Нетерпение сердца. Мария Стюарт

Я закрыла книгу, осмотрелась и не увидела толпы, с замиранием смотрящей на эшафот, не увидела яркую, статную Марию в красном платье, спокойным взором оглядывающую людей, не услышала топота копыт лошади, галопом несущейся сквозь темные леса, не увидела я и пиков замка, проглядывающих через густые деревья. Не увидела я также и слуг, снующих по замку, переглядываясь и перешептываясь, так как именно в нем заточена уже много лет королева Шотландии. Меня будто выбило из мира королевского быта, интриг и разговоров и это при полном отсутствии диалогов в книге. Все это коротко о том, как погружает в атмосферу язык Цвейга, льющийся как песня, заставляющий оказаться в средневековье и быть наблюдателем происходящего вокруг. Смотреть на все детали, смотреть в мысли и видеть души. Целая жизнь и судьба пронеслись как миг и оставила легкое чувство печали. Пусть достоверно не все, зато какая реалистичная подача. Впервые книга не отпускала несколько дней.

Молодой офицер Гофмиллер попадает впросак на званом вечере в кругу австрийской аристократии, пригласив на танец дочь самого большого местного богача. Девушка оказывается инвалидкой и не то, что танцевать не может, а даже передвигается только с чужой помощью. Несчастная не может сдержать слез, а Гофмиллер под впечатлением от своей оплошности делает все, чтобы загладить вину и добиться прощения у немощной Эдит - и вот, они уже друзья, которые не мыслят, как раньше могли проводить вечера не в обществе друг друга. Вот только каковы настоящие силы, движущие их навстречу друг другу? Привязанность, сострадание, жажда наживы, любовь?

Вся трагедия «Нетерпения сердца» в том, что чувства эти с двух сторон изначально были разными. Физический недостаток Эдит вовсе не делал ее ущербной в сфере чувств, и она изо всех сил полюбила офицера, который обратил на нее внимание. Полюбила до такой степени, что в нем сконцентрировалось все счастье и весь смысл ее блеклой жизни. Гофмиллер же просто не хотел выглядеть непорядочным как в своих глазах, так и в глазах окружающих. Звучит не похвально, но на самом деле не все так плохо и молодой человек действительно с удовольствием навещал девушку и проводил время в ее обществе - вплоть до тех пор, пока не узнал о ее чувствах и не понял, что она ждет от него большего.

В рецензиях вижу тенденцию ненавидеть Гофмиллера и обвинять его во всех последующих трагических сюжетных событиях. Я не то, чтобы собираюсь оправдывать все его поступки, но с главным обвинением в корне несогласна.

Самая большая беда офицера в том, что он малодушен и слишком зависим от мнения окружающих. Но также верно и то, что в целом он весьма доброжелательный и искренний парень. Наибольшего порицания он удостаивается за то, что так не смог заставить себя жениться на Эдит, хотя знал, как девушка этого хочет. Автор услужливо подкидывает нам примеры «правильного» поведения в схожих ситуациях: смотрите, вот доктор, который взял в жены пациентку, которую не смог вылечить от слепоты, а вот отец Эдит, который сначала обворовал ее мать, а потом женился из сострадания. Выходит, главный принцип общения с больными и ущербными - всегда давать им то, что они хотят или, на худой конец, стать для них незаменимыми.

В смысловом пласте романа Цвейг недвусмысленно подводит нас к тому, что есть два типа сострадания - плохое и хорошее. И разница между ними абсолютно внезапно оказывается только в размере уступок, на которые ты готов пойти, чтобы уменьшить страдания другого. Болтать да цветочки носить - сострадание плохое. Чтобы было хорошее, нужно жениться.

Но действительно ли спасение больного в том, чтобы гладить его по головке и каждую минуту говорить о том, что он поправиться? Разве не будет лучше в первую очередь делать для такого человека все возможное, чтобы он чувствовал себя полноценным?

Корень проблемы Эдит вовсе не в силе чьего-то сострадания, а в необходимости сострадания как такового. Панацеей для девушки должна была стать не женитьба, а наука о том, что она - полноценная личность, опора которой в жизни - она сама, а не кто-то еще.

Именно такого взгляда ждала я от этой книги, но акценты в ней оказались смещены в сторону ответственности, которую мы берем на себя, вступая в общение со всеми теми, кому в жизни повезло не так, как нам. Якобы настоящая помощь - всегда жертва собственным комфортом и интересами ради другого. Камон, почему все обязательно должно быть так? Разве больному обязательно должно быть приятно, когда здоровый лишает себя чего-то ради него? Разве сам факт жертвы не ставит двух человек в неравное положение, поднимая на пьедестал почета одного и пуще прежнего подчеркивая немощность другого?

На мой взгляд, если уж винить Гофмиллера, так не в том, что он не захотел довести свое общение с Эдит до брачного завершения, а в том, что он в принципе и подумать не мог, что калека может чувствовать ту же страсть, что и девушка с двумя полноценно функционирующими ногами. Что физический изъян не обедняет внутреннего мира, а эмоции и ощущения не должны по своей принадлежности делиться на «для больных» и «для здоровых». Ну а самая большая вина лежит, как обычно, на обществе. На обществе, в котором любые знаки со стороны мужчины к женщине воспринимаются как матримониальные устремления, а инвалиды считаются чем-то достойным лишь жалости.

В любом случае ценно уже одно то, на какие развернутые размышления наталкивает эта книга. Поднятая в ней проблема волнует людей и сейчас, но решение ее, предлагаемое автором, меня совсем не удовлетворяет. Про то, как общаться с инвалидами, лучше пойду у Петросян почитаю, ну а к Цвейгу еще присмотрюсь - о его новеллах весьма и весьма наслышана.

Дж. Тиссо - Слишком рано

Роман Стефана Цвейга  – удачная попытка преодоления традиционного, общепринятого подхода в осмыслении психологических проблем людей с ограниченными возможностями. Помощь, сочувствие, в таких случаях, естественная реакция родственников, близких, даже знакомых и эти благородные чувства никто не оспаривает. Но, с другой стороны - употреблённые без меры, без разума, и добрые намерения могут стать злом. Эдит безнадёжна. Её характер ужасный – требовательный эгоизм местами переходит в солипсизм, нежелание поставить себя на место другого человека. Из книги не видно, что бы её интересовало что-либо кроме себя – приходится констатировать полное отсутствие каких либо увлечений, духовную лень, физическую апатию. Эдит мучает всех – боготворившего её Кекешфальву, Илону, и, в первую очередь, Антона, в которого она влюблена. Её готовность к самоубийству была использована ей для издевательства над окружающими. Как воспитывать детей с ограниченными возможностями? Уж совсем не так, как Кекешфальва воспитывал Эдит – не потакать эгоцентризму. Гораздо разумнее приобщать их к высшим, доступным для них сферам, разбудить интерес к искусству, творчеству. Только так человек с ограниченными возможностями не будет тяжким бременем для окружающих. Напротив, своими лучшими человеческими качествами, он может стать более интересным, привлекательным, и, в итоге, достойным искренней любви. А тот комплекс чувств, которыми Эдит окружает лейтенанта - болезненные, тягостные, мучительные переживание – это всё, что угодно, но не любовь. Лейтенант своим отношением к больной девушке воплощает принцип примата этического над эстетическим, на протяжении всего романа не видно, что бы он был влюблён в Эдит, он испытывает только сочувствие. Но любовь не подменяется ничем – ни идеализацией, ни жалостью. Для Гофмиллера трагический итог его отношений с Эдит стал травмой на всю жизнь, но, сказать по правде, его судьба была бы искалечена в значительно большей степени в случае happy ending – свадьбы.

Не могу сказать, что я хорошо знаю историю. Потому про Марию Стюарт слышала лишь краем уха. И вот, решила ознакомиться.
Книга странная. Не могу сказать, что не заинтересовало, но не могу и сказать, что читалось безотрывно. У Цвейга то ли слог суховат, то ли именно этот роман "не такой", то ли просто Цвейг - "не мой" писатель. Было ощущение, что читаю то ли хорошо написанный, но таки учебник истории, то ли "краткое содержание предыдущих серий". Детство и юность Марии Стюарт описаны лишь штрихами.
Да, понятно, что девочка с самого детства была разменной монетой политики. Ну вот по-простому, её просто продавали. Впрочем, как и других королевских деток, тут она не исключение.
Непонятно и образование Марии - с одной стороны, оно было весьма неплохое. В 13 (!) лет она произносит речь (и, пардон, не на уровне Греты Тунберг), ведет на равных беседы с королём. Т.е. вроде бы и образование и манеры у неё на уровне, её уже воспринимают как взрослую (хм... до скольки по теперешним правилам деток нельзя одних оставлять?). И. как мы видим в конце книги, у Марии Стюат имеется то, что называется "королевским достоинством". Однако - а где все эти качества проявляются на протяжении всей её жизни? Я не увидела её умения вести себя по-королевски. Многие её решения представляются глупыми, истеричными, импульсивными - разве так поступают королевы? Можно сказать, что она тоже человек и "имеет право" - но именно в необходимости сдержанности, в печальной необходимости отказа от каких-то прав простолюдинов и состоит (в том числе) бремя королевской власти. Но Мария не желала отказываться от своих импульсивных "хочу", что приводило к трагедиям как для неё самой, так и для страны. Вот представьте страну с таким правителем.
Я не увидела в романе - а чем, собственно, сия королева была хороша как правитель? Что она сделала для своей страны? Её импульсы ставили Шотландию на грань войны, провоцировали и внутренние разборки.
А потом - проигравшая, не сумевшая с достоинством принять поражение. И так и не научившаяся "политике" - с возрастом она стала лишь немного хитрее, да и то... какая-то наивная хитрость-то получилась. То, как она пыталась "обрести свободу, мне не кажется мужеством. Здесь мужеством было бы скорее смирение.
Мужество и достоинство у нее проявились лишь в самом конце, увы. Да, предательство, да, она снова стала разменной монетой в политике. То, как Мария Стюарт встречает свою смерть, не может не вызвать уважения, надо отдать ей должное.
Что до других персонажей романа... Ну это чистая политика и личные интересы. Сын Марии Стюарт особого осуждения не вызывает - много ли он знал свою мамочку?! Судя по роману, роль Марии ограничилась рождением ребенка - какие здесь могут быть привязанности, кроме как формальное родство.
Елизавета Английская. Весьма неоднозначный персонаж. Да, не без недостатков, да - интриганка. Но как часто в её решениях на первый план выходило благополучие государства! В самых личных решениях она всегда имела в виду интересы Англии. Это именно королевские решения. Увы, они не всегда были праведными. Но тем не менее, Елизавета Английская не показалась мне такой уж однозначной злодейкой. И даже порой её поступки были понятнее, чем поступки Марии Стюарт.
И неявные "персонажи".
Политика, перемалывающая судьбы, ломающая характеры в угоду не только государствам, но и интересам просто некоторых групп людей. Что есть политика - это люди. Увы. Да, люди-политики весьма бывают холодны и жестоки по отношению к кому бы то ни было, даже к детям. Наверное, это вечный вопрос: этика и политика.
И религия. Сколько же она всё-таки принесла в мир зла! Не "вера", а именно религия. В романе показаны распри внутри одной веры, внутри даже одной религии - христианства - но разных его ответвлений. Вера одна - способы выражения разные - и люди за это готовы поубивать друг друга. Да, меня это не потрясает, это вообще не новость, но каждый раз сталкиваешься с этим и становится жутко.
В целом о том, что я прочла эту книгу не могу пожалеть. Книга хорошая, но всё же, повторюсь, стиль автора - весьма на любителя. Если бы это не было "художественной литературой", думаю, моя оценка была бы несколько выше.

Мне кажется, о Mary Queen of Scots не слышал только ленивый. Её жизнь, о чем неоднократно говорит Цвейг своему читателю, наполнена мрачным и печальным драматизмом. Хочу отметить, что несмотря на постоянное повествование (в книге почти нет диалогов), Стефан Цвейг умудряется рассказывать биографию Марии Стюарт так красиво и увлекательно, что от текста невозможно оторваться. Он если не любит, то искренне восхищается Марией, что невооружённым глазом заметно. В общем, 400+ страниц текста-биографии пролетело быстро. Я, к сожалению, а может быть и к счастью, не разделяю мнение автора по поводу этой особы. Единственное, в чем безусловно согласна с господином Цвейгом, - судьба королевы Марии действительно очень трагична, но причина этой трагичности, в первую очередь, скрывается в безрассудстве. Мария Стюарт - королева с рождения. Она провела своё детство при дворе Франции, получив в 16 лет ещё и французскую корону, выйдя замуж за дофина Франциска, но после смерти мужа вынуждена была вернуться в холодную, во всех смыслах, Шотландию, которую практически не знала, да и, искренне говоря, не хотела узнать. Её интересовала власть, поэтому Стюарт магнитом тянуло к трону кузины Елизаветы и вот, не думая ни о ком и ни о чем, кроме себя и ещё одной короне, Мария плетёт интриги, строит козни, выходит замуж несколько раз, убивает мужа и тд. Цвейг часто и очень точно проводит параллели между Марией и героинями трагедий Шекспира: леди Макбет и Гертрудой, матерью Гамлета. Он настаивает, Мария Стюарт - роковая мадам. Правда, у меня, в отличии от Стефана Цвейга, её история вызывает только сочувствие, но никак не восхищение. Королева Шотландии забыла одну важную вещь: власть всегда ускользает, достаточно всего-то росчерка пера или взмаха топора. 

Своим романом Цвейг раздавил меня, как гранитной плитой к земле припечатал, разбудил в душе ураган эмоций.

Читая, я то и дело вспоминала известное утверждение, что богатые тоже плачут. Человек, обладающий большими деньгами, получает власть над материальными благами. Он может приобрести особняк с антикварной мебелью и ценными картинами и даже титул аристократа. Деньги дают иллюзию могущества, но она разбивается вдребезги перед лицом действительно сокрушительного врага – болезни. Не своей, а единственного ребенка, отрады и утешения на закате жизни. Здоровье не купишь, сколько бы ни сулил докторам за новейшие методы и препараты.

Такова история Лайоша фон Кекешфальвы – состоятельного старика, чья дочь Эдит после болезни лишилась способности ходить. Помочь ей медицина не может. Характер молодой девушки, прежде порывистой и резвой, как козочка, испортился, сделался раздражительным и нетерпимым. Эдит стала находить изощренное удовольствие в том, чтобы немым укором выставлять свой недуг перед домочадцами, бессильными ей помочь.

Потом приходит любовь – неистовая, страстная, эгоистичная, сравнимая, пожалуй, с чувством запертой в башне Рапунцель к проникшему в ее уединенную обитель принцу. Он для нее – весь мир, радость каждого дня. Но в «Нетерпении сердца» нет принца, а есть молодой лейтенант, не желающий связывать себя по рукам и ногам обязательством оттого лишь, что проявил сострадание, неосторожно подарил надежду.

«Только вначале сострадание… – благодеяние для больного, целебное средство, помощь; но если его неправильно дозировать и вовремя не отменить, оно тут же превращается в смертельный яд».

Вихрь мыслей в голове – разных. Кто в этой истории жертва и кто палач? Кто достоин жалости и кто осуждения? Легко обвинить молодого человека в трусости и малодушии, но многие ли из вас готовы отказаться от блестящих перспектив и посвятить себя без остатка человеку, с которым случайно свела судьба, и в котором принял участие? Имела ли Эдит право навязывать Гофмиллеру свою любовь как ультиматум, а ее отец – манипулировать его отзывчивостью? Нет ответа. У каждого участника этой драмы своя правда, и каждому воздалось по делам его.

Без восторгов.

И вроде бы все есть у «Марии Стюарт», чтобы пополнить список моих любимых книг – историческая тематика, сильная женщина в качестве главной героини (да и, по сути, не одна), противостояние и драма, любовь и героическая смерть, преисполенная достоинства, трагедия, интрига, мощный финал, но... То ли повествование в настоящем времени сбивало с толку, то ли завышенные ожидания (столько восторженных отзывов о ней слышала), но та же цвейговская «Мария-Антуанетта» произвела куда большее впечатление.

А, может, дело в явной, кичливой пристрастности автора. С первых страниц нам ясно, на чей стороне Цвейг, чьи интересы будет отстраивать – все его симпатии принадлежат Марии, королеве Шотландской, в то время как Елизавета из-под его пера выходит нервозной, истеричной старой девой, королевой-девственницей, вымещающей личные обиды на более успешной в любви сопернице. И вот опять – многолетний конфликт двух политических деятельниц, двух королев, двух монархий сводится к мелочной склоке женщин, будто они банальные соседки по кухне в какой-нибудь коммуналке. Я тоже за психологизм, и личности мне всегда куда более интересны, чем функции, но здесь даже по моим меркам как-то перебор.

Но что здесь действительно прекрасно – это финальная сцена приготовления Марии Стюарт к казни и само восхождение на эшафот – со спокойствием, величием и достоинством, подобающем истинной королеве – а еще, сам язык: сильный, убедительный, полный метафор и иронии. Читала с карандашом:

Одним рывком сбрасывает она с себя коросту честолюбия, словно тяготящее ее платье.
Убегает в это письмо
Созрела любовь, броском ринулась на беспечную женщину
Дать себя выманить из твердыни своего молчания
Супруг холодный, как герольд, вручающий объявление войны
Словно вдох перед решающим усилием
Это звучит, как последний сигнал фанфары, призывающий непокорную крепость к сдаче.
Наконец повеяло резким, суровым ветром. Наступила полная ясность.
Власть не наследуют с кровью, а непрестанно завоевывают вновь и вновь в борьбе и унижениях.
Как загнанная лань с мужеством отчаяния поворачивается и бросается на преследователей.
Однако раб не может бороться. Он может только стенать, когда свирепый бич гонит его вперед.