Записки из подполья

Однажды в отпуске я подсунул Гроку свои дневниковые записи на предмет литературного анализа. Тот заявил, что лирический герой напоминает ему подпольного человека Достоевского. Мне это польстило, но с произведением я знаком не был. Пришлось наверстывать. А вдруг правду говорит шельма кремниевая?

Прочитал и вот что скажу. Роман состоит из двух частей. Первая далась мне трудно. В ней ничего не происходит: всю дорогу подпольный человек только и делает, что мусолит по кругу сначала одну тему, потом другую, затем третью. И ладно бы он говорил что-то, что заставило бы залипнуть на одной букве на полчаса (как с ницшеанским Заратустрой , например) — нет, это просто какой-то бред бедолаги, который от одиночества начал немного «отъезжать». Особенно меня раздражали и вводили в состояние дефицита внимания его рассуждения «о человеческой выгоде». «Борис, ты не прав!» — хотелось возразить ему. И так бы я не выдержал подобного издевательства над собой и бросил чтение, но во второй части появилась какая-никакая драматургия: классик решил столкнуть нашего унылого философа с внешним миром. Миром, впрочем, довольно вялым и вполне обыденным, скажем прямо, но на фоне шизоидной первой части и этого было достаточно, чтобы реанимировать мой интерес. Здесь я и правда стал узнавать брата Колю — то, на что намекал Грок. И я имею в виду не сюжетные параллели, а сходство в ответной реакции человека на столкновения с социумом — уход во внутренние лабиринты вместо активных действий снаружи. Правда, до подпольщика мне еще расти и расти. Например, нечто похожее на эпизод с офицером случилось и со мной — но я так не зацикливался на этом: ну, было и было, чего бухтеть-то.

Кстати, именно во второй части до меня дошло, почему именно это произведение, как утверждается, повлияло на творчество Кафки . Здесь те же бесконечные руминации, длинные сомнения, гипотетические «а если бы». Те же нелепые монологи минут на пять, замаскированные под диалоги — в реальной жизни, если собеседник не пуляет в тебя репликой так долго, то он либо немного умер, либо сдувшийся футбольный мяч с нарисованным лицом. У обоих авторов происходящее не суть важно — балом правят мысли одного конкретного героя, которые замкнутыми петлями накидываются на его условные перемещения из точки А в точку Б. Они, эти мысли, и есть фабула, и они в совокупности создают ту самую атмосферу тревоги, ради которой все это и писалось. Разница в экспрессии: если кафкианские коридоры условны, абсурдны и по-холодному отчужденные, то в «Записках» локации предельно осязаемы и приземлены, как в газете или милицейском протоколе: шел мокрый снег, Петербург, у Пяти Углов. Вот только подпольный индивид, помещенный в эти стены, молча орет от боли, стиснув зубы, тогда как кафкианский среднестатистический белый мужчина недоуменно пожимает плечами, попутно чувствуя вину без вины и отбиваясь от прилипчивых барышень. Кроме того, как и все крупные произведения Кафки, «Записки» так же ничем не заканчиваются, как бы намекая, что все может и дальше тем же макаром идти по кругу, уходя в спираль гнетущей безысходности, потому что никакого катарсиса не будет и вообще, его быть не должно по задумке. Только в отличие от Франца Германовича, который хитро делал вид, что не дописал (но мы ведь ему не верим, правда?), Достоевский финалит заставкой из Ералаша: дескать, общий смысл вы уловили, мальчишки и девчонки, а подпольный человечек-тот продолжил строчить, просто я вас пожалел. Спасибо, Федор Михалыч, за честность.

И вот что интересно — в этом, наверное, прелесть классической литературы. Несмотря на то, что роман читался тяжело, месяца через полтора ко мне стали приходить разные мысли. Как будто книжица, сделав мне лоботомию без анестезии, посадила в мозг семечку, и из нее спустя время выросло небольшое растение. И я этому рад. Вот только бы не было так больно в процессе посадки.

«Квинтэссенция достоевщины» - как точно сказал Набоков…

ФМ писал эти «записки» в очень не простое для себя время.

1864 - год, когда закрылся журнал братьев Достоевских «Время» и должен был выйти новый - «Эпоха». Именно в 1-2 номере «Эпохи» были опубликованы первые главы повести. 

И Фёдор писал своему брату об этом произведении так: 

Также во время написания «записок» умирает жена ФМ… Добавлю, что в этом же году (1864) умирает Михаил Достоевский и Федору достаются огромные долги брата и трудности с изданием «Эпохи». 

И так к подполью…

Очень тяжело читается первая часть.

В начале как-то сложно  добраться до мысли автора. Дальше - легче, но гаже. 

Очень парадоксально.

Очень антирационально.

О том, что излишняя саморефлексия может привести к саморазрушению.

О том, что страдания - это выбор. 

И ведь подполье - это не про конкретное место, это про те личные глубины, где самому от себя тошно.

А ещё исследователи творчества ФМ упоминают о религиозности и поиске Бога в этой повести. И даже известно, что произведение не прошло цензуру и Федору нужно было переписать некоторые вещи, как раз касающиеся Христа. Но позднее, ФМ не стал писать первоначальную версию, поскольку подумал, что и так все ясно. Это неудивительно для его современников, поскольку Ветхий и Новый Завет в то время изучали в учебных заведениях. Лично мне тут не хватило религиозной образованности что бы самостоятельно понять эти отсылки. 

Экзистенциализм. Начало. В XX веке экзистенциалисты называли это произведение одним из источников своих художественно-философских взглядов.

А ещё тут уже прослеживаются черты героя-идеолога, которого мы будем видеть в более поздних произведениях, конечно.

Я впечатлена…

#прочитано

 "Записки из подполья" – это исповедь человека, озлобленного на весь мир и на себя самого. Он умный, но несчастный, он рефлексирует так, что аж голова кружится, и все это – чтобы доказать свою свободу. Даже если эта свобода ведет к саморазрушению.

Книга не для легкого чтения. Герой неприятный, часто отталкивающий, его мысли путаные и противоречивые. Но именно этим она и цепляет. Он говорит о вещах, о которых многие боятся даже думать: о низости, о зависти, о страхе быть не как все.

"Записки из подполья" – это протест против "хрустального дворца", против идеального мира, где все счастливы и довольны. Герой боится, что в таком мире не останется места для свободы, для индивидуальности, для права быть "капризным" и "нелогичным".

История куколда и любовника его жены — вот фабула повести. Но это лишь верхушка айсберга. Под ней — портрет двух порочных людей, что на протяжении повествования испытывают по отношению друг к другу, кажется, весь диапазон человеческих чувств: от жаркой любви до исступленной ненависти.

В их взаимодействиях мало рационального, ими движут эмоции — сумасбродные, совершенно противоречивые и мало понятные как им самим, так и читателю. От первой до последней их встречи поведение их не поддается логике или здравому смыслу. Два этих образа есть полная противоположность понятия «двухмерный персонаж». Читая, задаешься вопросом «а так вообще бывает?» — настолько повествование хаотично и не входит в привычные рамки понимания вещей.

По прочтению и у тебя остаются смешанные чувства да назревает вопрос — «что это было?» В тщетной попытке на него ответить, вероятно, и кроется замысел произведения: раскрыть все разнообразие и противоречие чувств, что может один человек испытывать к другому.

После прочтения книги какое-то странное чувство пустоты посетило и неопределённости. Главные герои - Вельчанинов и Трусоцкий не относятся к положительным, но и полностью назвать их отрицательным тоже не могу,  за ними интересно наблюдать, предполагая что же будет дальше.
Трусоцкий переживает целый спектр эмоций по отношению к Вельчанинову:то его обнимает, целует, то пытается убить бритвой. Павел Павлович на протяжении всего рассказа мстит, устраивал  пытку для совести Вельчанинова, пытаясь вывести его на признание. И как Достоевский описывает мысли и метания Вельчанинова - знает ли Трусоцкий или нет?
Состояние игры-борьбы и метаний наблюдаю между героями.

За кого больше всего переживала, так это за Лизу. Оставшись без матери, она потеряла и отца в лице Трусоцкого. Видно,что девочка его очень любила,переживала...возможно ей стало пусть не надолго но лучше,если Павел Павлович приехал к ней больной. А что делает Трусоцкий, узнав,что ребенок не его не находит силы в себе продолжать ее любить и заботиться,что и привело к трагедии...

Задавалась вопросом, а почему "Вечный муж", что Достоевский хотел сказать эти названием?
Вечный муж в моем понимани - это не про любовь, больше про привычку, про удобство.

Еще хочу отметить как меняется Вельчанинов в начале и в конце рассказа. На первых страницах - это уставший от жизни человек,а в конце он радуется жизни. Так повлиял Трусоцкий и понимание,что уже больше нечего скрывать?

Хочется отметить и диалоги и монологи Достоевского: его рассуждения через героев о человеческом уродстве, о воспитании ребенка, о чувтвах и разуме, о смелости  и благородстве.
Думаю, вернувшись к прочтению книги позже,можно увидеть и открыть новые грани героев и мысли Федора Михайловича.

В сложных жизненных ситуациях я неизменно обращаюсь к Фёдору Михайловичу, и почти всегда это происходит спонтанно. Не стал исключением и нынешний случай: уже читая параллельно 3 книги, но почувствовав острое желание вернуться к произведениям любимого классика, с рвением бросилась читать его «Записки из подполья», которые «проглотила» в сумме менее, чем за сутки.

Чем больше знакомлюсь именно с поздним творчеством Достоевского, тем больше убеждаюсь в его силе слова и влиянии на читателя. Как обычно, это искусно показанная атмосфера бедности и нижайших слоев общества, тема «униженных и оскорбленных» (кстати, отсылка к этому роману в повести тоже встречается), пронизывающий душу читателя фатализм. Читаешь мысли главного героя и безоговорочно соглашаешься с его доводами, погружаясь в текст с каждым абзацем все сильнее и сильнее. На мой взгляд, эта повесть — одна из лучших попыток автора показать тип «маленького человека» и в то же время отметить его осознанность в отличие от других образов персонажей.

«Записки из подполья» — повесть, которую можно назвать своего рода негласным продолжением «Бедных людей». Здесь я хотела бы, наверное, в тысячный раз выделить мастерство писателя: во время чтения в моей голове всплывал сюжет упомянутого романа и эмоции от его прочтения, хотя читала его ещё в школе. Существует также версия, что повесть — это продолжение ранее написанного «Двойника», и тогда нарушенная хронология произведений напоминает намеренное решение Лермонтова «перепутать» главы «Героя нашего времени». Думаю, следующим произведением у Фёдора Михайловича прочитаю либо «Двойника», либо «Подростка».

Ожидала от этой повести многого, поскольку мне её рекомендовал один француз большой любитель русской литературы.

Поначалу повесть воспринималась как некое откровение, я даже список написала из двадцати качеств главного героя, чтобы проще было отыскивать эти качества и у себя, и у своего ближайшего окружения. Вскоре пришла к выводу, что главный герой, он же рассказчик - весьма архитепичная фигурка, которую легко найти в душе у каждого, только вот проявляются его качества у всех по-разному. Слабый, мнительный, завистливый и мсительный человечек, имеющий склонность к выставлению своего страдания напоказ - кто из нас не знает таких людей? Кто из нас хоть раз не проявлял его черты?

Однако чем дальше, тем тошнотворнее. Под конец вообще пришлось прерывать чтение несколько раз, чтобы хотя б немного чем-нибудь восполнять свою энергию. Неужели это было нормой в 19-м веке - вести столь длинные диалоги, то и дело переходящие в ещё более длинные монологи? Сколько же у людей было свободного времени, что они столь охотно переливали из пустого в порожнее?

В аудиоверсии эту книгу можно прослушать за 4,5 часа, но поверьте на слово, это займёт у вас гораздо больше времени. Если бы не склонность Достоевского к многословию, мог бы получиться весьма занимательный и поучительный рассказец, который не стыдно рекомендовать друзьям. А так вышла долгая муторная повесть об одном болтливом и не очень полезном обществу человеке.

Короткая повесть, в которой герой, закрывшийся от всего мира, обиженный на всех, человек низкий, совершивший поступки, которые он и сам считает низкими и недостойными, пытается анализировать собственные мотивы, мысли и чувства, и рассуждает из своего психологического подполья о противоречивой и бунтарской природе человека в целом. Откровенно и неприятно. Обличает, подталкивает задуматься, а не такие ли мы все в действительности, но не даёт никакой надежды, никакого выхода. Достоевского люблю, но здесь действительно всё депрессивно и мрачно.