Ваша оценкаНаписанный в Берлине "Соглядатай" (1930) — одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное "я" сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, ...
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,2
551 оценка
- 543%
- 445%
- 310%
- 22%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 622Хотят прочитать 494
Рецензии
Аноним21 мая 2020 г.Посмертный сон или изощрённый способ защититься от жизни?
Читать далееРусский эмигрант в Берлине работает гувернёром и параллельно крутит интрижку с замужней женщиной. Она, как бы между прочим, сообщает, что у неё очень ревнивый муж…
Одним, как вскоре выяснится, не самым прекрасным вечером он читает своим воспитанникам рассказ Чехова, когда вдруг его зовут к телефону. Вскоре появляется господин с толстой тростью в руке и организует для нашего героя-повествователя «маленький урок».
Далее герой сообщает нам о своём самоубийстве, которое, однако, не мешает ему следить за происходящим в этом мире… или самому порождать то, что в нём происходит.Перед попыткой самоубийства к герою приходит ощущение вседозволенности. Он понимает, что скорая смерть даёт ему полный карт-бланш. Можно безнаказанно обокрасть или даже лишить жизни любого прохожего. И никакого страха, стыда или угрызений совести. Вспоминается бальзаковский Растиньяк с его размышлениями о том, стоит ли «одним шевелением пальца» убивать богатого мандарина в далёком Китае, если можно не опасаться последствий... Правда, и воспользоваться плодами «неблаговидного» поступка будущий соглядатай тоже уже не сможет.
Всё, что герой рассказывает читателю потом, можно считать своеобразным полусном-полуявью - реальностью, которую выдумало и наполнило персонажами, событиями и деталями нездоровое сознание. Может быть, перед нами попытка рассказчика перевести своё нездоровье в созидательный процесс, окупить его творчеством?.. На английский повесть переведена как «Глаз» («The Eye»). То есть повествователь отделил себя от всех остальных - его нельзя увидеть, он закрыт для опытного познания.
Герой отмечает, что теперь, когда он совершил фатальный выстрел, он может наблюдать за самим собой.Я шёл по знакомым улицам, и всё было очень похоже на действительность, и ничто, однако, не могло мне доказать, что я не мёртв и всё это не загробная грёза. Я видел себя со стороны тихо идущим по панели, - я умилялся и робел, как ещё неопытный дух, глядящий на жизнь чем-то знакомого ему человека.
Он ставит своей задачей подобрать ключик к неуловимой личности некоего Смурова, который оказывается своеобразным альтер эго самого рассказчика, его маской или, точнее, масками в послесмертии. Рассказчик пытается сложить образ Смурова по своему желанию, но тот то и дело от него ускользает. Смуров не может обрести собственную плоть и продолжает существовать в восприятии других: своего работодателя Вайнштока, любителя вести дневник Романа Богдановича, девушки Вани, в которую Смуров влюбился...
При этом все эти люди его совсем не знают, даже если им и кажется обратное. Они слышат и сохраняют в памяти лишь отголоски.
Не всё ли равно, какой? Ведь меня нет, - есть только тысячи зеркал, которые меня отражают.Для Вани он – герой, проявивший бесстрашие во время Гражданской войны. Смуров в интерпретации Романа Богдановича жеманный и склонный к клептомании «сексуальный левша», а Вайншток ищет ответы на спиритуалистических сеансах. В представлении соблазнённой им горничной Смуров - иностранный поэт в изгнании. И, конечно, эти отражения отнюдь не застрахованы от изменений со временем.
Читать повесть Набокова можно, конечно, по-разному. Однако, на мой взгляд, необязательно стараться «дойти до самой сути». И без чёткого понимания того, что происходит, она доставляет удовольствие. Лаконичная история, полная иронии, несколько грустного сарказма и важных смыслов. Ирония уже в том, что человек вроде умер, но продолжает наблюдать за своим альтер эго и знакомыми, которые представлены с долей здорового сарказма.
Рассказчик осознаёт, что существует множество версий его двойника Смурова, некоторые из которых могут откровенно противоречить друг друга. И нет среди них более правильной или наиболее правдоподобной. Читатель может выбрать любую версию, которая ему больше по душе.
Подобное обыгрывание множества сходящихся и расходящихся образов можно экстраполировать и на труд литератора. Полифоничный, противоречивый, представленный с разных ракурсов образ в литературе гораздо интереснее, чем картонные, до крайности упрощённые персонажи.Если допустить, что рассказчик, совершив самоубийство, надеялся освободиться от ощущения собственной беспомощности и незначительности, а также от своей зависимости от окружающих, то что-то, вероятно, пошло не так. Если он надеялся в своём послесмертии, или мнимом послесмертии, обрести покой, то его вновь ждало разочарование. Попытавшись укрыться от действительности, став по отношению к самому себе посторонним, он тем не менее не может сохранить созерцательную отстранённость. Об этом свидетельствует его попытка объясниться с Ваней.
В финале герой, наполовину очнувшись от посмертного сна («сон, лёгкий и безответственный, начинает вдруг остывать явью»), кажется, примиряется с собственной незначительностью и несовершенством всех вокруг. Он склонен принять эфемерность собственной личности.
Да, я счастлив. Я клянусь, клянусь, что счастлив. Я понял, что единственное счастье в этом мире - это наблюдать, соглядатайствовать, во все глаза смотреть на себя, на других, - не делать никаких выводов, - просто глазеть.982,7K
Аноним8 апреля 2022 г.Музыкальный вечер воспоминаний
Читать далееНабоков по его собственным свидетельствам музыку не любил и не понимал. Не исключено, что писатель лукавил или преувеличивал. Но это не имеет большого значения. Важно то, что он написал меланхоличный рассказ под названием "Музыка". Некто Виктор Иванович приглашен в гости на музыкальный вечер. Герой не разбирается в музыке и исполняемое музыкальное произведение его не интересует.
Нет, почему же, я не скучал,- неловко ответил Виктор Иванович.- У меня просто слуха нет, плохо разбираюсь.Но этот вечер стал для него особенным. Он точно его не скоро забудет. Среди гостей его бывшая жена. Они расстались два года назад. Расставание произошло против желания мужа... Вот так неожиданно встретились на концерте. Ничего не произойдет. Виктор Иванович не заговорит со своей бывшей женой. Она уйдет быстро, сразу по окончании концерта.С последним аккордом прошлое снова станет завершенным прошлым.
Но музыка встревожит сердце, заставит подняться рой воспоминаний, породит в голове героя разные образы, связанные с прошлым.
Как это было давно. Он влюбился в нее без памяти в душный обморочный вечер на веранде теннисного клуба,- а через месяц, в ночь после свадьбы, шел сильный дождь, заглушавший шум моря. Как мы счастливы. Шелестящее, влажное слово "счастье", плещущее слово, такое живое, ручное, само улыбается, само плачет,- и утром листья в саду блистали, и моря почти не было слышно,- томного, серебристо-молочного моря.Набоков в своём репертуаре стилистически обрабатывает текст. Рассказ образный, "вкусный".
В финале рассказа упоминается "Крейцерова Соната". Это может быть (прямым) намёком на неверность жены ГГ. К счастью в этом случае никто никого не убьёт.
91992
Аноним18 марта 2019 г.«Двоиться человек вечно, конечно, может, но, уж конечно, будет при этом страдать» (Ф.М.Достоевский)
Читать далееВ повести явно прослеживается идея двойничества, выросшая из «Носа» Гоголя и переосмысленная в «Двойнике» Достоевским, который по праву считал именно себя её первооткрывателем и провозвестником. Справедливо полагая, что ничего нет фантастичнее действительности, Фёдор Михайлович перевёл эту интересную тему из гоголевского мистического мира в мир психологии. В свою очередь, Набоков в отношении к великому русскому писателю, видимо, тоже раздваивался: одна его часть Достоевского ненавидела, но другая – всё-таки любила.
Двойственность человеческой природы и мучительные её противоречия порой приводят к внутреннему раздвоению личности, что и произошло с героем повести Смуровым. На мой взгляд, в «Соглядатае» представлен классический случай развития глубокого невроза после неудавшейся попытки суицида. Герой утрачивает ощущение собственной идентичности, отчуждается от себя, его отношение к собственной персоне становится безличным. «Я был теперь по отношению к самому себе посторонним». Признавая свою невротическую «черту – склонность к навязчивым идеям», он живёт будто в тумане, не понимая ни себя, ни других, ни смысла различных ситуаций. «Всё зыбко, всё от случая». Вопрос «Кто я?» остаётся без ответа. «Где тип, где подлинник, где первообраз?». «Но право же, я ношу маску, я всегда под маской…». Налицо одна из главных характеристик невроза – смещение приложения психических сил от самореализации (развития заложенного потенциала реального Я) на самоидеализацию (развитие фиктивного потенциала идеального Я). Чтобы хоть как-то собрать себя воедино, Смуров пытается свои глубинные проблемы тщательно замаскировать. Один из автоматических способов такой маскировки – соглядатайство, играющее роль невротического защитного механизма для снижения страданий. Если человек воспринимает себя как наблюдателя над самим собой, он тем самым устанавливает чувство единства и ощущение целостности, пусть даже мнимые. Стать собственным отстранённым наблюдателем – компульсивно выбранный вариант искусного отделения себя от своего невроза. Но в результате такого псевдорешения проблемы отчуждённость от своего реального Я только усиливается и образуется порочный замкнутый круг. Исследуя себя, герой получает лишь отдельные части, но не видит контекста, не ощущает причинно-следственных связей. «Ведь меня нет, - есть только тысячи зеркал, которые меня отражают. С каждым новым знакомством растёт население призраков, похожих на меня. Они где-то живут, где-то множатся. Меня же нет».
Подобные феномены раздвоения и наблюдения за собой описываются в психоаналитической литературе, в частности – у К.Хорни. Осуществляемый таким образом процесс – это, конечно, не самопознание, ведущее к развитию и совершенствованию личности, а его прямая противоположность - построение идеализированного, ложного образа себя, то есть фактически – автоматическое сохранение и закрепление невроза. Смуров предпочитает не быть, а казаться, надевая на себя различные маски. «Что скрывать: все те люди, которых я встретил, - не живые существа, а только случайные зеркала для Смурова. … Так, всё их бытие было для меня только экраном». Подобно Нарциссу, герой пытается любоваться не собой настоящим, а своим зеркальным отражением в маскарадном костюме. Заменяя реальность иллюзией, он всё глубже погружается в самообман. Но любые иллюзии рано или поздно лопаются, как мыльные пузыри…
«Это было неожиданно и ужасно. Чудесный мыльный пузырь, сизо-радужный, с отражением окна на глянцевитом боку, растёт, раздувается - и вдруг нет его, только немного щекочущей сырости прямо в лицо».
«И все же я счастлив. Да, я счастлив. Я клянусь, клянусь, что счастлив. Я понял, что единственное счастье в этом мире - это наблюдать, соглядатайствовать, во все глаза смотреть на себя, на других, - не делать никаких выводов, - просто глазеть. Клянусь, что это счастье. И пускай сам по себе я пошловат, подловат, пускай никто не знает, не ценит того замечательного, что есть во мне, - моей фантазии, моей эрудиции, моего литературного дара... Я счастлив тем, что могу глядеть на себя, ибо всякий человек занятен, - право же занятен! Мир, как ни старайся, не может меня оскорбить, я неуязвим. И какое мне дело, что она выходит за другого? У меня с нею были по ночам душераздирающие свидания, и её муж никогда не узнает этих моих снов о ней. Вот высшее достижение любви. Я счастлив, я счастлив, как мне ещё доказать, как мне крикнуть, что я счастлив, - так, чтобы вы все наконец поверили, жестокие, самодовольные...».
В своём финальном монологе Смуров усердно и настойчиво пытается убедить, прежде всего, самого себя в том, что он счастлив. Но эти навязчивые и бессмысленные потуги вызывают лишь сочувствие и жалость к нему. Ведь один из признаков подлинного счастья – отсутствие желания что-то кому-то доказывать, а ещё - доброта и любовь к людям.
Мне кажется, что невроз не следует романтизировать и увековечивать, его желательно признать и начать работу по освобождению из его плена. Хорошо бы двигаться от невроза в сторону роста личности, от идеального, ложного образа себя – к своему реальному, истинному Я. В наше время после несостоявшегося самоубийства человека принято отправлять к психиатру. Набоковский герой, безусловно, тоже нуждался в профессиональной помощи (как минимум – психолога), так как справиться с подобными проблемами самостоятельно крайне затруднительно.
682,2K
Надежда Дурова, Авдотья Панаева, Юлия Жадовская, Елена Ган, Мария Жукова, Елизавета Кологривова, Надежда Соханская, Зинаида Волконская
3,8
(22)
Цитаты
Аноним23 ноября 2011 г.Я понял, что единственное счастье в этом мире, это наблюдать, соглядатальствовать, во все глаза смотреть на себя, на других, не делать никаких выводов, — просто глазеть. Клянусь, что это счастье… Я счастлив тем, что могу глядеть на себя, ибо всякий человек занятен — право же занятен!..
252,3K
Аноним17 мая 2010 г.Страшно,когда явь вдруг оказывается сном,но гораздо страшнее,когда то,что принимал за сон,легкий и безответственный,начинает вдруг остывать явью
242K
Аноним3 ноября 2022 г.В поезде битком набито, жарко. Нам как-то не по себе, нам хочется не то есть, не то спать. Но когда мы наедимся и выспимся, жизнь похорошеет опять, и заиграют американские инструменты в веселом кафе, о котором рассказывал Ланге. А затем, через несколько лет, мы умрем.
23356
Подборки с этой книгой
Азбука-классика (pocket-book)
- 2 451 книга
Азбука-классика (pocket-book) — Классика XX века
- 390 книг
Классическая и современная проза
- 1 060 книг
Русская классика, которую хочу прочитать
- 541 книга
Нигде не купишь
- 1 360 книг
Другие издания
