Вспоминая моих несчастных шлюшек

Старость - не радость, молодость - гадость.

Выбирая книги, я не следую советам: "Вот, с этой книги тебе стоит начать, потому что она прославила писателя". А вот возьму наугад и буду читать то, что моя душа требует. Вот такой я вредный Книгоман:) Первое, что меня заинтересовало в книге Г.Г. Маркеса - название, вроде ничего особенного, название говорит само за себя, думала я, что дескать там про куртизанок будет речь, ничего особенного. Да, будет речь о куртизанках, но очень поверхностно. В романе Г.Г. Маркеса куртизанки играют не главную роль, они как антураж, окаймление самого главного героя.
Главный герой - девяностолетний дедушка, который работает журналистом, наслаждается жизнью: любит музыку, литературу, искусство и конечно же куртизанок. Но вот беда, прожив столь бурную жизнь, он не почувствовал истинную любовь и вдруг на свое девяностолетие он решается на смелый поступок. А что дальше произошло, я не расскажу;)
Роман полон курьезов, которые преследовали героя, замечательных цитат и иронических замечаний о смертности, старости и молодости.
Мое первое знакомство Г.Г. Маркесом закончилось на "ура"!

Каждому своё: своя любовь, свой путь, своя история. Чем больше книг я читаю, чем больше людей встречаю на своём жизненном пути, тем меньше у меня остаётся причин для того, чтобы кому-то выносить своё суждение. Есть я, мой выбор, мои ошибки и мой путь, а есть другие. Которые просто другие.
Сюжет книги можно описать в нескольких словах: 90-летний одинокий старик купил ночь любви с 14-летней девственницей, в которую после влюбился. Не просто влюбился, а полюбил - в-первые в жизни. Но какой бы скабрёзной не казалась такая завязка, эта история, конечно, намного глубже, чем можно подумать.
Маркес написал эту повесть в возрасте 77 лет. И тем ценнее и интереснее мне, в свои 22, как его герой рассуждает о возрасте.

Стареть можно по-разному. Кто-то впадает в детство (как будто срабатывает некий защитный механизм, не дающий человеку осознать такое пугающее приближение конца), а кто-то даёт себе передышку, чтобы оглянуться назад и оценить проделанный им путь. Но герою Маркеса посчастливилось, пусть и в том возрасте, когда уже многое невозможно, испытать чувства, о которых больше всего написано книг, спето песен и снято фильмов. Всю свою молодость и свои силы он растратил на продажную любовь, служащую только для удовлетворения плоти. Не живя полной жизнью, не отдаваясь чему-то всецело, он за 90 лет не смог понять жизнь и себя так хорошо, как за год влюбленности.

И, конечно, любовь дарит герою небывалое вдохновение. А как иначе? Разве не лучше всего у нас получается написать и рассказать о том, что больше всего волнует нашу душу? Не ум, а сердце?
В рассказе постоянно поднимается тема о том, что человек редко ощущает себя на свой возраст.

Но старение у Маркеса - это просто ещё одна фаза жизни. Герой воспринимает её с покорностью, достоинством и с иронией шутит про восьмидесятилетних мальчишек. Через текст легко почувствовать быстротечность жизни, но там нет чувства безысходности, нет жалости к себе, а есть просто наблюдения за изменениями тела и его восприятием. И любовь! Странная, запоздалая, но искренняя и сильная. Любовь, дающая надежду, и веру в жизнь.
Жалеет ли герой, что не решился когда-то завести семью, а жизнь растрачивал на шлюх? Только познав настоящее чувство, он с горечью вспоминает себя и осознает свой страх сближения с другими людьми. Но, как я сказала в начале, у каждого свой путь. И герой Маркеса прошёл именно такой дорогой: странной, кривоватой, но дорогой, по его словам, к великой любви.

На следующий день перед тем, как уйти домой, я губной помадой написал на зеркале: «Девочка моя, мы одиноки в этом мире».

И снова Маркес…Не думала, что когда либо буду продолжать читать его, но только словно прикоснулась к первым строчкам и вот они уже подхватили и понесли меня вниз по склону, и снова зажурчал, как ручей ,этот прекрасный язык повествования. Я готова закрыть лицо руками и не видеть, куда меня он несет, о чём это зачем и почему, пусть только не кончаются никогда эти вечные сто лет одиночества. Ведь эта книга снова об этом же. Может быть об этом.
Я не увидела здесь никакой пошлости и разврата. А увидела как до старика, на веку которого уже сменились поколения врачей, проституток, ювелиров, издателей, и до него словно пробился луч света после бесконечных проливных дождей. Полюбил ли он именно эту девочку Дельгадину? Нет. Она ему нравилась больше спящей, на боку, да и казалась так менее плебейской. Он не узнал бы её в толпе, а она его, да и не зачем. У меня не вызывает отвращения и его сплошь вся распутная жизнь, кто из простых смертных лучше, даже если они и не посещают бордели? Это одиночество, нелюбовь в браке или без него, эта трусость и страх, вереницей тянущиеся за многими. И сердце невольно сжалось, когда он не смог выйти к своей невесте после хорошего «мальчишника», а у нас другие вполне могут и ничье сердце это порой не смущает. Потом пролистываются другие воспоминания жизни, где то фальшивые и мелочные, а где то открывается правда, что и он был любим, но сам не любил никого. И это жгучее желание полюбить нарисовало Дельгадину, а воображение досочинило её. И она была, словно не была, но мир разрисовался красками, лучи уже пробились и Маркес останавливает повествование на этом моменте счастья, ах как хорошо, и пусть через минуту его сердце уже остановится, ведь большего ему и нам уже и не надо)

"Дом возрождался из пепла, а я купался в своей любви к Дельгадине, любви такой полной и счастливой, какой никогда раньше не знал. Благодаря ей я первый раз за девяносто лет жизни встретился лицом к лицу с самим собой. И обнаружил, что маниакальная страсть к тому, чтобы каждая вещь имела свое место, каждое дело — свое время, каждое слово— свой стиль, вовсе не была заслугой упорядоченного ума, но наоборот — придуманной мною системой для сокрытия беспорядочности моей натуры. Я обнаружил, что дисциплинированность — вовсе не мое достоинство, но всего лишь реакция на собственную бесшабашность; что я выгляжу щедрым, чтобы скрыть свою мелочность, что слыву осторожным, потому что таю зломыслие, что умиротворитель я не по натуре, а из боязни дать волю подавляемым порывам бешенства, и что пунктуален лишь затем, чтобы не знали, как мало я ценю чужое время.
Я вышел на сияющую улицу и первый раз в жизни узнал самого себя у горизонта моего первого столетия. Мой дом, тихий и убранный, в четверть седьмого утра начинал заливаться радужным светом счастливой зари.."

-Недавно меня спросили, прочитав предисловие переводчика к «Вспоминая моих несчастных шлюшек»: Это типа Набокова, Лолиты? О_о! Это типа Маркеса! - ответил я.
Здесь сексуальность, любовь не порок, не противоестественность, не что-то отравляющее разум. У Маркеса нет возраста любви, есть жизнь в любви, которая дает понимание существования, дает возможность для существования.
Прежде, я был сам в недоумение, где тот Маркес, Маркес «макондовский», где жесткий, четкий ритм слов, предложений, голый нерв жизни, судеб. Но вспомнил, что есть ещё «Любовь во время чумы» и тогда всё сошлось. Мягкое, плавное начало, иногда ироничное, опять же в духе Маркеса, раскручивается, прыгает сознанием ГГ, не останавливается, не отпускает, лишь иногда закрывает глаза, чтобы вдохнуть запах женского тела и провести линию по влажным изгибам этого тела. Здесь нет эротики, здесь есть любовь, вот такая – точка, этап или конец, а может начало, предложение для жизни.

Это одна из последних книг Маркеса, вызвала активное обсуждение, потому что а) Маркес сказал, что это будет последняя книга, и б) самому Маркесу уже много лет, а он такие темы поднимает. Кратко сюжет: деду 90 лет, а он захотел 14-летнюю девочку. Дед никогда не был женат и всю жизнь пользовался услугами проституток. Книга немного напоминает "Любовь во время холеры" тем, как Флорентино всю жизнь был с проститутками, но никто никогда об этом не узнал. Но в "Шлюхах" нет ни продолжения, ни развития сюжета.

Герой всю жизнь проработал журналистом, никогда не был женат, но насобирал целую пачку проституток, и на старости лет захотел любви и молоденькую девочку. А потом он в нее влюбляется и хочет с ней остаться. Хотя любви как таковой там нет, одно извращение.

Маркес, как всегда, прекрасен! Ни одного лишнего слова, плавное, мягкое погружение в жизнь и думы девяностолетнего мужчины. А не старика! читать определенно с карандашом!

Фильм Хеннинга Карлсена также хорош, хоть несколько и отличается от книги.
https://www.kinopoisk.ru/level/1/film/620992/

Невозможно в конце концов не стать тем, кем тебя считают другие.

... не дай себе умереть, не испытав этого чуда - спать с тем, кого любишь.

Безлюбый секс – утешение для тех, кого не настигла любовь.

Не обманывайтесь, не думайте, что то, чего ждете и надеетесь, будет длиться дольше, чем это видят ваши глаза.

Ревность знает больше, чем правда.

10 из 10

Блеск и нищета публичных домов)
шлюшки в книге ничего почти не вспоминают, а вспоминает 90-летний магически-реалистический (потенция!) говно-журналист. Вспоминает о своих бестолковых походах по домам терпимости, полных роскошных латиноамериканских путан разного возраста с именами мадонн и телами богинь, вспоминает придорожных облезлых и больных шлюшек, вспоминает как чуть было не женился на прекрасной жрице любви, но...
Но что-то пошло не так и жизнь промчалась, словно мимо, не оставив ни семьи, ни денег, ни славы, как одна длинная тягучая ночь в объятьях очередной испанской красотки. И умирать не хочется - и жить - глупо.
Но любовь, как известно, спасет от всего.
В данном случае - спасет одного пустоголового колумбийского старика от затянувшейся жизни)

Вкратце, это история любви 90-летнего старика к девственной проститутке.
С одной стороны, довольно интересно наблюдать за переживаниями человека, возраст которого в России считается утопическим. С другой же - слишком слабо. Слишком неяркие эмоции; нищета и убожество окружающего мира, в котором происходит действие, практически не ощущается. Хотя понятно, что при таком маленьком объёме повести, полностью раскрыть сюжет и добавить красок не получится при всём желании, но, тем не менее, нет даже акцента на что-то конкретное. Я считаю, что Маркес мог бы не торопиться (хотя он и так не спешил с выходом данного произведения вроде бы), а подождать и расширить текст, чтобы оно было законченным. На цельный роман, конечно не потянуло бы, но на солидную повесть вполне.