Всегда, всегда?

Ты сильный, ты гордый, ты благородный; не человек, а лезвие ножа.

— Смотри, Елена Григорьевна, — сказал я ей, — видишь, это осень, видишь, листья падают.
— А почему падают? — спросила она.
— Они прожили целое лето, а теперь умирают. Но весной они появятся снова. И так будет каждый год.
— Всегда-всегда? — спросила она, доверчиво глядя на меня глазами Григория.
— Всегда-всегда, — твёрдо ответил я.

С паникой у нас в семье всё в порядке – она носится в воздухе, мы ею дышим.

Да, этот человек вёл себя необычно, скажем жёстче: неадекватно. Но кто из нас без странностей? И у кого чиста биография? И кто может поручиться за себя в дальнейшем?

А жизнь, она, знаете, очень щепетильна в вопросах стиля, особенно когда дело касается фарса.

Вот так и все мы. Без поводка не можем.

Это было так давно! Это было позавчера.

А у меня дежурство кончилось. Дайте мне упасть на свою постель и подумать о том, что я человек.

А стулья и вправду оказались чудом из прошлой, дореволюционной еще, жизни – с нежной шелковой обивкой: по лиловому полю кремовые цветочки завиваются – осколок какого-нибудь гамбсовского гарнитура, неведомо какою судьбой занесенный в захолустье азиатского городка. Стулья стояли теперь по обе стороны круглого стола с обшарпанными слоновьими ногами, девственно лиловели обивкой и напоминали двух юных фрейлин, случайно оказавшихся на постоялом дворе.

Совсем меня с кухни потеснила! – пожаловалась она Ирине Михайловне, длинным шумным хлебком втягивая чай. – Целый день жарит-парит, ресторанное меню готовит… Грубая. Бандитка!