Где ты был, Адам?

Но он любил её вопреки всему, очень любил - и знал, что с этой женщиной он мог бы не только спать, но и говорить, говорить подолгу и часто, а как мало на свете женщин, с которыми можно не только спать, но и говорить обо всём.

… человека ни к чему не принудишь, человека можно лишь уничтожить, смерть – вот единственное насилие, которое можно по-настоящему над ним учинить. Человека не принудишь остаться в живых, не заставишь любить; по настоящему властна над ним одна смерть.

...если ордена на груди и могут изменить человека, то скорее к худшему.

И всемирная бойня может задним числом пригодиться. Скажем, для того, чтобы доказать свое алиби перед лицом всевышнего. «Где ты был, Адам?» – «В окопах, господи, на войне…»

Теодор Хеккер, «Дневники и ночные раздумья», 31 Марта 1940 г.

Только не принимать самого себя слишком всерьез, не слишком много думать о себе – вот и вся премудрость.

На нее посмотреть было приятно, когда она стояла там, у зеленой шторы, и ее лицо ярко белело в полумраке Но, впрочем, это все издали. А подойдешь поближе – и от этой несет потом. Да и что с них взять, со здешних девок. Чтобы хорошо пахнуть и не потеть в такую жару, нужны деньги, а денег, естественно, у них нет.

Экая тарабарщина этот венгерский язык, ни одного знакомого слова – даже табак они называют как-то по-своему.

Сам Файнхальс в этот миг думал о том, что вот уже четыре года, как он воюет, четыре года, а в повестке, полученной им когда-то, говорилось лишь о военных сборах. Он и поехал на сборы, но тут внезапно началась война.

- К чему поцелуи? - еле слышно сказала она, грустно глядя на него. Ему казалось, что она вот-вот заплачет. - Я боюсь любви.

• Почему?
• Нет любви на свете. Любовь приходит лишь на миг.
• Судьба и свела нас на миг.