Медея

Медея, Медея, если ты такая умная, отчего же ты такая несчастная? А кто сказал, что многие знания приносят счастья? Тот, кто сказал - жестоко обманул.

Человеку свойственно чувствовать боль, иметь инстинкт самосохранения, испытывать страх. Во имя его же блага. Мол, в случае чего должен испугаться, обратить внимание, изменить поведение. Ради сохранения жизни.

Но есть люди с иным набором инстинктов. Они испытывают потребность понимать природу, поведение и души людей, более того, не просто понимать, а любить, жить в мире с миром. Чувствуют личную ответственность за то, что бы не было беды, ни в настоящем, ни в будущем. От большого ума? Не только. Редкое сочетание ума, способности чувствовать любовь к мирозданию и условий для развития всего этого. Почему то эти качества исключают те нормальные, человеческие, как то страх, самосохранение. Почему то эти качества оцениваются другими как дерзость и гордыня. А дерзость и гордыня всегда раздражают и будто кричат: ударь меня, попробуй.

Нет, ну почему все таки эта любовь к миру неравная? Почему человек, способный дарить любовь, лечить, гармонизировать обречен на отсутствие взаимности? Может быть, потому, что демонстрирует наличие редких качеств и являет этим возвышенную красоту в единичном выражении, не предполагающей повторов и обрекающую ее носителя на одиночество? Красоту, способную вызывать восхищение. Восхищение, которым хотели бы обладать амбициозные люди, которые считают себя правителями этого мира. Восхищение, которого им не постичь в силу ограниченности понимания его же.

А может быть, другие амбициозные люди видят в ней угрозу? Ведь все таки, Медея имела власть влияния на людей. А это уже притязание на то, что те считают своим. Притом, что влияние это она не использует "как надо" и этим рушит файлы в голове всех преследователей. Им не понять ее потому что они судят по себе, а Медея иная.

Ну, хорошо. С властьимущими понятно. Но облагодетельствованные ею? Так она ведь не ради благодарности творила свое добро, нечего на нее и рассчитывать. Она в своей системе координат, они в своей.

Зачем тянуло ее в политику? В силу происхождения. Как мы недооцениваем свое происхождение... В силу призвания - царевна Медея несла бремя обязанности и права гармонизировать мир. Кто ее призвал? Мир ее просил? Нет... Она сама. Почему не сиделось ей спокойно за спиной Ясона? Могла бы лечить спокойно людей, быть уважаемым членом общества, воспитывать детей. Нет, призвание.

Мужчины. Кому по силам такой партнер? Явно, человеку неординарному самому по себе и силе своего чувства. Разве можно корить Ясона, вплетенного в эту историю не осознанно? Разве мог он дать больше чем имел? Он просто жалок... Эх, Медея, ты выбрала не того мужчину, если вообще допускать, что мужчина был тебе нужен. Но он был нужен, потому что Медея все таки женщина. Человек. Если человек, то надо было вести себя как человек..., а не как богине на грешной земле.

Грустная история на тему мифа о Медее и Ясоне. На тему зависти и интриг. На тему производства благих дел, о которых никто не просил. На тему жажды познания. На тему политики и одурманивания людей. На тему власти и удержания ее любой кровавой ценой. На тему титана, принявшего женское обличье со всеми вытекающими последствиями. На тему как тяжело быть кочевником, беженцем, пришлым и изгоем.

Да ее хоть на куски разруби — глаза все равно останутся. И будут смотреть на меня, неотступно.

Когда-то давно, в глубоком детстве, я месяцами не расставалась с книгой "Легенды и мифы Древней Греции" Куна. Сейчас я-взрослая отнюдь не считаю, что это подходящая вещь для ребенка - слишком много там непонятностей и еще больше немотивированной жестокости, но зато генеалогию греческих богов и приключения/злоключения героев я до сих пор прекрасно помню. Что потом весьма пригодилось при чтении Гомера, Еврипида и прочих товарищей. А сегодня пригодился уже Еврипид - ведь это один из самых ранних и интересных источников, рассказывающих нам о жизни противоречивой и пугающей даже по мифологическим меркам Медеи.

Обращение к прошлому в разных ракурсах - штука нонче модная, а стилизации - и того моднее. Хотя создать хорошую стилизацию намного сложнее, чем хороший исторический роман. Фактуру все равно надо изучить, да еще и психологизма добавить. С фактурой у Кристы Вольф, на мой взгляд, не сильно срослось. И дело даже не в том, что собственно греческие реалии остались непрописанными. Хотя замените хотя бы отдельные слова на их старые аналоги - и роман заиграет новыми красками (а уж платье вместо пеплоса я Вольф не прощу; как не прощу переводчику Глауку вместо Главки - разница в одну букву, а как режет слух!).

Проблема в том, что слишком уж осовремененными выглядят образы - и Медеи, и Ясона, и прочих героев. Я вижу в их мыслях и чувствах людей ХХ века, но никак не глубокой древности. Так что стилизация не удалась, а вот переосмысление древнегреческого мифа, произведение по мотивам получилось прекрасное.

Потому что стилистика, хоть и не античная, но замечательная. Она у него в кончиках пальцев - за одну эту фразу я готова сказать Кристе Вольф "браво".

И, что еще важнее, потому что в умении понимать и показывать сумбурные человеческие души Кристе Вольф не откажешь. Каждый из монологов обнажает героя до скелета. Они все уникальны, исключительны. И сбивчивую, нервную речь Главки с первых строк отличишь от дышащей ненавистью Агамеды, от простодушного, простоватого Ясона, от вцепившегося во власть Акама, от самоуверенной, гордой, но в глубине души потрясающе одинокой и несчастной Медеи. И любопытно, что образ Медеи, ключевого персонажа, понравился мне куда как меньше, чем многие другие. И опять-таки проблема не в том, что Вольф отошла от канонической трактовки. Когда мы имеем дело с настолько древними вещами, говорить о каком-то каноне вообще сложно - версий куча и версия Еврипида - всего лишь одна из (кстати, есть еще одна любопытная версия - Еврипид выписал Медею злодейкой не из любви к искусству, а за вполне себе осязаемую взятку от коринфян). Для меня Медея Кристы Вольф так и осталась где-то между - жертва людей/богов/судьбы, сначала мнящая себя ее вершительницей, но затем осознавшая свою неправоту. Она вроде бы и персонаж положительный, а - вот странность! - симпатии не вызывает, как, впрочем, и другие эмоций, кроме, пожалуй, недоумения.

После первого семестра первого курса у великой и ужасной преподавательницы античной литературы я думала, что детская страсть к мифам, античности и иже с ними во мне пропала навсегда. С каким же душевным трепетом, дрожью в коленях и паникой в голове я принимала "Медею" в качестве насоветованного в флэшмобе-2013!.. И с каким восторгом и замиранием сердца дочитывала последние страницы!
Во-первых, сюжет. Насколько же отличается его трактовка у Еврипида и у Вольф! Если у Еврипида Медея - кошмарная женщина, эдакая фурия, совершающая порой неподдающиеся никаким объяснениям поступки (которым, конечно, можно найти оправдание, но сугубо с женской точки зрения, и даже не каждая женщина с ним согласится), то Вольф буквально произнесла оправдательный приговор еврипидовской героине. У Кристы образ Медеи получился очень цельным, очень положительным, несколько рафинированным, и, пожалуй, гармоничным. Если у Еврипида в самой героине, её душевных терзаниях, характере и поступках кроется причина бед Медеи, то у Вольф практически действует правило "не делай добра - не получишь зла" - хотела Медея, чтобы было как лучше, причем всем вокруг, а получилось как всегда, ещё и её крайней сделали.
Вольф, если хотите, в своем произведении подняла проблему "лишнего человека" или, скорее, "белой вороны", которая никак не вписывалась в общество, но искренне недоумевала, что же происходит, и, к своей беде, пыталась всё исправить.
Очень своеобразно Вольф трактует и тему братоубийства, и супружеские измены, и гибель царицы. Да у неё что ни поворот сюжета - то своеобразность! И мне эти её трактовки ближе, и исключительно субъективно нравятся гораздо больше еврипидовских.
Композиция строится не стандартно "пошел туда-то, встретил того-то, поговорил с тем-то". Каждая глава - монолог героя, что, кстати, помогает раскрыть характеры персонажей. Язык сложноват, может, чуть тяжеловат (не так, конечно, как в античных источниках :)), но его "непопсовость" как раз и притягивает.
Что касается, собственно, героев сего действа, то они мне показались очень хорошо прописанными, не смотря на их количество (у иных же авторов и два-три главных героя получаются никакими). Характерно, что ни к кому я не осталась равнодушной - Медее вот сопереживала до последнего слова, царевну было жаль до слёз. Ясон же показался мне каким-то деревянным. Ну вот и не хороший он, и не плохой - совсем никакой. Совершенно безвольный и слабохарактерный. Да, его при желании тоже можно оправдать (ох уж эта моя страсть искать всем оправдания! :)), но до глубины души возмущает его неспособность защитить любимую (любимую ли? и Вольф, и Еврипид заставили меня усомниться в том, что Медея для Ясона была чем-то большим, чем страстное увлечение и способ достичь цели) женщину и собственных детей.
Подводя итог, можно сказать, что "Медея" - это сугубо женское произведение, другой взгляд на античную трагедию и неплохая, не побоюсь этого слова, стилизация. Всем любителям мифологии и античности - то, что доктор прописал!

в целом я не имею ничего против переложения вечных историй на новый лад и уж тем более оригинального авторского взгляда на те сюжеты, которые не дают человечеству покоя вот уже несколько долгих столетий (в силу своей неудержимой крутизны). нередко это удается сделать дерзко и живо (как, скажем, в "Евангелии от Иисуса" Жозе Сарамаго, книге, которая при всех нареканиях консерваторов гениальна), действительно оригинально с разных точек зрения, но иногда - вот так, как у Кристы Вольф. вроде все ровненько и ладно, но читается пресно и монотонно. лично у меня читалось именно так. достаточно отметить, что все герои, от лица которых написаны отдельные главы, разговаривают одним языком, и автор наделяет их таким неприятным и немодным в современной литературе "всезнайством". автор, а уж тем более современный, часто вкладывает в уста своих героев разные истины, а в головы - разные точки зрения. у Кристы Вольф же они как-то обо всем осведомлены, да плюс еще как-то расслабленны, как-то, черт возьми, ленивы на яркие чувства, не знаю, как объяснить. "угол наклона" их взглядов на мир очень жестко предопределен (жители Колхиды - такие-то, жители Коринфа - такие-то), от чего все герои немного картонны, на мой, по крайней мере, вкус. в общем, я могу сказать в оправдание за достаточно низкий оценочный балл (всего 3 звезды), что я не поверила этой книге. все надуманное, отмеренное, "немецкое", выверенное. в то время как на тему мифа о Медее существуют в мировой культуре такие потрясающе трагичные размышления, что дух захватывает (впрочем об этом в разделе "истории")). у Кристы же Вольф получилась книга об интригах, верю, что так и задумывалось, но меня не проняло.

Как еще можно унизить женщину? Изменять ей, предавать ее, убить ее сыновей? Медея женщина до кончиков пальцев: красивая, статная, мудрая, гордая. Конечно же еще и немного колдунья. Та, что бросила из-за любви к мужчине Родину и предала свою семью. Она искала счастья в чужих землях, но поняла, что от зависти людской не убежать. Униженная, измученная, предательствами оскорбленная, но все такая же гордая и непоколебимая - Медея займет место в моей душе. И хотя я понимаю, что это всего лишь миф, хочется верить, что эта женщина на самом деле существовала, была настоящей и умела любить так, что даже боги бы позавидовали.

Все, что связано с античностью никогда не перестанет интересовать народ, которому (скажу сразу, забегая вперед…или убегая назад) нужны хлеба да зрелища. Черт знает, в каком еще веке будут переписывать и перекладывать античные сюжеты и мотивы, творить новые мифы, возделывая плодородную почву наследия античности. Эта недосягаемая эпоха кажется идеальной от того, что все-то уже да и сказано греками (как-то, но как?), развито римлянами, вырыто Средневековьем и, как ни странно :), возрождено Возрождением. Меня, откровенно говоря, прет от античности. Я не могу сдержать воинственный клич при виде книги, в которой хоть как-то, хоть через маааленькую щелку под дверью, но пролезли эти образы, сюжеты и т.п. Я готова бежать к ней с кошельком в руке, как те славные черные человечки на греческих вазах. Такими же огромными шагами, но по возможности не голой :). За что я люблю современных авторов, так это за то, что они смело отметают рок, убирают науськивания божков, и представляют цельные характеры. Вот мужчина, вот женщина, вот мать, вот просто засранец. И уже не так важно зовут его Ясоном или Васей Пупкиным, это характер, тип в конце концов. Но антураж… улала. Да и невозможно не любить миф за его универсальность, он так же важен, как и первый камень, заложенный в фундамент нашего общего дома.
Собственно, я очарована Медеей. Всегда жалко детишек, но все, окромя этого постыдного решения, в ней прекрасно. У Кристы Вольф. Я говорю о ней, ага :).

Миф об аргонавтах — один из моих любимых в древнегреческой мифологии, а образ Медеи остаётся одним из самых сложных и противоречивых. Кто она? Могущественная волшебница или несчастная женщина? Убийца своих детей или оставленная жена?

В своей повести Криста Вольф рассказывает свою версию мифа о Медее, как о сильной и умной женщине, которая погрязла в сетях политических интриг, бежала из родной Колхиды и осталась чужой в Коринфе. Местные жители, привыкшие к изворотливости, лицемерию и амбициям, не приняли гордую, но добрую и честную женщину. А однажды Медея открывает тайну, которую все колхидцы хотели бы забыть. Понятно, что эта история не может закончиться хорошо, причём ни для Медеи, ни для Коринфа. Здесь нет магии и богов, но есть много интриг, политики и конфликта между старыми традициями и новым образом жизни.

Повествование здесь идёт от первого лица. Каждая глава имеет своего рассказчика: Медея, Ясон, Глаука, Агамеда... Хронология сбита, но основная канва событий легко восстанавливается, если держать в памяти разные версии мифа. Так что я бы сказала, что книга рассчитана на тех, кто знаком с первоисточником.

А теперь о субъективном. Не смотря ни на что, книга мне не зашла. В первую очередь, из-за формата повествования. Это здорово, что есть разные рассказчики, которые могут поведать свою историю и версию событий. Но: они все говорят одинаково. Да, они разные характерами, точками зрения и мыслями. Но Криста Вольф пишет не просто от первого лица, она пишет "потоком сознания" и тут становится сложно отличить мысли Ясона от мыслей Глауки. Они все одинаковы и это надоедает. Более того, мысли абсолютно всех рассказчиков вертятся вокруг Медеи. Это логично, с учётом названия повести и общей задумки, но очень странно, если пытаться понять персонажей. Медея же, единственная из всех, здесь представлена непорочным ангелом и достаточно быстро начинает раздражать своей идеальностью.

Сюжет тоже вызывает вопросы. Сам по себе миф об аргонавтах и история Медеи очень глубок. имеет множество разночтений и противоречивых мест — как по мне, достаточно материала для рассказа о событиях со стороны Медеи. Но Криста Вольф добавляет в повествование огромное количество, интриг, тайн и коллизий. Слишком много. Причём из-за способа подачи они кажутся плохо прописанными, а основной конфликт повествования (вопросы старых традиций и жертвоприношений) — натянутым.

Рене Жирар. Святость и насилие

Наверное, эти строки можно было бы вынести эпиграфом ко всему произведению, а не к его части. Не ожидала, что эта книга повергнет меня в такое оцепенение. И дело не в зловещих тайнах, не в детских костях, замурованных в подвале блестящего дворца. Дело в липкой паутине, которая обволакивает город Коринф. Во многом, мне кажется, эта вещь символична. Ведь Медея – просто голос. Голос совести. Она страдает, мечется, пытается докопаться до истины, даже как-то повлиять на ход событий. Но каждый из ее визави находит, как поставить ей заслон – любимый Ясон – трусостью и себялюбием, Агамеда и Акам – жаждой власти, Глаука – страхом жить, любить и иметь собственное мнение, и даже, казалось бы, такие «хорошие» Леукон и Ойстр – и те отгораживаются молчанием, невмешательством. «Нас не тронут, и мы не тро…» И вот уже, петля за петлей, сами по себе и по отдельности вроде бы не смертельные вещи превращаются в оговор, суд, изгнание, гибель детей.
Коринф погибнет, сказала она. Ну что ж…