Жизнь Клима Самгина. Часть 2

Мне самого начала была непонятна волна возмущения и ужаса, вызванная необходимостью (ну, относительной) читать о жизни Клима Самгина. С чего бы это? Объем? Но ведь это же Горький. Все, конечно, бывает на вкус и цвет, но лично мне трудно представить, что чтение его произведений может быть мучительным. Унылым – да, беспросветным – да, но безынтересным – нет. Так оно у меня и вышло. Причем интересно, что сам Клим Самгин, как только чуть повзрослел, начал вызывать у меня откровенную неприязнь, но роман от этого менее увлекательным не становился. Хотя, «увлекательный», пожалуй, не то слово… Просто нравилось читать его, вот и все.

Как ни печально, саму фигуру Клима здесь обойти никак, да оно и в названии отражено. Начиналось все ладно и даже вызывало сочувствие. На Клима, нареченного необычным именем, чуть не с самого рождения было поставлено клеймо особенного. Он и был особенным, причем поначалу это воспринимается как одаренность. Как же – молчаливый, погруженный в себя, чрезмерно рано набравшийся взрослых премудростей, что оттолкнуло его от сверстников. Однако потом стало ясно, что ни о каких особых талантах речи не идет. В результате Клим вырос в пренеприятную, на мой взгляд, личность: встречаясь с людьми, он их оценивает («животное», - частенько определяет он, добавляя какую-нибудь черту – интересное, глупое и т.п.), выделяет в основном плохое и, как правило, презирает; ставит себя по определению выше окружающих; мышление имеет чуть ли не компьютерное. Человек ему фразу – Клим тут же находит источник, откуда эта мысль стащена. Из книги ли, из суждений известных ораторов или просто общих знакомых… А вот если человек сказал что-нибудь по-настоящему умное или просто к месту, Клим не восхищается и не одобряет, о нет. Он клянет себя – ах, это я должен был сказать, почему я этого не сказал, ведь я по определению умнее остальных.

Чем дальше читаешь, тем меньше понимания – господи, как можно так жить? В собственной кислоте, болезненном равнодушии и презрении к окружающим. Не выбивают Клима из колеи даже революционные волнения – минуты естественного ужаса во время трагедий – не в счет. И ведь окружают его небезынтересные и просто хорошие люди, хотя разглядеть это сложно, потому что читатель неизбежно опирается на негативные суждения Клима. Страна переживает тяжелое время, многие кончают плохо, но настоящая боль, да хотя бы искреннее сочувствие – о, у Клима этого практически не бывает. И вот, страница за страницей, ждешь, когда же до него дойдет, что он – просто… гм… нестоящий человек. Клим часто подбирается к этой мысли, кажется – вот, прозреет, изменится!.. поднимет красное знамя и побежит бороться за правду

Ан нет…

К слову, кипящими событиями Клим действительно неудовлетворен, как и всем вокруг. А время-то какое! Забастовки, давки, резни, бесконечные аресты. И вроде частенько попадает Клим в центр событий, но как-то искусственно – знакомые чувствуют в нем величавую загадочность, втягивают в свои дела (псс... знаете, что Тагильский про него сказал? «Я думал, что вы умный и потому прячете себя. Но вы прячетесь в сдержанном молчании, потому что не умный вы и боитесь обнаружить это»), однако он все равно отстранен, часто внутренне не согласен, а все же – хоть как-то, но действует… Вот вам и большая духовная сила. И при этом – заметьте! – полагает себя крайне значимым в исполняемых ролях. Вот, мол, посидел недельку в тюрьме, то есть внес вклад – мученик, можно сказать. А то, что ни за что, в общем – неважно! Сидел же. Герой.

Но стоит заметить, что, глядя на все глазами Клима, события воспринимаются как-то иначе, чем в других романах об этом времени. Взгляд со стороны, взгляд человека, не поддавшегося безумию и не имеющего толком своей точки зрения, позволяет побыть обычным спокойным зрителем, бесконечные разговоры о политической мысли – прочувствовать народные настроения. В общем, я готова была уже объявить роман самым что ни на есть реалистичным, если бы не одно но.

Главный герой подозрительно замкнут в довольно узком кругу знакомых. Куда бы он ни сунулся, в какой город бы не поехал, везде он натыкается на одних и тех же личностей. Это вполне можно было терпеть, но когда Клим взял, плюнул на революционную бучу, выехал заграницу и там тоже везде понатыкался на старых знакомых… Вот честное слово – надоели ужасно. Лютов почему-то особенно, но это так, личное. Впрочем, были и другие надоедающие моменты. Например, на редкость неудачная ассоциация с жертвоприношением Исаака, всегда притянутая за уши. Или бесконечное «Да был ли мальчик-то?», на первых порах трогательное, но дальше – бестолковое. Успокойся, Клим, был, и хватит уже об этом.

Роман читался все же непросто, главный герой, как я уже говорила, вызывал отвращение, но, несмотря на это, роман мне понравился. К нему хотелось возвращаться снова и снова, чтобы погружаться в его мрачноватую атмосферу и вливаться в медленную череду событий – жизненных и революционных.

"Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает", - цитировала Аграновского наша учительница в школе юного журналиста. И эта фраза неизменно крутилась в голове, когда я читала "Клима Самгина". Писатель ведет диалог с читателем через свой текст, при этом далеко не всегда читатель может вставить свое слово, но так же и в жизни, правда? Горький, я услышала тебя.

Я Горький. Я хотел назвать свою книгу о людях, которые "выдумали себе жизнь", "выдумали себя", "Историей пустой жизни", но решил не палиться. Как вы думаете, почему мне не жалко лет жизни и тысяч страниц текста для отображения пустоты, пустой жизни?.. Ну, угадайте!
Может, вы думаете, я хочу нарисовать образ антигероя, который вскоре станет классическим? Вроде как через условно отрицательного персонажа призываю наполнять жизнь смыслом, а не тратить ее на пустоту?.. Доказываю теорему от противного?.. Но антигерою нужна харизма, может, даже больше, чем герою положительному, нужны поступки, сложность характера, внутреннее противоречие, возможно, ирония или юмор, ну, какие-то колебания наконец. Клим и харизма?.. Даже не думайте. Клим и поступки?.. Не надейтесь. Душевные движения?.. Страшные злодеяния, низкие измены (ну да, мой герой малопривлекательный и делает достаточно подлостей, но таких мелких, бытовых, неярких...)... Вы разве наткнулись на какое-либо действие в книге? Нет, никто не посмеет оскорбить мой текст, назвав его динамичным и увлекательным! Тысяча страниц для обрисовки занудного, серого, безжизненные персонажа... нет, моя цель - совсем не новый Печорин...

Может быть, вы думаете, что это исповедь? Мол, в образе главного героя - сам автор, который раскаивается в пустой, тщетной жизни?.. На это действительно могли бы натолкнуть слишком частые упоминания о том, как Клим ловит чужие фразы, оценивает, как кто что сказал, запоминает и сам пускает в ход чужие мысли (жадное любопытство списанного писателя, который не может родить сам и постоянно подсматривает и подслушивает за другими).
Но исповедь требует искренности, сожаления о содеянном, сострадания к своим "жертвам" или к самому "грешнику" наконец. Клим же исключительно смакует свое эго, он - одно самолюбование и высокомерие. Это произведение могло бы быть покаяльным также, если бы путь одного (условно отрицательного, по крайней мере сложного) персонажа был оттенен, окружен другими светлыми, положительными героями. Так покажите, покажите мне хоть одного привлекательного персонажа вокруг Клима Самгина: они скучные, некрасивые, голословные, безжизненные, похотливые, поскудные, тупые уроды... кхм... увлекся... О чем это я... Короче, на исповедь это не тянет. Герой не вызывает ни капельки сострадания. Антигерой не уравновешен другим персонажем, условно "героем".

Еще версии? Ага! Слышу-слышу: это отражение не личности, а переломной, чрезвычайной эпохи. Это она - герой на фоне антигероя. Что, купились? Уа-ха-ха! Ни близко! Ну сами подумайте, что я, лояльный придворный (списанный) писатель, мог сказать, даже если бы было что сказать, о противоречивой эпохе революции. Только то, что держало бы меня подальше от колючей проволоки. Смятение, суета начала века, серое месиво событий издалека - пожалуйста, но никакой аналитики, никакой объективности, никакой последовательности событий. Ишь, чего захотели... Экскурсия в ГУЛАГ так просто не забывается, и лучше вам не читать моих произведений, если вы знаете о ней, развести личность автора от текста будет невозможно.

Ну, последняя попытка: чью пустоту я хочу описать на тысячах страниц?.. Что ж, тогда сам скажу. Правда, это и так прет из каждого абзаца, но вдруг вы не догадались. Куда вам догадаться, мелкие, жалкие, глупенькие, пустые людишки.

Пустота... - его, и его, и ее, и этих, и тех, и всех, а особенно - твоя, твоя, читатель!

Вот ты родился, твои родители так тебя воспитывали, что ты стал пустым человеком. Твои детские друзья были настолько ниже тебя интеллектуально и духовно, что ты стал пустым человеком. Твоя первая любовница, которую ты не любил, а благодарил за секс конфетами, оказалась корыстной (какая неожиданность!) - она толкнула тебя на путь к внутренней пустоте. Твои следующие любовницы - некрасивые, "смертяшки", чужие содержанки, сами бросаются тебе на шею и увеличивают твою пустоту. Ты рос, учился, общался с людьми - и всё вокруг виновато в твоей пустоте.
Я Горький. Я знаю, что жизнь - это пустота. Это разочарование, это тошнотворная бузюка под ногами, это тошнотворная бузюка слов. Нет идеалов, нет настоящих поступков (кто только придумал такое дурацкое сочетание), нет любви между людьми, вообще нет чувств, нет будущего. Живи, бейся, ешь, спи - всё равно всё - пустота. Я пожилой разочарованный человек, я потерял себя, разочаровался, изменил себе... и не только себе, вокруг меня только тупые, ненастоящие существа. Мне плохо за границей, мне плохо в СССР, но я хочу писать, не важно, что писать не о чем. Я спроецировал свое разочарование на всех и каждого персонажа, я проецирую его на тебя, читатель. Этот мир прожевал меня, переварил и вывел. Осталась пустота. И я щедро поделюсь этой пустотой с тобой, читатель.

Это потребовало от меня большого мастерства: передать жизнь героя (помните, произведение называется "ЖИЗНЬ Клима Самгина") так, чтобы жизни там не было никакой, чтобы сделать занудным любое перемещение, любое событие, любое движение сюжета: от утопания ребенка, ловли несуществующего сома до Ходынки и революций. Можно ошибиться и принять мое многословие за аж такой ​​глубокий интерес к человеку, личности. Но никаких личностных различий персонажи не имеют. Все диалоги одинаковы (неслучайно в последней части редакторы увидели, что персонажи перепутаны), те же слова повторяются самыми разными героями, потому что они не разные, их нет, есть только Я, АВТОР. Все одинаково непривлекательны, все отталкивают. Я - прародитель зомби-литературы: мои персонажи - живые трупы (как возы с Ходынки - из-под запыленного брезента торчат деформированные части тел).

Поделюсь секретом мастерства.
Никакой композиции, герой едет туда, едет сюда, ничего не происходит, Петербург, Москва, провинция - все одинаковое, Германия и Париж - несколько стереотипных фраз (красивые бюргерские домики и город-праздник). Никакого действия. Наброски для мистического детектива (с сектанткой Мариной) не реализованы, удачно размазаны до никчемности - медный бесформенный истукан возвышается в жиже слов. Ну ясно, что изредка и остановленные часы показывают правильное время. Вдруг живым пятном, явно случайным в общем мертвом тексте, высвечиваются картины бунтов, выступление Шаляпина - самый живой момент. Случайные метафоры кажутся фосфоресцентными гнилушками в болоте слов (так шагают без человека "испуганные брюки").
Диалоги? Они не характеризуют персонажей. Это не беседы с изложением мнений, а чаще всего - отдельные несвязные выкрики. Возможность для вставки недодуманных мыслей. Пустословье.
Почти полностью убраны описания - только немного одежды героев и отдельных предметов интерьера.

Оригинальные метафоры? Нет, просто нелюбовь к жизни.
Вот оно - главное! Чтобы создать такой пустой текст, нужно страшно не любить жизнь вообще и своих персонажей в частности. Помните "Мертвые души" Гоголя? Он же, неудачник, так вжился в текст, что после мертвых душ так и не смог написать о душах живых. Но нет, он со мной не сравнится, все-таки ему явно симпатичны его Маниловы и Коробочки, он о них пишет с умилением. Они очень узнаваемы и настолько живые, что сошли со страниц и живут вне текста.
Что такое моя "Жизнь"? Пустословие. Болезненное пережевывание мыслей пожилого человека, вложенных в сознание героя независимо от его возраста. Безличные диалоги, которые ничего не говорят, ничего не декламируют и не называют.

Читайте "Жизнь Клима Самгина". Присоединяйтесь к тлену и пустоте.

Па-беларуску

Тут...

"Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает", - цытавала Аграноўскага наша настаўніца ў школе юнага журналіста. І гэтая фраза нязменна круцілася ў галаве, калі я чытала "Кліма Самгіна". Пісьменнік вядзе дыялог з чытачом праз свой тэкст, пры гэтым далёка не заўсёды чытач мае магчымасць уставіць сваё слова, але гэтак жа і ў жыцці, праўда? Горкі, я пачула цябе.

Я Горкі. Я хацеў назваць сваю кнігу пра людзей, якія "выдумалі сабе жыццё", "выдумалі сябе", "Гісторыяй пустога жыцця", але вырашыў не паліцца. Як вы думаеце, чаму мне не шкада гадоў жыцця і тысячы старонак тэксту для адлюстравання пустаты, пустога жыцця?.. Ну, угадайце!
Можа, вы думаеце, я хачу намаляваць вобраз антыгероя, які неўзабаве стане класічным? Кшталту, праз умоўна адмоўнага персанажа заклікаю напаўняць жыццё сэнсам, а не марнаваць яго на пустату?.. Даказваю тэарэму ад адмоўнага?.. Але антыгерою патрэбная харызма, можа, нават большая, чым герою станоўчаму, патрэбныя ўчынкі, складанасць характару, унутраная супярэчнасць, магчыма, іронія ці гумар, ну, нейкія ваганні ўрэшце. Клім і харызма?.. Нават не думайце. Клім і ўчынкі?.. Не спадзявайцеся. А душэўны рух?.. Страшныя зладзействы, нізкія здрады (ну так, мой герой мала прывабны і робіць дастаткова подласцяў, але такіх дробязных, побытавых, неяскравых...) Вы хіба натрапілі на якое-колечы дзеянне ў кнізе? Не, дынамічным мой тэкст ніхто не назаве! Тысяча старонак для абмалёўкі зануднага, шэрага, безЖЫЦЦЁвага персанажа... не, мая мэта - ані не новы Пячорын...

Можа быць, вы думаеце, што гэта споведзь? Маўляў, у вобразе галоўнага героя - сам аўтар, які раскайваецца ў пустым, марным жыцці?.. На гэта сапраўды маглі б наштурхнуць занадта частыя згадкі пра тое, як Клім ловіць чужыя фразы, ацэньвае, як хто што сказаў, запамінае і сам пускае ў ход чужыя думкі (прагная цікаўнасць спісанага пісьменніка, які не можа нарадзіць сам і ўвесьчасна падглядвае і падслухоўвае за іншымі).
Але ж споведзь вымагае шчырасці, шкадавання аб зробленым, спачування да сваіх "ахвяраў" ці да самога "грэшніка" ўрэшце. Клім жа выключна смакуе сваё эга, ён - адно самалюбаванне і пыха. Гэты твор мог бы быць пакаяльным таксама, калі б шлях аднаго (умоўна адмоўнага, прынамсі складанага) персанажа быў адценены, аколены іншымі светлымі, станоўчымі героямі. Дык пакажыце, пакажыце мне хоць аднаго прывабнага персанажа вакол Кліма Самгіна: яны нудныя, непрыгожыя, пустаслоўныя, безжыццёвыя, пахатлівыя, паскудныя, тупыя ўроды... кхм... захапіўся... Пра што гэта я... Карацей, на споведзь гэта не цягне. Герой не выклікае ні драбноткі спачування. Антыгерой не ўраўнаважаны іншым персанажам, умоўна "героем".

Яшчэ версіі? Ага! Чую злева: гэта адлюстраванне не асобы, а пераломнай, надзвычайнай эпохі. Гэта яна герой на фоне антыгероя. Што, купіліся? Уа-ха-ха! Ні блізка! Ну самі падумайце, што я, лаяльны прыдворны пісьменнік, мог напісаць пра супярэчлівую эпоху рэвалюцыі. Толькі тое, што трымала б мяне падалей ад калючага дроту. Сумяціца, мітусня пачатку стагоддзя, шэрае месіва падзей здалёк - калі ласка, але ніякай аналітыкі, ніякай аб'ектыўнасці, ніякай паслядоўнасці падзей. Бач, чаго захацелі... Экскурсія ў ГУЛАГ так проста не забываецца, і лепш вам не чытаць маіх твораў, калі вы ведаеце пра яе, развесці асобу аўтара ад тэксту будзе немагчыма.

Ну, апошняя спроба: чыю пустату я хачу апісаць на тысячах старонак?.. Што ж, тады сам скажу. Праўда, гэта і так прэ з кожнага абзаца, але раптам вы не здагадаліся. Куды вам здагадацца, дробныя, жалкія, глупенькія людзішкі.

Пустата... - ягоная, і ягоная, і ейная, і гэтых, і тых, і ўсіх, а асабліва - твая, твая, чытач!

Вось ты нарадзіўся, твае бацькі так цябе выхоўвалі, што ты стаў пустым чалавекам. Твае дзіцячыя сябры былі настолькі ніжэйшыя за цябе інтэлектуальна і духоўна, што ты стаў пустым чалавекам. Твая першая каханка, якую ты не кахаў, а якой дзячыў за сэкс цукеркамі, апынулася карыслівай (якая нечаканка!) - яна штурхнула цябе на шлях да ўнутранай пустаты. Твае наступныя каханкі - непрыгожыя, "смярцяшкі", утрыманкі, самі кідаюцца табе на шыю і павялічваюць тваю пустату. Ты рос, вучыўся, стасункаваў з людзьмі - і ўсё вакол вінаватае ў тваёй пустаце.
Я Горкі. Я ведаю, што жыццё - гэта пустата. Гэта расчараванне, гэта ванітная бузюка пад нагамі, гэта ванітная бузюка слоў. Няма ідэалаў, няма сапраўдных учынкаў (хто толькі прыдумаў такое дурацкае спалучэнне), няма любові паміж людзьмі, увогуле няма пачуццяў, няма будучыні. Жыві, біся, еш, спі - усё адно ўсё - пустата. Я пажылы расчараваны чалавек, я згубіўся, расчараваўся, здрадзіў сабе... і не толькі сабе, вакол мяне адно тупыя, несапраўдныя істоты. Мне дрэнна за мяжой, мне дрэнна ў СССР, але я хачу пісаць, не важна, што пісаць няма пра што. Я спраектаваў сваё расчараванне на ўсіх і кожнага персанажа. Гэты свет пражаваў мяне, перастрававаў і вывеў. Засталася пустата. І я шчодра падзялюся гэтай пустатой з табой, чытач.

Гэта вымагала ад мяне вялікага майстэрства: перадаць жыццё героя (помніце, твор называецца "ЖЫЦЦЁ Кліма самгіна") так, каб жыцця там не было ніякага, каб зрабіць занудным любое перамяшчэнне, любую падзею, любы рух сюжэту: ад патанання дзіцяці, лоўлі няіснага сама да Хадынкі і рэвалюцый. Можна памыліцца і прыняць маё шматслоўе за ажно такую глыбокую цікавасць да чалавека, асобы. Але ніякіх асобасных адрозненняў персанажы не маюць. Усе дыялогі аднолькавыя (невыпадкова ў апошняй частцы рэдактары ўбачылі, што персанажы блытаюцца), тыя самыя словы паўтараюць самыя розныя асобы, бо яны не розныя, іх няма, ёсць толькі Я, АЎТАР. Усе аднолькава непрывабныя, усе адштурхоўваюць. Я - прабацька зомбі-літаратуры: мае персанажы - жывыя трупы (як вазы з Хадынкі - з-пад запыленага брызенту тырчаць дэфармаваныя часткі целаў).
Падзялюся сакрэтам майстэрства.
Ніякай кампазіцыі, герой едзе туды, едзе сюды, нічога не адбываецца, Пецярбург, Масква, правінцыя - усё аднолькавае, Германія і Парыж - некалькі стэрэатыпных фраз (прыгожыя бюргерскія домікі і горад-свята). Ніякага дзеяння. Накіды для містычнага дэтэктыву (з Марынай) нерэалізаваныя, удала размазаныя да знікчэмнення - медным бясформавым стодам узвышаюцца ў жыжы слоў. Ну ясна, што рэдку і спынены гадзіннік паказвае слушны час. Раптам жывой плямай, яўна выпадковай у агульным мёртвым тэксце, высвечваюцца карціны бунтаў, выступ Шаляпіна - самы жывы момант. Выпадковыя метафары падаюцца фасфарэсцэнтнымі гнілушкамі ў балоце слоў (так крочаць без чалавека "испуганные брюки").
Дыялогі? Яны не характарызуюць персанажаў. Гэта не гутаркі з выкладам меркаванняў, а часцей за ўсё - асобныя нязвязныя выкрыкі. Магчымасць для ўстаўкі недадуманых сафізмаў. Пустазвонства.
Амаль цалкам прыбраныя апісанні - толькі троху вопраткі герояў і асобных прадметаў інтэр'еру.

Арыгінальныя метафары? Не, проста нелюбоў да жыцця.
Вось яно - галоўнае! Каб стварыць такі нежыццёвы тэкст, трэба страшна не любіць жыццё ўвогуле і сваіх персанажаў у прыватнасці. Помніце "Мёртвыя душы" Гогаля. Ён жа, няўдачнік, так ужыўся ў тэкст, што пасля мёртвых душаў так і не змог напісаць пра душы жывыя. Але ж не, ён са мной не зраўнаецца, усё-ткі яму відавочна сімпатычныя ягоныя Манілавы і Каробачкі, ён пра іх піша з замілаваннем. Яны надта пазнавальныя і настолькі жывыя, што сышлі са старонак і жывуць па-за тэкстам.
Што такое маё "Жыццё"? Пустаслоўе. Хваробнае перажоўванне думак пажылага чалавека, укладзеных у свядомасць героя незалежна ад яго ўзросту. Безасабовыя дыялогамі, якія нічога не сцвярджаюць, нічога не дэкламуюць і не адкрываюць.

Чытайце "Жыццё Кліма Самгіна". Далучайцеся да тлену і пустаты.

Все зависит от угла зрения. Ник Вуйчич писал, что видел счастливых в трущобах Мумбайи и несчастных на Парк Авеню. Люди сами выбирают, как смотреть на вещи и, что важнее, что хотят в них увидеть.

Климу Самгину не повезло. Он родился в интеллигентной и думающей, но не интеллектуальной семье. С самого начала его не учили ни видеть, ни думать, но объясняли, что он должен видеть. Мода тогда была на все народное, простое и с отблеском ума. А как еще, если дядя в ссылке, отец народник, а в доме постоянно разговоры только про народ и о том, что ему все должны?

Почему Клим играет только с сыном дворника? Потому что любит все простое. Почему Клим такой молчаливый и серьезный? Потому что ему нравятся взрослые беседы. Бедный шести-десятилетний Клим Самгин. Если бы мой сын сидел и любил все простое и взрослые разговоры про революцию – я бы отвела его к врачу. Ребенок в этом возрасте должен носиться с ватагой приятелей, играть в казаки-разбойники и дергать девчонок за косички, а не рассуждать о проблемах крестьянской России переходного периода. Его, как котенка к лотку, приучили к мыслям о собственной выдающейся личности, избаловали даровыми похвалами и подсадили на них, как на наркотик. А дальше, он уже умеет воспроизводить это поведение и воспринимает от людей только одну эмоцию – сначала похвалу, потом одобрение, а потом, даже в женщинах, он будет искать обожание на грани истерики. Любовница его после секса не стала благодарить и руки целовать, в прямом смысле целовать, - так давайте зададимся вопросом: «Почему?!» В каком мире мужчина, пусть даже трижды герой сексуального фронта будет ждать от женщины слезного самоотречения после постели?

Вся жизнь Самгина вертится вокруг собственной персоны. Ладно бы это была какая-нибудь поза. Ладно бы он ходил одетый в золото с ног до головы сражал горничных приставаниями. Ладно бы ходил со стопкой книг подмышкой и слезящимися от недосыпа глазами. Ладно бы…но нет. Клим настолько исключителен, что даже не потрудится придумать себе какой-то цельный образ. Стоит присмотреться к нему поближе, и он рассыпается. Все, что в нем есть, это ревнивая зависть к чужим успехам, требование поклонения и дымчатые очки на носу. Он настолько хочет показаться умным, не таким, как все, что боится хотя бы на секундочку высунуть из раковины свою личность, свою настоящую личность. А есть ли там личность? Он уже с детства начал притворяться.

Кто вы, Климы Самгины? Как вы ухитрились проспать все свою жизнь на грани разлома эпох, на самом краю катящейся в ад Империи? Это все равно, что ехать в пропасть на разваливающемся горящем паровозе, и сидя в купе, беспокоиться, что у соседа наволочка в цветочек, а у тебя - без!

Горький мастер и это не обсуждается. Даже неотредактированную, убитую и невычищенную рукопись о Самгине, читаешь влет (насколько это возможно для невычищенной и неотредактированной рукописи) и у него получилось вытянуть то, что получилось бы у очень немногих. Тут нужно и мастерство, и литературное чутье, и ум, и даже, наверное, удача: не смотря на то, что Самгин – пустое место, ноль без палочки, интересующейся происходящими в стране событиями только через призму солнцеликого себя, то время передано так, что мурашки бегают по коже, а страх хватает за горло. Два предложения, три абзаца и Ходынка почти сниться. Ты ее видишь и чувствуешь, ты стоишь там. Это твои ноги бегут прочь, это в твою спину врезается чье-то плечо, это ты падаешь под ноги, закрываешь голову руками, и краешком меркнущего сознания понимаешь, что поздно…затопчут.

Это ты сидишь на собрании либералов или берешь извозчика, и он трогает так, что опрокидываешься на спинку саней и чуть не вываливаешься в сугроб. Это ты сидишь в прокуренной квартире Петербурга и пытаешься вникнуть во все те умные беседы, которые ведут вчерашние школьники и будущие студенты. И ты растворяешься в этих людях, лицах, разговорах, снеге, тревоге, волнениях, мыслях и идеях. Все они – это и есть Россия того времени. Все они тогда – это ты сейчас, читающий Горького. И Клим Самгин, человек без лица, исчезает в этой стране, она погребает его, засыпает событиями и личностями и он растворяется, уходит из читательского фокуса внимания.

Роман без героя. Герой без романа. Ревущие нулевые Российской Империи. Клим Самгин – человек без лица, человек без настоящего, прошлого и будущего. Человек в футляре. Человек без жизни. Он не запоминается, не заинтересовывает, он никто.

«А был ли мальчик? А может, мальчика, то и не было»

Горький вывел его, как тип интеллигента того времени. Только вдумайтесь: целая прослойка людей, завидующие чужим наволочкам в горящем паровозе.

Рецензия в двух частях

Сказ про мышонка

В один прекрасный день в глубинке Российской империи в семье интеллигенции родился мышонок. История этого мышонка крайне важна ведь он призма, сквозь которую мы будем наблюдать всю панораму действий переломного исторического момента. Ведь история эта отчасти о самом мышонке.
Мышонок родился серым и совсем обыкновенным, как тысячи других мышат. Но специальный образ воспитания, особые нравоучения сумели оставить мышонка серым-серым до самого конца. Превратили будущего яркого мышонка в пустоту.
Итак, как убить весь потенциал и взрастить абсолютную безвольную бездарность?

Дальше...

Первым делом нужно выбрать имя. И имя это должно быть не простое, а особое. Живете в России, сына надо назвать Кристиан. Живете в Англии, дочку назовите Серафимой. Мышонка из интеллигенции назвали Климом, простым мужицким именем дабы ближе к народу был и с первых минут рождения выделялся. Вторым делом нужно привить чувство собственной важности, а лучше особенности от всех других. Незаменим и на голову выше. Поставить ребенка на стульчик и заставить декларировать мудрые политические воззрения, о которых он не имеет представления. Или же постоянно приглашать на взрослые собрания, ведь он же гордость семьи. Разумеется, родителям придется постараться и натренировать мышонка говорить все правильно и красиво. Зачем нам детский лепет? Зачем нам самостоятельное мышление? Нам нужен вундеркинд! Звездочка, на которую все будут смотреть и открывать рот в восхищении. И все это приправить одиночеством мышонка. Не стоит его подбивать общаться с ровесниками, ведь они этого не достойны. Да и за поведение ябеды не стоит ругать - какая от этого польза взрослым?.. Лучше уж все знать о детских проказах. И самое главное правило - наблюдать, а не спрашивать.

Именно это будет самой большой маскировкой в будущем.
Росток задан, но нужен дождь из новых правил, чтобы росток посредственности дал плоды. На этом этапе мышонок уже сам может сообразить, что и как делать, ведь корни уже пущены.

Первый шаг - это отношение с другими людьми. Никто не должен быть лучше их. Но иногда случается, что так называемые друзья достигают успехов и радуются. Плохо становится мышонку и начинает он предсказывать самые жуткие варианты будущего этих друзей дабы почувствовать себя выше, как например, при романе Лидии с Макаровым. Да, Клим был влюблен в нее, но она предпочла Макарова. Разумеется, в будущем она будет замужем за ним, а он всего лишь учитель гимназии да к тому же пьяница. Вечно беременная, будто горничная все чистит, да к тому же уродина. Не прекрасная ли картина, чтобы утешить себя? Прямо энергетический вампир. Стоит только более талантливому другу, как например Дронов, упасть и быть замешанным в деле о краже, душа рвется в пляс. Ведь возвысится легче всего, унижая других или видя их несчастье. Мышонок любит тех, кто подпитывает их эго. Все окружающие, которые талантливее, должны быть сведены к нулю.

Почему друзья это терпят? Они попросту не знают этих мыслей и чувств. Ведь он всегда все держит в себе.
Иногда, надо отдать должное, случаются минуты сомнения у мышонка. И желаешь трепетно “очнись, мышонок, сделай из себя хоть что-нибудь стоящее; стань доблестнее, талантливее, праведнее, хватит быть пустышкой”. Тщетно.

Ведь он, наверняка, будет в будущем великим человеком. И эти грандиозные наполеоновские мечтания возносят в высь и позволяют пройти сквозь даже самые обидные слова и поступки окружающих, как например, когда никто его не слушает и не замечает.

Второй шаг - отношения с женщинами. Настоящий Мышонок не может быть один. Однажды у него появятся особые желания и их как-то надо удовлетворить. Онанизм запрещен, так что давай пошлем за прислугой. О которой позаботилась добрая маменька, разумеется, не с проститутками же сынку кувыркаться и азы камасутры познавать? С первым настоящим романом получилось красиво, прям как в Ремарке. Она умирает от туберкулеза. А он, совсем не по-ремароковски, заводит с ней роман только из жалости. И дабы почувствовать себя спасителем. Правда, совсем не по-джентельменски называет ее потом в своих письмах к друзьям “Смертяшкиной”. Стоит ему признаться в любви к Лидии, той которую он “боготворил” с детства, счастье обезумело его… По поводу как красиво он это сделал. Разумеется, женщин надо брать силой, без их согласия, как случилось с Лидией. С будущей женой, Варварой, случилось еще хлеще: возжелал ее сильно, а она танцевала с кем-то другим. Надо отомстить! Почему же не изнасилованием? Ах, она аборт сделала ради меня… Какая жертвенная, надо жениться. А потом надоест. И появится новая любовь, потому что только с ней можно говорить без умолку. А она все слушает и подпитывает мое желание быть особенным. Стоит ей оказаться шпионкой полиции, бедный я, куда она меня втянула. Все равно, есть у нее проблемы или нет, жива или нет, главное - я. Всегда - я. Вот такая философия любви у мышонка. Даже после смерти последней, на этот раз платонической любви, Марины, ни слезинки не было. Только раздражение, от того, что не сумел “взять”.

Третий шаг - выместить злость. У всех случаются вспышки злости. Наш мышонок не исключение. Некоторые вымещают их в творчество или работу, некоторые идут в лес или поле и кричат там вовсю, но у мышонка была другая стратегия: выместить все зло на тех, кто слабее. Конечно, легче полумертвому Диомидову в постели сказать: “Молчи, ты… блаженная вошь!..” Или сказать озлобленно нуждающийся женщине, что просит тебя проводить к дому: “Прочь!”. Что показалось странным - у мышонка не было никаких эмоций , когда смерть была близко. Видя трупы с Ходынки или 9 января, видя как умерла прислуга или даже жена, при смертном одре отца, при суициде друга Лютова - везде апатия. А точнее нет никаких эмоций, чувств. Будто бы робот, который живет только в своей системе фраз.

Смотришь на этого мышонка и становится страшно. Страшно от того, что ведь эти пороки так или иначе выражаются в каждом из нас. Иногда это минутная эмоция, иногда это черта характера. Ну, кто из нас ни разу не предавался зависти друзьям? Кто из нас не “отыгрывался” на людях послабее? Кто не предавался грандиозным мечтам о великом будущем как оправдание плохим результатам сегодня? Может, найдется святой, но не думаю, что таких будет много, ведь рано или поздно человек соскальзывает с “будь хорошим”. Это нормально. Это эмоции. Но мышонок сам по себе страшен. В нем все это возведено в максимум. Эти пороки - постоянная черта. К концу книги (и середине/концу его жизни) все это сглаживается, но остается одно. Скудность, скучность и трагедия человека. Только пустота и ничего больше. Пустота, заполненная тысячами “системами фраз” других людей.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Эта книга необычная, не для каждодневного случая. В нее надо нырять как в холодный бассейн и плыть как можно дольше, чтобы холод прошел. Эта книга как заплыв на долгую дистанцию: вроде бы нравится плавать, но с другой стороны, то воздуха не хватает, то тело устает, то хочется взять и послать все к черту и вынырнуть. Но все-таки не стоит.

Проза Максима Горького создает очаровательный мир. Сколько раз ловила себя на мысли, что чувствую снег или дождь, или вижу российские просторы, то, чего мне так не хватает в Перу. Время от времени появляются смешные или трагичные места. Красные пятна истории, Ходынка и 9 января поразили своим ужасом. Было страшно читать, а еще страшнее представить, что такое случилось. Для человека, который особо не знает истории, я начала понимать, почему царская власть рано или поздно пошла бы под откос. Не по-человечески все это было.

Иногда заставляет задуматься. Все эти кухонные разговоры - а насколько нужны они? Типичная русская черта - думать много, а настолько ли она важна или только усложняет жизнь? Честно говоря, не столько людей внушали уважение. Создавалось впечатление, что многие просто скучали или пытались поразить друг друга, навязать свое мнение. Особенно, как в ситуации Марины с ее сектанством. Богатой вдове нечем было заняться. Вот и придумала себе религию. Но были и те, кто вызывали уважение.

• А - дела-то? Дела-то - как? - ноющим тоном спросил Фроленков.”

  Горький рисует огромное полотно. Все как в жизни: разговоры, мысли, действия. Кажется, будто мы, читатели, следим за каждым шагом в жизни, за каждым шорохом души Клима Самгина. Люди, события, мысли - все, как в жизни, стирается из памяти через какое-то время. Но что-то врезается и не вырезать больше. Обычно то, что и в жизни не пропустить - смерти, первая любовь, трагедии… Счастливых событий у Клима не было.

Горький
Для меня этот писатель - прежде всего мастер по выворачиванию реальности жутью наружу. Ещё в начальной школе я несколько раз перечитывала его "Детство", меня притягивал ужас жизни с привкусом грязноватой человеческой натуры, ни от чего другого я так не цепенела. И замысел романа "Жизнь Клима Самгина": "Все наши «ходынки» хочу изобразить, все гекатомбы, принесенные нами в жертву истории за годы с конца 80-х и до 18-го" - идеально подходит для Горького, тут он на своём месте. На мой взгляд, лучшие, самые впечатляющие эпизоды книги - именно самые страшные. От единичных жертв - утонувшего мальчика, паренька со сломанной шеей, - к десяткам тысяч затоптанных, расстрелянных, повешенных... Горький выворачивает историю, как одежду, показывает кровавую подкладку, а я снова испытываю те самые чувства - сладкий ужас с нотками брезгливости.

Самгин
Клим Иванович - персонаж крайне интересный, и хотя я не очень люблю в разговоре о произведении сосредоточиваться на отдельных персонажах, о Климе можно говорить долго и с удовольствием. Я вижу его своеобразной помесью антигероя с героем-соглядатаем. Как правило, центральный персонаж если и не является положительным со всех сторон, то всё-таки должен вызывать сочувствие, поэтому, берясь за книгу, с ходу начинаешь сопереживать Самгину. Но чем дальше, тем сильнее чувствуешь, что сопереживанию этому не за что зацепиться. Я делала для себя кое-какие заметки по ходу чтения, и в них главный герой быстро превратился из "Клима" в "бл*дь такую", что показательно. Чёрствый, эгоистичный, лишённый даже зачатков эмпатии, упивающийся чужим страданием, потому что уверен, что страдания ставят других людей ниже его, Клима. За весь роман он никого не пожалел и не полюбил, слишком занят был поисками недостатков и уродств в окружающих, чтобы на их фоне чувствовать себя молодцом. Один ли Клим такой на свете? - о, все мы немного Самгины, каждый из нас по-своему Самгин; просто в романе образ доведён до предела и никак не может вызвать симпатии. Итак, в главных ролях - отрицательный персонаж, и тут надо отдать дань мастерству Горького. Он вовсе не выпячивает эту "отрицательность" (ну разве что совсем чуть-чуть), она раскрывается постепенно; писатель честно создаёт личность Самгина, старается встать на его место и взглянуть на мир его глазами, даёт ему слова для оправдания.

Что касается соглядатая - Самгин всё время в гуще событий, его окружают люди, делающие истории, люди самого разного социального положения. Он наблюдает за важными историческими событиями, но сам в них практически не вмешивается. Ему ничего не стоит затесаться в сомнительную толпу и быть вынесенным ею под пули солдат, но это не делает его ближе к людям в толпе или их целям. Его просто несёт по жизни, как щепку по ручью. И в этом он типичный "соглядатай", только очень недобрый и неприятный. Заодно он служит отражением других людей и их мыслей - ничего своего, оригинального, у Самгина нет, он впитывает и повторяет то, что слышал. Любопытно, что и с ролью свидетеля он справляется плохо - помните знаменитое "да был ли мальчик?"? Самгин хотел, но не смог ответить: "Был!", и подобный же эпизод повторяется затем ещё раз, почти дословно. Из наблюдаемых событий он делает выводы, с которыми хочется спорить; он всё время пытается уклониться, свернуть в сторону - стоит оставить его без присмотра, и из любой компании он спешит сбежать. Кажется, он сбежал бы и с собственных похорон, если бы могильщики отвернулись.

Постоянно ищущий, куда свернуть, постоянно бродящий по самому краю предательства - не выгоды ради, а так, от нечего делать, - показателем своего ума считающий умение подмечать в людях плохое, и даже во время признания в любви думающий о том, какое у него в этот момент лицо... Клим Самгин - воистину очень, очень интересный персонаж.

И все-все-все
Больше всего я боялась, что "Жизнь Клима Самгина" окажется казённой агиткой для пролетариев всех стран. Первые страницы как будто подтвердили мой страх, заявив, что "неисчислимо количество страданий, испытанных борцами за свободу творчества культуры". Если бы так продолжалось и дальше, я наверняка бросила бы роман, но дело быстро пошло на поправку, и вскоре чтение превратилось в сплошное удовольствие от яркого, образного языка и метких фразочек, которых я много выписала просто потому, что не могла с ними расстаться. Люди не выходят из собора, а "вырываются из его каменных объятий" - разве не прекрасно? Не констатация факта, а зримый образ, настроение. Слова Варавки "ложились в память, как серебряные пятачки в копилку" - красота! Про одного персонажа сказано, что его глаза похожи на пуговицы, а через несколько строк: "хитро застегивал пуговки глаз своих в красные петли век". Ответственно заявляю: "Жизнь Клима Самгина" по исполнению своему - прекрасная вещь.

Объём тоже оказался не опасным, у меня лично было только две пробуксовки: во второй половине третьего тома, и в последней трети четвёртого наваливалась скука. Казалось, что и герой, и его мысли, и диалоги окружающих его людей утомительно и бессмысленно елозят по кругу, ничего не происходит, только "бла-бла-бла" ни о чём. Через эти места приходилось пробиваться с трудом, но ведь нужно учитывать (особенно по отношению к четвёртому тому), что закончить работу над "Климом Самгиным" автор не успел. Кстати, о незавершённости - судя по отдельным заметкам, приведённым в конце, в недописанной части планировалось очень много Ленина, так что я даже рада, что Горький до него не добрался (прости, прости меня, Горький). А вот смерть Клима Самгина наверняка была бы очень мощным, впечатляющим эпизодом, её бы хотелось видеть... Минутка кровожадности закончена.

По поводу историчности: это тот замечательный случай, когда автор считает, что историю ты знаешь и так, а внутренний мир героя - интеллигента, "революционера поневоле" - куда важнее и интереснее. И то, что Самгин, дурной соглядатай, старается от всех партий держаться в стороне, а в задания, возлагаемые на него друзьями - не вникать, удачно спасает книгу от засорения политической агитацией (мне так кажется). Вообще диалоги о политике на редкость бессодержательны. Но всё-таки "Жизнь Клима Самгина" можно назвать романом историческим, раз уж в нём действуют некоторые реальные люди, и всё происходящее вертится вокруг реальных крупных событий в жизни страны. Забавно, что Горький несколько раз упоминал... самого себя. То кто-то из персонажей смотрит его пьесу, то о нём говорят... Чтобы не показаться нескромным, в основном он себя ругает, это очень мило ^^

В целом было увлекательно, ключевые образы и мысли романа - от детского воспоминания Клима о комнате с изломанными вещами до глобальной идеи "людей, выдумавших себя" - меня долго ещё не отпустят. Не зря Горький так часто повторяет эти мотивы - и захочешь мимо пройти, так не сможешь. О "выдумывании себя" говорит почти половина значимых персонажей - и Настоящий Дед, и сам Клим, и Кутузов, и Безбедов, и Попов, и Тагильский... смешно, что каждый раз Самгин чувствует, что это - в первую очередь о нём, но тут же отгоняет эту мысль.
Внушительный, сильный роман, который я обязательно соберусь перечитать, когда ознакомлюсь с критикой (представляю, сколько её, этой критики, он же идеален для анализа и обсуждений).

Творчество Максима Горького я люблю, но частично. В любимых его романтические повести всем известные со школы "Макар Чудра", "Старуха Изергиль" и "Челкаш", а также "Фома Гордеев", а вот в нелюбимых как раз роман ""Жизнь Клима Самгина", который я безуспешно пыталась когда-то прочесть. И вот благодаря Долгой прогулке мне удалось это сделать.
В целом, можно сказать,что Горький обращается в этом романе к вопросам в общем-то актуальным для его времени: проблема интеллигенции и революции, личности и истории, революции и дальнейшей судьбы России - все это нашло отражение в "Жизни Клима Самгина".
Замысел: изобразить сорок лет жизни России.
В центре романа, естественно, Клим. Чуть ли не ключевой сценой всего романа является сцена, где ребенок только-только появился на свет:

• Верочка, в последнюю минуту я решил назвать его Климом. Клим! Простонародное имя, ни к чему не обязывает. Ты - как, а?

  .

Я считаю, что Преступный Режим правильно сделал, что отравил великого пролетарского писателя Максима Горького - "Жизнь Клима Самгина" наглядно демонстрирует, что Буревестник Русской Революции на старости лет дописался до полной творческой немощи.
Чудовищная нудятина, просто невообразимая. Картонные герои сидят вокруг самовара, пьют водку и ведут бесконечные интеллигентские разговоры о смысле жизни и великой сермяжной правде. Алексей Толстой смог в этих декорациях создать живое повествование, Горький, взявшись за ту же тему, чахоточно закашлялся и надорвался. Взять "Вишневый сад" и "Трех сестер", сложить вместе и умножить на десять, вот ваш "Клим Самгин". Если от либеральных диалогов вас не тошнит, можете использовать в качестве снотворного. А был ли мальчик? Может мальчика-то и не было?

Конечно же, эту книгу нельзя читать за месяц. И даже за два. Иначе смысл в ней будет найти так же сложно, как и смысл жизни в цитате:

Произведение собрало в себе столько всего, что мне кажется за одно прочтение просто невозможно разобраться во всех предложенных автором вопросах и проблемах, проследить все темы: политика, место человека в мире, противостояние разума, веры и чувств, роль классов, ментальность, история - все эти пласты надо переворачивать основательно, по долгу переваривая и обдумывая. Поэтому ни в коем случае нельзя читать ее загнанным во временные рамки - это убивает книгу. А ведь что ни слово - то цитата!

Параллельно с книгой смотрела замечательный многосерийный фильм, снятый Ленфильмом. И удивлялось, насколько представление режиссера о Самгине отличается от моего собственного. Потому что в фильме он представлен крайне целостной и порядочной личностью.

Мне же Самгин показался довольно эгоцентричным и ограниченным, посредственным. Каждый раз, когда читала его оценочные суждения об окружающих (чаще всего носящие крайне критичный характер), меня не покидала мысль, что Самгин любил наделять людей выдуманными пороками, в реальности принадлежащими лишь ему.

Несомненно, нельзя столь категорично ставить это ему в вину, ведь с детства он жил с постоянно звучащими вокруг утверждениям о его уникальности, гениальности, дающими право идти над людьми, как по канату.

Подытожив, скажу, что был он мне крайне ассимпатичен своей бесполезностью, вечной позой (заученной еще в детстве - молчи - и сойдешь за умного), бесцельностью и, конечно, убеждением, что именно он - то солнце, вокруг которого вращается галактика.

Безумно интересно описание интеллигенции, ее жизнь, быта, мыслей, сборищ. И при чтении этих эпизодов, постоянно вертелась в голове такая мысль: их бессмысленность существования, праздность и излишняя склонность к рефлекции в следствие последнего приводят к воспалению ума, выдающего по итогу безумства. И как верно про нее сказано:

А вот Горький открылся для меня! Читать его порой было страшно, порой неприятно, порой интересно, и все потому, что все слишком реально. Не понравилось только огромное количество второстепенных персонажей, изредка вновь появляющихся в жизни главного героя, но уже безвозвратно стертых из памяти огромных количеством описываемых событий, мыслей и теорий. И очень порадовало, что роман не был агитационным, просоветским, однобоким, по крайней мере, я этого не увидела.

_______клим климом вышибают или сеанс психоанализа для русского интеллигента._______

Если бы существовал психоаналитик для книжных персонажей, то Клим Самгин был бы его самым сложным клиентом. Прямо так и вижу. Просторный кабинет в терракотовых тонах, мягкое освещение, напольные вазы с живыми цветами и немолодая дама приятной наружности, в строгом серебристо-сером брючном костюме и в тонких очках, скорее для солидности, чем из-за плохого зрения, что-то пишет в блокноте, затем громко произносит:

• Следующий?

• Там опять...
• Очередной Представитель Русской Интеллигенции? - устало вздыхает психоаналитик,- зови…

  -Итак, Клим, что у вас? - мягко спрашивает наша психоаналитик Зоя Арсеньевна.

• У меня...у меня это...ЖИЗНЬ у меня!!!!! - с надрывом восклицает персонаж.
• Замечательно. Хотите об этом поговорить?