Frankenstein; or, The Modern Prometheus

Что, если Адам и Ева - тоже создания какого-то безумного учёного, который отправил их жить на нашу планету, потому что не хотел, чтобы их раса - раса ужасных и уродливых созданий - разрослась и заполонила то место, откуда создатель теперь без опасений взирает на нас?...
Если посмотреть на то, как мы загадили Землю, не останется сомнений, что мы действительно ужасны, ну а по сравнению с Создателем мы и впрямь уродливы, и внешне, и духовно.

Тема уродства красной нитью проходит через роман. Вспоминается гениальный рассказ Брэдбери "И всё-таки наш" о том, как у семейной пары родилась синяя пирамидка вместо ребенка. Родители не сослали пирамидку на завод LEGO, они приняли решение сами стать пирамидками!
Виктор Франкенштейн, "родив" монстра, не сделал ни одного шага навстречу детищу, не захотел в фигуральном смысле сам стать монстром - он отверг его, как некоторые родители отвергают детей, родившихся инвалидами. В принципе, мы не имеем права осуждать таких отцов и матерей, ибо это большое горе и персональный выбор. А вот осудить Виктора мы обязаны, так как он пустил дело на самотёк, хотя и наверняка сожалел, что не существует приютов или иных социальных учреждений для брошенных родителями чудовищ.
Монстр оказался типичным Гадким Утёнком, лишенным заботы и любви и отвергнутым обществом. А из таких одиночек часто потом вырастают асоциальные и даже преступные элементы. "Никто меня не любит - тогда и я не буду никого любить!" Тут всплывает вопрос: правильно ли поступил Виктор, лишив монстра "жены", спутницы жизни? Ведь возможно, что найдя себе Эсмеральду, наш Квазимодо переродился бы и стал прекрасным лебедем...

Встречный вопрос: а имел ли Витёк право изначально уподобляться Богу, создавая себе подобное существо искусственным образом?
К слову, причина почему я поставил книге низкую оценку, несмотря на её глубокомыслие, это ряд глупых "косяков" Шелли, которая в столь юном возрасте ещё не научилась писать как следует. Она откопала драгоценный артефакт, но вместо Лувра положила его у себя в сарае, так что когда приходишь на него посмотреть, вместо созерцания сокровища чаще оборачиваешься на окружающую несуразицу, типа того, что монстр чудесным образом сам обучился грамоте, да ещё так ловко, что мог бы затмить в красноречии самого лорда Байрона. Или, например, Виктор, создавая свой шедевр из отвратных кусков материи, видимо ожидал, что пред ним предстанет прекрасная Галатея, иначе почему бы ему так пугаться результата.

Так вот, вопрос не праздный. Прометей запомнился нам как вор огня и корм орла, но согласно мифу ему было поручено Зевсом создавать людей по божьему подобию. Это уже потом, хорошо справившись с поставленной задачей, он начал ослушание. Возможно, пагуба кроется как раз в том, что Виктор творил не по подобию, не повинуясь Провидению, а находясь в неком страшном исступлении и безумии. И те учёные Прометеи, которые идут наперекор научным догмам и совершают революционные открытия, ходят по тонкому лезвию, потому что могут невзначай открыть ящик Пандоры, наподобие водородной бомбы, который потом нельзя будет закрыть. Другими словами, создавая что-то новое, необходимо убедиться, что окрытие находится в соответствии с естественным порядком вещей и не несёт никакой существенной угрозы. К сожалению, многие нео-Прометеи насоздавали уже очень много губительного.

А в конце небольшой упрёк читателям: даже чудище из "Франкенштейна" и то читало Плутарха и Мильтона! Что ж вы, господа, тратите время на всякую ерунду! Возьмитесь за серьёзную литературу!

Довольно милая и возвышенная история о чудовище

Очень увлеченный (вроде не сумасшедший) начинающий ученый в силу своей юности и пылкости создает из чужих частей тела и оживляет чудовище.
Чудовище, которое невероятно ужасно, сильно и несчастно.

Книга изобилует высокопарными словами, описаниями природы, возвышенных (обязательно только возвышенных!) чувств (у всех!). Если горе, то обязательно с горькими слезами и заламыванием рук, если радость, то необъятная.

Читать довольно скучно сейчас, но в свое время история, я уверенна, произвела фурор.

Я была рада наконец-то познакомиться с первоисточником такого яркого образа, который жив до сих пор.

Когда-то я думала, что Франкенштейн - это монстр, которого создал некий доктор вместе со своим помощником Игорем ("спасибо" Голливуду за это). Потом я посмотрела гениальнейшую постановку Королевского национального театра, существующую в двух версиях, где потрясающие Камбербэтч и Ли Миллер исполняют роли Существа и Виктора Франкенщтейна. И я пропала, потому что это было невероятно, волшебно, захватывающе.

Поэтому прочитать "Франкенштейна" (и обязательно в оригинале) стало каким-то делом чести, данью уважению. "Франкенштейн" - это бессмертная классика, актуальная и по сей день. Это рассказ в рассказе в рассказе, где изначальный рассказчик в своих письмах описывает историю Виктора, который в свою очередь рассказывает и историю Существа. Дуализм романа, который заиграл всеми красками в двойной театральной постановке, о которой я упомянула выше, прослеживается на протяжении всего рассказа Виктора. Как Бог создал людей по своему образу и подобию, так и Франкенштейн создал того, кого потом он первый нарек монстром.

Кто большее чудовище? Франкенштейн, который движимый своими амбициями создал живое существо и не взял ответственность за него, за свой поступок, или Существо, которое как мусор было выброшено в наш мир и не знало любви и ласки, только боль, страдания и ненависть, в результате чего и совершало ужасные поступки? Своими действиями, побегом от своего творения, Франкенштейн создал ситуацию, когда один из них не мог жить спокойно, пока жив другой. Они стали двигателями друг друга, но вместо созидания выбрали разрушение. Мне интересно, как сложилась бы история, если бы в живых остался Виктор, а не Существо. Смог бы он жить дальше, раскаяться за свои поступки...

Что еще сказать о "Франкенштейне"? Только, что это must read.

Девушки, записывайте свои сны.

Неисповедимы пути Литературы. Творение 19-летней девушки превзойдет по известности среди широких масс работы ее более именитого мужа. История, созданная в рамках дружеского междусобойчика, впоследствии определит развитие целого жанра. Как странно думать, что если бы в ту ночь Мэри Шелли страдала бессонницей или играла в шахматы с мужем, то ей не привиделся бы персонаж, послуживший ключом для создания "Франкенштейна". И, как следствие, мы не знали бы сейчас целый литературный пласт, составленный из работ и имен многих титанов научной фантастики. Поэтому повторяю: девушки, записывайте свои сны, и кто знает...

Как всякий пращур, "Франкенштейн" мало походит на своих "эволюционировавших" потомков. Недальновидный читатель только фыркнет и предоставит список из недочетов, который ну никак не должны присутствовать в научно-фантастическом романе. Но homo тоже не сразу стал sapiens – да до сих пор не стал, скоропалительно присвоив себе это имя. Здесь внимание, конечно, должно быть сосредоточено на иных вещах, нежели технология создания монстра, развитие существа и т. п. Поле для мыслительной деятельности "Франкенштейн" предоставляет обширнейшее.

Отцы и дети, демиург и творение. Вопросы, из века в век остающиеся без ответа. "Почему ты создал меня таким? Почему именно я должен страдать? Почему именно я лишен счастья?"
Стремление быть "как все". Действительно ли те, другие причиняют тебе боль и страдания, или же ты сам мучаешь себя в бесплодных попытках стать таким же, как они? Зачем быть похожим на большинство, может быть, у тебя есть свой путь? Ведь был же счастлив монстр до встречи с человеком, до того, как узнал, как это может быть! До того, как сравнил, и пришел к выводу, что вот он, верный путь.
Неужели счастье... в неведении? А идеальное мироустройство – слепцы или рассеянные по всему свету отшельники, оборвавшие все связи друг с другом. Всякий новоприбывший в общество должен сразу увидеть надпись: "Оставь надежду, всяк сюда входящий".
Человек боится всего неизвестного и, следовательно, неподконтрольного. Он либо бежит от этого, либо уничтожает. Литература знает множество красивых, воодушевляющих слов о сочувствии и сострадании. Можно даже отыскать в реальной жизни подлинные примеры чуда любви. Но – это единицы, соломинки в бушующем море ужаса. Чаще всего люди умножают боль друг друга вместо того, чтобы разделить и тем самым облегчить ее тяжесть. Но страх за самое себя побеждает. Страх обращает в ничтожество самый могучий разум. Страх снова и снова оказывается сильнее любви.

Мэри Шелли смогла через эту книгу выразить многое, но я бы хотел обратить внимание на одну тему, о которой, я не уверен, что кто-то из рецензентов писал до меня. Тут будет кое-что личное, так как  встреча с Мэри Шелли стала для меня чем-то личным. В авторе я как будто бы нашёл родственную душу. Это чувство сложно описать. На первых страницах я наткнулся на историю жизни рассказчика, которая мне показалась примечательной и сходной с моей. Мне, как и рассказчику в романе, сейчас 28 лет и я всю свою молодость с 19 лет прожил в обществе не сестры, правда, но моей любимой жены, изучая вместе с ней хотя и не книги об экспедициях на северный полюс, но подобно Анри Клервалю (другу Франкенштейна) языки и философию, параллельно читая художественную литературу. Когда я об этом прочëл, я ещё не знал, что тема одиночества будет важной для всего романа в целом.

Так вот, переходя к сути рецензии: я выделил три вида одиночества, которые описываю по нарастающей — от самого приемлемого до самого невыносимого. У рассказчика — Р. Уолтона оно проявилось наиболее похожим на моë: жизнь его прошла до 28 лет изолированно от внешнего мира и протекала по-большей части в созерцании. Ему не посчастливилось найти друга, однако он не совершенно один и имеет близкую его сердцу сестру. Он находит друга в лице Виктора, хоть и ненадолго. Его одиночества можно назвать социальным. Такие люди как рассказчик не совсем обречены, но зачастую не могут сами повлиять на ситуацию, так как отсутствие благоприятного окружения или занятость своими интровертными делами препятствуют нахождению близкого человека. Второй вид одиночества — одиночество Виктора Франкенштейна: Он обрëк себя на него сам, хотя и всецело следуя своей судьбе, я бы назвал его одиночеством гениев, — своим творением он создал то, что не удавалось никому до него, это сделало его отстранённым от всех любящих его людей, несмотря на желание разделять с ними радости жизни. В данном случае этот гений создал нечто, подобное атомной бомбе, что будет преследовать его всю жизнь и мучать совесть. В других случаях, гений может быть одинок по другим известным причинам, которые к роману не относятся. Третий вид одиночества - одиночество безымянного творения Франкенштейна: он настолько отличался он людей, что они не дали ему возможность жить вместе с ними. С самого своего появления на свет он был оставлен, однако нашел в себе силы снова и снова добиваться сходства с окружающими в речи и манерах и превосходства в стремлении к добродетели и сочувствию. Всю свою волю он с успехом направил на освоение человеческого языка, находясь в экстремальных условиях, наблюдая за людьми из сарая, где нет еды и куда едва проникает солнечный свет. Это творение мне было жаль до глубины души, возможно, я не испытывал большую тревогу за судьбу литературного персонажа до встречи с "Франкенштейном".
Так вот, Мэри Шелли своим романом подарила мне исключительный опыт, который я бы не хотел забывать, у меня создалось чувство, что я вживую с ней поговорил о чëм-то важном и глубоком. Это ощущение скорби и трагизм этих трех амбициозных персонажей, — а также других, о которых я не упомянул, — стали для меня такими родными, что я впервые за всю жизнь не знал в течение трёх дней, что же мне читать дальше, но не по причине апатии, а в силу всë ещё ярко живущих во мне впечатлений. Эмили и Клерваль два прекрасных человека, которые вызывают во мне сильную симпатию. Все персонажи этой книги хоть и отдельные, точно описанные личности со своими судьбами и чертами, однако через каждого из них говорит, словно ставшая мне близкой подругой и желаннейшей собеседницей, Мэри Шелли, спасибо тебе за то, что ты ввязаль в этот спор с Байроном и твоим мужем Перси о написании страшнейшей прозаической повести, тебе удалось в сто раз больше, чем написать страшилку.

Осторожно, спойлеры!
Скажу сразу, оценку поставила не только за книгу как таковую, но и с учетом того, кем и когда она была написана. А написала ее, как многим известно, Мери Шелли, юная супруга поэта Перси Биши Шелли, в начале XIX века.
Перед нами Виктор Франкенштейн, увлеченный естествоиспытатель. Увлеченный настолько, что решается осуществить немыслимое - создать жизнь из мертвой материи. Как именно он это делает - остается за рамками рассказа. Важно, что ему это удается. Но как только его необычный эксперимент увенчался успехом и в его лаборатории появился неизвестно на что способный великан, он не находит ничего лучше, как убежать. Да-да, это именно то, что нужно сделать, когда создал монстра и не хочешь больше за него отвечать.
И вот с этого момента возникает куча вопросов к Виктору. Ведь процесс создания монстра был длительным, неужели для него он весь прошел как в тумане, и он ни разу не задался вопросом, что будет дальше? Почему убежал и решил сделать вид, что он тут вообще ни при чем, когда понял, что все-таки создал не новую породу комнатных собачек, а сильного монстра?
Как бы то ни было, на какое-то время монстр пропадает с радаров, а Виктор от потрясения тяжело заболевает. Это с ним происходит не один раз на протяжении романа, но это романтизм, так что это в порядке вещей.
Вообще изначально мы видим Виктора глазами другого человека. Роман начинается с писем мореплавателя к сестре, где он описывает, как нашел его среди льдов. Виктор производит на него очень хорошее впечатление, кажется достойным и во всех отношениях прекрасным человеком. Что в общем-то с трудом вяжется с его потрясающей безответственностью.
Рассказ ведется от первого лица, и даже не от одного. В письма к сестре вложен рассказ самого Виктора, а внутри рассказа Виктора есть рассказ монстра. Причем разговаривает он не как недавно появившееся на свет и мало с кем общавшееся существо, а как хорошо образованный человек. Но для романтизма и это нормально. Это не сарказм, и романтизм не плох, просто не лишен некоторых клише.
Если Виктору хочется хорошенько дать по голове, то монстр даже вызывает жалость. Изначально он тянется к людям, добру и красоте, но его ненавидят за ужасную внешность. Вина в этом конечно же не его, а понятно чья. Естественно, он озлобляется. Против людей в целом и Виктора в частности. И начинает мстить.
В какой-то момент кажется, что конфликт можно уладить мирным путем. Несчастному Адаму хочется иметь друга, и он просит Виктора создать для него Еву, на что он соглашается. Но затем отказывается, чем вызывает еще большую злобу чудовища. И жестоко платит за это.
Да, убийства невинных, которые даже ничего не знали о деяниях Виктора оправдать сложно, но все же настоящий монстр, настоящий убийца - не создание, а создатель, заигравшийся в бога и испугавшийся брать на себя ответственность за свое творение. Он не вызывает жалости, когда в сотый раз говорит о том, как он несчастен и что никто из людей не страдал больше, чем он. Жаль всех остальных, кто расстался с жизнью из-за его безответственности и глупости (а иначе как глупостью сложно назвать то, что, когда монстр пообещал быть рядом с ним в его брачную ночь, он даже не подумал, что опасность может грозить его любимой, и даже отослал ее от себя, оставив одну, ничего не знающую о чудовище).
Роман хорош и интересен, хотя местами немного затянут, и слишком часто и самозабвенно герой жалеет себя. Но ознакомиться с ним определенно стоит.

P.S.

Это где ж вы таких детей видели, а?!

Кто не слышал об учёном, создавшем из кусков мёртвой материи живого монстра, собственный кошмар! Может показаться, что сюжет этой книги настолько известен, что нет смысла и читать, но это не так. Это скорее поэма в прозе о страданиях монстра и его мерзкого создателя, немного про жестокое общество, каперьку про Библию, немного про науку и Алхимию.
Мне нравится читать такие книги, стоящие где-то над реальностью. Восторженные описания Альпов и горного массива Юры, прекрасные и тонко чувствующие герои, разве что кроме самого Виктора Франкенштейна, бесконечные авторские рассуждения о величии и жестокости людей, о Новом Прометее, которого их общество заставило страдать из-за, посути, одних только предрассудков о том, что из его уродства внешнего следует уродство моральное. Невольно проводишь параллель от несчастного чудовища Франкенштейна к Дориану Грею из одноимённого романа. Эти две противоположности в какой-то степени - показатели одной и той-же проблемы.
Тем не менее неторопливая возвышенность "Франкенштейна" быстро меня утомляла, запоем читать точно не получалось. Так что не смотря на то, что книга мне понравилась, я не была увлечена ей.

Неожиданно, но мне очень понравилось. Я ожидала от книги тяжелого слога, хождения героев туда-сюда без причины, как это часто бывает в классике, скучного сюжета и бессмысленных разговоров. Но, оказалось все с точностью до наоборот! Прекрасный язык Мэри Шелли сопровождал меня на протяжении всей книги, сюжет динамичный и не дает заскучать.

Виктор Франкенштейн ученый, которому приходит в голову оживить уже умершее. И вот, решив поиграть в Бога, он, как Прометей вылепивший человека из земли, собирает свое детище из кусков уже неживой плоти.
Эгоизм Виктора просто зашкаливает и вроде бы ты должен ему сочувствовать по задумке автора, но я сочувствовала одинокому монстру, от которого отвернулся его же создатель. Так скажи же Виктор, зачем ты создал такого монстра? Ты хотел поиграть в Бога и добиться этим признания всех народов? Создания Франкенштейна искренне жаль - его отец, его создатель испугался его уродства. Все люди вокруг от него шарахаются и боятся. За то, что он спасает ребенку жизнь его пытаются убить... А ведь монстр, по сути, сам еще ребенок, он только-только родился на свет и с помощью проб и ошибок, познает и знакомится с окружающим миром. Виктор сам виноват, что сделал из своего детища монстра. Что было бы, если бы Виктор был более сдержан, обучил бы монстра всему, познакомил бы его с миром? Этого мы уже не узнаем, остается лишь строить предположения.

Интересно, что автор по сути не описывает внешность монстра, лишь упоминается, что он был огромный, могучий и уродливый. И нам приходится самим додумывать, какая же внешность была у чудовища. Конечно. в первую очередь приходит на ум экранизированные или уже нарисованный раннее персонаж.

«Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
ведь я ни в чём, ни в чём не виноват». (с)

Я не знаю, какой смысл вкладывала в произведение автор, не уверена, что правильно его поняла. Всё пропитано такой яростью, ненавистью Франкенштейна к созданному им монстру, а у меня не получается считать это создание чудовищем. Сколько бы он ни убивал, это казалось каким-то обоснованным, мне было его исключительно жаль. Виктору Франкенштейну отчасти тоже сочувствуешь, но намного меньше, всё произошедшее — на его совести, он небезосновательно казнил себя, ведь это он был первым и главным, кто отвернулся от своего творения, ничем не заслужившего такое отношение. История оставляет слегка печальное послевкусие, присущее всем готическим романам. В принципе, раз прочитать действительно стоило.

Ух, какие яркие и противоречивые эмоции у меня вызвала эта книга. С одной стороны, она мне безумно понравилась своей глубиной, развитием сюжета и проработкой персонажей, а с другой - как же меня носило на реактивной тяге по орбите во время чтения. В итоге, полку любимых книг и ненавистных персонажей прибыло.

Итак, Виктор Франкенштейн - талантливый учёный, у которого, однако, явные проблемы с логикой, психикой и понятием "ответственности". К концу книги я испытывала бесконечное сочувствие к его семье и безымянному Творению, но наш главный герой бесил до трясучки. Печальный итог его судьбы, на мой взгляд, это поступательное свершение одних и тех же ошибок и полного нежелания взять на себя ответственность за свои деяния. Внимание, дальше пойдут спойлеры!

Ох, ну а дальше снежный ком трагедий продолжает расти, и Чудище со своим Творцом начинают играть в салочки с подсказками, с каждым днём приближая развязку. И как всегда, виноваты у Виктора его безымянное Чудовище и злой Рок. Виктор, а может быть, ты и есть тот Слон, который разнес посудную лавку?