Generation "П". Повести. Рассказы (сборник)

Еду я в трамвае, смотрю в окошко - и понимаю, что всё, прогрузился мне в мозги Пелевин на всех своих мегагерцах и мегабитах, а потом еще и обратно выгрузился, необратимо изменив реальность. Перед окном трамвая стоит пыльный грузовик с надписью "подбор персонала Romashka", а в голове у меня немедленно начинает шевелиться, ёрзать маленький такой Вавка Татарский, затирающий в "потном валу вдохновения" про удачный заход в коллективное бессознательное таргет-групп на гадания по ромашке, заигрывания с псевдославянским стилем и еще какую-то грибную дичь с берёзовым Спрайтом.
Хотя, если вдуматься - Вавка-то всегда тут был, это мне книга в руки раньше не попадала.
И тогда, в девяностые, приходилось ходить в школу мимо горящих мерсов и кровавых пятен как будто без Вавки. А на самом деле - с Вавкой. А потом, несколько лет спустя - толочься у полочки с благовониями в "Пути к себе", не зная, что в очереди может быть рядом он, Вавка. Вон там, между стеллажом с руническими шаманскими путешествиями и аппаратом для фотографирования ауры.

Книга, что характерно, продолжает шагать в ногу со временем. Наверняка Вавка и сейчас где-то рядом - снимает дикую предвыборную похабщину про "геев на передержке", так как чем больше рекламных денег улетело в ведро - тем, оказывается, лучше.
А покуда книжка об меня как-то дочитывалась, оказалось, что под заголовком "солидный господь для солидных господ" есть статьи у РПЦ.
Наверное, соратник Татарского на поле сражения за умы потребителя, Саша Бло, в том же богемном тоне, теперь пишет в интернет-издания статьи про какую-нибудь культурную аппроприацию и взгляд на глобальное потепление с точки зрения постколониальной номадической феминистической гласиологии.

Можно, можно было бы написать, что герои книги близки к народу, а реалии и дух времени схвачены просто до ужаса хорошо. Но это как-то плоско и пошло выходит, к тому же Вавка и сам говорит, что главное в нем - культурный код. И он пойдет, как родной пойдет этот код на вашей культурной операционке, если вы выросли в этой стране и в это же время.
Болезненно хорошо в происходящую в книге гиперреалистичную фантасмагорию вписаны и критика бездумного потребления, и предупреждения про то, то важно не путать личность с identity, и огромная, искреняя грусть про то, что происходит с информационным обществом в эпоху постправды.
Пелевинские книги хочется не то, чтобы обнять и плакать. Скорее, обнять и смотреть с ними в одну точку расфокусированным, потухшим взглядом, в темной глубине которого плещутся древние змеи, дух Че Гевары, крепкий чай, время глубоко за полночь и zeitgeist.

Generation "П" – одна из самых популярных книг, что на мой взгляд странно. Те же Числа вышли на порядок лучше. Основная суть книги в высмеивании сложившегося порядка, доводя его до абсурда, но при этом оставляя ощущение, что весь этот абсурд вполне реален. Наши главные герои занимаются созданием рекламы (слоганов и роликов) работая на «большой бизнес», что сопряжено с большой долей рисков и опасностей. Страна укоряется за свою несамостоятельность, мертвое производство, бессмысленность большей части рабочих мест, вбухивание денег в нелепые вещи и вообще, большее влияние зомбоящика на мировоззрение всего населения. Сегодня это уже не так актуально, Поколение «П» близится к пенсионному возрасту, их влияние становится все меньше, вместо зомбоящика, пришел промывающий мозги интернет. А карьера, деньги, дорогой автомобиль и дачи, что были главными ценностями эпохи, теперь называются ложными ценностями, и в культ возводится что-нибудь другое. Но ведь к этому нужно было подтолкнуть! И Пелевин, по сути, один из тех, кто в свое время предлагал открыть глаза.
Но мне чего-то не хватило. Юмор отменный, сюжет увлекательный, герои запоминающиеся, историческая сводка (особенно про рекламу) впечатляющая. Но, видимо, отсутствие острой актуальности, что есть главный цимус данной книги, все равно откладывает отпечаток на восприятии.

Мечтательным елейным голоском, закатив и полузакрыв глаза: «Ах-х, что может быть лучше, чем почитать Пелевина после Бодриякра? Это можно сравнить с графином коньяка после рюмки минеральной воды, с углом шкафа для мизинчика по пути ранним утром в уборную, с внезапным воспоминанием на утро о том, что ты вчера на нетрезвую голову учудил. Это такой флэшбек, когда внезапно понял, когда чёрно-белая контурная картинка внезапно раскрасилась, стала объёмной, ожила, вылезла с монитора и начала с тобой играть в прятки» — С. П.

«Македонская критика» - это небольшая штука, которая должна издаваться в виде предисловия к «Символическому обмену…» Бодрийяра. Яркая художественная зарисовка, которая в большинстве своём будет почти не понятна, если нету какого-либо предварительного знакомства с идеями французского философа. Впрочем, она вполне доставляет и без знания подтекстов, её можно прочитать чисто как художественный текст без всякого там и она вполне доставит, разве что только будет немного раздражать ощущение отсутствие почвы под ногами и постоянные упоминания странных имён.

Превосходная игра языка и смыслов, тонкий стёб на тему и без темы – это всё, что особенно характерно для более раннего Пелевина, то за что его любят и, как не странно, это именно то, за что его часто и ругают; с другой стороны многим это не мешает его ругать за отсутствие всего этого в поздних произведениях — парадокс. В этом смысле Пелевин универсален: разные люди за одни и те же вещи-приёмы его и ругают, и хвалят.

О чём текст? По сути мы тратим нашу жизнь на работу, что ни для кого не секрет. Но, нечто новенькое заключается в том, что, следовательно, тут имеется процесс символического обмена нашей жизни (жизненной энергии) на покупку отсрочки смерти. В некотором смысле мы конвертируем себя в получаемые нами деньги, которые становятся нашим откупом от смерти, а затем (после смерти) нашим остатком, отпечатком в мире, даже уже после того как мы из мира уходим. Чуете что получается? Ага, это почти что тот самый симулякр - копия, у которой уже нет оригинала. Всё это в рассказе вяжется с коммунистической формулой «советский человек после смерти живёт в своих делах». Кстати, между делом, примерно такая же идея развивается и в ещё одном его рассказе «Некромент».

Основная коллизия тут в том, что ставится под вопрос принцип эквивалентности этого обмена: один доллар заработанный дворником в Бомбее будет ли равняться одному доллару заработанному работником офиса, таким яппи в белой рубашке, например, в Вашингтоне?

Между делом Пелевин кидает небольшие камешки в клумбы великих французов, тонко подкалывая их по поводу содержания и способа преподнесения их идей. Для этого он использует Кику – такого экстравагантного, малость (да не малость, а - напрочь) сумасшедшего наследника-миллионера, обучавшегося философии в Сорбонне, - который «расстреливает» труды философов с «двух рук», по-македонски (Кика тут выступает некоторой моделью самого В.О., т.к. там между делом есть намёк на, кхм, знаменитую футболку, что позволяет его в какой-то мере ассоциировать с самим автором). Суть метода: резкие хлёсткие нападки на основные постулаты без какого-либо глубокого понимания сути идей. Так, например, он предлагает все утвердительные предложения в трудах Бодрийяра заменить на отрицательные, что не должно понести какого-либо ущерба смыслу, т.е. фактически ставит под сомнение осмысленность его трудов.

А теперь — суть, как бы пафосно это не звучало, бгг. В чём символический обмен? Углубимся в геологические слои. Раньше на земле были динозавры и прочие милые штуки, которые все весело подохли, сгнили и превратились в нефть, которую нынче качают нефтяные магнаты, с чего имеют неплохой профит — динозавры мертвы, остальные довольны. А что происходит с людьми после смерти? Получают ли они тоже жизнь в виде какой-либо новой субстанции? Кика решает, что да. Только они становятся не нефтью, а деньгами (исчо раз: «советский человек живёт в плодах своих дел»). Вот она главная способность Пелевина – адаптация, умение всё перевести на родную почву. Кто-нибудь когда-нибудь задумывался над этой советской формулой? Её знает-слышал каждый и не раз, но вряд ли хоть кто-то задумывался о её смысле.

Итак, динозавры нам оставили нефть, а люди – деньги; деньги и есть человеческий эквивалент нефти (человеконефть). Люди рождаются и умирают, от них остаются деньги – поэтому денег в мире всё больше и больше, а мировая элита – на подобии египетских жрецов, руководивших душами, - руководит этими деньгами-душами. Круто, мутно, запутано, но что-то в этом есть. А кем-чем ты, анон, желаешь стать после смерти?

И, возвращаясь к вопросу о равнозначности денег, Кика решает, что так быть не может, чтобы русские человекодоллары слились свободно с человеческими евродолларами и при этом не произошло ничего страшного. И Кика решает спасти Европу путём совершения акта символического обмена – обратного вывоза капитала с Европы в Россию, чтобы восстановить символический балланс. На сей коллизии и строится этот чудо рассказ. Дальше, чем всё закончилось, — читайте сами.

В итоге можно сказать, что этот рассказ - сферический постмодернизм в вакууме. Спеллчекер подчёркивает слово "постмодернизм", видимо, потому что его нет, - постмодернизма то есть нет, хе-хе. Отсутствие постмодернизма в постмодернизме это очень постмодернистско. Ну да ладно, так вот... в рассказе закрученный и мутный сюжет, куча отсылок, всякий стёб, много дискурса и симулякров, смешение реальности и фантазий. Категорически годно, читать стоит.

Когда-то мне пришлось делать доклад на тему поэтики Пелевина. Я нашёл одно заинтересовавшее меня исследование, касавшееся античных реминисценций в его раннем творчестве. Античный пласт оказался неожиданно огромным (впрочем, может его там и не было, но его нашли, хе-хе, филологи же!) Мы привыкли не замечать его античности за более явным буддизмом (впрочем, которого может тоже там нет, но мы его нашли, хе-хе, филологи же!) Мне ещё тогда задали вопрос: «что у Пелевина более весомо: античность или буддизм?» Тогда я задумался, ибо после той статьи этот вопрос действительно (в)стал достаточно неожиданно актуальным. Не помню, что ответил, но сейчас бы я сказал, что для Пелевина важнее Бодрийяр и прочие французские друзья человечества.

Лихие девяностые выпрыгнули на главного героя как пятиногий пес с некультурным, но точно отражающим суть перемен, именем. Начинающий поэт Вавилен Татарский выпал во внезапную реальность, стал продавцом в ларьке ( "работа была простая, но нервная"), затем его навыки обращения со словом оказались востребованы в области создания рекламных слоганов, переходя из агентства в агентство, он... Да что я пересказываю, все давно знают, про что , в смысле сюжета, эта книга. Другой вопрос - о чем она, слишком много в ней... разного.
Проще всего сказать: про 90-ые. Дух времени, всё такое. Коммерсанты, бандиты, кредиты, выбивание долгов, расцветающий цинизм, "бескрайний как вид с Останкинской телебашни", первоначальное накопление капитала, которое, как замечает автор, в условиях отечественной действительности является одновременно окончательным ( а в каком именно смысле окончательным - тут уж кому как свезет).
Проверено на практике ( в процессе проведения опыта ни один читатель не пострадал): если зачитывать "Поколение "П"" вслух незнакомому с книгой человеку, при этом для чистоты эксперимента опуская мухоморы, лсд и Вавилон, в авторы истории о криэйторе Татарском уверенно определяют Юрия Полякова.
И действительно похоже:

и

Неполяковская часть "Поколения" - глюки, трипы и прочие выверты сознания с философским уклоном - пытается не столько написать картинку времени, но обобщить и понять, как оно вообще так происходит, модернизируя средства познания, предписанные поговоркой про сто грамм, без которых не разобраться
Психоделические стимуляторы помогают не очень. Нет, про экономику потребления дух Че Гевары доходчиво изложил, но по поводу русской национальной идеи никто не помог, даже дух Достоевского выдал нечитаемые загогулины и всё ( плюнул и ушел, да?).
Или же ответ так прост, что в него не хочется верить: всё, что с нами происходит - это мы сами. Поэтому притчу про поиск несуществующей птицы Симург в книге поминают несколько раз, для доходчивости.
И про то, что докапываться не надо, а то вдруг раскопаешь , тоже в разном виде не единожды упоминается.
Потому что обнаружится... (отвлекаясь) в книге много смешного, особенно в "поляковской" части, но и "философско-триповая" не столько грузит, сколько насмехается, это я отодвинула описания рекламных роликов слоганов и процесса их создания (возвращаясь) ...тот мурашкопродирательный момент, когда Татарский на волне передоза обращается к богу, кается, что живет плохо и неправильно, а заканчивает тем, что придумывает слоган для промоушена.

И придется признать, что иного мы не умеем, кроме как - образно выражаясь - писать дурные слоганы. Единственно, можно попенять, что не мы такие - жизнь такая, и виноват во всем пес с неприличным именем на букву "П", который спит где-то там, иногда просыпается и наступает.
А, нет! Есть еще выход - подняться на вершину зиккурата и стать живым богом. С пьяными слезами, раскаяниями и сомнениями будет покончено. Пока не удавят прыгалками.

PS Когда я читала "Generation П" в первый раз, прикол с надписью "sick my duck" прошел мимо. Тогда я еще не знала английский в этих пределах. Старею, пошлею.

А за нами идут подросшие
Виртуальные дети нета
У которых уже нет прошлого
И России, похоже, нету.
/ С.Трофимов – Поколение Пепси-колы /

Ну что ж пора признать тот факт, что я абсолютно не понимаю Виктора Олеговича. Я читаю его романы с пятнадцати лет, но до сих пор не могу сказать, что получила удовольствие хотя бы от одного. Вечное смешение поп-культуры и мифологии, высмеивание человечества, игры с действительностью... Этот роман не стал исключением.
Вообще, я человек, который ненавидит рекламу. Рекламу на телевидении и на радио, в ленте ВК после обновления, на миллиардах уродливых железных щитов вдоль дорог, портящих пейзаж как концепцию и как вид. Так что читая роман про выпускника литературного института, копирайтера, а в будущем и «криэйтора» Вавилена Татарского, я испытывала двоякое чувство.

С одной стороны, этот роман буквально построен на игре с известными брендами и их слоганами («Все упоминаемые в тексте торговые марки являются собственностью их уважаемых владельцев, и все права сохранены»), с другой – они высмеиваются и переделываются таким образом, что любой западный концепт, адаптированый под российскую ментальность, вписывается в действительность как родной... Это несомненно показывает, насколько точно Пелевин чувствует изменения, происходящие в общественном сознании.

Процесс своего профессионального восхождения Татарский начинает с изменения имени, таким образом он отрекается от своих родителей и своего прошлого. Это позволяет ему начать переход. Тут-то нас и настигает первый мухоморный трип. Во время своего карьерного продвижения вперёд, мы вместе с Вовой сталкиваемся с абсурдностью современного мира, полным манипуляций и фальшивых ценностей. Более того, он сам активно прикладывает к этому руку. В этом романе маркетинг и реклама становятся не просто частью бизнеса, а основным способом жизни пелевинских персонажей (правда в каком-то интервью автор высказался, что в его романе нет героев, только собирательные образы). Это способ Пелевина показать, каким образом происходит трансформация общества в потребительское, и как личность теряет свою индивидуальность под давлением коммерческих идеалов. Всем правит лавэ. И тем острее контраст задаваемых Татарским вопросов:

Какие-то части романа я слушала, какие-то читала. Самыми сложными для восприятия оказалась как раз те части, где Вавилен («Но Вавилон – это состоянье ума; понял ты или нет / Отчего мы жили так странно две тысячи лет?») употреблял различные вещества для расширения сознания. И одна «волшебная» марочка позволила нам приобщиться к вселенскому опыту вместе с героем, перенестись к древнем Шумерам, а в финале романа вообще стать мужем богини Иштар. Я думала о том, как актуальна планшетка, купленная героем в одном престранном местечке – это же буквально чат GPT. Ты задаёшь вопрос, а тебе формируют ответ. Но не просто текст, а считай с дополненной реальностью. Так что определённый плюс современных технологий состоит в том, что для изучения какого-то вопроса достаточно иметь устройство с доступом в интернет, и совсем нет необходимости злоупотреблять веществами.

Размышления автора о природе реальности и иллюзии, а также о роли медиа в формировании общественного сознания – крючок, на который ловится читатель. А ты готов расстаться со своей идентичностью, чтобы вписаться в вечность?

Ну и бонусом, спасибо Ad Marginem за шаблон

Пелевина я хотела почитать уже давно.
Помню, даже кто-то давал мне его "Чапаева и Пустоту", но книга благополучно пролежала на полке несколько лет, а потом была отправлена вместе со стопкой других, ставших уже не нужными, в какой-то санаторий.
Но знакомство наше наконец состоялось, хоть и с другой книги.

По сюжету в целом все было ясно: главный герой Вавилен Татарский еще до развала СССР успел поступить в Литературный институт. Он планировал днем заниматься переводами, а по вечерам творить стихи. Но планам этим не суждено было сбыться. Союз развалился, а Вава осел продавцом в коммерческом киоске. Но талант, как говорится, не пропьешь. Хоть и оказался он у Вавы не к стихоплетству, а к пиару. Собственно говоря, дальше мы и наблюдаем за развитием героя на ниве рекламы.
И вот об этом было, действительно, интересно читать.
Но вот когда герой (и автор) ударялись в наркотическо-эзотерическую заумь, интерес пропадал начисто.

Впрочем, в итоге у меня осталось скорее положительное впечатление. Очень понравился язык автора. Такой гладкий, что скользишь, как по накатанной. Так что знакомство определенно продолжу

Я не принадлежу к "Поколению Пепси". Я вообще принадлежу к поколению родившихся практически на рубеже веков, в девяносто четвертом. То есть, о "совке", как любит называть Пелевин СССР, я знаю из учебников истории и из рассказов собственных родителей, родившихся в середине шестидесятых. Не так уж и много.

Читать мне понравилось. Книгу могла бы описать одним точным украинским словом - химерна. Слово это точное, но на русский не имеет самого точного перевода. Что-то вроде причудливая, вычурная, странная. Но вместе с тем интересная. Вряд ли конечно она четко отражает тогдашние реалии, но было забавно. Спасибо автору за интересно проведенное время.

"Пепси", кстати, никогда не любила, предпочитаю "Фанту", "Севен ап", "Спрайт", "Швепс" и "Колу" в порядке убывания предпочтений. А вообще мой любимый напиток - это "Живчик" - наш украинский производитель.

Очень странное впечатление осталось от книги. С одной стороны, мне нравится Пелевин, нравится его слог, стиль речи, сарказм и злой ироничный взгляд на окружающее, нравятся излагаемые мысли, даже если я не со всеми согласна. Но я его знаю по более позднему произведению S. N. U. F. F. , а между им и "Поколением" целых 12 лет разницы. И Generation "П" меня разочаровало.

Слишком тяжело продираться сквозь метабред грибного/кокаинового/алкогольного угара рекламщика 90хх, резко окунувшегося из уютного советского понятного быта в хаос развалившейся страны, которую с одной стороны пытаются собрать обратно, а с другой стороны тащат в разные стороны по кирпичикам. Пелевину неплохо удалось передать дух тех времен, с их ларьками, крышуемыми Гусейнами, с новыми русскими на шестисотых (сегодня есть, завтра нету), домашними философами в трениках с вытянутыми коленками, уставившими горизонтальные поверхности бутылками от Хэннеси и дешевой паленой водки. Жесткие такие стереотипы, навсегда отпечатавшиеся на подкорке у среднестатистического россиянина. Только вот те средства, которыми автор это всё передавал, дались мне с усилием. Интереснее стало к концу, когда пошел TV-сюр, но и он был безнадежно испорчен масками и прыгалками.

А к русской идее мы так и не пришли.

Начинала читать эту книгу так давно, что это было ещё до моего рождения. Я тогда вообще не понимала, о чём толкует этот парень. Она шла ко мне много лет. А нынче хорошо легла на мою достоевскую потребность раздразнить душевную тошноту (два пальца на язык - вырвет и легче станет). Ведь всё здесь так мерзко и грустно. По ходу чтения много раз думала, антиутопия это или гротескное же здесь и сейчас двадцатилетней давности. Мнения во мне разделились. Ещё мысли ненавязчиво точили по поводу того, занимался ли Пелевин чёрным пиаром во время написания этой книги и скрывает это или занимался и признаётся в этом самым нахальным способом, смеясь нам в лицо и отожествляя себя с Татарским, или настолько не верит в то, что читатель это поймёт, что просто издевается над нами таким образом. Или пишет искренне и воистину стремится к светлой пустоте, а? В любом случае Пелевин интересен и стоит внимания. Интересно будет почитать самые современные его высказывания. Буду сокрушаться добрых десять минут, если разочаруюсь и высмотрю пошлую неискренность. И ещё. Вперемешку с Достоевским читать его хорошо. Душераздирающий коктейль, закаляющий равнодушие ко всему этому дерьму. Ко всему дерьму.

Моя жизнь по ПВО.

Как-то так вышло, что Пелевина я прочитал практически всего, но "Поколение П" не читал, потому что фильм посмотрел. Подумалось, что переживать это второй раз, допустим, желания никакого нет. Но спустя столько лет после выхода и просмотра, я сдался.

Самое смешное, что я сам оказался в сфере рекламы, и книга зашла именно, как-бы, в самый разгар моих начинаний. И, каким бы банальным для 2015 года ни был посыл, я честно скажу. Все описанное там - как зеркало. Мне, главное, товарищ и посоветовал, послушав мои истории про работу. Говорит: "Вот ты зря, Колян, не стал читать "Поколение П", крутая книга и ты чем-то напоминаешь Татарского". Ну, собственно, оказалось, что так и есть.

Да, возможно, рекламщики сейчас больше вдохновляются уличной шавермой и лонгбордами, чем марками и мухоморами, но суть остается той же: ты работаешь на износ, мечешь бисер, переступаешь через себя... А потом наступает результат. Причем не положительный, или отрицательный. А неожиданный. В этом вся фишка, в этом весь азарт.

Хоть Виктор Олегович и скатился в днища давным давно, со своим контрактом-обязаловкой, когда-то он действительно понимал то, о чем писал. Я считаю, что мое поколение - последнее, которое перешло с кубиков деревянных на айфон. Ведь нынешние детки и не застали вовсе кубиков этих. Только ты начинаешь развиваться, уставшая мамка пихает тебе злых птичек на девайсе, и ты пропал.

А "Поколение П" рассказывает о предыдущей трагедии. Когда целое поколение, выросшее на советской пропаганде, подверглось влиянию иностранных брендов. Они первыми приняли на себя этот удар, и сделали нас, меня, теми, кто мы сейчас. Вектор развития, обозначенный в 90-х годах, полностью разрушил впечатление советского народа о сложившемся вокруг мире.

Поэтому книга обязательна к прочтению. В ней на тридцать страниц пустоты всегда найдется один сильный Чапаев. Нет никаких сомнений, что когда мы умрем, представление о детях нулевых будет совсем другим. Но я очень надеюсь, что и у них будет свой такой Пелевин, который по полочкам расставит "кто мы есть" и "куда мы идем". Как когда-то делал Чернышевский, как когда-то делал, упаси Боже, Сэлинджер.

Такую вот цену мы платим за развитие.