Где ты был, Адам?

Прав Макс Фрай, сказавший когда-то, что не стоит говорить и рассуждать о войне тем, кто войну в глаза не видел, не дело это старые раны павших бередить. Но снова и снова я читаю о войне, об этой внучатой племяннице Смерти, которая выкалывает глаза зрячим и дарит их в насмешку тем, кто видеть никогда не сможет. Война это старуха, которая не отпускает, даже если пора, даже если все позади. Генрих Бёлль пишет о войне, не скрывая того, как он ее ненавидит, не скрывая того, что делает война с людьми. И неважно, какая участь тебе уготовлена - рядовой на фронте, высокий чин или просто гражданский, который допустил войну и не запер ее в клетке с шипами - все полягут, все не смогут до последнего вздоха выбраться из гнилых объятий войны. Даже если ты захотел все изменить, даже если ты осознал, какому злу принадлежишь. Все герои Бёлля в этом суровом произведении словно изначально несут на челе клеймо и обречены на поражение. Потому что война не пощадит и не забудет забрать тебя с собой, даже если ты искупишь все свои грехи.

"Где ты был, Адам?" - роман, в котором несколько ниточек повествования в итоге собираются в одну. Читать было более чем тяжело, настолько беспощаден автор, ни грамма надежды, ни лучика света. То ли потому, что не заслужили, то ли потому, что слишком поздно. Здесь не место, как и при прочтении Ремарка, патриотизму или чему-то подобному. Нужно попытаться взглянуть на действующих лиц как на простых людей, которым не повезло оказаться там, где они оказались. Кто-то заслужил, кто-то, как мне кажется, был достоен прощения, не знаю. Очень неоднозначное впечатление после прочтения, мысли разбегаются и формулировать сложно. Поэтому я просто помолчу, чтобы не накликать, не дай бог эта старуха подельщица Смерти вернется опять.

Около года извилистая читательская тропа вела меня к творчеству Генриха Белля. Наша первая встреча оказалась непростой, чего и следовало ожидать. Причиной того, что самому знаменитому произведению Белля так и не удалось полностью захватить меня, послужило моё желание разглядеть в Белле родственную душу Ремарка, моего самого любимого, можно сказать, родного автора. Однако, судя по первому впечатлению от Белля, эти два, безусловно, талантливых писателя совершенно разные. Тем не менее, оценивать роман «Где ты был, Адам? я смогу только через призму ремарковского творчества, чем и попытаюсь заняться в следующих абзацах.

Прочитав последние строки романа и собрав мысли в кучу, я понял, почему на эту книгу написано всего 6 рецензий. Лично у меня не возникает желания вдоль и поперек исследовать этот роман, растаскивая его на цитаты и уделяя внимание отдельным эпизодам. Это произведение надо просто читать, идя вместе с героями по извилистым тропам войны и разделяя с ними все невзгоды солдатского быта. Ведь, несмотря на то, что Файнхальс упоминается в книге чаще других, и, следовательно, может считаться её главным героем, судьбы остальных персонажей романа пугающе похожи между собой.
Далее попытаюсь провести несколько параллелей с Ремарком, что и обещал сделать во вступлении.

Итак, поскольку я уже давно знаком с такими великолепными произведениями, как то: «На западном фронте без перемен», «Возвращение», «Время жить и время умирать», для меня уже давно не является секретом тот факт, что и в немецкой армии были простые солдаты, вынужденные становиться на защиту своей Родины, не имея особого представления о том, зачем они воюют. Этим обычным «винтикам» в большой машине разрушения было вовсе не проще таких же «русских винтиков». Поэтому ничего принципиально нового «Адам» для меня не открыл.

Язык Белля правдив, реалистичен, эмоционален, однако ему не хватает словесного колорита, едкой мастерской иронии, леденящей душу философичности и несравненной афористичности, присущей Ремарку. Иными словами, стиль Белля показался мне слишком простым для художественного произведения. Конечно, я отдаю себе отчет том, что многое зависит от перевода…

Ещё в этой книге мне не хватило ярко выраженных любовных линий, по сравнению с сюжетом «Время жить и время умирать», например. Книга ведь тоже о второй мировой и тоже написана немцем, поэтому в голову невольно приходит подобная аналогия. Однако история взаимоотношений Файнхальса и Илоны преподнесена Беллем очень оригинально. 2 человека, встречавшиеся всего несколько раз, но полюбившие друг друга с первого взгляда, и сохранившие в своих сердцах обоюдные чувства до конца своих недолгих, несчастных жизней. Подобное всё реже можно встретить в мирное время, так как мы перестаем ценить тех, кто рядом с нами…

Ещё одной изюминкой романа можно считать параллелизм повествования. Белль мастерски переключает внимание читателя с одной нелепой судьбы на другую, а в итоге все его герои как бы сливаются воедино. Впрочем, об этом я уже писал в начале основной части рецензии.

В начале заключения хочется отметить финальные сцены романа. Файнхальс 4 года провел на фронте, пройдя огонь, воду и медные трубы, погибает в самом конце войны на пороге родного дома. На мой взгляд, уготовив своему герою столь нелепую смерть, Белль великолепно акцентирует наше внимание на том, насколько абсурдна, бесчеловечна и несправедлива война. Именно это он хотел донести до читателя в своей книге, и ему это удалось!!!

Настало время для окончательных выводов. Первое свидание с Беллем оставило после себя хорошее впечатление. Однако первая любовь к писателям потерянного поколения в лице Ремарка всё равно сильнее, поэтому не могу поставить «Адаму» максимальную оценку. Я однозначно ещё сыграю с Беллем партию на бильярде в половине десятого, а также с помощью этого автора посмотрю на мир глазами клоуна, но это будут уже совсем другие рецензии…

Эта книга - лоскутное одеяло, калейдоскоп эпизодов из жизни разных людей в отступающей немецкой армии, во время Второй Мировой. Никакой надежды. Никакого спасения. Автор, словно карманным фонариком, высвечивает одну или другую фигуру: удаётся разглядеть измученные, встревоженные, тоскующие, усталые черты, узнать простую человеческую историю каждого, прежде чем смерть настигнет его.
Невероятно сильный приём! Когда нам сообщают: погибло 6.5 миллиона человек, невозможно осознать масштаб катастрофы. Эту массу костей, жил, кишков, размышлений, планов, страхов и творческого потенциала просто не осознать, не оценить, не прочувствовать во всём ужасе. 6.5 остаётся просто цифрой. И ещё - "потерями противника". Не трогает. А вот когда один человек из мечущейся, отступающей армии виден, ему больше не желаешь смерти. Беги, думаешь, спасайся, если сможешь, бедняга. И тебя дома кто-то любит и ждёт.
Всех их - Финка, Файнхальса и остальных обречённых - Бёллю удалось показать настоящими: они голодны, страдают от жажды, у них на ногах мозоли, они одиноки и вспоминают своих женщин, как это делают все люди, не каким-то иным, зверским, "фашистским" образом. Жаль, что им пришлось, по доброй воле или по глупости, участвовать в гнусном деле, играть роль микробов в самой старой болезни человечества - войне.

- говорит один из обречённых.
Jawohl.
Две фигуры выделяются из общего "похабства": Филскайт и Илона. Он - расист, аскет и психопат, фанатик хорового пения. Она - еврейка с редким, замечательным голосом. Описание их короткой встречи - самая, мне кажется, яркая сцена, болезненная и беспощадная.
Признаюсь, я искала в толпе трагичных, безобразных коричневых леммингов хотя бы одного типа, которого автор пожалеет, не столкнёт в пропасть. И зря! Последний, с задатками главного героя (которые, согласно Stormtrooper effect, неуязвимы), всё равно гибнет - на пороге родного дома, под белым флагом, от собственной артилерии.
Необычная, словом, история о войне. Мой замечательный друг Julia_cherry в своей рецензии рассказала мне, что Бёлль считал именно себя (потому принимал участие) ответственным за всё, что произошло в те мрачные времена. В эпиграфе к книге Бог спрашивает: "Где ты был, Адам?" А тот отвечает: "На войне". Слабое алиби!
И получается, когда Адам на войне, Бог его не видит.
"Где ты был, Адам?" - "На войне!" - "Ну и дурак".
Хорошо бы больше никогда не воевать!

Книга больше похожа на сборник рассказов - 9 глав, каждая из которых могла бы быть отдельным произведением. Действие романа разворачивается в 1945 году преимущественно в Венгрии, где немцы, отступая, ведут последние бои в уже проигранной войне. Самих боевых действий в книге практически нет, роман не об этом, он о щемящем чувстве, которое возникает когда гибнет старое и не понятно, что будет дальше, об усталости от смертей вокруг, об усталости от бессмысленности происходящего, хочется просто скорее попасть домой и жить простой жизнью.

В первой главе мы встречаем рядового Файнхальса, который воюет уже четвертый год и получает очередное ранение, которому искренне рад, так как возможно у Файнхальса появился шанс дожить до конца войны, который близок. Рядовой Файнхальс главный герой романа, он присутствует во всех главах, но в некоторых просто мелькает где-то на фоне, на переднем плане другие герои: полковник, получивший легкую контузию и разыгрывающий умственное помешательство; фельдфебель, наблюдающий за венгерской девушкой, которая возит фрукты в немецкий госпиталь; обер-лейтенант с хроническими проблемами с пищеварением, который уходит в самоволку из госпиталя и бродит по венгерскому городку и так далее. Практически все они впоследствии гибнут, Файнхальсу же суждено пройти весь скорбный путь домой до конца.

В девятой главе Файнхальс уже в Германии рядом с домом, который находится в городке на нейтральной территории - с одной стороны немцы, с другой - американцы. У Файнхальс только одно желание - добраться до дома, и он все-таки достигает родного порога.

Финал романа трагический, но и в целом атмосфера в произведении тяжелая: кровь, грязь, уныние, безысходность, сумбур, нелепые смерти.

Преступления нацистов тоже не обойдены вниманием автора, Файнхальс в романе влюбляется в венгерскую еврейку Илону, которая гибнет в немецком лагере.

Эпизод с убийством Илоны эсэсовцем Фильскайтом в седьмой главе, очень сильный, да и портрет самого Фильскайта, обыкновенного фашиста, для которого убийство гражданских обычная рутинная работа, не вызывающая сильных эмоций, очень хорошо иллюстрирует "банальность зла".

В общем, хороший антивоенный, антинацистский роман, в чем-то похожий на произведения Ремарка.

В общем-то, я уже примерно понимала, чего можно ждать, открывая роман Бёлля. Этот удивительный автор не взвалил вину за произошедшее во время Второй Мировой на фюрера, на какого-то конкретного генерала или просто нацистскую партию, нет. Он принял вину за произошедшее на себя. На себя, как часть немецкой нации, как того самого солдата, которого Германия отправила воевать, не спрашивая.
И вот здесь, в этом романе, он показывает нам такую вот не героическую, подневольную войну, от которой большинство участников уже невыносимо устало, и только ждет, когда всё наконец-то закончится. И грустно то, что все понимают бессмысленность происходящего, но ни у кого нет ни воли, ни сил прекратить не только сами жестокости, но и собственное в них участие. Легче всего - фанатикам, но их, по свидетельству бывшего немецкого капрала Бёлля, на фронте было немного.
И вот на страницах романа несколько дней в конце войны, показанные нам глазами рядового Файнхальса, бывшего архитектора. Его встречи на фронте, его разговоры с офицерами и другими солдатами, его невероятно случайная, и предопределенно трагическая любовь к Илоне - все это и составляет содержание совсем небольшой истории... Хотя нет, не только это. В истории о войне всегда есть место смерти. И здесь её предостаточно. И она тоже непривычная. Не героическая смерть на войне, в момент совершения подвига - нет. Это нелепая, иногда почти случайная, но всегда грязная и жалкая смерть человека, надевшего мундир. И трагическая, бессмысленная, совершающаяся мимоходом, смерть жертв войны.
А если есть в романе персонаж, который вызывает однозначно негативное отношение, то это, разумеется, оберштурмфюрер Фильскайт - любитель приказов и музыки. Но думаю, что Бёлль точно знал - такие люди выжили, не погибли нелепо, и продолжали считать себя просто солдатами, выполнявшими приказ. У него и сон будет хорошим, и никаких сомнений в собственной невиновности в произошедшем. Именно такие, как Фильскайт, если и попадали на скамью подсудимых, искренне недоумевали, как один из героев "Дознания" Вайса, почему их судят за исполненный приказ и хорошо выполненную работу.
Печально, что Файнхальс так и не смог добраться до дома, что чья-то необходимость отчитаться за расход снарядов остановила его буквально на пороге. Но с другой стороны, что его ждало за дверью? Вполне возможно, что встреча, похожая на ту, которая ожидала героя пьесы Борхерта "Там, за дверью". Впрочем, хочется верить, что не такая.
Довольно трудно воспринимать войну глазами врага. У многих это вызывает буквально истерику. Но если вспомнить, что все мы - просто люди, чужой трагический опыт поможет не совершить собственные ошибки. И в этом - четком осознании собственного вклада в страшную трагедию середины ХХ века - мы можем у Бёлля поучиться. Он не из тех, кто отстаивал собственную непричастность. Он был готов нести крест ответственности за всю Германию. А вовсе не создавал себе алиби для всевышнего...

Это не полновесный роман, а скорее зарисовки на тему войны. Много героев, но почти всех их объединяет, в большей или меньшей степени, один персонаж - Файнхальс.
Здесь нет, привычного для книг о войне, описания батальных сцен и бравых маршей. Здесь горечь, тоска и усталость простых солдат, которые вынуждены принимать участие в этом безумии. Как иначе можно назвать любую войну, кроме как безумием человечества?
Всё смерти в книге абсурдны. В них нет ничего храброго и выдающегося. Человек мог бы жить своей простой жизнью, но война все перемешивает и уничтожает. Хэппи энда тут нет.

Печально, что это это не так...

Белль пишет о войне, не описывая саму войну. Почти никто не прячет головы в окопах, не чистит оружие, не чувствует боли из-за отдач в сине-лиловом от цветка гематом плече; только где-то на периферии дробно звучит тревожный стук пулеметов, едут советские танки, а на страницах истекают кровью люди и умирают. И умирают. И умирают.
Не торжественно, не храбро, а как-то очень просто - и поэтому страшно.
И у них есть алиби, почему они так и не стали лучше, честнее, чище: их прибивало к земле волнами атак, давила тяжесть войны, они были в окопах, пусть окопы так и не появились в фокусе романа.
Роман полифоничен, многоголос, и голоса эти, поначалу разрозненные, все туже и туже скручиваются в узел вокруг одного: война. Война. Война.
Белля тяжело читать: сначала медленно входишь в его тяжелый красивый текст, темный, тягучий, тебе постоянно дают в руки только обрывки каких-то судеб: кусочек, еще кусочек, еще. А потом ты находишь первый контакт между этими кусочками, и плотину буквально прорывает.

Густо розовеющие в полумраке затхлой пивной персики, качели из старой лодки, венгерка Сарка, каждую среду привозящая продукты, не разорвавшийся снаряд в луже, "Хайль Гитлер" вместо приветствия и прощания, продажные девки, "Шампанского! Шампанского со льдом!", запах повидла с мармеладной фабрики, бутылка токайского под советским огнем, проданные портному-еврею штаны, целомудренная круглолицая Илона, которая несет торт в гетто. Еврейка, которая не вернется к ждущему ее немецкому солдату: она идет, и оба они знают, что ждать ее возвращения не имеет смысла.
Здесь ничего не имеет смысла, люди подобны заводным солдатикам, которые механически выполняют то, что от них требуется. Шаг, шаг, шаг, где ты был, Адам, и ни в одном шаге - никакой осмысленности, лишь все выше и выше градус безысходности. И безысходность у Белля особая, серая, неприметная, все глубже и глубже въедающаяся в сердце. Текст сворачивается в тугую спираль - сначала блеклый, неривлекательный, он закручивается, концентрируется, переплетается и незаметно петлей затягивается на твоей шее: не отпущу. Не отпустит. Слезы не выжмет, а сердце между тем порвет на несшиваемые кусочки.
Белль - гипнотизер. Вечно он повторяет одно слово, пропускает красной нитью в тексте, так что сперва, бессмысленное, оно потихоньку приедается, начинает биться птицей в голове, и ты сам уже ждешь этого: "Белогорша". Что это? Сухое слово, катящееся, как горох, что оно значит, почему оно снова и снова появляется, неужели мы так и не узнаем, что же это за мантра?
Не узнаем. Но главное и так знаем, без объяснений, а больше и не нужно: что-то было, что-то страшное, как и все остальное. У каждого своя боль, и между тем боль у всех одна: немцы на войне чувствовали себя ничуть не лучше нас. И война она не в окопах, она в жизни людей, в самых поразительных ее проявлениях: в диких ужасах и потрясающей человечности.
Страха у героев нет, он весь - в читателе: история собирается воедино, и чем больше кусочков сщелкивается друг с другом, тем становится страшнее. Потому что нет ничего страшнее воли случая и осознания того, что все вокруг связано, причем, кажется, связано тяжелыми цепями, которых не порвать.
Грузовик, в котором Файнхальса отправили на новое место, по дороге обогнал другой грузовик, зеленый. Файнхальс равнодушно поглядел на него, не зная, что в нем увозили девушку, которую он только что полюбил и которой не смог дождаться, потому что его забрали.
Еврей-портной, которому другой офицер продал свои штаны, был схвачен за эту сделку и именно он защитил ту самую девушку от насилия.
Солдат, погибший совсем рядом с Файнхальсом, оказался сыном хозяина таверны из соседнего городка, в которую он никогда почему-то не заходил.
И там так много этих параллелей, перекрывающихся линий, все завязывается в такой гордиев узел войны и боли, что впору только разрубить мечом, руками его не распутать. Все пропитано бескрайней усталостью, печалью и бесконечным ожиданием: когда же Адам вернется?..

Страшнее самой войны, как некоего чудовища, трехглавого, многоглавого жародышащего дракона, неумолимого прилива, медленно ползущего по своей, принадлежащей только ему, но никакому государству в мире людей, земле, сжирающего время, пространство и человеков, целенаправленно или случайно попавшихся на его пути, так вот, страшнее – только сами люди на этой войне.

Весь ужас даже не в том, что когда приходит дракон – тебя убьют или покалечат, или уничтожат твой дом, потому что и убьют и покалечат и уничтожат, так или иначе, а в том, что ты не знаешь, как себя поведешь. Нет, даже не «поведешь», а «оправдаешь». Что скажешь ты, когда с тебя спросят, Иегова ли, Аллах ли, совесть ли или бездна, что ты подумаешь в этот момент? Что тебе так сказали? Что так было нужно? Что почему всем можно, а тебе нельзя?

И я сейчас не столько о тех, кто во главе этого всего, на белом коне с флагом и иду на вы. Я о других, о тех, кто там, внутри этого дракона. Под его ногами. За его спиной. О тех, про кого и писал Бёлль. Потому что война – это не подвиги и пламенные речи. И даже не солдаты с пулеметами. Это новая и другая жизнь. И люди – упивающиеся своей властью и вседозволенностью, для которых эта новая жизнь – шанс всем показать. Или просто люди, которые ничего не хотят. Только домой. И пару глотков воды.

Вообще, я не люблю читать о войне. О любой войне, потому что мало кому удается не скатиться в сопливый ура-патриотизм или, напротив, в смакование оторванных конечностей и сгоревших танков. У Бёлля есть танки и пулеметы, это правда. Но дракону уже оторвали головы и он ползет обратно в свое логово, топча и круша всех и всё, что шло за ним. Людей, их жизни и судьбы, как бы пафосно это не звучало.

И эти небольшие новеллы, собранные в один роман пропитаны усталостью, тоской, ужасом и стыдом за все сделанное этими маленькими людьми, каждый из которых делал лишь только то, что должно. И все вместе они были драконом.

Эта книга-комок эмоций. С первого взгляда, все довольно непонятно, но основные мазки книги-это детали и эмоции. Они составляют пронзительную картину войны глазами немцев.
Вместе со героями книги автор ненавидит войну, видит ее близкий и совсем не оптимистичный конец. На страницах книги он собирает героев, которые, возможно, совсем не запомнятся читателю, но помогут воссоздать картину того времени: агонию фашистов, непонимание простых солдат, безысходную ненависть командиров.
Особо эта ненависть и агония наблюдается в смерти Илоны. Она погибает не в газовой камере как еврейка, а от ненависти немецкого командира, у которого в голове во время вспышки ярости не укладывается, как еврейка может петь христианские гимны. В этой вспышке, злости-отношение героев к войне.Они воюют, приказы отдаются, но все понимают, конец неизбежен.
Линия любви- краткая вспышка, в которой Генрих Бёлль доказывает нам, для любящих сердец нет ни национальностей, ни профессий, ни фюреров. Кажется, они сами удивляются возникшей симпатии, боясь ее. И понимают, что это все очень по-настоящему, но так кратковременно. Механизм запущен...
Так естественно ненавидеть войну. Так противоестественно это любить... Планеты сталкиваются, звезды гаснут, пересыхают океаны, целые народы исчезают во мраке прошлого - это все понятно, нет ничего вечного. А вы задумывались, что было бы, если немцы тогда завоевали СССР? История не терпит сослагательного наклонения, но... скорее всего тогда бы мы были просто германской колонией, со временем совсем бы утеряли нашу культуру, традиции, а затем и совсем исчезли бы как нация!

В этой книге совсем не то, о чём пишет Ремарк или Васильев. Здесь обычная история тех людей, которые воевали, и наверное где-то в душе ждали победы своей страны и предвосхищали события, которые тогда разворачивались. Это история, в которой от лица нескольких героев показывается неизбежный проигрыш Германии в войне, нелепые судьбы немецких солдат в войне. И сколько было таких книг, где весь сюжет был пронизан патриотизмом, и как мало тех книг, в которых показана не слепая вера в превосходство нации, а именно разочарование и нелепость во всём величии.
И всё же война не выход, и для нас она немыслима.