Das Beste von Dostojewski: Schuld und Sühne + Der Idiot + Die Dämonen + Die Brüder Karamasow + Der Spieler

Кто нормален, а кто нет? Где проходит та тонкая грань, за которую нельзя выходить? Рамки морали вроде бы прозрачны, но прочно держат людей в узде, не так ли? Сколько нужно поддерживать беседу, чтобы вежливо извиниться и уйти. Какой именно уровень громкости вашего голоса допустим в большой компании. Как себя следует вести с человеком, более уважаемым в обществе. На какие темы можно говорить публично, а на какие нет. Как бы то ни было, а мораль, негибкая, неповоротливая, закостеневшая, меняется медленно, но необратимо. И тот, кто считается «идиотом» сегодня, спустя время окажется единственно мудрым человеком.

То мудрость сердца, не ума. А впрочем, что это я… Зачем я так?

Роман «Идиот» — история праведника и проповедника.

«У меня нет жеста приличного, чувства меры нет; у меня слова другие, а не соответственные мысли, а это унижение для этих мыслей. И потому я не имею права… к тому же я мнителен, я… я убежден, что в этом доме меня не могут обидеть и любят меня более, чем я стою, но я знаю (я ведь наверно знаю), что после двадцати лет болезни непременно должно было что-нибудь да остаться, так что нельзя не смеяться надо мной… иногда… ведь так?»

Писать о сюжете классического романа, который, наверное, прочли уже все, кажется странным. Я чувствую себя так, словно мне нужно пересказать сюжет «Гамлета», который всем известен. Но ведь именно так пишутся отзывы на книги, да? «Молодой человек, после продолжительного лечения в Швейцарии возвращается в Россию. Он ни с кем не знаком, без средств к существованию и единственная ниточка, направляющая его путь – возможное родство с генеральшей Епанчиной, куда он и отправляется сразу по прибытии на Родину. Его ждет любовь, трагедии и подлинное безумие… история князя Мышкина – классика русской литературы». Вроде бы получилось, да? И почти без спойлеров. Но как это обычно и бывает с классикой, сюжет вторичен, не имеет значение, когда на кону большее – мораль, суть Человека, характеры, ЛюбовЬ (вот прямо так и хочется написать), Жалость, сострадание и иные христианский мотивы…  Князь Мышкин – тайна, которую разгадывает каждый читатель. Роман – нетипичный, с нарушениями всякого научного подхода к тексту, глубоко философичен и оттого нужен каждому, оттого читается и открывается заново поколение за поколением, в поисках правильных ответов.
«Я ведь тебе уж и прежде растолковал, что я ее «не любовью люблю, а жалостью».

Я тут обнаружила, что есть такая вещь, как «достоевсковедение». Оказалось, роман «Идиот» - пизанская башня международных исследований и толкований. На разных языках, с разными акцентами, исследуя ритм, слог, автобиографический контекст, образ Христа и образ Павловска, женские архетипы и философию добра и зла, бинарные структуры и концепт «правильности»…. Это колосс, который не взмывает ввысь колонной, а кренится вбок, ибо слишком тяжел и слишком нагружен смыслами. Я прочла в одной статье, что с точки зрения литературного исследования, так много подходов и интерпретаций, что любой ученый легко теряется, вступает в полемику, забывает собственное впечатление, начиная с увлечением копать вглубь… И я подумала о том, что может быть, мой способ знакомства – с нуля, без всяких влияний и полемик, будет более «чистым», без примеси чужих оценок.    

«Я не согласен, и даже в негодовании, когда вас, — ну там кто-нибудь, — называют идиотом; вы слишком умны для такого названия; но вы и настолько странны, чтобы не быть, как все люди, согласитесь сами».

Мне кажется, нельзя прочесть эту книгу и остаться равнодушным. Нельзя прочесть и выкинуть из головы героев и их трагедии. И вот еще что – какой-то незримый эффект я обнаружила – смотришь вокруг, на себя, на других людей и думаешь на кого они похожи? Вот здесь немного Мышкина, вот это своенравная Аглая, это «поврежденная» душа, Настасья Филипповна. Нет, не в чистом виде, отголоски только, но вот в чем дело, они есть, они есть в каждом из нас, и во мне тоже. И это «может быть, даже и преувеличение, но отнюдь не небывальщина».

Или история о том, как посеять смуту и что из этого выйдет.
Удивительно современное произведение, актуальное и тогда, и сейчас, практически готовый шаблон разрушения конкретного человека, общества, города, готовые сухие дрова, надо только спичку поднести. Правда, поднести её может не каждый, тут нужен особый бес, талантливый.
Маленький, сонный, среднерусский городок, тихое болотце, вялое общество, либеральные заигрывания верхов, грязь и нищета низов, пустозвонство, всё как обычно на Руси, и вуаля! Два человека, чей приезд перевернёт всё с ног на голову, вывернет наизнанку, разрушит, сожжет, сотрет, искалечит. Два неординарных человека, щедро одаренных, правда, совсем по-разному. Талантливый организатор Петр Верховенский - зло в чистом виде, несет в себе всё, что надо отлавливать и уничтожать, неимоверная разрушительная сила, не вызывающая ничего кроме ненависти, но именно за её счет властвующий умами. Бессердечная брошенка, махинатор, манипулятор, игрок высшего класса, человек умный, смелый, находчивый, но настолько сильно презирающий всё и вся, что ни на что кроме разрушения не способен. Человек "поймавший волну", человек, понявший, что революция, вне зависимости от того, верит он в её идеалы или нет, даёт ему возможность быть в этой колоде если не тузом, то точно старшим козырем. Но для того, чтобы выиграть партию, пусть только одну из многих возможных, всё-таки нужен туз. А раз без него нельзя, надо его сделать, нарисовать, подчинить, повязать, заставить играть в свою игру. Вот тут то и появляется Николай Ставрогин, идеальный кандидат на эту роль, человек большого ума и невероятного животного обаяния, человек, который может вести за собой любого не прилагая для этого никаких усилий, человек, испробовавший всё и так и не получивший ничего, переигравший во все игры и так и не нашедший ни удовлетворения, ни удовольствия, человек с дырой внутри, человек и поиске прощения, веры, близости и не имеющий даже шанса найти, потому что найдя не увидит, не поймет, не поверит, не оценит и будет искать снова и снова, потому что в дырявое ведро воды не налить. Но зато какой из него получится туз! Просто красавец!
Потихоньку обрабатывая своего туза Верховенский собирает колоду, полную, разномастную и естественно крапленую. Правда он, как азартный игрок, периодически карты теряет или рвет, но это ничего, ведь можно и переиграть.
Карты розданы, игра начинается. Вовлечены все, никто не сможет остаться в стороне, все губернские обыватели будут перемолоты в муку, жизнь перевернется, кто-то в процессе сломается, да и чёрт с ним. Не всё пойдет по плану, не всё получится, но первый блин, как известно, комом, на то он и первый, будет еще колода и еще туз и да начнется новая игра!
Отдельно нужно сказать об изъятой главе "У Тихона". Я не знаю, почему так получилось, почему её убрали и до сих пор так и не печатают, и это крайне странно, потому что глава нужная и важная. Без неё может сложиться ощущение, что Ставрогин если и зло, то меньшее, а это совсем не так, его признание Тихону прекрасно иллюстрирует пустоту этого человека, холодность, отстраненность, невовлеченность и окончательность этого человека.
Я рада, что читала Бесов не в 17-20-25 лет, а сейчас, именно тогда, когда её время пришло и я уже могу понять и оценить.

Роман написан Ф.М. Достоевским в 1866 году, вскоре после отмены крепостного права и изображает русских за границей, охваченных манией рулеточной игры и прискорбно мало вспоминающих об окружающих реалиях, а тем более о своей родине и своих близких. Текст нервный, торопливый, автор как будто спешил избавиться от собственных лихорадочных наваждений.

Самый колоритный персонаж в романе, безусловно, бабуленька Антонида Васильевна, явившаяся как снег на голову в Рулетенбург и нелепо разметавшая всё своё состояние на зелёном сукне. Ведёт она себя как упрямый деспот, никого не слушая, ни с кем не считаясь, будто всюду она среди своих крепостных. Впрочем, старой барыне уже перевалило за 70, перестраивать её поздно и не удалось никому. Так ведь и никто другой из всей этой русской публики не проявляет ни здравомыслия, ни каких либо положительных устремлений, живут как в чаду, в праздности и пустоте. В первую очередь это относится к Алексею Ивановичу, он молод, умён, образован, с задатками характера, кому как не ему направить бы положительные качества к полезной деятельности, но нет, он позволяет увлечь себя мороку рулетки. Вот и получается во всём романе один только разумный и сдержанный человек, да и тот англичанин – мистер Астлей.

Читая про компанию русских за границей у Федора Михайловича, невольно вспоминается роман «Дым» другого нашего великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, который в своём творчестве и мировоззрении являл прямую противоположность Достоевскому. «Дым» написан Тургеневым примерно в то же время, что и «Игрок», через несколько лет после отмены крепостного права и тоже изображает русское общество за границей, и именно также в Германии.

И.С.Тургенев – западник, подолгу живущий за границей, любящий и ценящий европейский комфорт и порядок, в романе «Дым» нещадно ругает русских, их безалаберность, пустые разговоры и шатания по заграницам, неспособность к сосредоточенной и целенаправленной деятельности, сатирически изображает спесь военной и аристократической элиты, холодно рисует женщин из высшего общества как бездушных хищниц, критикует прочую праздношатающуюся и малокультурную публику. Много критики в адрес всего русского. Тем не менее, в финале главный герой произведения Григорий Литвинов, пусть с тяжёлыми усилиями, но сумел преодолеть морок больной любовной зависимости, развеять дым пагубной страсти, он возвращается на родину и находит в себе силы заняться практической деятельностью, понемногу начинает выстраивать себя и жизнь вокруг себя.

Забавно, что у западника Тургенева в посткрепостнический период показан хотя бы один достойный человек, который преодолевает себя, своё болезненное наваждение и понемногу возвращается в реальную русскую жизнь, чтобы преобразовывать её хотя бы в том малом, что у него под рукой. У славянофила Достоевского в тот же период в «Игроке» не нашлось ни одного персонажа, кто подал хотя бы малую надежду на возрождение здоровых сил в русской жизни.

Писать рецензию на любую книгу Достоевского очень сложно, каждый воспринимает (или не воспринимает) его по-своему. Поэтому я просто напишу здесь, как я понимаю эту книгу для себя.
Эта книга о том, как человек через самый большой грех - убийство, познает веру в Бога и искреннюю любовь падшей женщины, которая через его же любовь очищается. .
Когда я бралась за это произведение, то ожидала простой сюжет - убийство и раскрытие этого самого убийства. Но сколько же в нём глубины, отчаянья и мук человеческой души!.. А это еще раз подтверждает, что Достоевский писатель для души. Его никогда не поймешь, если не захочешь, пропускать переживание его героев через себя, каждую свою клеточку. И вот из этих переживаний Достоевский сплетет тонкую паутинку, в которую закутает вашу душу и согреет её... Затянет раны вашего сердца.

Фёдор Достоевский относится к тем писателям, творчество которых изучено и исследовано многими филологами и литературоведами. "Братья Карамазовы" - последний роман писателя, который умер буквально через два месяца после публикации. Это послужило поводом особенно тщательного разбора главных героев и произведения в целом.
А главные герои - это Фёдор Карамазов (дважды женатый) и сыновья: Дмитрий - от первой жены, Иван и Алексей - от второй.
Все они были рассмотрены и сличены для определения прототипов, и мнения исследователей различны. Я не могу судить с кого писал Достоевский Карамазовых, но мне нравится версия, что в каждом из братьев присутствует сам писатель в разные периоды своей жизни. Ведь в романе слишком много размышлений, даже жестоких терзаний о вере, о Боге, о бессмертии души. Эти размышления присущи героям многих произведений великого русского писателя, что говорит об их особой значимости для Достоевского.
Но именно из-за такого отношения к своим героям, которые подвергаются «ненужным мучениям», мне всегда тяжело читать Фёдора Михайловича. Плюс сложный разветвлённый сюжет со множеством нравственных проблем. Плюс убийство. Как бы не преклонялась я перед талантом Достоевского, но должна признаться - это не мой писатель. Не помню ни одной книги, от которой бы у меня не разболелась голова. Возможно, я излишне впечатляюсь чужими терзаниями и сомнениями, которые имеют свойство вытеснять мои собственные мысли, заставляя почувствовать себя на месте героев, чтобы не быть другим:

Наш народ привык слепо любить или неистово ненавидеть, главное не выбиться из тренда. Существует мнение, что многие из произведений классики априори и безоговорочно следует любить, холить и лелеять, это такая обратная сторона «не читал, но осуждаю». К таким произведениям я в первую очередь отношу «Преступление и наказание» Достоевского и готовлюсь ловить первые полетевшие в меня тапки.

И так, перед нами скучнейший роман с плаксивым сюжетом, выстраданными душевными муками главного героя, напоминающими страдания пятнадцатилетней школьницы, в духе «меня никто не любит, пойду себе порежу вены». При том, все проблемы главного героя и яйца выеденного не стоят. Захотел самоутвердиться, почувствовать себя вершителем судеб, да не было в то время vk, некуда было свою фоточку выложить, поплакаться или кого-нибудь затроллить – пришлось мокруху на себя повесить. Во времена, во нравы, кстати о временах… меня очень сильно умиляет словесная эквилибристика Достоевского, вложенная в уста и умы героев его романов, которые грубо говоря закончили три класса церковно приходской школы и их лексикон должен быть между «ась» и «чаво», а выражаются и мыслят они, что Гегель позавидует. А что главный герой делает? – страдает, с каждой новой главой страдает, а что Достоевский? – задвигает очередную трехэтажную телегу. А теперь давайте перенесем во времени и переоденем нашего Родиона в образ пятнадцатилетнего страдающего школьника с порезанными венами и поищем философию и психологию в его тонкой душевной натуре. Не нашли? – и не найдете, даже всеми горячо любимого диагноза «депрессия» нет, а вместо антидепрессантов, справка о тунеядстве и путевка на завод, как единственное средство к выздоровлению.

Нельзя сказать, что я обожаю Достоевского, но чувствуется при прочтении его произведений нечто родное. Читаешь и осознаешь, что родная душа тебе изливается. И тебе хочется обнять эту искалеченную и одинокую душу, прижать посильнее и сказать…хотя, нет, в этом случае лучше просто помолчать.

Достоевский прекрасный знаток человеческих душ: низменных, притворных, слабых и порочных, но, в то же время, эти души умеют раскаиваться и страдать, они чуткие. Я не знаю, как выходит у него такая палитра человеческих качеств в одном, но это гениально.

История игрока, который зависим от рулетки и который не может жить без игрального стола и адриналина, который он получает, делая ставки. Это страшно и, поверьте мне, Федор Михайлович не хуже Кинга может напугать читателя. А знаете почему? Потому что это реальные истории, а не какие-то там выдумки (я сейчас не пытаюсь никого унизить или оскорбить, дядю Кинга я люблю и обожаю). И вот, ты смотришь как человек падает, падает и падает в бездну безумия, как зависимость стягивает его конечности тяжелыми путами, бедняга корчится и извивается, пытаясь вырваться, но с каждой минутой силы воли его на исходе и вот, он побежден.

Уже довольно давно я смотрела сериал о жизни Достоевского, там как раз и показывали тот период писателя, когда и он был во власти этого проклятого змея. И, как бы это страшно не прозвучало, но я немного понимаю и героя книги, и автора, потому что сама азартна была в детстве, обожала все эти карточные игры, в которых делались ставки на деньги (пусть и на советские). Остановиться невозможно и тебе хочется снова и снова рисковать, чтобы выиграть еще, больше, больше, БОЛЬШЕ! Именно поэтому я и не играю сейчас в подобные игры, не искушаю судьбу. А прочитав эту книгу, так вообще одна мысль обо всем этом вгоняет меня в дрожь.

Прочёл я в своё время этот роман и благополучно забыл его. Однако, поскольку роман знаковый, культовый и идеологически мейнстримный, счёл необходимым перечитать его, чтобы иметь возможность при случае ввернуть что-нибудь.
Писать отзыв о классическом произведении - дело абсолютно графоманское. Ничего сколько-нибудь оригинального написать невозможно и лучше потратить время на ознакомление с работами специалистов. Настоящий текст представляет собой основные тезисы рецензии, которую я, когда-нибудь напишу (вру, конечно).

«С художественной стороны» роман плохой.
Набоков назвал Достоевского детективщиком (определение, которое меня поначалу шокировало), но в «Бесах» автор даже не справляется с задачей поддержания интриги, не говоря уж о полном отсутствии юмора. Фамилия Флибустьеров, в качестве катализатора помешательства Лемке – это уже просто профессиональная беспомощность.
Набоков, наверное, благосклонно отметил бы сравнение сада с сырым подвалом и волосатую руку Шатова.

Но оказывается, что Достоевский и не собирался писать хорошую литературу:
«На вещь, которую я теперь пишу в „Русский вестник“, я сильно надеюсь, но не с художественной, а тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы при этом пострадала. Но меня увлекает накопившееся в уме и сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь».
Из письма Ф.М. Николаю Страхову

Ещё до того, как я наткнулся на эту цитату, я сформулировал для себя, что Достоевский в этом романе пожертвовал собой, как писателем, ради …

Ладно, ведь в конце концов: «Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux.»
Voltaire и
"Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собой признанным …"
А. С. Пушкин

Но ведь и памфлет не получился. Получилось длинное, унылое и часто нечленораздельное ругательство. Это даже хуже, чем у таких одиозных представителей позднего соцреализма, как В. Кочетов и И. Шевцов. (Наверняка у них были и не менее «яркие» предшественники, которых я счастью/сожалению не знаю). Но тех хотя бы интересно было читать из-за злободневности. Впрочем, конечно, и современники Достоевского наверняка лучше понимали все намёки автора и роман также «цеплял» их своей актуальностью.

С «тенденциозной стороны» возможно выделить две составляющие: очернительскую и провидческую.
В первой Достоевский использует своё традиционное оружие – переход на личности, т.е. критикуется не сущность идеологии, а её якобы носители. Адепт ненавистной идеологии описывается, как невесть откуда взявшееся исчадие ада, последний/первый идиот и мерзавец, сладострастно декламирующий человеконенавистнические монологи, выдаваемые автором за квинтэссенцию ненавистного учения. Например, бредовый монолог Верховенского в главе ... или обоснование Раскольниковым необходимости лущения старушек.
В монологе Верховенского вообще-то можно найти, что-то рациональное об особенностях психологии/менталитета русского народа, позволяющих всяким подонкам успешно манипулировать им. Остаётся, однако непонятным, в чём же собственно состоит различие между идеями Верховенского и тогдашней Россией с населением уже и без того достаточно, резко, и прежде всего в смысле менталитета/психологии, поделённым на рабов и хозяев. В этой связи претензии охранителя Достоевского к разрушителям «социалистам» кажутся совершенно невразумительными.
Позиция Достоевского, как оголтелого дёгтемаза того, что при советской власти называлось революционно-демократическим движением, просто нечестная. Ведь в молодости он и сам в нём участвовал, причём в одной из самых радикальных ветвей. Но в отличие от «героев» своего романа его белого и пушистого видите ли ввели в заблуждение «говнюки вроде букашки навозной Белинского». (кстати замечательный пример уровня аргументации Достоевского). Для других же нет и не может быть никаких оправданий.
Короче говоря, вместо памфлета получился пасквиль.

Интересно, было бы и самого Достоевского препарировать (и как личность и как автора), тем же манером как и он своих персонажей, тем более, что он сам нас это провоцирует: возраст Степана Трофимовича Верховенского, перековывающегося в романе из жалкого либерала в патетического православного патриота, 50 лет – столько же сколько и самому Достоевскому во время написания романа. Фёдор Достоевский прошедший каторгу и Федька-каторжник!? Возможные признаки эпилепсии у Кирилова...

НО! НО! НО! Всё вышесказанное не умаляет достоинств Достоевского как гениального футуролога, или попросту говоря пророка!
Возможно он был первым, осознавшим приближение смерти Бога. И считал, что это будет не естественная смерть, а убийство. Он остро чувствовал, что западная/христианская цивилизация с присущими ей гуманистическими ценностями не сможет существовать без идеи бога («Si Dieu n 'existaitpas, ilfaudrait I'inventer.» )
«Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище... вот что!.. Дорогие там лежат покойники, каждый камень под ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни, и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».
Это стало его навязчивой идеей, но это ведь и обязательное условие превращения обыкновенного человека в пророка. (К тому же ещё и «священная болезнь».) Но участь настоящего пророка всегда трагична: явившееся откровение лежит вне обыденной логики окружающего и следовательно не может быть доказано. Пророку остаётся только кричать («И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей»). В цивилизованном и просвещённом 19 веке это значит писать. Достоевский вопит своими романами: «Не убивайте Бога. Убив Бога, вы убьёте и Человека! Вам, что, мало распятого Христа!?». Но слышим ли мы его? Боюсь, что в его произведениях большинство видит примерно то же, что и европеец, впервые наблюдающий за камланием самоедского шамана или трансом африканского колдуна – не смысл, но экзотику, т.е. так называемое глубокое проникновение в болезненную психику и т.д. и т.п.

Теперешняя канонизация «Бесов» в особо извращённой форме: идея, овладевшая массами, становится пошлостью. "Бесы" - всего лишь пошлый пасквиль!? Так Вы Фёдор Михайлович, разве не этого самого и хотели?
..........................................
«Что у них: старчество, золотая средина, самая мещанская, подлая бездарность, завистливое равенство, равенство без собственного достоинства, равенство, как сознает его лакей или как сознавал француз девяносто третьего года…»
Достоевский «Бесы» 1871 год

Через 15 лет Ницше ставит тот-же диагноз:
«которые называют себя социалистами и хотят «свободного общества» … сходятся с ними в глубокой и инстинктивной враждебности ко всякой иной форме общества, кроме автономного стада …
Мы же, люди иной веры, – мы, которые видим в демократическом движении не только форму упадка политической организации, но и форму упадка, именно, форму измельчания человека, как низведение его на степень посредственности и понижение его ценности»»
«По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего» Фридрих Ницше.1886

И Достоевский и Ницше они оба не могут смириться с гибелью человечества.
Но логика не способна указать выход. (Теперь-то мы и сами убедились, что его нет и не могло быть.)
… смысл пророчества становится понятным только после того, как оно свершилось. ("Раньше считалось парадоксом - теперь доказано")
Шатов Кирилов и Верховенский – три alter ego автора - погибают. Т.е. Достоевский на самом деле не видит никакого выхода?

Ницше вымучивает идею бого/сверхчеловека, а Достоевский - аж целого сверхнарода: русского народа богоносца.
Но ещё до этого Достоевский объявляет вариант сверхчеловека без метафизической идеи тупиковым – самоубийство Ставрогина.
Но и у народа, описанного в романе, никаких задатков богоносности не наблюдается.

Ещё есть вариант Кирилова: "Но я заявлю своеволие, я обязан уверовать, что не верую [т.е. убить Бога. П.М.]. Я начну, и кончу, и дверь отворю. И спасу. Только это одно спасет всех людей и в следующем же поколении переродит физически; ибо в теперешнем физическом виде, сколько я думал, нельзя быть человеку без прежнего бога никак."
И вот этот рецепт похоже сработал. Новый вид homo virtualis, который живёт в искусственной, и даже более того, в виртуальной среде, им самим и созданной, и в этом смысле сам является богом. Вот и разрешение парадокса. И конец истории вида homo sapiens.

Уф-ф-ф-ф!

P.S. Ах да, чуть не забыл! Стояние шпигулинских перед домом губернатора –> 9-е января 1905 года
Уход Верховенского -> уход Толстого из Ясной поляны

Список рекомендуемой литературы.
1.
2. и всё остальное этого автора.

Сразу предупреждаю, что это будет рецензия ни о чём. Пишу только потому, что решил рано или поздно снабдить комментариями все прочитанные книги.
Вот поймите меня правильно, я, не смотря на то, что очень люблю Достоевского, практически никогда не читаю отзывов на его книги, за редким исключением. Я когда читаю все эти буйные восторги, вдохновенные оды, или, напротив, странноватые высказывания о том, что книга скучная - всегда скучаю. Мне постоянно кажется, что люди говорят не о том. А о чём говорить, я и сам не знаю.
Я книгу прочитал очень-очень давно, так, что уж следы не только остыли, но и успели порасти травой. Но некоторые моменты её всё равно меня порой "настигают", что делает "Идиота" любимым произведением Достоевского.
Больше и рассказывать нечего. Замечу только, что Достоевскому, намного лучше чем Толстому и компании, удаются женские образы. Право, его инфернальницы - это всегда нечто особенное, и никакие Наташи Ростовы тут и рядом не валялись.
Кстати, есть ещё у меня одно интересное наблюдение, согласно которому князь Мышкин сходит с ума ровно в тот момент, когда приближается к состоянию тех, кого мы зовём нормальными людьми. Если в начале книги он совершенное дитя, наивное и непосредственное, то чем дальше, тем всё меньше в нём становится этих качеств. Он становится немного задёрганным, но совершенно обычным человеком - и сходит с ума прочь. Если перефразировать Сковороду: мир ловил его и поймал.
Обязательное П. С.
Вы заметили, что основные герои этой повести (князь, Рогожин, Настасья Филипповна, Аглая) люди достаточно юные?