Опасные связи, или Письма, собранные в одном частном кружке лиц и опубликованные в назидание некоторым другим господином Ш де Л

Книга затянула, и, хотя она достаточно большого объема, прочитала я ее быстро. Я не думала, что можно написать такой интересный, затягивающий роман, используя письма. Но именно через письма к разным адресатам проявились все характеры героев. И коварство Вальмона и де Мертей, и смущение первой влюбленности Сесили, и мудрость госпожи де Розмонд. Вот поистине эта женщина понравилась мне больше всех персонажей романа! Она действительно мудрая, добрая и понимающая, но при этом достаточно строгая.
Но вообще все герои показаны, в первую очередь, простыми людьми. Они не ангелы, но и не демоны. В начале романа я даже не думала, что виконт де Вальмон будет у меня вызывать хотя бы подобие положительного чувства. Ан нет! Вызвал. Я его даже жалела в конце. А вот госпожа де Мертей, напротив, в начале романа вызывала какие-то положительные чувства, а вот к его концу осталась только ненависть. Все из-за нее! Абсолютно все беды из-за нее!
Сюжет романа был, в общем-то, предсказуем. Хотя судьба виконта де Вальмона меня действительно удивила. Это был весьма сильный поворот сюжета, но я рада, что для него роман закончился именно так.
Я очень довольна, что мое осознанное знакомство с французской литературой началось именно с этого романа. И я еще раз повторю: "Почему современная молодежь читает современные, зачастую бедные на язык, романы?! Читайте классику!"

Я очень давно собиралась прочитать эту книгу, с тех самых пор, когда будучи подростком посмотрела "Жестокие игры" и пришла от них в восторг. Прочитала...Думаю этот фильм для меня теперь потерян навсегда. Книга просто потрясающая. Никогда бы не подумала, что произведение, состоящее из одних только писем, может так ярко показать как характеры героев, так и происходящие события.
(Дальше возможны спойлеры). Меня поразила концовка: отсутствие счастливого конца при том, что справедливость восторжествовала; достаточно нестандартное окончание. Жаль мне при этом правда только Сессиль. Она еще ребенком попала в руки искусных манипуляторов, при этом мать, которая всегда находилась рядом, абсолютно бесполезна и даже вредна. Эта мысль, если честно, для меня первостепенна в этой книге. Я бы порекомендовала это произведение к обязательному прочтению для всех мам девочек-подростков и в наше время.
Что касается любовной линии...хотя какая тут любовь? Графиня де Мертей не способна на какие-либо искренние чувства, Вальмон настолько испорчен, что может испытывать только извращенное чувство любви, Дансени у меня вообще вызывает лишь презрение (так сильно и пылко был "влюблен", что, побыв недолго в разлуке, с радостью падает в объятия и постель маркизы), Сессиль, повторюсь, еще ребенок и не может разобраться в своих чувствах(путает любовь с первым интересом к мужчине). Возможно только добродетельная президентша и была влюблена по настоящему, но тут мне сложно судить, так как ее образ вызывает во мне неоднозначные чувства. с одной стороны, ее жаль, так как ее искусно соблазнили и погубили. С другой стороны, возникает вопрос: "Раз уж ты такая добродетельная, верная мужу и религиозная, что ж ты не удалилась от Вальмона, когда начала испытывать к нему интерес?". Она же не сразу в него влюбилась, не с первого взгляда...было время подумать, понять и принять меры. А то ее не поймешь: то беру письма, то не беру, то говорю, что отвечать не буду, то отвечаю.... Думаю, пробудь она с Вальмоном в связи подольше и расставшись с ним не так унизительно, возможно она бы так уже и не переживала из-за своего грехопадения. Но это только мое видение ситуации.
В заключение хочу сказать, что книгу однозначно рекомендую к прочтению и могу лишь сожалеть, что автор ограничился одним произведением(

Как все-таки странно бывает!)

В книге есть все, что меня обычно так привлекает - интриги, склоки, заговоры. Уверенный в себе Вальмонт, не менее уверенная в своей обольстительности Маркиза де Мертей, богачи, любимцы женщин и мужчин, от скуки играют в жестокие игры. В опасные связи затянуто все окружение, если оно представляет хоть какую-то ценность. И где-то теряешь ориентацию, а путь становится необратим. Заигрались.

Все это было прекрасно, сюжет просто сказка. И даже эпистолярный жанр привлекает. Но подача - множество слов, бессмысленных, ненужных, навевающих скуку. Вода. Вода.вода. Нет, французская классическая литература не для меня. Или может просто в 21 веке торопишься жить, ничего не успеваешь, и поэтому от книг хочется прямоты, точности, немного скупости? И, главное, хочется отжимать главное не распыляясь на беспрлезную оболочку?

"Она и впрямь хорошенькая; красотке всего ....— настоящий бутон розы. Правда, донельзя неловка и лишена каких бы то ни было манер. Но вас, мужчин, подобные вещи не смущают. Зато у нее томный взгляд, который сулит многое."

Замечательная книга в которой показана ошеломительная роскошь феодального дворянства в преддверии Великой французской революции 1789 года. Изнеженность в повседневной жизни, свобода от необходимости трудиться, свобода от бедности, свобода от морали. Всё время мира и неутомимая скука. Безграничное удовлетворение любой прихоти. Третье сословие и другой рабочий "подлый" люд в произведении выполняют роль говорящего интерьера, вещи которая продаётся и покупается. Кто-то дороже, кто-то дешевле. Само собой девушки рождённые трудящимся классом, запросто идут как фарфоровые статуэтки на продажу изысканным сибаритам. Они показаны в книге автором как прелестные твари, которые иной раз могут развеселить. Эта книга азбука полиаморных отношений рассказанная от лица господствующего класса.

Главные герои произведения Маркиза де Мертей и Виконт де Вальмон - грациозно олицетворяют собой вероломство в самой крайней степени. Читаешь их и испытываешь неиссякаемое наслаждение. История рассказана от их лица, а такая фабула крайне редкое явление в искусстве. Они совершают совершенно злодейские поступки для своего собственного удовольствия и ничего более: "Своеобразная вариация типа Дон-Жуана, выродившегося в условиях жизни социально-паразитического класса в тип утонченно-злого, тщеславного и бесстыдного развратника (roué), смысл существования которого — в развращении женщин. Лакло мастерски обрисовал психику этого хищника, равно как и его жертв."

Это гораздо изящнее "Новой Элоизы" Руссо в которой абсолютно все персонажи настолько положительны, что остаётся только поднять глаза к небу и преисполниться благодати. Тут всё искажено в совершенно противоположную сторону. Всё перевернуто. Злобно и едко. Крайний раз подобное наслаждение от чтения испытано было мной от "Монах" , Мэтью Льюис 1796 г и "Господа Головлевы" Салтыкова-Щедрина 1880 г.

Есть и большой недостаток. Эпистолярная форма романа крайне удручает. Ведь она заставляет обрывисто воспринимать линию повествования. Придаёт статичность произведению. Людям избалованным современным кинематографом будет тяжело читать такое. Другой же недостаток относится к известной уступке автором общественному мнению или издателю. Оно требует неизменно положительного эпилога. Что значит отрицательные последствия для главных героев. Это безобразный ход, который как правило не проявляется в действительной жизни. Необходимо было показать полную безнаказанность за вседозволенность, а не маскировать слепок жизни сказками о надежде на справедливость и воздаяние. Как говаривал Еврипид, V век до н.э. (из «Беллерофонт».):

На небе боги есть... Так говорят.
Нет! Нет! Нет их! И у кого крупица
Хотя бы есть ума,— не станет верить
Сказаньям старины. Чтобы моих вам слов
Нe принимать на веру, докажу вам.
Тиран людей без счету убивает.
И грабит их добро; клятвопреступник
Подчас опустошает целый город,
Злодействуя,—и все ж живет счастливей
Безгрешного, покоем наслаждаясь
И без заботы проводя свой век.

Книга представляет собой актуальность, ведь наш XXI век вместе с бурным развитием производительных сил, с ошеломительным ростом богатства народов, привёл и к чудовищной концентрации созданной прибавочной стоимости в руках самого узкого круга лиц. Образ мышления, досуг, физиономия господствующего класса, показанная в зачатке и без прикрас Шодерло де Лакло, в наше время принимает ещё более уродливые формы.

Прилагаю несколько занимательных высказываний из произведения:

"Я во что бы то ни стало должен обладать этой женщиной, чтобы не оказаться в смешном положении влюбленного, ибо до чего только не доведет неудовлетворенное желание! О сладостное обладание, взываю к тебе ради моего счастья, а еще больше ради моего покоя! Как счастливы мы, что женщины так слабо защищаются! Иначе мы были бы лишь жалкими их рабами."

"Наслаждений никаких не ждите. Разве получишь их с недотрогой? Я имею в виду искренних недотрог, которые скромничают даже в самый миг наслаждения и не дают вам вкусить всю полноту блаженства."

"Кажется, никогда еще я до такой степени не старалась понравиться и никогда не была так довольна собой. После ужина, изображая поочередно то ребячливость, то рассудительность, становясь то игривой, то чувствительной, а то даже и распутной, я забавлялась тем, что превращала его в султана среди сераля, поочередно изображая самых различных одалисок. И в самом деле, неистощимые его ласки расточались всегда одной и той же женщине, но всякий раз иной любовнице."

"Мне пришла в голову простая и удачная мысль попытаться увидеть ее через замочную скважину, и я действительно увидел эту обворожи¬ тельную женщину — она стояла на коленях, вся в слезах, и горячо молилась. К какому богу дерзала она взывать? Есть ли бог столь могущественный, чтобы противиться любви? Тщетно прибегает она теперь к помощи извне: ныне я один властен над ее судьбой."

"Но какой смысл растрогать письмами, раз вас самого не будет тут же, чтобы воспользоваться случаем? Пусть даже ваши красноречивые фразы вызовут любовное опьянение,— уж не обольщаете ли вы себя надеждой, что оно продлится достаточно долго, чтобы размышление не успело воспрепятствовать признанию? Этот способ годится с девчонками, которые могут писать «я люблю вас», не сознавая, что тем самым говорят «я готова сдаться»."

"Когда спишь с девушкой, то заставляешь ее делать только то, чего ей самой хочется, а заставить ее делать то, чего вам хочется,— до этого частенько еще весьма далеко."

"Утром я снова увиделся с чувствительной святошей. Никогда еще она не казалась мне столь прекрасной. Так оно и должно быть: лучшее мгновение для женщины, единственное, когда она может вызвать в нас опьянение души, о котором так много говорят и которое так редко испытывают, это мгновение, когда, уже убедившись в ее любви, мы еще не уверены в ее милостях, и именно в таком состоянии я теперь нахожусь."

"Если первая любовь кажется нам вообще более благородным и, как говорят, более чистым чувством, если она, во всяком случае, более медленно развивается, то причина этому вовсе не чувствительность или робость, как принято считать. Дело в том, что сердце, пораженное чувством, дотоле не изведанным, как бы останавливается на каждом шагу, чтобы насладиться очарованием, которое оно испытывает, и очарование это обладает такой властью над неискушенным сердцем, что совершенно поглощает его и заставляет забывать обо всех других радостях. Это настолько верно, что даже влюбленный распутник,— если распутник может быть влюблен,— с этой минуты не так сильно рвется к наслаждению."

"Женщина, согласившаяся говорить о любви, вскоре кончает тем, что заражается любовью или, по крайней мере, ведет себя так, как если бы была увлечена."

"Вы не хуже меня знаете, что для общественного мнения иметь любовника или только принимать чьи-то ухаживания — это совершенно одно и то же, если, конечно, мужчина не дурак,"

"Особенное раздражение вызывает его оскорбительное доверие ко мне и уверенность, что теперь я принадлежу ему навсегда. Я чувствую себя поистине униженной. Недорого же он меня ценит, если считает себя достойным того, чтобы я остановила на нем свой окончательный выбор!"

"Когда хочешь покорить женщину, любое средство хорошо, и достаточно вызвать в ней изумление каким-нибудь сильным порывом, чтобы произвести глубокое и выгодное впечатление."

"Да, они испытывают то же опьянение, зачастую даже вносят в него больше, но они не знают тревожного рвения, нежной внимательности, из-за которых мы отдаемся непрерывным нежным заботам, единственная цель которых — любимый человек. Мужчина наслаждается счастьем, которое испытывает он сам, женщина — тем, которое дает она. Различие это, столь важное и очень редко замечаемое, весьма ощутительно влияет на поведение каждого из них. Для одного — наслаждение в том, чтобы удовлетворить свои желания, для другой — прежде всего в том, чтобы их вызвать. Для него нравиться — один из способов добиться успеха, в то время как для нее в этом и состоит успех. И кокетство, в котором так часто упрекают женщин, есть не что иное, как некоторое злоупотребление подобного рода чувствами, являющееся, однако, доказательством их истинности. И, наконец, исключительная страсть к одному существу, характерная для любви вообще, у мужчины есть всего лишь предпочтение, служащее самое большее для того, чтобы усилить удовольствие, которое ослабело бы, может быть, появись новый предмет, но отнюдь не исчезло бы."

"Эта женщина, вернувшая вам иллюзии юности, вернет вам скоро и ее смехотворные предрассудки. Вы уже стали несмелым рабом; почему бы не стать влюбленным воздыхателем? Вы отказываетесь от удачливой дерзости, и вот теперь уже действуете безо всяких правил, положившись на волю случая, или, вернее, прихоти. Или вы забыли, что любовь, подобно медицине, есть всего-навсего искусство помогать природе?...«Надо, чтобы она сама отдалась»,— говорите вы мне. Ну, разумеется, надо. Она и отдастся, как все прочие, с тою лишь разницей, что сделает это неохотно. Но чтобы она под конец отдалась, самое верное средство — начать с того, чтобы взять ее. Нелепое это различие есть самый что ни на есть настоящий бред влюбленности. Я так говорю, потому что вы явно влюблены. И говорить с вами иначе — значило бы предать вас, скрывать от вас, чем вы больны. Скажите же мне, томный воздыхатель, а те женщины, которых вы добивались, вы их, значит, брали силой? Но ведь как бы нам ни хотелось отдаться, как бы мы ни спешили это сделать, нужен все же предлог, а есть ли предлог более для нас удобный, чем тот, что позволяет нам изображать дело так, будто мы уступаем силе? Что до меня, то признаюсь, мне больше всего по сердцу быстрое и ловкое нападение, когда все происходит по порядку, хотя и достаточно быстро, так что мы не оказываемся в крайне неприятной необходимости самим исправлять неловкость, которою нам, напротив, следовало бы воспользоваться. Такое нападение позволяет нам казаться жертвами насилия даже тогда, когда мы добровольно уступаем и искусно потворствуем двум самым дорогим для нас страстям: славе сопротивления и радости поражения. Признаюсь также, что этот дар, гораздо более редкий, чем может казаться, всегда доставлял мне удовольствие, даже если не мог меня обольстить, и иногда мне случалось уступать исключительно в награду. Так в турнирах древних времен красота была наградой за доблесть и ловкость. Но вы, переставший быть самим собой, вы ведете себя так, словно боитесь иметь успех. С каких это пор двигаетесь вы черепашьим шагом и окольными путями? Друг мой, чтобы добраться до цели, надо мчаться на почтовых и по большой дороге!"

Никак не могу привыкнуть к такого рода книгам, в виде писем. Но это подбешивает лишь первое время, потом втягиваешься в суть. Как и во многих исторических романах в Опасных связях не обошлось без интриг, разврата и похоти. Правильно, должно же название соответствовать. Читала и ловила себя на мысли "Эгегей, умели же в те времена расслабиться и получать удовольствие". Ага, прям во все тяжкие пускались. Люблю почитать такое с перчинкой, в меру, понаблюдать за людскими пороками и все бы ничего, если бы не страшная скукота местами. Нудности в избытке, и от этого впечатление подпорчено. Это ж надо было столько чернил перевести, чтобы настрочить целый вагон писем. Урезать в три раза и было бы идеально.

Психология отношений во всей своей красе, причём актуальная до сих пор. Хотя сюжет и трагичен, и с точки зрения морали мерзок, не хохотать над письмами (особенно наивных влюблённых) невозможно.

Маркиза де Мертей и виконт де Вальмон основательно изучили слабости влюблённых и вовсю играют на чувствах других людей, в письмах друг к другу подробно описывая, что и с какой целью делается. Да ещё и соломку себе стелят где и когда нужно, чтобы в глазах света оставаться не при чём. Письма их жертв – наглядная демонстрация этой игры. Поразительно, как люди могут сами себе внушить практически что угодно, да ещё и найти себе оправдания, причём вопреки собственному же здравому смыслу.

Если этот роман – выдумка, то честь и хвала автору за отлично выдержанный стиль писем. Несмотря на то, что стиль написания зачастую схож (что, очевидно, объясняется принятыми в те времена нормами), видно, что это именно письма, а не адаптированный под переписку сюжет. Ну, а если это правда – бедные, бедные жертвы интриг…

Вот сейчас я сделаю самоубийственное признание. Книгу эту я прочитала с трудом, сравнимым с Сизифовым. И помогла мне в этом только экранизация, причем не та интеллектуальная с Умой Турман и Малковичем, а подростковые "Жестокие игры" с деревянным губки-уточкой-Филлипи и юной Риз Уизерспун. В юности это был мой любимый фильм. Да, я то самое поколение 90-х, которое MTV и первые реалити-шоу, "Wonderwall" Oasis и альбом RHCP "Californication". Когда-то это был фильм-культ, в свои 17 я смотрела его ... раз 20 точно. А саундтрэк, о Боги, этот диск был прослушан до дыр, и потом еще раз, мы писали тексты песен на партах в школе, пели их под акустическую гитару вечерами в парках, рисовали псевдотатуировки с изречениями на запястьях...

Но вернемся к тексту. При всем моем уважении к первоисточникам продираться через словоизлияния было мучительно. Вместо привычных современных двух-трех предложений автору было угодно развертывать по два, а то и по три письма, о мозг мой, о глаза мои. Если завязка была прочитана бодренько и на раз-два, то середина отказывалась восприниматься напрочь, приходилось вычленять осмысленные куски абзацев из охов-вздохов-причитаний, а в основном жалоб на жестокосердность то президентши Турвель (кто вообще придумал это звание, голову ему с плеч), то маркизы де Мертей. Ах, да, на глупость
Вальмона еще есть жалобы. И любовь еще у них. У Дансени к Сесиль, у Турвель к Вальмону, у Вальмона к Турвель, у Дансени к Мертей. И правда, как в школе. Неправда, что в то время писали вот так затейливо и вертко, так, что за виньетками смысл практически терялся. Вот недавно я читала Монтеня, и у него не было и грамма таких вывертов, зато была концентрация мыслей - как микроорганизмов на каплю воды. А Шодерло де Лакло , что это за имя-то вообще Шодерло, где все эти милые сердцу Жан-Поль-Франсуа, Жан-Батист-Леонар и прочие жаны? Имя как замок. В общем, Шодерло де Лакло нанизывает слово на слово, жалобу на жалобу, и так весь роман. Если бы не фильм, нипочем бы не разобралась, кто кого и куда перехитрил. Но...

Несмотря на все теперь уже мои жалобы нельзя не признать, что нравы аристократической Франции 18 века выписаны весьма и весьма умело. Меня всегда поражали, удивляли и иногда даже восхищали, и я уже об этом писала в рецензии на "Маленького друга" Тартт, люди-интриганы, способные завертеть такой клубок событий, что и черту не распутать, куда там бедной наивной Сесиль де Воланж. Вот и здесь не смогла не восхититься умениями маркизы де Мертей, давайте признаем, при всей ее порочности и неспособности любить, она - талант. Этот талант да в другое русло бы направить, дипломатом бы ее в Англию заслать, цены бы ей там не было, да женщинам приходилось сидеть дома в замке. Что ей оставалось делать? Не оправдываю, нет-нет, но и не восхищаться не могу.

Остальные персонажи только и делают, что пляшут под дудку маркизы. Виконт де Вальмон, распутно-развратный интриган, меркнет, президентша вызывает уважение, но и только, Дансени и Сесиль - простите, но просто щенята. Конечно, у Лакло в результате добро побеждает, но думается мне, что в жизни бы нипочем бы маркиза не проиграла эту битву, это ее стихия. Концовка заставила меня листать страницы куда быстрее, чем в начале, так что все мои мучения были в конце концов не напрасны. Не знаю, стоит ли рекомендовать кому-нибудь эту книгу, но один раз попробовать прочитать можно. Особенно если вы любите интриги.

Сначала я попыталась эту книгу прослушать, но письму к 30 бросила эту затею, т.к. я слушала, но не слышала. Взялась за электронную книгу, но стало лишь хуже. А все дело в воде. Вода, вода, вода - она лилась Ниагарским водопадом с каждого письма, каждой строчки "Опасных связей". Суть каждого письма, размазанного на 3 с лишнем листа, можно было заключить в 5-6 строчек. Витиеватый язык Лакто сводил меня с ума, добираясь до середины предложения, напичканного разнообразными оборотами, я начисто переставала понимать его суть. Я не нашла ни одного положительного героя в этой книги. Все они делятся на 2 категории: либо изобилующие коварством, либо глупостью. Я не нашла здесь даже обещанных в описании интриг. Это просто мелочные злобные шутки, мелочных скучающих людишек.
Безусловно в книги есть достоинства. И их наверняка больше, чем я заметила во время прочтения. Но беда в том, что это совершенно не моя книга.

Спасибо Вам, Шадерло за то, что написали это шедевральное произведение. Я в полном восторге. "Сплетница" со своими детскими интригами отдыхает! Эта книга возмутительная, волнующая, захватывающая. Какая суровая сатира на французскую аристократию!

В книге содержатся очень много откровенных сцен. Но, не смотря на это, написана она на очень благородном языке. Нет ни одного непристойного слова, что очень большая редкость для произведений подобного характера.

Это первый эпистолярный роман, прочитанный мною. Сколько же в этих письмах разнообразие стилей, остроумия, интриг и коварства. Местами не хватало диалогов, потому как именно они приносят в текст жизнь. Но все же хочу отметить, что через письма автору удалось передать все переживания героев, разоблачить злодейские происки и наказать чудовищ.

Не вижу необходимости разбирать образы героев. О них все расскажут письма. Стратеги и Дон Жуаны, мучители и мученики, невинные и коварные герои романа "Опасные связи".