победит боль и страх, тот сам станет бог"

Сиддхартха, этот индийский Кириллов, также помышляющий о трансцендентом самоубийстве на одном из мрачном, сартровском отрезке своей жизни, когда он испытывал духовную, почти физическую тошноту то ли от бессмысленности и ужаса, страха жизни, то ли от укачивания на центробежных орбитах Сансары, перерождений, сказал бы так : жизнь есть боль страха смерти.
Бог разлит в жизни, он в каждой былинке, звезде, паучке, но в то же время жизнь - это страдание и боль, от которой нужно избавиться, зарывшись душой в небытие и небеса нирваны : так дети зарываются лицом и сердцем ( лицом сердца) в облако подушки от ужаса смерти и боли.
Сиддхартха колеблется перед чёрным и "парадным" входом самоубийства : избавиться от самости и "я", избавиться от жизни-бога, дабы, подобно Кириллову, стать богом-жизнью, ничто - тем самым убив в себе бога, - проложив этим путь для других ( как и хотел Кириллов : пока человек чувствует, желает бога, бог всё ещё обречён на страдание, сострадание боли, и потому должен убить себя "с конца" : человечество должно не прятаться как Кириллов за шкафчик покоя и истины, но взять в руки символический револьвер - барабан планет медленно вращается, одна из планет - заряжена жизнью, болью -, приложив тёмный холодок дула ночи к коллективному виску : оговорюсь, что за романтизмом восточных и пряных истин таится именно эта суицидальная опасность, предательство жизни. Понимал ли это Сиддхартха? Не знаю.), либо просто убить себя, бросившись в отражённые в реке облака и звёзды : вы когда-нибудь тонули в звёздах?
Все эти три исхода мучительно переливаются, смешиваются, говорят друг с другом.

И в самом деле, Сиддхартха, рождённый брамином, должен был стать монахом, питаясь общей и сытой истиной, осенью истины.
Но сквозь облетающую листву планет, сердцебиений, он словно бы видел ласково и обнажённо вспыхнувшую синеву неба, глаз любимой Камалы.
Неужели вся сверкающая красота мира, звёзд, глаза милых зверей, словно бы лунным, снежным светом облитое тело женщины с лилово расцветшей сакурой нежных сосков на груди, лишь ложь и обман, которые ведут к страданью, уводят от нирваны и истины?
Да к чёрту сдалась тогда такая истина, если ради неё, ради сытого счастья и равнодушия, обморока души - нирваны, нужно всё это предать, оставив на земле страдать зверей и детей, и, подобно звёздному Пилату, умывать руки и крылья в водах неба, обрекая на распятие и насилие женщину и красоту.

Я не уверен, что Сиддхартха увидел семена этого паралича души, так часто прикидывающегося блаженной и мудрой умиротворённостью в самых разных религиях, но то, что он это смутно почувствовал - факт.
Так и вижу счастливого монаха, и не важно какой религии, стоящего уже на сияющих врат нирваны ли, рая ли... он вдруг оглядывается на уставший, облетающий осенью мир, словно бы желая в последний раз коснуться синим касанием взора чего-то тихого в нём, и вдруг, видит, что посреди мира, в вечере мира, некий "демон" насилует ребёнка, или женщину... Оставил бы он рай и нирвану, отдалил бы их на неопределённый срок, на целые века, если бы потребовалось принять на себя грех, но спасти чужую душу, сердце, поруганное чувство жизни? Или их боль - тоже иллюзия и ложь?
Не уверен в этом плане за многих последователей как самых разных религий, так и простого атеиста, приложившего в тёмной комнате дуло пистолета к виску и... увидевшего, как за окном свершается насилие.
Сиддхартха же показал всем нам, верующим и атеистам, что в святом есть грешник, и в грешнике - святой, нечто вечное в человеке, его бездна, причастная звёздному течению реки жизни; показал, что не нужно искать в мире обособленную от мира, человека, истину, ад и рай, ибо они могут нечаянно и блаженно вспыхнуть даже в самой малой былинке, улыбке глаз любимого человека и вон в том паучке в паутине веток под которыми сидел Сиддхартха.

Если присмотреться, это понимали и многие подвижники Христианства, разговаривающие не только с рекой, как в Сиддхартхе, но с течением душ и звёзд, и подобно Серафиму Саровскому, кормящие из рук дикого медведя в лесу, словно меньшего брата; понимали это и подвижники Ислама, дивные Дервиши, лунным лотосом нежно покачивающимся от кружения в водах вечера, запрокинув над лицом дрожащую огоньком свечи, бледную ладонь: мы это видим и среди поэтов и влюблённых, поверяющих цветам и течению ночи своё сердце, касаясь вздрагивающих голубых глаз цветка, словно глаз любимого, когда его нет рядом : как для Буддиста бог повсюду, так и для влюблённого душа любимого может быть везде, и в камне и в реке и в цветке.
И в самом деле, любовь - первая религия на земле, и вокруг неё, словно вокруг солнца, планетами вращаются все другие религии и искусства.

Прозрение Сиддхартхи о том, что любовь - основа всякой истины и смысла жизни, что она - река, иногда, ночная, бурная, иногда, тихая, солнечная, и что в этой реке можно не тонуть - гибель Перси Шелли, - оставаясь бессмертным, главная его мысль, как и его догадка о том, что лишь в любви, в любви к миру, сбывается новозаветное "и времени больше не станет".
Как сказал бы Сартр : Возможно ли любящим думать о чём-то в прошедшем времени?
Пока мы любим друг друга, мир, мы не позволяем даже самым малым явлениям, мимолётным запахам, улыбкам звуков и звёзд на том самом дождливом, счастливом окне, отделиться от нас : любящий живёт вне времени, он, как и Сиддхартха, носит вечность с собой, он беременен красотой и сердцем, что прозрачно и нежно бьёт своими ножками под нашей грудью.
Главное, чувствовать тёплое биение мира, человека, звезды - в себе, и не бежать от них, не бежать от страданий, а подобно героям Достоевского, максимально, на расстояние сердца приблизить звёздный жар страданий людей и мира к себе, и лишь тогда, подобно Сиддхартхе, человек обретёт себя.

Перси Шелли бы сказал : для чистых - чисто всё. Эти слова могли бы быть и словами Сиддхартхи, для которого и женщина, и змея и цветок и звезда - просияли чем-то вечным, единым; именно это единство он прозрел когда был паромщиком через реку, словно Харон, перевозя людей, своё сердце с одного берега, на другой, и в конце-концов, берега жизни и смерти сладостно спутались.
Тут нужно поставить рецензию на паузу и кое-что прояснить. Сиддхартха с детства дружил с неким Васудевой, любя его чистой и светлой андрогинной любовью - после расставания с ним, во сне ВАсудева обретал женственные черты, что символизирует душу, но он с ним расстался. Васудева примкнул к Будде, а Сиддхартха отправился искать в мире себя.
Васудева сравнивается с тенью, и тут Гессе сиддхартхизирует андерсеновскую сказку "Тень" о человеке, которого покинула тень, в последствии его поработившая.
Кто из них тень, а кто душа и тело? Сложно сказать. Во всяком случае, Гессе подчёркивает опасность порабощения нас нашей же тенью : нашими идеалами, мыслями, пусть и возвышенными.
Итак, Сиддхартха пересекается несколько раз с паромщиком, и в итоге остаётся рядом с ним, учась у него.
Проницательный читатель догадывается, что этот таинственный паромщик - суть один из образов Будды, у которого продолжает учиться Сиддхартха.
Кто тот Будда, от которого он ушёл и с которым остался его друг? Тень Будды? Он сам? Это не важно, а важно то, что нечто в Будде тоже ушло от себя, продолжая учиться у мира.
В итоге, старец-паромщик уходит, как уходит из жизни и Будда ( гениальный и скрытый образ : Будда сам перевозит свою душу на тот свет), и Сиддхартха вновь встречает своего друга на пароме.
Тень и тело, душа и тело, соединяются в нечто единое, андрогинное.
Любопытно, что юный Есенин, писавший о том, что перестаёт есть мясо и скидывает с себя всё кожаное - словно змея меняющая кожу, - смутно прозревал эту мысль единения человека, природы и человечества.
Вот что он писал : "я" есть "ты", "я" в тебе а "ты" во мне. Это же хотел сказать и Христос, но почему-то обратился не к природе, а к Отцу, да ещё к небесному".
Как и Сиддхартха, Есенин выбрал свой путь, учась истине у женщин, звёзд, милых зверей и..."зелёного змия", но этот путь оказался трагичным.
Сиддхартха преодолел желание убить себя, утопившись в реке, Есенин - нет, ибо не все умеют плавать и в простой реке жизни : чуть приподнявшись над землёй, Есенин невесомо замер у покачнувшейся бездны вечернего окна, за которым пузырьками всплывали тихие звёзды.

Сиддхартха говорит своему другу на пароме : "противоположность истины тоже истина".
Опасная, спорная и искушающая мысль, позволяющая зеркально, словно душа на покинутое ею тело, взглянуть на нас тем, что пока не является нами.
Я бы сказал, что это не истина, но тишина об истине, в которой мучительно может прорасти нечаянное слово и мысль.
( в этом смысле любопытно отметить христианские тени в романе. Сталкиваются две противоположные на первый взгляд истины : Буддизм, бегущий от страданий, и Христианство, стремящееся к страданиям чтобы избавить от них человечество.
Кроме того, христианская истина фиксируется в образе любовницы Сиддхартхи - куртизанки Камалы, которая словно Мария Магдалина, после расставания с Сиддхартхой примыкает к Будде ( проницательный читатель понимает... ладно, скажем прямо : читатель с богатой фантазией понимает, что Камала, склонившись на колени, слушает Будду рядом с тенью Сиддхартхи - его другом Васудевой).
Сиддхартха учился истине в том числе и у Камалы : она - один из луковых лепестков теней воплощения Будды.
Фактически, она, куртизанка, дарит любовь, своё тело, всем и каждому, согревая тела, но не души, но и в порыве обнять телом всё человечество, всех людей, дав им тепло и любовь, таится нечто святое в зачатке.)
Такая истина ведёт к сострадательности смерти, ничто, тьмы и зла, ибо и в них есть красота и крылатая даль.
Оставь истину наедине с собой, и она раздвоится, породив свою противоположность, начав бороться с собой : и женщина прекрасна, и звезда и цветок и небо истин Буддизма, но с чем мы придём к женщине, звезде и небу?
Чем их обнимем? Только лишь собой? Или миром?
Если душа не привнесёт - смутная догадка Сиддхартхи, или моя, я уже запутался, - в этот мир нечто новое, светлое, то свет в ней, словно вино, забродит, и она сгинет, утонет в женщине, звезде и небе.

Заканчивая рецензию, давайте оглянемся на монахов из начала рецензии, поднимающихся с книгами в руках по ступенькам воздуха.
Один из монахов читает Фицджеральда ( загадочная история Бенджамина Баттона).
Что так удивило монаха, что он зачитался и прошёл мимо врат нирваны?
Забавно, но композиция "Сиддхартхи" укладывается в сюжет "Бенджамина".
Перед читателем, под смеющейся на ветру листвой смоковницы ( Древо Познания), предстаёт юный Сиддхартха, но душа у него уже седа, стара.
Весь её путь всего человечества, путь к младенчеству сердца, которое каждый из нас в печали и одиночестве хоть раз да укачивал на руках, словно ребёнка, а дальше...дальше матерью становится сама природа, и мы возвращаемся в неё : ребёнок Сиддхартхи в животе милой Камалы невесома парит, словно космонавт над голубым, округлым сиянием Земли, связанный с ней лишь змеящейся поповиною троса : он парит, словно Будда в молитве, блаженно приподнявшись над Землей, и ему снится, как какой-то взрослый человек, словно ребёнок, прижимается губами к соскам женщины, куртизанки, ему снится, как он сам тянется губами к двум лиловым звёздам, цветущих на ветру нежными сосками сирени... ему снится немецкий писатель, вернувшийся из поездки в Индию, сидящий возле окна, за которым цветёт сирень, а за сиренью виден нежный силуэт его любимой... о чём он думает? О Ницше и его аполлоническом и дионисийском началах, нежно смешавшихся в тёмном, иррациональном танце вещей, приподнявшихся к небу на цыпочках листьев, сердца и глаз, смешавшихся в неком восточном человеке много веков назад, или он думает о мотыльке, залетевшем в окно и посмотревшем на него синей раскосинкой глаз на кончиках крыльев?

Много что увидел этот ребёнок, ибо в его взоре и сне слились многие времена, но отчётливей всего он увидел среди звёзд и планет, похожих на всплывающие из бездны пузырьки воздуха, сияющего, полупрозрачного человека, словно бы повисшего в невесомости бездны.
Через этого человека синей и алой листвой текли планеты и звёзды, они пульсировали в нём пульсом души.
Этот человек вот-вот сольётся с миром, обретёт нирвану, вырвется из тёмного колеса перерождений...
Но что это? Этот человек, ставший всецело душой, бросает последний, синий взгляд на Землю, он понимает, что то, что он любил на Земле, чем он жил хотя бы миг, что обняла его душа, является им, а значит, от себя нельзя уйти, убить себя, ибо его душа - целый мир, и что он сам - все те люди, кто думает о нём светло, - воскрешает себя из бездны, небытия, подобно человеку, воскрешающему в памяти что-то важное, что манило покоем и счастьем, утраченным, а значит, Будда-Сиддхартха мог пробудиться в любом человеке, в прошлом и грядущем, и даже в том, кто проходил в долине вечера - похожего на ад, - мимо свершающего насилия над женщиной, красотой.
Да, он продолжал жить, страдать в людях и даже в милых зверях, но теперь это страдание было иным, оно было подобно счастливой осени жизни, сквозь которую светло сквозился тихий снег первых звёзд.

На паутинке сорвавшейся звезды к нему на сияющую ладонь спустилось странное, многорукое, как Шива, существо с далёкой звезды, и Будда-Сиддхартха вспомнил, что перед смертью его душа, разучившаяся желать, молилась, любило и желало именно эту тихую звезду в окне, и вот, теперь она его спасает...
Там, на Земле, люди думают, что он убил себя, убил в себе мир, стал миром, достиг нирваны, преодолев в себе жизнь, вырвавшись из круговорота жизни, но они не знали, что в последний момент он передумал, склонившись над безднами звёзд, поцеловав звезду и странное существо с этой звезды, они не знали, что его странствие по звёздам, по звёздным чувствам каждого из нас, продолжается.

Ни для кого не секрет, что каждая книга должна быть прочитана в свое время. Так вот "Сиддхартху" Германа Гесса мне довелось прочитать в тот момент жизни, когда назрела 100% необходимость в книге подобного характера. В этом есть даже что-то мистическое. Сделан запрос в мировое пространство и получен ответ. Я бы мог прочитать книгу за 3-4 часа, но в итоге растянул на 4 дня. Читал, останавливался, осмыслял, находил в Сиддхартхе себя, дивился гениальности Гессе, цитировал, возвращался к чтению, в общем, наслаждался в полной мере. Удивительное послевкусие. Такие книги нужно читать и перечитывать, чтобы сбрасывать оцепенение сна повседневности и повышать уровень осознанности. Браво, Герман Гессе, эта книга - headshot!

Очень простая книга. Немного слов, простые и понятные события, минимальное количество действующих лиц, никаких витиеватостей и вычурностей по манере изложения, и без "разлива воды" для нагнетания объёма. Очень понятные и выверено-скупо показанные чувства, эмоции и состояния, и из них же исходящие поступки и поведение людей.

Но тогда почему эту книгу довольно сложно пересказать? Нет, конечно можно пойти по событийному ряду — некий Вася пошёл туда-то и пережил то-то и то-то. Да только внешняя сторона событий жизни нашего главного героя совсем не является определяющей для полного понимания книги. Потому что наряду с перемещениями во внешнем мире наш герой Сиддхартха изменяется во внутренней системе координат, вместе с взрослением по шкале прожитого времени происходит рост и вызревание его Личности и Сущности... Однако и без этих внешних событий не было бы той внутренней активности, тех внутриличностных процессов, о которых рассказывает нам Гессе.

Кратко содержание этой книги можно попробовать определить как описание Пути личностного роста и вызревания Человека Совершенного в простом индийским пареньке. И вот это следование Дао и наполняет эту книгу тем внутренним светом, который в ней заключён и которым эти строки и страницы щедро делятся с читателями... И тут важно вспомнить мысли Гаутамы Будды Шакьямуни о необходимости быть самими светильниками для самих себя, и о том, что не мы идём по Пути, но Путь проходит сквозь нас... И что Путей много, но все они сходятся в одном месте...

Думаю, что эту фундаментальную повесть стоит перечитать спустя некоторое время... Для вящей пользы и удовольствия :-)

Книга Гессе – как гладкий камешек на ладони. Приятно-прохладный, неброский, но притягивающий взгляд. Им можно долго играть, рассматривать, подбрасывать, на него можно медитировать или просто подпереть створку окна, чтобы ветер не закрыл.
Всё в этой книге правильно, всё убедительно. Читаешь и поддакиваешь: так и есть, так и есть. Многие знания порождают гордыню, которую и распознать часто непросто. Жизнь без любви пуста и однообразна и быстро приедается. Гоняясь за сиюминутными развлечениями, заплываешь жиром. Без расслабленности и вовлечённости в жизнь, без терпения и наблюдения, без осознания невозможно её постичь. Всё так. И всё это прекрасные абстракции.
Главный недостаток книги для меня – её полная бесстрастность. Герой настолько «не здесь», что ему не сочувствуешь ни секунды. Понятно, что он не пропадёт, понятно, что путь свой отыщет, станет святым и всё будет хорошо. Он как колобок уйдёт от бабушки, дедушки и многочисленных животных. Лисе на этот раз не повезёт. Понятно и то, что чужой мудростью сыт не будешь и путь у каждого свой (собственно, это основной пафос книги).
И вот тут встаёт вопрос: а зачем, собственно, читать Гессе? Чтоб освоить краткий курс буддизма за полчаса? Понять, как стать святым? Получить горсть прописных истин?
Мне книга эта показалась невероятно юношеской. Не потому что написана молодым писателем (это не так), а потому что написана для «юношей, делающих житиё». Много пафоса. Этакий Ричард Бах для продвинутых.
И, конечно, Гессе однообразен. «Сиддхартха» сильно напоминает «Нарцисс и Гольдмунд», только последний поживее, посюжетнее и поразнообразнее.

История о поиске некоей высшей мудрости, которая позволила бы понять и принять картину мира. Уже само название книги дает понять, что действие будет происходить в индийских декорациях. Сиддхартха – это имя главного героя, талантливого юноши из касты брахманов с детства в учении превосходившего своих сверстников, а чуть позже превзошедшего и учителей. Он искал мудрости сначала у брахманов, затем у аскетов, в учении Будды и в мирской жизни, а нашел ее у простого паромщика, перевозящего людей через реку. Только узнав и прочувствовав на себе глубину человеческих чувств и страстей, из созерцателя превратившись в активного участника межличностных отношений, Сиддхартха смог ощутить гармонию с миром.
Несмотря на экзотическое место действия, создается ощущение, что речь иносказательно идет о европейцах, ищущих себя в образовании, в религии, в обычной жизни наконец, но начинающих забывать о таком прекрасном учителе, как о природе. Индустриальное общество все сильнее отдаляет ее от человека, выставляя неким неодушевленным орудием труда, послушным воле людей. Так и в «Сиддхартхе», индийцы видят в природе лишь что-то ирреальное, забывая про материальную, вещественную оболочку и не придавая ей значения, тогда как именно в ней и сосредоточена вся мудрость мира.
В общем, замечательная книга, которая ненавязчиво рассказывает о становлении истинно гармоничной личности, чуть ли не Совершенного человека. Звучит здесь и вечная тема любви (all you need is love), любви к людям, к миру и каждой его частице.
зы. индийская тематика и поиски глобального смысла жизни напомнили мне о другом ранее прочитанном замечательном произведении - романе «Острие бритвы» Сомерсета Моэма.
9/10

Начала читать книгу только оттого, что она часто упоминается, что ее надо прочитать практически всем, что она есть в списке 1001 книг ,что надо прочитать пока ты жив.
Я не поклонница индийской литературы, если честно я ее и не знаю совсем, а тем более притчи и сказания. Еще более далека я от философии буддизма, мне чужды и все религии мира, и все же я люблю читать и получать что-то интересное и возможно полезное или просто познавательное в книгах о них.
Но я не нашла в этой книге для себя что-то нужное и полезное. Книга не подтолкнула меня изучать индийские сказания, и тем более наверно еще больше отодвинула меня от изучения буддизма.
То , к чему пришел герой в конце , мне казалось и без философских размышлений понятным, каждый человек должен пройти свой путь. Герой вызывал часто просто отторжение, хотя вначале его мысли были более близки мне, понятны , чем мысли других персонажей, но потом…. Вызвало отторжение и то, как проводят все свое время монахи и другие встречающиеся люди- в созерцании, в познании своего "я", в том , что просят подаяния. А те люди, что дают им это подаяние, вызывают у них брезгливость и пренебрежение - это те , кто их кормит.
Поэтому я и не подала бы таким никогда - кормить бездельников , считающих себя философами и относящимися к тебе с пренебрежением это не по мне. Да, мысль движет наукой, жизнью, прогрессом, но кто-то должен растить хлеб и ставить себя выше их это ужасно. А я вынесла их этой книги и эту мысль, что была у героя Сиддхартхи, да и не только у него.
И хотя книга написана красивым языком, мне она не близка, непонятна и не особо интересна. Возможно я просто не доросла до понимания тех истин. Были конечно моменты, интересные места, но как то эта притча не дошла до моего сердца.

Удивительно, что эта книга нашлась для меня именно в эти последние дни! Именно "нашлась"...я случайно наткнулась на нее, разбирая свои залежи непрочитанных книг...Открыла ее и не смогла выпустить из рук. Я судорожно сжимала ее, скользя по буквам, впитывая слова в себя, наполняясь смыслом и умиротворением.
Во многих рецензиях уже сказано про смыслы и откровения Гессе, но для меня было важно не это...а то, что книга играла на струнах моей души, окунала меня в ее океан и грела в ее лучах. Такая маленькая книга и так много открывает она внутри. Хоть уже все и ясно, и знакомо, и нет откровения...но как же хочется читать ее снова и снова!

Путь к себе всегда сложен. Осознание самого себя и принятие себя в мире требует силы воли, жажды знаний и терпения. Но в итоге всё накопленное за жизнь – это и есть вы. Причем, так не стало за день или годы, а было всегда. Только к понимаю этого нужно прийти, а путь у каждого свой.

Повесть «Сиддхартха» наверняка каждый поймёт по-своему. Для меня её смысл был очевиден: то, что ты ищешь – уже есть в тебе самом и вокруг тебя, а слова, учения, женщины и поиски лишь усложняют прибытие в пункт назначения, но не уводят с пути.

Можно прочитать, чтобы узнать точку зрения конкретно Германа Гессе, но если вы знакомы с Ошо, знаете о буддизме или любите нон-фикшн по самопознанию, нового не откроется ничего.