Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Приступая к книге Сапольски, я не сомневался, что будет интересно, но не знал, что на столько!
Автор проделал колоссальную работу, прошерстил множество источников, произвёл собственные исследования, общался с другими учёными и подарил нам эту научную "библию".

В книге собрано огромное количество информации, отвечающей на вопросы, почему мы поступаем в каких-то ситуациях именно так, а не иначе. Подчёркнута не последняя роль нашей физиологии. Вот ты постоянно раздражён, ничего не радует, не можешь понять, почему жизнь потеряла краски и вкус, а потом умный врач предлагает тебе сдать ряд гормонов, и ты узнаёшь, что половина из них выше/ниже нормы, однако знакомые уже окрестили тебя хмурным и отстранённым парнем. Или твоей жене постоянно хочется есть, она часами проводит перед холодильником, а потом усиленно занимается спортом, чтобы избавиться от лишних килограммов. Ты нарекаешь её обжорой, а вся проблема в том, что у неё повышен, например, пролактин...
Это примеры из жизни, в книге же всё описано научным языком, но в то же время доступно простому обывателю, интересующемуся наукой.

Найдутся ответы и на подростковую безбашенность и на необоснованную агрессию некоторых людей, книга расскажет, как на нас влияет окситоцин и тестостерон.

Книгу конечно же рекомендую.

Ближе к концу Сапольски написал:

«Если описать книгу одной фразой – ВСЁ ОЧЕНЬ НЕПРОСТО».

Хороший нон-фикшн вас поставит перед фактом,

Лучший нон-фикшн вас даже убеждать ни в чём не будет.

БИОЛОГИЯ ДОБРА И ЗЛА просто расставит всё по местам.

Нескучно, Структурно – узнаете природу добра и зла своих поступков.

Но это не история про вас, как я порой люблю говорить. Это история противоборства идей в научной сфере, это история эволюции знаний в целом.

Где искать ДОБРО И ЗЛО? Социологи говорят, что это компетенция индивидуальной среды и триггеров, которые этому способствуют. Биологи, как Лоренц, говорят что агрессия подобна сбросу давления в гидравлической системе. Генетика вполне убедительно доказывает, что виной всему эти «грязные» гены. А Эпигенетика на первый взгляд нашла компромисс, что добрые и злые поступки можно объяснить воздействием среды и генов.

Пойди со всем разберись!?

Для этого нужна неординарная личность, каким перед нами предстаёт Роберт Сапольски. Прошло то время, когда он оформлял сборник статей и называл это книгой. Это продуманная ОТ И ДО работа.

Лёгкой книгу не назвать, она раскроет множество мучающих вопросов, но в общем может запутать. У вас будут противоречивые ощущения после прочтения. Но откроете следующую книгу, другого автора и поймёте, что творчество Сапольски качественно отличается и вернётесь к БИОЛОГИИ ДОБРА И ЗЛА еще ни раз.

Читая первый раз, у вас будет ощущение ИНСАЙДА каждую главу, вы захотите заварить кофе, абстрагироваться и посмотреть в никуда, находясь чисто в своих мыслях. Даже читая четвёртый раз (хоть и по диагонали) находятся незначительные моменты, которые упустил.

Критиковать столь фундаментальную работу?

А есть ли смысл?

Это будут лишь мелкие придирки и не более.

Если вы хотите одну книгу, одну рекомендацию,

То это БИОЛОГИЯ ДОБРА И ЗЛА.

Сапольски Р. Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки / Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2019.
Издательство, выпустившее в свет русский перевод этой англоязычной книги (Sapolsky Robert M. Behave: The Biology of Humans at Our Best and Worst), в рекламных целях изменило её название, полностью извратив при этом авторский замысел.

Роберт Сапольски, известный приматолог и нейробиолог, вообще не рассуждает в таких категориях, как «добро» и «зло». Это убеждённый атеист, привыкший за долгие годы работы в науке обходиться без сентиментального флёра, столь милого широкой публике. Буквальный перевод названия его книги («Поведение: биология человека в нашем лучшем и наихудшем») наводит на мысль, что нам будут доказывать чисто биологическую природу некоторых экстремальных особенностей поведения Homo sapiens, традиционно относимых к ведению психологии, социологии, культурологии. На самом деле нас ждёт междисциплинарный подход, ибо «чистая» биология, увы, мало что объясняет в человеческом поведении. Кому-то широта авторского подхода к затрагиваемым проблемам понравится, но мне бы хотелось, чтобы он как можно реже выходил за пределы своей компетенции. Можно ведь при этом и читателя ввести в заблуждение, вольно или невольно, да и самому оконфузиться недолго...

Введение начинается – ни много, ни мало – садистическими фантазиями автора: он рассказывает, каким пыткам подверг бы Гитлера, «самого ужасного злодея в истории человечества», если бы тот живым попал в его руки. Лично я предложил бы на роль самого ужасного злодея кого-нибудь из серийных убийц, а не организатора геноцида. Поведение Гитлера с биологической точки зрения тривиально (в отличие от поведения, скажем, Чикатило или «Фишера»). Но наш автор – американский еврей, и это многое объясняет... Показав на собственном примере, что иногда жестокость кажется нам оправданной, автор переходит от частного к общему и констатирует, что «у нашего вида проблемы с жестокостью». Уже здесь, на первых страницах книги, внимательного читателя начинают терзать смутные сомнения: проблемы-то у нас вовсе не с жестокостью как таковой, а с тем неистребимым чувством удовольствия, которое особи нашего вида получают от причинения страданий другим живым существам, и в особенности особям своего собственного вида, включая самок (по-видимому, самцам мучить самок гораздо приятнее, чем других самцов, что хорошо видно на примере БДСМ-сообществ). Небезынтересно было бы узнать мнение автора книги и о таком изумительном феномене, как убийство самки после принуждения к сексу (преступление нередкое и с биологической точки зрения, кажется, необъяснимое). Но вся эта тематика для Сапольски почему-то неудобна, и он перескакивает от «жестокости» к «насилию», причём раздвигает рамки этого широкого понятия до крайних пределов, упоминая «жизнь национальных меньшинств в окружении символов, кричащих о превосходстве и силе большинства» (оказывается, это тоже насилие, только «действующее исподволь»). Главная проблема с нашим восприятием насилия всех сортов формулируется так: «Мы не ненавидим насилие. Мы ненавидим неправильное насилие».

Проглотив эту лютую банальность, объявленную автором «главным утверждением книги», мы получим на следующей странице многообещающее заверение: «В данной книге обсуждается биология насилия, агрессии и соперничества плюс связанные с ними поведение и поведенческие мотивации как отдельного человека, так и групп и целых государств; мы обсудим, когда эти действия хороши, а когда дурны». Программа сильна. Какова-то будет её реализация?

В первых главах нас ждёт ликбез: автор будет объяснять нам макро- и микроорганизацию человеческого мозга и убедит нас в том, в чём и так мало кто сомневается: поведение человека связано с функционированием тех или иных отделов мозга, с выделением тех или иных биологически активных веществ. Мы узнаем много интересных деталей и терминов; жаль только, что из них мало что останется в нашей памяти к концу книги (как-никак, её текстовая часть – 633 страницы увеличенного формата). В разделе о лобной коре мы столкнёмся с трудностями перевода: английский термин «cognition», определяемый как «способность координировать мысли и действия в соответствии с внутренними целями» (с. 48), переведён как «сознание», но это слово в русском языке имеет гораздо более широкий смысл: способность мыслить, рассуждать, определять своё отношение к действительности, отдавать себе отчёт в своих чувствах и поступках. Способность человека к рефлексии явно за рамками «cognition», и если «сознание» свести к «cognition», как предлагает переводчик, то мы получим не человека, а какого-то биоробота. Ниже мы увидим, однако, что именно такой образ человека и выстраивает автор...

По ходу дела нас познакомят с интересными экспериментами (преимущественно на крысах и обезьянах, но иногда и с участием людей). Здесь есть над чем задуматься. Ясна ли нам, к примеру, «природа мотивации»? Материал получен обширный, и вроде бы в общих чертах проблема решена... но автор благоразумно делает оговорку, размером в целый абзац:

Что же получается? Важнейшие в социальном отношении виды человеческой мотивации как были непонятны, так таковыми и остаются? И откуда, собственно, проистекает уверенность автора, что во всех этих случаях задействована дофаминовая система? «Ни одна мартышка не станет целый год ограничивать себя в еде...» – а много ли людей, способных на это? Почему предполагаемый механизм отсроченного вознаграждения не срабатывает у подавляющего большинства особей нашего вида? И уж совсем не к вписывается в схему «отложенного вознаграждения» пример с героической смертью на войне: как правило, самопожертвование обусловлено критической ситуацией и спонтанно, а не спланировано заранее. Исключением являются только японские смертники-камикадзе, но им героическая гибель прямо предписывалась начальством; самопожертвование в данном случае было не совсем добровольным, и неизвестно, удавалось ли этим людям «включать дофаминовую мощь радости». Кажется, автор книги несколько злоупотребляет методом экстраполяции (а злые языки скажут, что в данном случае он попросту вешает читателям лапшу на уши).

Тенденция выходить за рамки науки проявляется в книге многократно, и автор совсем не боится противоречить самому себе. Он может начать с разъяснений, что «нейропластичность определенно не бесконечна... И более того, пределы нейропластичности понятны на бытовом уровне» (с. 140). А закончить (на той же странице!) предложением использовать данное научное понятие там, где оно заведомо неприменимо, de facto для политической пропаганды:

«Я по большей части являюсь неприкрытым либералом»– признаётся автор где-то ближе к концу книги (с. 516). К этому моменту читатель сам давно об этом догадался. Кому же ещё может принадлежать, к примеру, вот этот дивный пассаж:

Первая фраза здесь – просто грубая ложь (правда в том, что нет общепринятой классификации рас, но существуют конкурирующие классификации, вполне обоснованные научно). Вторая фраза – неуклюжая попытка использовать в качестве аргумента... ошибки, сделанные в прошлом людьми, не имевшими отношения к науке. Третья – прямое издевательство над здравым смыслом и личным опытом большинства людей. Мы что – не видели в кино или на фотографиях (если не вживую) австралийских аборигенов? Монголов? Бушменов? Индейцев Сиу? Луи Армстронга, наконец?

Политически ангажированные вкрапления сыграли с автором злую шутку, понизив общую планку требований к отбору материала. Не всякий читатель сможет воспринимать всерьёз нижеследующие утверждения:

«Республиканцам в три раза чаще, чем демократам, снятся кошмары» (403).

«...готовность четырехлетнего малыша играть с новой игрушкой предсказывает его готовность, уже став взрослым, принять, скажем, попытки США наладить новые отношения с Ираном или Кубой» (404).

Увы, не всегда автор отличает гипотезу от факта. Вот пример: «генетические исследования показали, что в современном мире около 16 млн. людей являются потомками Чингисхана» (с. 329). Нет, генетические исследования показали совсем не это... Речь идёт о мужчинах, обладающих чрезвычайно распространённом в Азии вариантом y-хромосомы (всего у человека, как известно, 46 хромосом, но лишь мужская y-хромосома передаётся по прямой линии от отца к сыну; генетический материал, содержащийся в остальных 45 хромосомах, тасуется в поколениях как колода карт). Останками Чингисхана мы не располагаем, и пресловутая y-хромосома приписана ему чисто умозрительно: чингизиды, ставшие правителями четырёх больших государств, имели возможность наплодить много сыновей и постепенно, поколение за поколением, распространить по всей Азии y-хромосому общего предка (странно только, что генеалогия чингизидов, составленная по письменным источникам, не очень разветвлённая). 16 миллионов человек, вопреки прямому смыслу приведённой выше цитаты, не могли быть подвергнуты генетическому тестированию; это огромное число получено чисто математически, путём переноса данных, полученных при обследовании небольших групп мужчин, условно представляющих тот или иной народ, на общую численность их народов. Если, например, из 100 обследованных монголов 25 будут носителями приписываемой Чингисхану у-хромосомы, то можно предполагать, что из 10 млн. монголов её носителями будут 2,5 млн. Вопрос сводится к тому, насколько репрезентативными были реальные выборки (и верны ли данные об общей численности народов). Но если даже всё сделано безупречно, встаёт вопрос: корректно ли с точки зрения генетики считать все 16 млн. человек, предполагаемых носителей идентичной y-хромосомы, потомками одного мужчины, жившего 800 лет назад? Для полной ясности поставим вопрос так: в какой степени он их предок, если хромосом у нас 46, а основной генетический материал тасуется, как колода карт? И сколько у каждого человека из этих 16 миллионов должно быть предков, живших в эпоху Чингис-хана? Не логично ли предположить, что их предками являются ВСЕ жившие тогда в Центральной Азии люди, оставившее потомство?

Особого внимания заслуживает отношение Сапольски к проблеме свободы воли. Ей отведена отдельная глава (предпоследняя); несмотря на сравнительно небольшой объём (с. 514-542), она очень сложна для восприятия.

Абсолютной свободы воли, конечно, не существует: «вряд ли найдется человек, считающий поведение целиком и полностью продуктом сознательной воли, отрицающий, что биология ограничивает наши поступки. И мы эту точку зрения просто не будем принимать в расчёт» (с. 518). Согласимся: проблема сводится к тому, существует ли относительная свобода воли, ограниченная биологическими факторами. Согласно Сапольски – не существует. Свобода воли – иллюзия, и наше поведение предопределено биологически на все 100%.

Позицию своих противников Сапольски передаёт так: «у нас имеется нечто вроде духа, души, эманации, носителя той самой свободной воли» (с. 519). Заметим, что такой взгляд может быть вполне материалистическим даже в случае использования одиозного для атеистов слова «душа». Допустим, что «душа» генерируется мозгом, находится от него в зависимости как от материального носителя, подвержена дисфункциям, обусловленным его состоянием как биологического объекта, неспособна к самостоятельному существованию (смерть мозга означает и смерть души – если, конечно, исключить возможность перезаписи всей накопленной информации на иной носитель). Для атеистов, видимо, неприемлемо само слово «душа», за которым стоит религиозная традиция; но тогда можно использовать термин «сознание» (понимая под ним совокупность феноменов субъективного опыта, включая память, осознание своей личности, рефлексию, систему ценностей и поведенческих установок). Но Сапольски – тот ещё крендель! Для него даже такое представление (и словоупотребление) неприемлемо. Он начинает его пародировать: «надёжно спрятанный где-то в мозговом бетонном бункере, сидит за пультом управления некий человечек, этакий гомункулус», управляющий поведением (с. 520). «Он, естественно, перед этим внимательно просматривает всю имеющуюся информацию, проверяет уровень гормонов, пролистывает записи в нейробиологическом журнале, всё учитывает и в конце концов распоряжается, что вам делать» (с. 521). Оглупление виртуального оппонента путём приписывание ему нелепых взглядов – популярный полемический приём. Впрочем, Сапольски признаёт, что реальные оппоненты эти нелепости отвергали: «Я видел невероятно умных людей, которые пытались оспорить крайности этой концепции вместо того, чтобы принять её правдоподобную основу» (с. 521). Если «правдоподобная основа» – сам образ «гомункулуса», упорно навязываемый оппонентам, то понятно, почему Сапольски не нашёл с ними общего языка...

Выше, объясняя поведение человека, Сапольски то и дело вынужден был прибегать к материалам психологии, социологии, культурологии... Теперь же вдруг он объявляет нам, что любое наше движение, любой ход мысли – всё биологически предопределено:

Итак, в голове у человека никакого «гомункулуса» нет, но сам человек – не более чем биоробот, а его представления о свободе выбора – иллюзия. В свете таких представлений хотелось бы получить от Сапольски разъяснения по следующим вопросам:

1) Как возможна без участия сознания отсроченная мотивация? «Ни одна белка не станет с детства работать изо всех сил, чтобы получать в школе отличные отметки, а потом с их помощью попасть в хороший колледж и институт с перспективой на карьеру и устроенный дом». Как мы помним, Сапольски объясняет этот наш чисто человеческий феномен отсроченной мотивации с помощью домысла, т. е. «в обход научных правил» (и это весьма симптоматично).

2) Как возможно без участия сознания творчество? Леонардо, разрабатывая композицию «Тайной вечери», сгруппировал фигуры апостолов бессознательно? А как объяснить, без привлечения гипотезы свободы воли, черновые редакции романа «Война и мир»? Что заставляло Толстого переписывать одну только вводную сцену 15 раз, потратив на это более года?

3) С древнейших времён известно, что для получения информации от военнопленного или заключённого, не желающих говорить, надо сломить их волю, подавить их сознание. Сделать это можно с помощью невыносимой боли (пытка) или психотропных веществ («сыворотка правды»). Биологический смысл здесь в том, что человека искусственно лишают свободы выбора. Но как можно лишить свободы выбора существо, изначально лишённое свободы выбора?

Такого рода вопросами Сапольски не задаётся. Он перескакивает к более интересной для него теме, анонсированной много выше, на с. 157 («я считаю, что с помощью научных знаний, изложенных в этой книге, нам следует переложить всё до камешка в нашей уголовно-правовой системе»). Теперь, когда мы узнали, что никакой свободы воли нет, поведение преступников приходится признать биологически предопределённым. Следовательно, существующие в цивилизованных странах системы уголовного судопроизводства и наказаний за правонарушения неудовлетворительны.

Жестоко раскритиковав чуть выше концепцию ограниченной свободы воли и отбросив её, многоуважаемый доктор Сапольски явно не заметил, что его сравнение преступников со сломанными машинами вписывается в эту отвергнутую им концепцию ничуть не хуже, чем в его собственную. Так из-за чего было и огород городить?

Следующая глава книги (последняя) посвящена борьбе за всё хорошее против всего плохого, с вдохновляющими примерами успехов, которых могут достичь в этой борьбе исправно функционирующие машины-биороботы. Разбирать эту главу у меня нет ни малейшего желания (тем паче, что рецензия и так изрядно затянулась).

Я поставил книге минимальную оценку из-за навязчивого стремления автора навязать читателю свои взгляды, свой образ мыслей. Но если иметь терпение отбрасывать как шелуху спорадические попытки нас распропагандировать и обращать внимание только на основное содержание, т. е. на пересказываемые автором фактические данные экспериментальной науки – из книги можно извлечь пользу. Вот, например, великолепная характеристика роли тех немногих гормонов (эндокринная система многофункциональна и очень сложна), которые влияют на поведение человека:

Таких удачных формулировок в книге много.

Иногда, неплохо брать вот такой науч поп, чтобы немного структурировать и собрать свои знания. С биологией я давно не сталкивалась, да и такие процессы головного мозга не всегда рассматриваются в том ключе, в каком рассматривает автор. Он выбрал правильное направление, сейчас все хотят знать, что может пойти не так (?) и пухлый весёлый малыш в один миг станет замкнутым, агрессивным или убийцей.

Надо сказать, что такая большая лекция по биологии, но изложена достаточно интересно, потому что подводя к этой теме надо напомнить или разъяснить много теорий и терминов для читателя. Автор проделал работу по удержанию внимания, но, конечно, не мог, не подтрунивать. Это немного раздражало... Да, не следим мы за всей терминологией, ну и ты дядя, каждый ли день вспоминаешь реакцию Вюрца? а затем дальнейшее преобразование этой реакции для ароматических углеводородов, в реакцию Вюрца — Фиттига? Вот и не надо ля-ля.

Также книга пестрит очень доступными примерами: то преподаватель из-за опухоли стал испытывать влечение к своим ученикам. А на самом деле,это гадкое образование давило на отдел мозга отвечающие за с*ксуальные предпочтения. То уровень тестостерона у мужчин падает во время заботы о детях, а совсем хороши отцы с очень низким показателем этой пресловутой "мужественности". Хотя,это вполне логично, забота выходит на первый план, остальное пока ждёт.

Но некоторые примеры были слишком заезженны, про обезьянок, воду и банан. Тут я заскучала. Хотя книга пестрит примерами из исследований реакций животных, крысы, мыши полевки, обезьяны. Лучше, всё таки, когда в роли примера выступает человек, и его реакции мозга. Тем более про добро и зло. Мы делаем, что то хорошее, но разве по природе своей, или всё таки потому что знаем, что тогда общество нас похвалит. Просто социальный порыв. В зле, хотя, что считать злым, биологии и инстинктов поболее будет . Агрессия, соперничество, неприязнь, зависть. Не волнуйтесь любовь и эмпатия тоже есть.
Под конец автор затянул, но была хороша глава про воспитание детей. И страшна про войну.

Так, как автор всё таки рассчитан на большою аудиторию, тут затрагиваются темы нетрадиционной ориентации, и рассовой разнообразности. Насколько мы все братья? Человек меньше сочувствует тому, кто не похож на него. И это в биологическом смысле, естественно. Вот так.

Интересно было окунуться в эту тему, люблю такую науку "для чайников", вроде и развлёкся, но и знания новые получил. Книга заставляла задуматься в некоторых моментах, прям посидеть порассуждать.

З.Ы. В оригинале книга называется "Ведите себя прилично", не так пафосно и это хорошо. Так, что перевод книги, может слишком исказить смысл закладываемый автором.

З.Ы.Ы. Не люблю, когда в книге ТАК много сносок. Но, их не проигноришь, информативны.

Вместо *** подставьте любое животное -- их все до одного надо изучать, чтобы получить представление о факторах, влияющих на поведение. Факторов этих очень много: нейрологических, генетических, гормональных. Условия индивидуального развития тоже сильно влияют на поведение, как и условия эволюционные. И одно из важнейших влияний идёт от среды.
Как подытожил сам Роберт Сапольски,

Книга очень толстая и довольно сложная. Примерно треть толщины приходится на ссылки, примечания, список иллюстраций и т.п. Самое главное в этой трети -- три приложения и список сокращений.
За приложения особое спасибо. В общих чертах я представляю себе нейрологические и молекулярно-генетические детали, что там описаны, но кратко их повторить перед использованием было очень ценно.
Основные две трети текста написаны очень правильно. Местами там довольно трудные для восприятия, но важные детали. Их мы должны воспринимать своей длПФК. А что такое эта длПФК? за этим идём в приложение 1, а потом, если всё-таки забыли, то в список сокращений. Значительная часть текста предназначена для обработки нашей вмПФК. Ну, а что это такое, теперь, я думаю, любой теперь может выяснить легко. (длПФК = дорсолатеральная префронтальная кора -- с её помощью мы мыслим медленно, но логично; вмПФК = вентромедиальная -- она для связи с эмоциями; рассматривается и примерно дюжина других очень важных структур.) Самое же правильное заключается в том, что Роберт Сапольски знает, что время от времени читателю надо кое-что повторить. Исследования показывают, что нормально человек может воспринимать текст, если в нём одна треть нового равномерно растворена в двух третях известного. Именно такого соотношения автор и придерживается. Можно было, конечно, выкинуть все повторения, но тогда я не понял бы ничего.

Сначала идёт подробное изложения теории, потом Роберт Сапольски раскрывает свой взгляд на, так сказать, приложения теории. Поэтому, если вы большой специалист в нейробиологии, генетике, эндокринологии, молекулярной и эволюционной биологии, можно, наверное, первую треть пропустить. Надо сказать, ни одного специалиста такого широкого профиля я никогда не встречал, так что если это именно вы, обязательно дайте знать: я повешу ваше имя в рамочке на стенку. Мне теория была интересна не менее "практики".
Люблю Роберта Сапольски также и за доброжелательность. Он постоянно пользуется словами типа "гигант эволюционной биологии", "блистательный нейрофизиолог", "аксакал нейробиологии", когда говорит о коллегах. Даже о тех, с кем в корне не согласен.

Необходимо подчеркнуть особо: Роберт Сапольски умеет писать ещё и интересно. Я это понял, ещё когда читал его книгу и павианах в стране масаев.
Ну и плюс отличный перевод. Кое-какие фразы в переводе я не понял, но и бог с ними. Ясно, что переводчик хорошо знает, о чём речь. А это и есть главное в такого рода литературе. Похоже, имя Елены Борисовны Наймарк можно вставлять в рамку и вешать на стену прямо сейчас.

Роберт Сапольски рассказал огромную уйму сведений обо всём, что касается поведения человека и наших близких и дальних родственников. Пересказывать нет смысла.
Упомяну только одно, пожалуй.
Знаете Понтия Пилата? Не сомневаюсь: кто ж его не знает?
Так вот, я, кажется, понимаю теперь, зачем и почему он в определённый важный момент своей и нашей общей жизни умыл руки.
Слишком долго рассказывать, к сожалению.

В общем, книга классная. Не во всём я с автором согласен (из того, о чём в силах судить).
Рекомендую всем, кому интересно, когда и почему мы поступаем хорошо или плохо, имеем ли свободу воли, как следует обращаться с преступниками и т.п.
Гарантирую, что в этой книге почти любой найдёт много ценного и интересного. И много нового о том, как работает наш мир и как взаимодействуем с миром мы.

Вдруг чтение стало схваткой с медведем: либо тебя, либо ты. "Биология добра и зла" - это магнум опус Сапольски, во многом повторяющий и расширяющий его цикл лекций о нейробиологии и социологии. Этот зверь оснащен тремя коллекциями ссылок, одна из которых по длине немного уступает основной части книги. Сапольски идет от биологии к социологии, объясняя в красочных примерах как работает мозг, гормоны, как происходит передача информации от органов чувств и как она обрабатывается, во второй части книги рассматривает культурный аспект нашего поведения. Если вы не готовы схватиться с этим монстром, все-таки 800 бумажных страниц, советую послушать на ютубr лекции в оригинале или на русском языке, на канале проекта Vert Dider. Курс называется "Биология поведения человека".

По мои личные впечатления, мне не всегда нравится Сапольски-писатель. Иногда он дает лишние примеры, долго объясняет и мне часто не нравится его чувство юмора. С другой стороны, Сапольски-лектор у меня неприязни не вызывает, и его юмор меня не раздражает. На будущее ставлю себе заметку отдавать предпочтение его лекциям. Еще я бы хотела, чтобы работа более подробно рассмотрела взаимосвязь агрессии и сексуального возбуждения у мужчин, а так же все различия между центрами возбуждения мужчины и женщины. Сапольски вбрасывает несколько исследований, а потом сворачивает эту лавочку, возможно, чтобы не затрагивать потенциально взрывоопасную тему гендерных различий.

Главный вывод, к которому Сапольски пришел в своей карьере и который он всячески доносит до своего слушателя или читателя, состоит в том, что биология не определяет поведение человека, так же как не определяет его культура или окружение. Его определяет совокупность биологии и воспитания. Человеческий разум стремится найти четкое и красиво объяснение, которого не существует, потому что в задаче слишком много переменных. Это же самое заявление можно найти ровно в каждом труде Сапольски, в этой книге он более конкретно показывает, как это все примерно работает. Ключевое слово "примерно".

А еще с недавнего времени я постоянно благодарю свою лобную кору за то, что она уже сформировалась.

Этот Magnum Opus Роберт Сапольски писал 10 лет, и я боялась, что примерно столько же у меня уйдет, чтобы его прочитать. Но нет, управилась почти за месяц. «Биология добра и зла» (или Behave! оригинале) – о том, как люди причиняют друг другу зло. В ней обсуждается биология насилия, агрессии, соперничества плюс связанные с ними поведение и поведенческие мотивации как отдельного человека, так и групп и целых государств. Кроме того, книга рассказывает о биологии взаимопомощи, альтруизма, сотрудничества, примирения и заканчивается в целом на вполне позитивной ноте.

Книга, конечно, непростая. Если у вас нет соответствующих знаний о мозге, гормонах и генетике, то вам будет тяжеловато читать первые страниц 400. Заботливый Сапольски, правда, добавил приложение с основами нейробиологии, эндокринологии и общими сведениями о белках (как мило с его стороны), но откровенно говоря, даже их местами читать сложновато.

Надеюсь, мне не удалось вас этим запугать, потому что книга-то на самом деле потрясающая! Это такой полный, вдумчивый, и, главное, очень современный обзор всех исследований, касающихся человеческого поведения! Да еще и приправленный чудесным юмором автора! Вы узнаете СТОЛЬКО нового, что даже удивительно, как вся эта информация уместилась в 750 страниц книги.
В общем, всем подряд читать, конечно, не посоветую, книга явно не для всех. Но для таких как я – просто восторг и must read!

Об этой книге, как о перевернувшей его представление о мире, сказал блогер Николай Соболев на YouTube-канале Галины Юзефович, и она согласилась, книга замечательная, а я устыдилась. что до сих пор не прочла ничего у Роберта Сапольски. Когда блогер с многомиллионной аудиторией говорит, что текст вдохновил его на основную концепцию, стоит составить представление.

Тем более. что имя автора не вовсе незнакомо, было ощущение, что слышала его прежде, и не беспочвенное. "Биология добра и зла" взяла премию Просветитель в 2021, в связи с этим и слышала. Пару месяцев она пролежала у меня в читалке среди десятков книг, которые неплохо бы при случае прочесть, да все не доходит очередь. Сейчас разбираю завалы долгостроя, дошла очередь до добра со злом, как его видит приматолог и нейробиолог Сапольски.

Это интересно, познавательно и хорошо написано с точки зрения удобочитаемости, проблема в объеме. Не знаю, кто внушил популяризаторам науки, что их сочинение лишь тогда будет чего-то стоить, когда в нем окажется не меньше тысячи страниц, но как раз это, противоречит принципу "развлекая, просвещать", который должен быть положен в основу научпопа. Тем более, когда объем нагоняется за счет бесконечных назойливых повторов одного и того же и даже не под разными соусами. То есть, с одной стороны - да, повторенье - мать ученья. Но с другой, когда тебе раз за разом твердят одно и то же, не потрудившись разнообразить формулировок, это очень скоро надоедает.

Кстати, на гудридс рейтинг книги совсем не так высок, как можно было бы ожидать, ее сверхпопулярность в наших палестинах похоже результат агрессивного промоутинга. Я не хочу преуменьшить вклад Сапольски в дело просвещения народов, но он в самом деле сильно не лучший из возможных спикеров. То есть, человеку молодому и прежде не имевшему опыта знакомства с подобной литературой, это действительно может показаться откровением, но по сути автор не говорит ничего из того, что прежде него не сказали Стивен Пинкер или Ричард Докинз. Джордж Даймонд с абсолютным хитом "Ружья, микробы и сталь" делает это на порядок интереснее, а Питер Сингер продвигает свои взгляды на порядок более компактно, структурированно и аргументированно.

Сапольски рассматривает человеческое поведение, индивидуальное и групповое в части моральных выборов, с точки зрения приматолога и специалиста по высшей нервной деятельности, что в определенном смысле свежо и оригинально, но когда мне в стопицотый раз приводят эксперимент с обезьянками, которым подсовывали проволочную мать, хочется спросить: Простите, а вы 20 лет подряд наблюдали за своими павианами лишь за тем, чтобы пересказать этот баян?

Примерно те же ощущения от очередного знакомства с экспериментами, где испытуемые делились на узников и надзирателей или где "учитель" бил током "ученика", или где участник выбирал заведомо неверный ответ, ориентируясь на выбор подсадных людей из группы, с которой проходил тестирование. Все это уже было описано в научно-популярной литературе так много раз, что очередное обращение к материалу невольно воспринимаешь как попытку накормить осетриной второй свежести.

И в этом, как мне кажется, самая серьезная проблема нонфикшн-литературы, так стремительно набравшей популярность в последние два десятилетия - она очень скоро исчерпывает запас приманок, которыми может по-настоящему увлечь массового читателя. Хождение по кругу и в тысячный раз пережевывание результатов броских экспериментов скоро надоедает. Если тебе нечего сказать кроме того, что я уже много раз слышала. зачем я стану тебя слушать? - примерно так.

Сапольски есть (что сказать), он утверждает, например, что совершаемые нами моральные выборы в значительной степени зависят от генетической предрасположенности, принадлежности к той или иной гендерной, расовой, этнической и социальной группе, уровню физического здоровья и дохода, образованию и воспитанию, нахождению в либеральном обществе или в условиях диктатуры с жестким контролем предписанных норм. Спасибо, а я об этом как-то не догадывалась.

Хорошая книга. Интересная и познавательная. Я предпочту что-нибудь новое от Питера Сингера.

Эта книга наравне с "Homo Sapiens" Харари претендует на звание самой крутой прочитанной мною книги в 2020. Рекомендую к прочтению абсолютно всем, кто хочет узнать много нового о мире и не пугается больших и глубоких книг.

плюсы:

• очень интересная задумка с временными срезами - что повлияло за пол секунды до поступка, что в детстве и рождении, а что и вовсе в древности. Для такого повествования автору пришлось выйти за рамки одной научной дисциплины и рассматривать с позиции нескольких областей знания, результат - шикарен.
• Сапольски - отличный профессором Стэнфордского университета, из-за чего читается легко (хотя местами материал не прост).
• книгу не назвать маленькой, все же воды в ней нету - всё по делу.
• в конце глав делаются краткие выводы.
• приложения(не нужно гуглить) помогают пониманию материала - на уроках биологии такого не было.
• много интересных и новых вещей - экзоны, интроны, также транспозоны и наконец разница между наследуемостью и наследственными признаками. С первого раза это всё и не запомнить...
• строгая позиция по сельскому хозяйству, очень близкая моей после прочтения Харари.
• давно хотел узнать, что будет если повысить уровень окситоцина у барышни на первом свидании, и неожиданно для себя нашел здесь похожие эксперименты :)
• интересный параграф "Подсознательные словесные стимулы". Помните меня взбесили советы в "Человек уставший" применять аффирмации. Если подумать, они могут иметь эффект, работая похоже как в описанных тут экспериментах, жаль пока не натыкался на исследования точечно по ним.
• экспериментов вообще много и многие были свежими (читал впервые).

Чем заведуют вентральные премаммиллярные ядра гипоталамуса?  Чем страшен делегированный синдром Мюнхаузена? Почему наличие "гена воина" служит основанием для смягчения приговора? Что является противоположностью любви? Кто может быть самым известным примером социальной гендерной инверсии? Насколько мужская агрессия зависит от внутриутробной маскулинизации мозга? На что влияют низкоактивные варианты гена триптофангидроксилазы и высокоактивные варианты гена моноаминоксидазы-А? Что несёт с собою Южная осцилляция, под названием Эль-Ниньо, кроме засухи и дефицита еды? Желаете ли стать кониологом или калиологом, батологом или бронтологом, а может быть вексиллологом иль зигологом?

Устали? Рано! Это вырванным куском из контекста и без объяснений звучит непонятно, а в книге практически всё разжёвано и разложено по полочкам. Особенно для того, кто интересуется биологией, психотерапией, генетикой, историей, политикой, этикой и т.д. Да, очень много всего, и каждый читатель найдёт что-то лично для себя и узнает интересные факты. Книга читалась волнообразно: то захватывала и топила, то баюкала, то отталкивала. И всё же в дальнейшем я рекомендую этот фолиант к прочтению своим друзьям (одна подружка уже увязла в нём).

Какие выводы я сделала, прочитав эту книгу? Я поняла, что в зависимости от ситуации (или контекста, как называет её автор) одно и то же действие может иметь совершенно разный смысл. Важна не "биология" поведения, а "биология" контекста. И гены сами по себе ничего не определяют, а определяет всё взаимодействие среды и генов.

Ещё один важный вывод:

Поэтому никогда не принимайте судьбоносных решений на пустой желудок! Приговор должен выноситься сытым человеком, сидящем в мягком (!) кресле с чашкой горячего чего-нибудь в руке.

Роберт Сапольски - удивительный человек. Он является профессором биологии, неврологии, нейрохирургии, имеет степень доктора философии. В 21 год получил степень бакалавра искусств в области биологической антропологии. Больше двадцати лет изучал социальное поведение павианов в дикой природе, чему уделено много внимания в книге. И всё же он считает людей совершенно уникальными созданиями природы ведь

И вместе с ним хочется верить, что