А. С. Пушкин. Собрание сочинений в трех томах. Том 2

Свою, условно говоря, «рецензию» я пишу как некие скромные заметки о чувствах и мыслях, которые сопровождали мою вторую «встречу» с «Евгением Онегиным».
Повторное прочтение «школьного» «Онегина» в сознательном возрасте есть истинное удовольствие! Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что и в школьный процесс чтения этого произведения был событием – прекрасный любовный роман, в стихах, с таким чудным языком! Это было очень романтично! Какое же интересное сопоставление восприятия «Евгения Онегина» тогда и сейчас – как открылся читательский взгляд, как много теперь я заметила в романе других тем, кроме любви и дуэли.
И тут особенно обогатил чтение тот материал, который я нашла в книге Ю. Лотмана «Роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий». Он дал мне более панорамное восприятие самого духа XIX века. Еще я с большим интересом читала авторские (Пушкина) комментарии – в них тоже было много подробностей, которые более объясняли смысл упоминаемых лиц, событий, авторов, каких-то французских слов, выражений и даже предметов, которыми пользовались.
(«Умильно на пучок зари3 Они роняли слезки4 три;», «На столик ставят вощаной1 Кувшин с брусничною водой. (В деревне день есть цепь обеда.)», «Со славой красных каблуков И величавых париков.2» и пр. )
Это сделало возможным читать более осмысленно, постигая глубину и ценность всего описанного, ведь Пушкин под видимой легкостью создал огромной плотности текст - у него каждое слово, имя, фраза занимает точное место, наполняя необходимым смыслом, оттенком все полотно романа – «декорации» богатейшие, живые и очень искусные! Как один из примеров хочется привести некую сцену, которую Пушкин, видимо, описал из своих личных воспоминаний об этом эпизоде:

Где в лице перекрахмаленного нахала упоминается «по догадке С. Глинки, современника Пушкина, - это Томас Рейкс, английский путешественник, живший в Петербурге в 1829-1830 гг»
Всего 6 строк и уже перед глазами целая сцена, где есть образ нахала и реакция на него света – «молча обмененный взор»! Изумительно!
Вообще, в этот раз, я с большим удовольствие внимала именно самому Пушкину (теперь именно он показался мне даже более главным, чем Онегин), когда он делился своими размышлениями, воспоминаниями, подчас грустными, или наблюдениями, разворачивая картины светской жизни высшего общества во всей ее красе – чего стоят многочисленные картины балов и приемов, где

И прав Юрий Лотман в том, что открывая «Евгения Онегина», начинаешь понимать, что это глубина и красота безмерная – в нем всегда будет чему удивляться, и чем наслаждаться, и что изучать, ведь это такой захватывающий процесс – вглядываться в ту эпоху, где жил сам Пушкин, и постигать опять же что есть сам Пушкин!

Повторюсь, опять же скажу - как много в романе самого Пушкина, как много в нем природы, красоты, упоения жизнью во всех ее гранях! Ах, да, еще есть Онегин, но и он уже не тот, холодный герой любовной драмы, простой образ которого мне виделся в школьную пору… Нет, теперь к нему другое отношение, другие чувства… Как жаль бездарную жизнь, бесцельное существование, когда день за днем проходят годы в пустой круговерти… И одно из последних сопоставлений – сам роман показался каким-то неожиданно коротким - прочитана последняя глава и … сожаление – «И на этом все?» В юности он казался огромным , большим, слишком «энциклопедическим». Тогда перечитывались и «смаковались» самые романтические главы и места, (ну и те, конечно, что задавались на уроках литературы) – где все про чувства, объяснения в любви, окончательное объяснение… Теперь же, с самых первых строф «Не мысля гордый свет забавить…» роман открывал свои сокровища чудом пушкинского виртуозного стиха – легкого, изящного, необыкновенно точного в красках, богатого в деталях, да и музыкального – его хочется читать вслух, заучивать наизусть, чтобы оно, Пушкинское Слово, зву-ча-ло!!! Какое же это удовольствие «бродить» по роману, вновь и вновь перечитывая то там строфу, то здесь главу, вслушиваясь в гармонию стиха, увлекаясь разъяснениями комментариев, и порой забывая о времени. И нет желания расстаться с ним, убрав в книжный шкаф. «Евгений Онегин» стал каким-то постоянным спутником - теперь он так и лежит рядом на полочке, чтобы в любой момент можно было открыть и … остаться на его страницах: посмотреть вместе с Пушкиным на осеннее небо, где «гусей крикливых караван тянулся к югу» полюбоваться как «Бразды пушистые взрывая, Летит кибитка удалая», и вот уже наблюдаем вместе с поэтом: «Когда на бледном небосклоне Звезд исчезает хоровод, И тихо край земли светлеет, И, вестник утра, ветер веет, И всходит постепенно день…» И переживаем за Татьяну: «Татьяна, милая Татьяна! С тобой теперь я слезы лью; Ты в руки модного тирана Уж отдала судьбу свою. Погибнешь, милая; но прежде Ты в ослепительной надежде Блаженство темное зовешь,…»
А как много в романе заметок Пушкина о человеческой природе: от самых известных («Привычка свыше нам дана: Замена счастию она», «Чем меньше женщину мы любим…») до более глубоких:

И ироничных:

И провидческих: «Блажен, кто праздник жизни рано Оставил, не допив до дна…»
И становится понятно, что это «общение» с романом не последнее, несмотря на душевное в простоте прощание Пушкина с читателем:

Думаю, что не буду исключением, если скажу, что за время учебы в школе по литературе Пушкин успел изрядно поднадоесть. Не припомню и года, чтобы мы не разучивали наизусть какую-нибудь нетленку "нашего всего". Писались рефераты о жизни и творчестве, досконально разбиралось "что он хотел этим сказать", училка говорила только с придыханием. Такой подход неизбежно привел к развитию аллергии на великого А.С. Но со школы прошло почти двадцать лет, немного попустило, поэтому было принято решение ознакомиться с одним из самых известных произведений автора, поэмой "Руслан и Людмила".

"У лукоморья дуб зеленый..." - нет в нашей стране человека, который бы не знал этих строк. Это своего рода культурный код, лакмусовая бумажка для определения гражданства. Вступление к "Руслану и Людмиле" не только является обязательным элементом школьной программы, но и стало предметом множества очаровательных пародий. Когда произведение становится объектом пародий и при этом никому не надо напоминать оригинал - это признак настоящего признания.

К чему это все? А к тому, что не уверена, многие ли читали поэму целиком, многие ли пошли дальше знаменитого описания лукоморья. А тем временем безусловно стоит это сделать. Впечатление книга производит самое приятное, слог классической русской поэзии и в то же время легкий, объем небольшой, сюжет сказочный. Но при всей сказочности невозможно сказать, что это детская книга. Пушкин конечно же писал не для детей. На это указывают даже не полуэротические сцены, которых ребенок скорее всего не заметит, а юмор и самоирония - жемчужины этой книги - которые, увы, на ребенке будут полностью потеряны.

Я хорошо помню как в школе учили эти сказочные строки. Помню как рисовали сказочных персонажей А.С.Пушкина. Но стёрлось из памяти, в каком классе читали "Руслан и Людмила"
Этой сказочной поэмы не было в моей домашней библиотеке. Вот приобрела чудесное иллюстрированное издание, которое невозможно выпустить из рук. Читая, вспомнила и Черномора, и живую Голову, и доблестного Руслана...



Читать эту поэму надо вслух, наслаждаясь иллюстрациями. Пушкин оставил нам в наследие прекрасные произведения, которые можно и нужно перечитывать в любом возрасте. Заглядываюсь на свою книгу из детства со сказками и на "Евгений Онегин". Повести Белкина тоже нежно люблю. С удовольствием перечитаю.
P.S: вот иллюстрации из моего издания

А я-то думал, что это только Гоголь (из русских классиков) мог бы написать «Нос». А оказывается нечто подобное было написано еще за пару лет до «Носа» - никем иным, как самим Пушкиным. Да, «Домик в Коломне» - это своего рода «Нос», во всяком случае трудно воспринять данное произведение как-то иначе. Судите сами. Начинает Александр Сергеевич с пространного отступления, посвященного переходу от надоевшего ему четырестопного ямба к малоупотребимой октаве – уже в самой этой тематике есть нечто безумное - особенно для современного читателя:) Впрочем, это такое частное поэтическое безумие – поэтическая кухня имеет свои особые поэтические секреты. Заметив, что отступление затянулось, Пушкин спохватывается и решает начать собственно историю, что, впрочем, у него никак не получается:

А, вероятно, не заметят нас:
Меня с октавами моими купно.
Однакож нам пора. Ведь я рассказ
Готовил; а шучу довольно крупно
И ждать напрасно заставляю вас.
Язык мой — враг мой; все ему доступно,
Он обо всем болтать себе привык.
Фригийский раб, на рынке взяв язык,

Сварил его (у господина Копа
Коптят его). Эзоп его потом
Принес на стол … Опять, зачем Эзопа
Я вплел с его вареным языком
В мои стихи? Что вся прочла Европа,
Нет нужды вновь беседовать о том!
Насилу-то, рифмач я безрассудный,
Отделался от сей октавы трудной!

Весьма характерный отрывок - лучше и не надо, - «Нос» со всем своим абсурдом проглядывает из него во всю свою длину. Наконец, начало начинается:

Однако же, вероятно, сам тон вступления-отступления уже никак не позволяет воспринять историю всерьез; вообще, складывается полное впечатление, что вся история – некоторое дополнение к вступлению, то есть первично желание испробовать на практике октаву, а рассказываемая по сему случаю история – не более чем предлог. То, что перед нам некое поэтическое упражнение становится особенно наглядно, когда на сцене объявляется Параша (она и есть дочка старушки-вдовы). Как там у нас говаривал другой знаменитый поэт, а именно Цветик, когда учил Незнайку стихотворству:

Так вот, перед Пушкиным возникла непростая задача – придумать рифму к имени Параша. Ну, какие рифмы тут приходят на ум? Если вывести за скобки всякие имена (Наташа, Глаша, Маша, Саша, Даша), то остаются, пожалуй, слова «наша», «ваша», да еще вот «каша». Так и есть, приятно думать, что ты думаешь в параллель с Пушкиным:

Параша-наша, Параша-каша – Вот здорово! Ха-ха-ха! Дальше больше. Пушкин безжалостно убивает стряпуху, прислуживающую дочке со старушкой (этого требует сюжет, а в таком случае ждать от писателей жалости не приходится), и на ее место заступает некое странное существо – Мавруша. Ну, вы-то, конечно, уже давно читали «Домик в Коломне», это я его прочел лишь на днях, потому не думаю, что я испорчу вам чтение спойлером, хотя все же предупреждаю, что именно сейчас раскроется главная тайна всего повествования – наша Мавруша оказалась самым настоящим мужиком! Старушка-вдова застала ее (его!) за бритьем и та (тот!) с позором убежала(ал!) из дома! Что дальше? Все. Как все? Да так – все.

Все, что нам теперь остается, так это припомнить, как именно Гоголь заканчивает «Нос». Правильно, знаменитым:

Один в один почти. Так что я предлагаю переименовать «Домик в Коломне» ну, скажем, в «Кухаркины усы», «Небритую октаву» или еще во что-нибудь подобное:)

P.S. Безумие дополняется тем, что в книгах обычно печатают непонятно по каким причинам усеченный вариант – полный ищите в инете. Кстати, Эзопа «с его вареным языком» в усеченном варианте вовсе нет. Пропал он – ну как нос почти:)

Я не люблю поэзию. Не люблю ее совсем. Вовсе. Настолько не люблю, что на моем читательском счету только рубай Омаха Хайяма и отрывок «Железной дороги» Некрасова, который все учили в школе. И когда ставила себе литературную задачу января, плохо представляла, как можно подружиться с романом в стихах. Но сбылось приятное исключение, «Евгений Онегин» не просто пришелся по душе, но и сподвиг знакомиться дальше со стихами Солнца русской поэзии.

Не читать впопыхах. Не читать в транспорте. Не читать в ситуации постоянных отвлечений. И в 13 не читать. Серьезно. Ну что там можно воспринять в этом возрасте, какие выводы сделать? Разве что заучить отрывок письма Татьяны и оттарабанить его у доски на пятерку.

Какое сочинение можно написать, основываясь на читательском опыте в 13? О какой любви речь? По мне, так всю глубину и чувственность романа может воспринять и «пропустить через себя» только учитель, который ежегодно и сам по программе «проходит» Онегина с классом. Да и сам классик, конечно, и подозревать не мог, каков возраст «строгих судей» его романа.

И я в этом возрасте понятия не имела, что такое трагический реализм, а теперь, считаю это базисом романа. Мне импонирует логика развития отношений Евгения и Татьяны, надеждам на счастливый конец не суждено было сбыться, ну и пусть, раз так было предначертано. Всем свое время, и тогда, когда любила она, он был холоден и упорен в своих убеждениях холостяка, уверенный и своей правоте и жестокий в определении будущего их возможной семейной жизни. Когда же любил он, она была с другим, возможно мучаясь от своего выбора, но смирившись с гибелью ее прежней любви.

Но есть у их любви общий знаменатель - она запретная, а значит, самая сильная из существующих.

P.S. Никаких призывов к чтению. Каждый прочтет в свое время.

[рецензия в рамках игры в классики]

Перечитывать Пушкина уже после школы, когда воспоминания о том, как вы его мусолили почти в каждом классе, полустерлись из памяти - идея очень хорошая. А уж тем более - "Онегина", который классе в шестом показался мне бесконечным и полным отступлений.
Потому что Пушкин - это действительно наше все: до чего легок и стремителен его слог, а повествование?.. повествование льется, как вода, журчит и переливается, будто Александру Сергеевичу ничего это не стоило, будто он всегда так и говорил стихами.

Но и это не главное впечатление: неожиданнее всего то, как сильно меняется взгляд на героев: раньше байронически скучающий Онегин казался эталоном рокового молодого человека, Ленский был невыразителен, как и Татьяна... да и во всем известный конец не верилось как-то: уж прям так и "буду век ему верна"?..
Сейчас, когда мне восемнадцать (а Евгению на начало повествования столько же), сам Онегин вызывает некоторое сочувствие, некоторое осуждение и едва десятую долю той жгучей симпатии, которой я пылала к нему раньше, как и к Печорину. А вот Ленский, молодой, наивный, с горящими глазами, не растерявший еще веры в мир, не обросший коркой цинизма, вызывает искренне теплые чувства и сожаление, что все для него кончится так, как кончится.

Описание Ленского вызывало чувство, близкое к умилению, и желание спрятать его от всего мира. Но, увы:

"Эх", - я печально вздохнула, увидев это начало конца.
Татьяна же, эта серая мышка, на сей раз показалась мне гораздо глубже, пусть и столь же наивной, а уж это ее преображение в последней главе... оно кажется очень органичным, хоть и несколько неожиданным.
И в этот раз в такой конец я уже, конечно, поверила, потому что и правда так надо. Не по логике света, а по какой-то моей, необъяснимой внутренней логике.

P.S. И да, как же много цитат растащено из Онегина: как минимум раз в десять страниц я удивлялась - как, и это отсюда?..

P.P.S. Ну и одна иллюстрация, которую мне принес интернет и в которую я моментально влюбилась. Она делает мне и плохо и хорошо одновременно.

Каждое фиаско - это тоже победа. Потому как каждое твое фиаско делает тебя еще сильнее (с) К.Н.

Последний раз я читала "Евгения Онегина" еще в школе, а тут в процессе просмотра английской экранизации серии "не очень близко к тексту" захотелось перечитать, да на английском. Конечно, не на родном великом и могучем это совсем не то, да здравствует русская классика, но прописные истины - они на любом языке прописные истины. Я села за оригинальный вариант, перечитала за ночь столь знакомые каждому школьнику строки и внезапно для себя поняла, что зря не открывала это произведение раньше, например, пару лет назад. Сколько бы я не упустила, сколько бы ошибок можно было бы избежать. Ведь взаимоотношения - это такая непростая штука, что почти каждому приходится играть ва-банк, чтобы любить или быть любимым.

Этот роман снова напомнил мне о том, как часто мы не ценим того, что имеем. Что порой вот так отмахнешься, скажешь пару высокопарных фраз, мол, успею, зачем мне все это, а через какое-то время ты осознаешь, каким слепцом был, но поздно. Слишком поздно. Гордость есть гордость. И как бы ни было больно, надо уметь проигрывать. И отпускать. В свои 23 года "Евгений Онегин" стал для меня не просто классикой, которую когда-то ты постигал в школе, а достаточно близким по атмосфере романом, в котором скрыто так много житейской мудрости и поучений.

Цените тех, кому вы небезразличны. Подчас они не всегда могут быть рядом.

Одна из любимейших книг.
Во-первых, это книга о людях. О простых людях- правильных, неправильных, благородных, честных, лживых-книга об обычных людях, таких же, как мы с вами. Они любят, ошибаются, заблуждаются, верят-как все.
Во-вторых, книга написана так просто и так легко читается, что не замечаешь, что это- роман в стихах. Хотя нет, не так. Не замечаешь, что это-Роман в стихах. И только после прочтения вспоминаешь, что читал не прозу и удивляешься таланту Пушкина.
И в-третьих, не зря Белинский назвал этот роман "Энциклопедией русской жизни". Книга погружает в ту эпоху, в их быт, дома, просто погружаешься в атмосферу.
Просто шедевр.

Пушкин всецело растворен в нашем бытии - нужно только извлечь его из разный сфер существования, чтобы получить обновленную картину мира, созданную им в свое время. Это и называется - читать Пушкина. Владимир Набоков писал: "Все доставляет нам удовольствие: каждый из его переносов, естественных как поворот реки, каждый нюанс ритма, так же как мельчайшие подробности его жизни, вплоть до имен людей, его окружавших, а сейчас слившихся с ним в одну тень… читать все до одной его записи, поэмы, сказки, элегии, письма, драмы, критические статьи, без конца их перечитывать - в этом одна из радостей нашей жизни". У этого поэта "слова, совершенно простые сами по себе, становятся как бы немного больше натуральной величины, словно от прикосновения Пушкина они вернули свою первозданную полноту, свою свежесть…". В этом издании представлены лучшие поэтические произведения русского гения. Неудивительно, что Пушкину удалось "лирой пробудить" и творческий импульс в замечательных отечественных художниках. Их иллюстрации по праву считаются шедеврами книжной графики ХХ века. (аннотация)

Произведение читал несколько раз и каждый раз новые впечатления. Первый раз как и все в школе. Поэзию не понимал, в памяти остался лишь сюжет, как Она к нему со своей любовью, а ему всё опостылело, потом он к ней со своей любовью, а она ему - Другому отдана и буду век ему верна. Как итог, сколько ни рассказывала учитель про великого Пушкина и его гениальное произведение, всё пролетело мимо. Второй раз вернулся к книге, когда было уже за сорок, семья, дети, пожилые родители, да и опыт прожитых лет накладывали отпечаток на мировоззрение. Предстояла междугородняя поездка за рулём, а музыка уже надоела и на ум пришла идея про аудиокниги. Первая книга которая попалась в подборке была Она. Сюжет был известен да и не замысловат, поэтому включил книгу в стихах чтобы мозги не напрягала. Вся дорога пролетела незаметно, книгу слушал не отрываясь и не пропуская ни единого слова. Проницательный, Едкий, Меткий и Красивый язык Пушкина, которым ведётся описание, казалось бы обыденных вещей, привёл в восторг! Вспомнил все стихи Пушкина которые учил в школе и это было отдельной блаженство! Позже перечитал произведение в тексте с карандашом в руках. Когда книга закончилась, в голове была только одна мысль: Ай да Пушкин! Ай да Гениальный Сын России!