Die Liebe in Zeiten der Cholera

Насколько тяжело и мучительно давалось мне чтение «Искупления», настолько же легко было читать Маркеса. Хотя, казалось бы, и тут, и там, тягучее, плавное повествование, с минимумом диалогов. Но нет, Маркеса читать приятно, мне импонирует его слог, его сюжеты, его герои.
Книга о любви? Конечно! О всех ее проявлениях. О любви вечной, через всю жизнь. И о любви плотской, мимолетной. Любовный треугольник, где у каждого своя роль, у каждого своя жизнь.
Флорентино Ариса – по моим ощущениям именно он главный герой этой книги. Этой любви. Сохраняя моральную верность Фермине Даса, он вел список своих плотских утех. И насколько чист он был в своей любви к ней, настолько «грязен» в делах постельных. Да, если это устраивает двоих, то ничего страшного. Но все же, именно его образ никак не вязался у меня с изменами, замужними женщинами, а самое главное с Америкой. Было ли это каким-то лицемерием? Нет. Это просто жизнь. Его жизнь.

Хувеналь Урбино – мне так понравилось как описывались их отношения с Ферминой. Эти трогательные стариковые традиции, когда ты знаешь как стоят его тапочки и каким мылом он моется. Но была ли любовь? Вот в чем вопрос. Сначала я бы ответила – да, а к концу романа засомневалась.

Фермина Даса – гордая, неприступная. Кого любила она в своей жизни? Мужа, с которым прожила столько лет, или свое первое увлечение, кому писала письма, от кого ждала весточки, посылала свой локон?

Маркес описывает порой вещи, которые, казалось, читать не приятно (запах стариков, дряблые тела), но вместе с тем, понимаешь, что «любви все возрасты покорны», и нет в этом ничего стыдного. Зачем они ждали 50 лет? Любила ли все это время Фермина Даса Флорентино Арису? Наверно, и не нужны ответы на эти вопросы, если в конечном счете, они вместе, они счастливы, даже несмотря на возраст, на упущенное время и на то, что впереди так мало…

Но были в романе такие подробности, которые меня, кхм, потрясли. Например, женщина, которая сосала соску во время секса. Или как они ставили друг другу клизмы. Ох и затейник был этот Габриэль )))

Понравилось чуть меньше, чем "Сто лет одиночества", но книга не менее достойная. В чем-то, хотя и косвенно, ее идеи пересекаются с "Чумой" Альбера Камю, а это произведение мне очень-очень нравится. В любом случае, эта книга читается на одном дыхании. На время ее прочтения забываешь обо всем, что происходит вокруг тебя.

Знаю, что книга эта издавалась еще в СССР, как подчеркивающая революционные идеи. Ну я бы так не сказала... рожденная в 1994, уже после распада этой огромной страны, я смотрю на эту книгу глазами человека из 21 столетия и вижу завораживающее хитросплетение магии и реальности. "Магический реализм"... особое направление латиноамериканской литературы, заворожившее весь мир... Вы еще не читали Маркеса? Тогда самое время начать! Вы не разочаруетесь!

Масштабный роман о любви, браке, судьбе, жизни и смерти. О прозрачной нравственности и тотальной безнравственности. О мечте, о жадности и ненасытности чувств, о подлости и духовной опустошенности и пустоте. Об искренности чувств и беспринципной, ошеломляющей лжи.
В целом роман произвел тягостное впечатление. Неприятен главный герой. Несмотря на все его головокружительные успехи и в деловых, и в личных сферах, он жалок, пуст, неинтересен, порой просто омерзителен. Эти ощущения не покидают меня на протяжении всего повествования. Так ли он самозабвенно любил женщину своей мечты, или просто зацепился за своё чувство к ней, будучи дерзко отвергнутым и не имея возможности занести её в коллекцию своих побед? Его упорство в чувствах к ней вызывает у меня не восхищение, а раздражение. Я бы сказал тут как Станиславский: не верю!
Несмотря на поднятые автором многие вопросы морали, нравственности, вечные вопросы скоротечности жизни, проблемы личной жизни и взаимоотношений, я не поставил высокую оценку книге, потому что мне она показалась всё-таки несколько поверхностной, скорее повествовательной, чем философской. Может быть это особое мастерство — поднять проблему и не акцентировать на ней внимание, мол, думай далее сам, читатель. Но такое идёт в разрез с моими предпочтениями. Я ищу в книгах диалог с писателем, жажду его трактовок и умозрительных впечатлений, а не жду простого поднимания ила со дна человеческих чувств и страстей. Всю книгу ждал чего-то значимого со стороны автора, но так и не дождался, даже конец показался каким-то бледным, невыразительным, как оборванный конец шпагата...
Отдельно хочу сказать о моём личном очень тяжелом восприятии латиноамериканских имён. Хотелось лезть на стену из-за того, что имена совершенно не интуитивно воспринимаются, слышалось обратное звучание мужских и женских родов, постоянные двойные/тройные имена-фамилии, они перемешивались и повторялись, просто дремучий лес какой-то. Тут, конечно, Маркес не виноват, мы просто живем на разных концах планеты, отличия в этой части наших культур и языков разительны. Просто это очень усложняло общее восприятие произведения. Пришлось распечатать себе шпаргалку с именами героев книги, принудительно их зубрить, это было безумно сложно, и так до конца книги я их все назубок и не выучил!

О том, что Маркес великий писатель, узнала много раньше, чем о том, что не мой великий писатель. Книги в СССР были дефицитом и к тому времени, как получила возможность лично спознаться с "любимым романом шахматистов", по уверению первого мужа, успел развалиться не только Союз, но и мой брак. "Сто лет одиночества", однако купила при первой возможности, вон она и теперь стоит на полке, черненькая, рядом с "Островом пингвинов" Франса (которого так ценили герои Маркеса и, надо полагать, сам писатель) в серии "Нобелевская премия в литературе". Но в отличие от Франса, которого без особого восторга еще в девичестве одолела (и даже "Восстание ангелов") Габриэля нашего Гарсию не смогла.

"Это несовместимо с жизнью", - подумала после первых пятидесяти страниц, захлопнула и больше уже не возвращалась. Мне вчера сказали MelkijParazit , что надо было сто прочитать, а потом оно как по маслу пошло бы. Могет быть-могет быть, но тема ребенка, заживо сожранного муравьями, пока папа предается фирменному "соледад" в ближайшей рыгаловке, как-то не добавляет энтузиазма и решимости эту сотню одолеть. Просто не мой писатель, хотя и великий. И за всю жизнь одну только еще его вещь прочла, "Похороны великой мамы", и не решилась бы на что-то больше, когда бы ни аудиокниги. А точнее - аудиокниги в исполнении Игоря Князева.

Нет, нобелиант не стал, как по мановению волшебной палочки, моим писателем. Но некоторые микронные сдвижки восприятия случились и хорошая умная сильная книга смогла войти в ум и сердце, минуя внутреннее органическое сопротивление. Что уже хорошо. Это любовь. И все-таки, наверно не во время чумы, а во время холеры, вот и испанская обложка, которую использую для иллюстрации, со мной согласна. И это не какая-то невероятная пасьон мортале, вспыхнувшая во время эпидемии, как можно было бы заключить из русского названия, но долгоиграющая романтическая привязанность. Такая же бесконечная, как непреходящая угроза помереть от холерной бациллы в этом парадизе, который природа и люди позаботились сделать почти таким же несовместимым с жизнью, как проза Маркеса.

Они встретились юными и он мгновенно полюбил ее. А она его нет. И он добивался взаимности пятьдесят три года - время, за которое она успела выйти замуж и прожить наполненную яркую жизнь. И он прожил в каком-то смысле наполненную и яркую, даже во многих смыслах, если считать шестьсот девяносто три любовных связи, запротоколированные им в дневниках (и это не считая мимолетных перепихонов со случайными партнершами). Ну вот, они заслужили свое закатное счастье и станут наслаждаться им, посреди загаженной реки, по которой время от времени проплывают раздутые трупы.

У него в анамнезе одна сошедшая с ума партнерша, одна, потерявшая голову (нет, в буквальном смысле - муж отрезал опасной бритвой, увидев неосторожно оставленный им след); одна, совершившая ради содействия его карьере столько мерзостей, что это состарило ее прежде времени и одна лолита, покончившая с собой, после того, как он ее оставил. Ничего так списочек, да? А у нее только ослиное упрямство и невероятная самоуверенность, которая позволяла держать осаду сколь угодно долго, не заботясь, что ухажеру это может наскучить и он махнет рукой Ну, может поэтому Маркес и не мой писатель.

И еще по идиотической привычке всякий раз при упоминании персонажа величать его полным именем. Как будто недостаточно просто имени или личных местоимений не существует в испанском языке (я точно знаю - существуют: эль, эйя). Как будто по страницам книги расхаживают стада Флоренино и Фермин, и нужно непременно пристегнуть к имени фамилию, чтобы не запутаться самому и не запутать читателя. В русском варианте это выглядело бы, как: "Пал Никанорыч Зюзиков думал пойти на кухню, но тут Павлу Никанорычу Зюзикову пришло в голову, что не смыл за собой в туалете, и он вернулс, и довершил начатое, со всем тщанием нажав на кнопку, венчающую эмалевый бачок". Ну, вы понимаете. Но может ему за количество знаков платили, Маркесу, тогда понятно.

А так книга прекрасная, настоящая энциклопедия любви. Всех возможных ее проявлений. И очень афористично. И любви ведь, на самом деле, нет заботы до того, куда катится этот мир, какие горести и боли терзают его. Все как есть правда и внутренняя логика повествования безупречна. Потому Маркес и великий писатель.

Две болезни со сходными симптомами. Две болезни, завидев которые, надо поднимать флаги, слать сигналы бедствия, одновременно отдаляясь от объекта заражения.
Отчего-то рассказ начинается не с главных действующих лиц, а с некоего господина, что определил, будто пережить 60 лет и продолжить медленно продвигаться на встречу смерти - неприлично, в ее объятия стоит прыгать весело и с разбегу. Этот господин то ли во имя отличия, то ли желая иметь что-то свое, непопранное, незатасканное, как чувства проституток в публичном доме, что при денежном недостатке можно подсмотреть через щелочку, имел полузапретную связь с некой мадам, что во имя Чумы помогла отправиться ему на свидание со смертью. Собственно, вместе с кончиной господин исчезает из сюжетной линии. И скажу я Вам, пропускает много интересного.
Флорентино Ариса решает поступить наоброт. Коль из гордости, неприступности и глупости не вышло соединить сердца в юности, можно подождать до старости. а в это время мучительно, сладострастно убивать в себе сердце, консервировать его, подавая жалкие крохи любви до лучших времён.
Клин клином вышибают. Любовь лечится чередой половых связей, что даруют иллюзию обладания.
Хорошо, когда есть чего ждать. Когда можно успеть свидеться на этом свете. Такая больная, заразившая окружающих любовь просуществовала более 50 лет, обгладывая в ожидании предсмертного пиршества худосочные косточки.
Многие не понимают как мог Флорентино вычеркнуть из памяти Америку во имя часов блаженства с Ферминой. Уверены ли Вы, что после ожидания длиной в 50 с хвостиком(с хвостищем) лет (не всем удается столько прожить), чья-то смерть Вас остановила бы? Выигрывает тот, кто остается в живых!
Фермина Даса - собственно, источник заражения, последствия которого не мог излечить даже прославленный врач, весьма своеобразна. Ее портретная характеристика не дает представлений об искусе поддеривать свою чуму. Чумой, правда, заражаются весьма хаотично, достаточно мимолетного столкновения с воздушным пространством (единым для доктора, Фермины и Флорентино). Чума жестока! Она косит всех, кто случайно попал в зону заражения (Америка). Однако...Пережить доктора из упрямства - достойный похвалы поступок.
Любовь здесь не приукрашена розами, трупы, плывущие по реке любви отнюдь не благоуханны, от такой любви шарахался бы даже Петрарка. Она - сама Жизнь, безобразная, величественная, желанная, сладостно-мучительная, с элементами мазохизма, что именуются инстинктом самосохранения и единственным вектором - Смерть.
Какова мораль сей басни? Почему-то не желают стираться начальные строки повествования, отчего кажется, что это не гимн любви, а насмешка над любовью, что переросла в абсурд, потому достойным является самоубийство "не по любви" (не по любви ли?) или же ловля попугаев в почтенном возрасте с последующей встречей с Костлявой.
Эта книга должна была нравиться Маяковскому!

Если бы я не читала и не была горячей поклонницей «Ста лет одиночества», исследованной в свое время вдоль и поперек, есть вероятность, что «Любовь…» стала бы для меня открытием. Но не стала.

Ощущение дежавю, повторения пройденного с каждой страницей усиливалось и не покидало. И еще какое-то противное ощущение – выпячивания этой самой магии и того самого реализма, стремления «дотянуть» до шедевра, держать планку и быть все тем же Г.Г. М.

Те же абсурдные ситуации, те же чудные «нерусские» имена, те же зубодробильные характеры, те же проблемы, которых не случается в реальности. Короче, я принимала эту книгу как сироп от кашля – по глоточку, по странице, иногда думала, что уже втянулась, но вот нет. Герои казались сплошь дураками, а если не дураками – то картонными фигурками, нарезанными из обложки «Ста лет одиночества». Избавиться от наваждения не удалось.

Макондо форева.

Начало книги было очень пленительным: прекрасный язык, потрясающее описание чувств и отношений. Особенно тронуло, как показаны пожилые люди — их любовь, забота друг о друге и даже незначительные перепалки. Это было очень живо и красиво.

Вообще, роман полон удивительных контрастов — сочетание стыдливости и одновременно порочности, целомудренности и страсти. Всё это очень латиноамериканское: женщины здесь будоражащие, чувственные, отношения яркие, солнечные, пропитанные жаркой колумбийской чувственностью. С одной стороны, это увлекательно, интересно, необычно, а с другой — остаётся чем-то чужим и не совсем близким для меня.

Структурно книга построена своеобразно: постоянные скачки от одного персонажа к другому, от конца к началу. Сначала показывается, что стало, а потом объясняется, как к этому пришли герои, почему их отношения выстроились именно так. Это действительно любопытно.

Но в целом роман показался мне скорее бессюжетным. Он больше о чувствах, отношениях, верности и изменах, чем о какой-то динамичной истории. Да, это по-настоящему хороший любовный роман, большой, важный, «не стыдный» для чтения. Но лично мне немного не хватило движения, и после яркого «вау» в начале постепенно пришла скука.

Особенно утомило обилие любовных связей героя, которые в конечном счёте ни к чему не привели. Подробные, детальные, даже пикантные описания отношений со множеством женщин выглядели как перечисление и вызывали скорее усталость, чем интерес.

В аннотации обещали историю любви на всю жизнь, через преграды, но в итоге я осталась в некотором недоумении: а была ли здесь вообще эта самая любовь? Да, роман охватывает десятилетия — от юности до старости, но многие чувства и поступки героев так и остались для меня непонятными.

В целом — это важное произведение, которое стоит прочитать. Оно красиво написано, пропитано страстью и национальным колоритом. Но для меня это чтение оказалось смесью восхищения, растерянности и скуки. Любовь во время чумы — это любовь через года, но такая, которую я не всегда могла понять и принять.

«История любви, побеждающей все – время и пространство, жизненные невзгоды и даже несовершенство человеческой души. Смуглая красавица Фермина отвергла юношескую любовь друга детства Флорентино Ариса и предпочла стать супругой доктора Хувеналя Урбино — ученого, мечтающего избавить испанские колонии от их смертоносного бича — чумы. Но Флорентино не теряет надежды. Он ждет – ждет и любит. И неистовая сила его любви лишь крепнет с годами.
Такая любовь достойна восхищения. О ней слагают песни и легенды. Страсть – как смысл жизни. Верность – как суть самого бытия…»

Не в моих правилах совершенно – но тут я приведу аннотацию к книге полностью. Просто чтобы сказать: что? Нет, не так: ЧТО???

Знаете, если вот это – любовь, то... впрочем, ладно, каждый сам делает выбор.

Красавица Фермина отвергла юношескую любовь Флорентино Ариса (опустим пассаж про их дружбу, что за дружба могла быть между девочкой, которой шагу нельзя было ступить без строгой тетки, и мальчишкой, придумавшим себе неземную любовь?) – и предпочла стабильность в браке с уважаемым доктором. И кто упрекнет Урбино в том, что он был плохим мужем, наверное, частенько страдает от зуда между лопаток. Супруге Хувеналя Урбино не на что было жаловаться – она располагала и уважением, и деньгами мужа. И неплохую жизнь прожила, кстати – вряд ли Флорентино мог бы предложить ей и малую часть того, что дарил Урбино. Брак по расчету в этом случае удался. О моральной стороне можно спорить – и это тот спор, где истина будет мертворожденной.

Флорентино ждет. Ждет и любит. *Facepalm. Да, а пока ждет, любит еще несметное количество девиц. Такая разная любовь!.. Романтический ореол героя-любовника требует не одной стирки, сомневаюсь, что вода, как зараженная чумой, хоть когда-то станет прозрачной. То, что в аннотации называют «неистовой силой любви», мне хочется назвать безумием. Носиться всю жизнь с навязчивой идеей, упуская то, что происходит здесь и сейчас, попутно разрушая и ломая женщин, оказавшихся рядом, - в этом смысл жизни? Правда? Главный герой, превозносимый критиком, не вызывает у меня ничего, кроме раздражения и омерзения. Зацикленный психопат, не больше.

Существует мнение, что любовь – это обязательно боль и страдания. Но, господин Маркес, не до такой же степени! Да, любовь бывает разной, но вместить в один роман столько грязи, похоти…

Не моя история, увы.