Девки

Историю пишут победители.
Потом победившие победителей вымарывают старую правду и рассказывают детям свою. А потом победившие победителей победителей... И где-то закольцованный змей бесконечности с интересом наблюдает за происходящим, уже начиная скучать и ничему не удивляясь.
Это ещё Оруэлл рассказывал. Не про змея, конечно, но про истину и ложь уж точно.

И последние сто лет уж точно были особенно плодотворными на игру "а было ли...". Ну и современный мир не отстает. До сих пор правда у всех своя. Кто-то любуется на портрет Ленина на стене и вспоминает, как хорошо было в Советах. Кто-то проклинает то время до сих пор и готов бежать подальше, лишь бы не снова туда. А кто-то незаметно возвращается обратно. Но это опять таки другая история.
И правда у всех своя.

Где моя - не знаю. Не было бы коммунизма, не факт, что дед смог бы выбраться дальше родного украинского села, закончить университет, прожить свою жизнь в городе, объездить полмира. Не факт, что второй дед проделал бы похожий путь из Сибири и встретил бабушку, выросшую в военной части на Дальнем Востоке.
И факт, что дороги бы точно не свели моих родителей в одном институте в одном городе.
Так что так или иначе выходит, что, как минимум, за свое появление я благодарна канувшей в лету стране. Хотя обратно не хочу. Вот она - моя правда...

А где правда кочинских девок?
Тоже где-то посередине. Хочется и в красивом сарафане по селу пройтись, всеми хвалимой невестой-лебедушкой и свободы хочется. Простой возможности замуж за любимого пойти, а не за того, кого тятенька с помощью сватьи подберет. А ещё право голоса иметь, возможность уйти от жестокого или нелюбимого мужа.
Надежду хоть на какую-то справедливость. Пьяный подлец девушку напоит, платье изрежет, а от позора потом ей не отмыться, он по-прежнему знатным женихом слывет.
Вроде бы легко попытаться выбраться: через учебу, политические новости.
Но в деревне, где даже мужчина-комсомолец редкая порода - девице даже думать о подобных вольностях не стоит - ворота дегтем измажут, хомут на шею наденут и прогонят по селу. Жизни учат...

Парням попроще. Но тоже свободы мало, в старозаветной деревне. Мальчишка выбрался уже из родной избы, пролил крови немерено на всех возможных войнах, мир увидел, возвращается мужчиной, а дома отец со своей единственно возможной правдой. Привык ремнем да кулаком слово свое подтверждать, если понадобится. А вот к возражениям не привык.
А тут бесовская напасть - собственный выкормыш не только супротив что-то говорит, ещё и руку в ответ на удар поднимает.

И жалко всех. Жителей нового мира меньше, они молодые, сильные, новый мир строят на одной вере и энергии. А стариков, которые дожив до семидесяти вынуждены наблюдать, как в клочья разносят их мир, не пожалеть невозможно. Хотя и в их мире каким-нибудь бедняком без гроша жить не хочется.

Наверное, в советское время финал должен был бы радостно восприниматься - Победа! Только вот кровью и тиной эта победа пахнет. И грустно от нее. Не понять мне, человеку из другой жизни, принцип всеобщего равенства во всем. Вроде бы и благое дело. А вроде и кулак кулаком стал не от того, что на печи валялся и горькую пил. Даже тот же самый Канашев крутится от зари до зари, чтобы каждую копейку сберечь и заработать.

Сложная эта история. И близкая. И пугающая. Меньше ста лет отделяют меня от судьбы Марьи, Паруньки или любой другой девки.
А еще очень вдумчивая книга. Удачливая что ли. Тем что не просто проглотить себя даст, а еще разбередит, покопаться в себе и в истории семьи заставит. И тем, что встретилась. Потому что, посмотрев на обложку, на название, описание - скорей всего не взялась бы за нее.
И упустила бы Историю. От которой оторваться не хотелось лишний раз. Не знаю, какие они - другие книги Кочина, но уже за одну эту свое место в плеяде советских писателей он заслужил.
За то, как он описывает жизнь русской деревни. С сожалением и нежностью. Как судьбу любимого младшего брата, которому не очень везло. Со знанием дела. Чувствуется, что сам писатель родился и вырос именно в одном из таких мест. И с верой в то, что теперь и правда будет лучше. Удивительно светлые ощущения остаются от его слов, несмотря на весь ужас, в них скрытый. И, тут меня никто не переубедит, так можно писать только о том, что ты искренне любишь.
Хорошо и с душой. Спасибо!

Испокон веков тяжело живется девчонкам в маленькой деревеньке: они хотят любить, но вместо этого попадают на «озорничающих» парней, ставящих ту или иную девицу на спор, не прислушивающихся и презирающих их чувства. Для них бабы – именно что бабы да девки, но никак не женщины. Жена для чего нужна? Побольше барахлишка захапать, добыть работницу в дом да иметь ее под боком как подушку для битья, чтобы было на кого чувства свои неудачницкие выплеснуть. Так и живут. Одна надежда у деревенских девок – новый строй. Именно коммунистические веяния захватывают и поднимают на ноги оскорбленную Паруньку, выбившуюся в жизнь из самых низов, сумевшую стряхнуть с себя всю грязь, которой ее облили, и стать достойным борцом за справедливость. Именно они удерживают на ногах несчастную Марью. Да мало ли хороших судеб устроилось благодаря заветам великого Ленина! Девка, понимаете, тоже человек – бить и унижать ее нельзя.

«Конечно! - недоуменно пожмет плечами современный человек. – Тоже мне, невыполнимая установка!»

Так-то оно так, да только жителям тогдашней деревни взять в толк это сложно. Трудно, очень трудно сбросить вековые традиции и усвоить, что женщина человек и права имеет. Самые простые вещи – веское слово, стрижка не та, знание грамоты, в конце концов, - все это вызывает у деревенских жителей страх и ужас, заставляет вопить к небесам о божественном возмездии, в то время как руки тянутся надавать по шее наглым безбожным мерзавкам. Бабе полагается истово креститься и молиться день и ночь да мужа обхаживать, понимаешь, а не коммунизм строить.

Однако время идет, сомнительные элементы принимают все более решительные меры для благосостояния своего, но тем крепче укореняется в головах темных жителей сознание того, что новая власть, быть может, не так и плоха.

Роман советский от корки до корки и неизбежно напоминает феминистическую версию «Поднятой целины» Шолохова. Коллективизация на носу, народ в шоке и протесте, но неутомимые борцы коммунизма готовы твердым шагом идти в новую жизнь и всеми правдами и неправдами вести за собой людей. При этом особый упор делается на несчастную жизнь женского деревенского населения, загнанного, забитого, темного до крайности. И смотрите – коммунизм – верное средство, чтобы вытащить девчонок из вороха их вечных проблем и сделать их людьми, которых нельзя вот так просто походя взять и пнуть.

Отсюда первый минус. Извечная проблема советской литературы: агитация и еще раз агитация. Четкое деление на хорошую сторону и плохую. Очевидное сгущение красок, чтобы эту хорошую, свою сторону показать как следует. Возьмем хотя бы деревню – согласна, может, и имели место случаи оголтелого издевательства над девушками (и тупого религиозного упрямства), но чтобы вот так систематично, над всеми да такими изощренными способами, что фантазии подивишься… Верится с трудом, особенно при учете такой ядерной концентрации в одном месте. Кажется, что у народа там установка такая – какое к черту хозяйство, времени нет, нам над Парунькой надо издеваться.

…И, несмотря на травлю, у жертв несчастных неизменно находятся друзья, и немало, хотя дни назад показывали полный разгром и отречение. Есть в романе пара таких несостыковок. С грамотой тоже вышло странно – вроде как и темное население, и не хочет особо учиться, а в короткие сроки умудряется письмецо прочитать и накатать ответ.

Хочется еще отметить типичное для таких произведений развитие сюжета, чисто по политической линии. Гладь – заговор – преступление – затишье – раскрытие – финальная разборка. Ближе к концу прямо пронизывают до боли знакомые мотивы и моменты. А сам конец, между прочим, какой-то неуклюжий. Будто вообще другим человеком написанный, такое у меня осталось впечатление.

Здраво оценить книгу мне довольно сложно, потому что я вообще-то любитель подобных романов. За душу берет, читается легко. Разве что оды деревенские порой тяжелы для восприятия. Даже настоящий экшн есть – убийства, поджоги, погони!.. В общем, скучно быть не должно. Минусы тоже имеются, но самый весомый из них – пропаганда и дюже оглушительный ор в ухо («БАБЫ ТОЖЕ ЛЮДИ!!1»), но мне, например, это насладиться книгой совсем не помешало.

Человеческая трагедия глазами выходца из народа. Никто не сможет написать крестьянский роман лучше очевидца. Если оставить пропагандистскую составляющую и лозунги аля " Спасибо товарищу Ленину за наше счастливое детство", то мы имеем наглядный исторический обзор становления страны Советов в сельской местности.

А между псалмами " Христос воскресе" и " Не рыдай мене, мати" пропасть, словно люди живут в разных измерениях, в разных столетиях. И оказывается, что homo homini lupus est
Однако перейдем к названию романа.
По сути это произведение глубоко феминистическое, тут отображена революция эмансипации. Несмотря на тот факт, что большей частью затрагивается тема села, в городе у женщин проблем не меньше. Везде они ощущают себя второсортными, всюду терпят от мужчин побои, унижения, принуждение. Начало 20 века, цивилизация, технический прогресс, метро и автомобили. А женщины продолжают терпеть унижение по всей Европе. Разумеется, в России все усугублялось дремучим фанатичным православием( не хочу сказать ничего плохого о религии), где люди уповали на батюшку да Христа- спасителя. Как мы видим из романа, это заканчивалось принуждением к браку по принципу " пришла и пора, и охота жениться". При том момент принуждения касался обоих, брак был экономическим договором между родителями, где залогом были тела их детей. Но в нагрузку давались души, которым муторно было от чувства обреченности и они бунтовали против нелепицы " стерпится- влюбится". Так произошло с парой Иван- да- Марья, где Марья, ощутив революционное веяние не хотела терпеть надругательство над душой и телом, при чем это не единичный страх, где есть надежда на спасение, а пожизненный контракт в пользу одного человека мужского пола. К физическому неприятие прибавляются семейные обязанности, распределенные следующим образом: муж- Царь, особа нежная и неприкосновенным, жена - нечто вроде скотина, которая должна день и ночь приводить в порядок дом и подворье, заниматься приготовлением пищи, таскать воду, кормить скотину двуногую и четвероногую, косить сено, колоть дрова, высадить сто кустов роз и познать самое себя, попутно напевая весёлые песни и подхваливая супруга, благодаря судьбу и Бога за драгоценнейший дар. К счастью героини романа, Бог миловал её от детей от тирана.
Однако в романе упоминаются и иные факты насилия над женщиной лишь по праву того, что женщины не могли дать отпор в силу физической слабости и экономической зависимости, возникающей как последствие реализации репродуктивной повинности до отпущения матки и смерти посреди поля, романтизированной поэтами- мужчинами как уход к Богу на фоне прекрасных картин русской природы. Аборты на шестом месяце в силу не осведомлённости и банального страха, окончивающиеся мучительной смертью, изнасилование в грубой форме и романтизированное, то бишь подкрепление обещаниями и клятвами в вечной любви зависимо от возможностей ( от 15 до мин).
Однако приятно, что просвященные люди, которые почувствовали сердцем несправедливость старых устоев начали совместную борьбу против угнетателей. И женщина получила право голоса в семье, получила право плюнуть в морду и избежать домогательств начальника. Показательно это на примере перевоплощения Паруньки в Парасковью, которую мужики водили по селу позорить и обязывали матерными словами, хотя именно они шли к ней за лаской, давая обещания джина из бутылки. Натерпевшись, неграмотная сельская девушка сумела не только выбраться в город и получить образования, но и ополчится против зла, став надёжной защитой своих подруг по несчастью.
Сейчас не по себе становится, когда читаешь, что мужчина, взявший в жену женщину с ребенком или же признавший чужих детей после супружеской измены, представлял беспрецедентный случай.
Однако приходит с этим понимание, что не все так гладко, что процесс преобразования мира еще продолжается, и он мучителен. Однако в муках рождается новая правда, где нет места патриархальному мышлению, признающему абсолютную власть мужчин и низведение роли женщины до животных функций, то есть убийство личности.
Слава феминизму и здравому смыслу!

Как же сложно выискивать среди литературы соцреализма книги с толковой (ну во всяком случае с не такой откровенно навязчивой) коммунистической пропагандой, чтоб читать и не замечать в каждом слово нудное восхваление нового строя. Вот "Девки" как раз то самое здравое произведение, в котором элементы "крутизны" коммуняков воспринимаются как должное. По крайней мере, мной.
Я вообще интересуюсь подобными книгами, потому что до сих пор не могу определиться с отношением к описываемым происходившим событиям. Вроде бы Революция не есть зло, но Гражданская война, раскулачивание, насильственные действия были страшными и позорными явлениями нашей истории.
Не буду особо здесь распространяться, но на заметку взято, в копилку раздумий закинуто, значит и книга пришлась по уму и сердцу.

Что поставил проблематикой Кочин? Слом старых устоев и внедрение новых веяний. Но когда это разрушение традиций, впитанных поколениями людей, могло произойти легко и безболезненно? Так и здесь.
В небольшую деревню "Немытая Поляна", что в Нижегородской губернии, врывается коммунизм, который обещает светлую жизнь крестьянам. Все теперь будет по-новому: людей грамоте обучат, земля и труд станут общими, кулаков, нагло завладевших богатствами, свергнут, женщина получит права и сможет распоряжаться своей судьбой наравне с мужчиной. Звучит, однако! Хорошо. Но на деле все происходит совсем не так.

Что имеем в основном составе:
•зажиточное семейство Егора Канашева;
•чрезвычайно набожного Вавилу Пудова;
•"просветленного" новой властью Анныча;
•молодые глашатаи советов Федор Лобанов и Санька Лютов;
•щеголеватый Мишка Бобонин, работающий в городе и гнущий понты из-за этого.
И бабский коллектив:
•Марья Бадьина с традиционно незавидной бабской судьбой;
•Парунька Козлова-бобылка, ставшая на новаторские рельсы.
Ну в дополнение жители этой и соседних деревенек, городские кадры.
Жаркая книга, этакие "Мексиканские страсти по-деревенски".

Издавна незавидна девичью судьба на селе. Всю жизнь под началом отца, потом свекра и мужа. Работай, молись, детей рожай, слова поперек вставить не смей. А еще честь блюди, да смотри не оступись, а то позор на всю семью навлечешь. Мужа подбирает отец, о любви и не помышляй, главное, богатство.
Вот так и выдают Марью за Слюнтяя Ваньку Канашева, а она, горемычная, не посмела воли батюшки ослушаться. Искала девица любовь свою, мечтала согреть сердце у Федора, потом у Саньки. Столько горя хлебнула Марюха, что и не передать, накуролесила, что каждый не преминул пальцем тыкнуть.
Не менее тяжела жизнь Паруньки. Вот уж над кем куражились жители не по-детски. Что еще оставалось бедной девушке? Только и искать защиты в таких сладостных лозунгах новой власти! И как травинка после бури расправилась Паруня, потянулась к солнцу да и пробилась. Да каких высот достигла. Кстати сказать, Парунька интересовала меня более всех, очень здравомыслящая она.
Сюда же отнесем и Феклу, тоже затюканную по жизни, тоже попавшую под вредное влияние Бобонина. Надо заметить, что Фекла в итоге поступила очень красиво, вообще та сцена у Мишки потрясающая. Но! Здесь и пахнуло ярым преувеличением. Фекла и Парунька прямо-таки уплыли под освободительными парусами коммунизма. Но сцена ж хороша, чего уж там, прям душа радуется, когда бабы мужика за пояс заткнули.

Все же думаю, что не ради бабской судьбы затеял автор писать книгу, что бы там ни говорилось. Важнее донести идет и идеалы, просветить. Важнее вклинивание молодой крови в правление деревней. Важнее коллективизация, противостояние артелей и лжеартелей. И то как изворачивались богачи, чтоб не делиться заработанным (чаще нагло захапанным).
И вот выступает Егор Канашев, который показан во всей красе, хотя тут-то собака и зарыта. Совсем не кажется Канашев злодеем и хапугой, он трудолюбив, смекалист и умен. И я бы многое списала реально на зависть бедняков, если б Канашев во имя мельницы и обогащения не шел на самые зверские и подлые вещи. Однако ж он тверд, за принципы свои стоит до последнего, не лебезит и не вихляет, это накидывает очко в его пользу в моих глазах.
Другое дело Обертышев, Яшка. Вот эти личности-пресмыкающиеся, приспособленцы, отвратительные гниды, коих и надо бы давить.
Другая значительная тема-религия. Бабы всю жизнь на Бога уповали да и мужики рьяно чтили. А тут собственные дети, воспитанные в благочестии, идут вопреки да еще и с мантрой, что, мол, "опиум для народа". Однако ж вера-то верой, но и среди религиозных случись что не гнушались помощью знахарок. Отличный случай с Наташкой. К кому она пошла да с материного благословения? К Полумарфе-кулугурке, вероотступнице.
А уж что вытворяли красные, это вообще не укладывалось в голове у жителей. Все, абсолютно все было не богоугодным. И это-то и пугало и отталкивало от новых правил и систем в первую очередь.

Весьма любопытен Анныч, человек смелый и верный своим взглядам. То, как он видел жизнь на деревне заслуживает уважения. Он четко представлял, как все должно быть, как нужно идти к этому, что делать. Но одному не под силу, он умело боролся с засильем богатеев, он практически читал в душах людей, ему верили, за ним шли. Тогда как Санька плескался на мелкашке: вроде бы всей душой желал новой жизни, но не мог отторгнуть и старые привычки, обидел Марью, шкодил у Феклы. Разве ж это по-партийному? Благо что взялся за ум.

Конечно, не без изъянов произведение, слишком много событий на такую маленькую деревушку: пара убийств, пожар, смертушка, бегства, расправы все. Естественно достаточно много собраний и встреч, где толкают речи со всем этим марксизмом-ленинизмом. Но настолько органично все это вписывается в жизнь, что глаз не колет. Зато сколько ж тут нашего родного! Колоритный, пестрый язык, наполненный пословицами и поговорками, приметами и поверьями; это наши пейзажи: леса, поля, болота; это наши люди: сильные, упрямые, сердечные. Это подробнейшее описание быта и жизненных ритуалов (как, например, Марюхина свадьба), это показ жизни и в городе (мытарства Паруньки по городу, ее работа в гостинице у Обжорина), это вскрытие различных хитростей, которыми пользовались нечистые на руку люди (покровительство Обертышева за взятки, подлоги документов, ну и куча махинаций Мишки Бобонина). И куда ж без народных шуток, песен, стихов, народной медицины, от которой приходишь в ужас!

Всего этого мне более чем хватило, чтоб перекрыть политическую составляющую, плюс настолько интересна судьба девушек и женщин, что за поднятие этой темы я многое готова простить авторам. Мне было не скучно, мне было страшно и жутко местами, мне было больно. И если произведение заставляет меня переживать за героев, я не могу не оценить этого.

"К сожалению, это оказалась волына. Волына вроде бы похожа на устареллу или новеллу, только длинная и скучная"
(М. Успенский, "Там, где нас нет")

Среди проблем, которым я не хочу уделять своё внимание, проблема коллективизации в советской деревне времён нэпа занимает почётное место. Трудно найти что-либо, интересующее меня ещё меньше, чем борьба с кулаками и организация артелей назло классовым врагам. Собственно, из всех литературных направлений соцреализм кажется мне самым скучным и уродливым, за некоторыми счастливыми исключениями, когда за дело берётся настоящий талант. Такова моя личная, субъективная позиция, и роман товарища Кочина «Девки» в целом совершенно её оправдывает: скука, предсказуемость, совершенно шаблонные партийные деятели и активисты, характеры которых можно описать, не открывая книгу, потому что в подобных романах они всегда одинаковы и говорят одни и те же слова, плюс краткий (на пол-книги максимум!) курс революционной истории, над которым хочется повеситься с тоски, а также самая вкусная изюминка – неповторимые любовные линии. Ну, это когда диалоги влюблённой парочки вертятся вокруг того, кто из них лучше понимает марксизм-ленинизм, да какие задачи ещё стоят перед партией, а в конце кто-нибудь резюмирует: «Ох, и заживём мы с тобой!». Больше всего Кочин напоминает мне писателя по фамилии Громов – кто читал «Библиотекаря» Елизарова, тот поймёт.

Несмотря на всё это, даже мне, воротящей нос от подобных произведений, роман «Девки» не показался всё-таки совершенно безнадёжным. Отстраняясь от личных впечатлений и пытаясь оценивать более-менее объективно, могу его даже похвалить сразу по нескольким пунктам:
1. Язык повествования.
В сущности, соцреализм именно такой стиль и предписывает: использование народной речи, местных диалектовых словечек и всяческих пословиц. Авторский язык от речи персонажей не так уж и отличается, разве что более связный, но сразу чувствуется, что родом писатель из той же самой деревни. Фразы простые и короткие, зато пояснений в конце романа – несколько страниц, все эти «переярки», «кривулины» и «чарусы», которые, надо полагать, были хорошо знакомы целевой аудитории, но современного человека могут и в тупик поставить. Так вот, обычно мне не нравится подобный стиль, но у Кочина выходит так сочно и ярко, что уже одно это не даёт назвать его бездарностью и заставляет к роману присмотреться.
2. Чувство юмора.
Кочина выгодно отличает добродушная ирония, с которой он пишет и о своих родных местах, и о персонажах своей книги. Над тем, как крестьяне из Немытой Поляны стараются обмозговать марксистские идеи, нельзя не улыбнуться. Юмор, возможно, немножко топорный, но некоторые пассажи я даже выписала себе на память, например, чудо-рассуждения одного из героев о Пушкине:

Герои очень мило и с большим апломбом говорят ерунду, тянутся к культуре, попутно осваивая буквари, и вся эта мешанина из новых идей, краем уха где-то услышанных, и старых представлений выглядит забавно и трогательно. В предисловии автор, обращаясь к читателю, иронично и совершенно беззлобно отзывается о крестьянах, пока ещё закоснелых в своей темноте, суевериях и обычаях, и явно очень любит своих персонажей, которые хоть и глупости городят, но всё-таки движутся вперёд, а не топчутся на одном месте. Конечно, удержаться от героического пафоса Кочину не удаётся, но спасибо и на том, что он применяет его только в самых унылых и скучных местах, которые хуже всё равно не сделать, а повседневную жизнь предпочитает описывать с юмором или искренним сочувствием, просто и без лозунгов.
Да что там говорить, если Кочин даже над соцреализмом поиронизировать успел:

3. Жуткая реалистичность.
Описание крестьянского быта российской глубинки прошлого века (и предыдущих веков) - для меня это ужасы почище Стивена Кинга. Я не люблю об этом читать, потому что это действительно дико и страшно, особенно когда речь заходит о жизни женщин. Нарисованную Кочиным картину ещё можно назвать мягкой, многую жуть он упоминает лишь мельком, как нечто совершенно обыденное, но легче от этого не становится. Дают ли больному внутрь толчёное стекло, насилуют ли девушек или рассуждают о том, что "вдова - человек мирской, кто её в тёмном углу зажал, тот ей и хозяин" - я тихонько сжимаюсь от ужаса и мысленно прошу Кочина быть чуть менее убедительным. Но увы, веришь ему, веришь во всю эту жуть, не зря он, видимо, ученик Горького, чьё "Детство" мне только что в кошмарах не снилось. Так что убедительность быта - третье достоинство книги.
4. Тесно связанная с ужасом "женская тема".
Тут, в общем, и название, и аннотация говорят сами за себя. Не скажу, что Кочину так уж ярко удалось показать переход деревенской девки от бесправной скотины к осознанию себя человеком, как раз с развитием персонажей у него что-то не клеится, но общая картина тяжёлого положения женщины вышла неплохо. Чего стоит одно только тошнотворное описание смотрин, когда сватьи оценивают невесту по всем статьям, будто лошадь выбирают; следом идущая свадьба и того хуже... Ну а мне приятно читать что-то такое, почти феминистическое, что уж тут.

5. Некоторые эпизоды неожиданно хороши.
В целом роман меня совершенно не тронул, если приступы ужаса в расчёт не брать. Никому не сочувствовала, ни в кого не поверила, за рабочие артели душой не болела, господи, как за них вообще можно болеть душой, ещё бы предложили попереживать, выполнит завод план или не выполнит. Персонажи все безликие какие-то, психологизм ущербный, скучно. Но несколько страниц всё-таки удались по-настоящему, без оговорок, это страницы Мастера. На мой взгляд, смерть Наташки - лучший эпизод романа (и это не спойлер, ибо Наташка - персонаж эпизодический и быстро забывающийся). Коротко, без размазывания соплей, а как живо передаёт все чувства человека, присматривающего за умирающим - и жалость к нему, и животный страх, и желание, чтобы всё это скорее прекратилось, и злость на себя за такие желания... и последние слова умирающей - потрясающая находка, они совсем простые и вместе с тем врезаются в память. Жалоба, протест, страх...

Отдельно, может, и не так хорошо смотрится, но как завершение эпизода - это нечто.
6. Маленькие находки для тех, кому хочется позлословить.
Для меня, например. Вот беседуют два партийца, и один другому говорит, мол, как же так, мы врагов били, белых били, а теперь вот в родном селе порядок не можем навести, не можем всех сколотить в артель, а кулака этого, Канашева - застрелить к чертовой матери. Как же, мол, так? И дальше начинаются умные речи о том, что обычай - он хуже зримого врага, его искоренить труднее, и зла от него больше... А ты сидишь и думаешь: ой, как жалко, что несогласных нельзя просто расстрелять и всё, обычно-то ведь так и делали, да, ребята?.. И немало ещё можно найти таких мест, где автор имел в виду одно, а я почему-то вижу совсем другое. Ну или задумываюсь, как же строят новый мир эти ребята, у которых такая каша в голове, что сам писатель над ней посмеивается?
7. Кстати, о кулаке.
Вот тут совсем неожиданно: автор попытался сделать образ деревенского кулака не совсем однозначным. Небывалое дело. Канашев вроде бы и сволочь, и преступник, и домашний тиран, всё как положено, но в финале романа находится кое-кто и похуже, а сам себя он сравнивает с противостоящими ему партийцами, говоря, что и у них, и у него есть твёрдая позиция, вера в своё дело, за которое не страшно и голову сложить. В самом конце книги автор вкладывает важные слова именно в уста Канашева, на краткое время тот становится героем-резонёром. По-моему, ход оригинальный, особенно на фоне общей шаблонности романа.

А больше мне нечего похвалить. Не самый плохой представитель нелюбимого мной направления, честно признаю его достоинства, но недостатки в моих глазах перевешивают, не понравилось мне. Горячие прения на революционные темы одних дураков с другими дураками читать скучно до одури, тема и идея - вовсе мимо, прыжки от убедительных бытовых зарисовок к безжизненным картонным партийцам быстро надоедают. Кое-где логика даёт откровенные сбои. Не ужасно, не хорошо. Серо.

В том краю, где жёлтая крапива
И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
Избы деревень.
Там в полях, за синей гущей лога,
В зелени озер,
Пролегла песчаная дорога
До сибирских гор.
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
Нипочем ей страх.
И идут по той дороге бабы,
Бабы в кандалах.

Мне захотелось начать с немного перефразированных строк Сергея Есенина. Быть может потому, что он известен как крестьянский поэт. А вот Николай Кочин после первого прочитанного мною его романа «Девки» открылся для меня как крестьянский писатель. Признаться честно, я никогда не слышала о нём, и наше знакомство оказалось неожиданно приятным.

История, рассказанная Кочиным, происходит в деревенской глубинке Нижегородской губернии. И так как я сама родом с Поволжья, то на протяжении всей книги чувствовала невероятную близость его героев, они казались мне даже какими-то родными, я словно перенеслась в детство и слушала рассказы прабабушки о её жизни и о её молодости, пришедшейся на нелёгкий период становления советской власти.
Можно долго спорить об актуальности советской литературы, но я никогда не перестану любить её, ведь это наша история. Это прошлое, которое было, и благодаря которому мы те, кто мы есть сейчас.

Роман Кочина «Девки», на мой взгляд, можно назвать историческим документом, своего рода хроникой крестьянской жизни в переходный для неё период. Однако, в отличие от присущей историческим справкам сухости в пользу изложения фактов, здесь налицо красивейший по своей художественности текст. И прежде всего это красота языка. Он настолько красочный, настолько живой, наполненный народной мудростью и устаревшими сейчас сельскими словечками, что буквально с первых строк поневоле погружаешься в атмосферу деревни:

Ярко и колоритно выписаны у автора деревенский быт, сельские обычаи. Оттого и ярче представляется основной конфликт романа – противостояние старого, доживающего свой век уклада крестьянской жизни и нового социалистического устройства. Противостояние это делит людей, веками живших на одной территории, на два лагеря, и нередко оказывается, что брат оказывается против брата, а дети против родителей.
В стане тех, кто ратует за сохранение традиций, всё больше старики, которым, конечно, хочется лишь спокойно дожить остаток лет своих. Они оказываются не готовы к переменам, да и отказаться от религии, чего требует новый режим, мало кому из них по силам. По другую сторону оказывается в основном молодёжь, понимающая, что наступает новая жизнь, и им в ней жить, потому надо бороться за неё и стремиться к развитию.

Через описание традиционных для деревни обычаев автор говорит нам насколько закоснело мышление у крестьянина. Очень хорошо это показано на примере замужества Марьи Бадьиной – как выбирали ей жениха, как проходило сватовство, как насильно поженили двух нелюбящих друг друга людей и тем разрушили их судьбы. Сколько горя и унижений Марье пришлось вынести по вине застарелого, негибкого общественного устройства в деревне, где девушка не может ослушаться ни мужа, ни родителей, ведь это позор для семьи и для неё залог несчастного одинокого будущего.
Домостроевщина – как нельзя лучше характеризует всю эту ситуацию молодой партиец Федор Лобанов, и, действительно, мужик и традиция здесь царь и бог. А девушка – бесправное существо, обязанное подчиняться их воле.
Предрассудки настолько сильны, что берут верх над любовью к дочери, и отец, несмотря на то, что видит всю тяжесть её нахождения в мужней семье, готов скорее отречься от неё, нежели опозориться на всю деревню. Унизительна сцена, когда он ведёт её обратно к мужу, умоляя простить лишь за то, что она не вытерпела жестокого обращения с собой:

И Марья слушается, не находит в себе силы бороться, даже несмотря на предложение любимого ею Фёдора стать мужем и заступником. Такую власть имеет традиция.

Сама по себе женская судьба стала в деревне традицией. Её иначе как бабья доля и не называют. Понятно, что счастливую судьбу таким словом не назовут, и сами женщины ничего хорошего не ждут от неё:

Если уж у Марьи, девушки из ладной по сельским меркам семьи, в которой есть отец и мать, жизнь не складывается, то чего ждать бобылкам – одиноким девушкам, без матери и отца, без мужа, за которых заступиться-то некому. Такова главная героиня – Парасковья Козлова, попросту Парунька. Один раз ошиблась – дурная слава о ней по всему селу, и нет уж ей теперь здесь жизни. Она понимает, что и раньше надежды на счастье мало было, а теперь и совсем нет.
Сколько таких девушек видели единственный выход – в омут с обрыва. Но Парунька оказывается с характером, оказывается не готовой загубить свою жизнь ради устаревших крестьянских понятий. Парунька – первая девушка в деревне, решившаяся на открытый конфликт с обществом. Через великие трудности, через унижения односельчан, через насмешки проходит она, но своего добивается – уезжает в город и в итоге становится председателем месткома. Можно назвать это феминизмом по-русски. Но, вспоминая многочисленные Парунькины злоключения, мне не хочется так говорить - некая ирония слышится в этом выражении, а ведь для Паруньки это был единственный способ просто выжить.

Парунька Козлова в книге представляет собой образ сильной женщины, способной противостоять обстоятельствам и бороться за свою жизнь. Есть в романе и сильные мужские личности, такие как Фёдор Лобанов и Анныч. И если женщин, за редким исключением, можно подавить общественным мнением, то сильных мужчин, борющихся за новую идею, ждёт физическая расправа.
Хотя убили Фёдора, убили Анныча, но их дело продолжает жить и никуда от этого не деться, сколько не убивай. Очень красиво показывает эту идею автор с помощью метафоры, когда Санька Лютов наблюдает как рубят старое дерево в лесу и оно, такое сильное, веками стоявшее, постепенно наклоняется и падает. Также будет и в жизни – несмотря на сопротивление старого режима, его свержение и приход нового неизбежны.

Сейчас, когда мы знаем дальнейшую историю советской власти, разговоры героев романа о социализме, коммунизме и классовых врагах выглядят устаревшими. Но надо отдать должное автору – показанный им кулак, хоть и предстаёт в образе жесткого, беспощадного врага, однако, вызывает уважение личностными качествами. Он стоит за свою идею не хуже молодых комсомольцев и выглядит в этой своей убежденности намного лучше, чем власть имущий Обертышев – взяточник, думающий не о стране, а только о собственной шкуре. И это ещё вопрос, кто больший враг для России – хозяйственный, не желающий делить нажитое Егор Канашев, или продажный трус Обёртышев.

Мне бы не хотелось глубоко задумываться над политическим подтекстом книги, да я и не смогу этого сделать в силу того, что не обладаю достаточной базой знаний. Для меня гораздо важнее то, что автор своим произведением смог заставить меня чувствовать и жить вместе с его героями. А вот того, что они все живые, никак нельзя отрицать. Как и того, что в каждом из них, как и в каждом слове ощущается вложенная автором душа. Душа, бесконечно любящая свой народ и свою родину. Душа, переживающая за судьбу страны. И нельзя выразить эту любовь лучше, чем сделал сам Николай Кочин в последних словах романа:

Страна родная! Первый воздух, которым мы начинаем дышать, воздух нив твоих, лесов твоих, рек твоих. Жизнь без тебя, что луг без зелени, долина без куста, лес без тени, птица без перьев, небо без света. Любовь к тебе, Россия, не знает ступеней: кто не все для тебя делает, тот не делает ничего, кто тебе не все отдает, тот во всем тебе отказывает. (с)

Но не всегда все было так просто и хорошо. Про непростой период жизни крестьян и кулаков и поведал нам Николай Кочин, про отношение к девкам, про порядки и прочий строй жизни. Да, книга в чем-то интересная, в чем-то познавательная, а такая...советская, да! Будто читаешь, а перед глазами мелькают картинки тех далеких сериалов - где все такие правильные, все за "чистоту", но с грешками, где все рдеют за идеи и правое дело! Это одна часть романа, а в другой - показывается жизнь деревни, простой глубинки.

Этой глубинкой является Немытая Поляна, в жизнь которой врываются новые взгляды и новые уклады - коллективизация. Но не только политической борьбе посвящена книга. В ней большее место отведено борьбе человека с собой и обществом. Так вот туго приходится героине Паруньке. Отдалась бабенка как-то раз городскому хахалю Бобонину и заслужила "веселую" славу на деревне, не давали ей житья, оскорбляли, шпыняли, вытравливали. Добрый народ, что сказать. Но тогда - это было крайним позором, потерять "ценность" свою до свадьбы. И как ни крути, а житья девке в деревне никакого. И находит она свой островок счастья в комсомоле, начинает учиться и мечтать - переехать в город, к новым людям, к новой жизни.

Баба, конечно, Агонь! И не феминистка, нет! Просто не понимает она устоев, и как выходить замуж за того, кого родители приведут, если другого любишь. А такой малохольной на поверку оказалась ее подружка Марья. Не смогла преодолеть себя и пройти супротив батьки и мамки, и оказалась в омуте. Гадком омуте семейства Канашевых. А они, на минуточку, чуть ли не самые видные на деревне, "зажиточные", а батю Егора Лукича все уважают, или больше побаиваются. И изломала Марья судьбу и себе и возлюбленному своему, и семье своей. Может сейчас это покажется чем-то смешным, далеким...древностью. Но ведь жили люди так поколениями...Как? Вопрос, конечно, другой. Побои терпели? Да! Пьяные выходки? Да! Но и думали люди о другом. Не о цацках, телефонах и прочих шмотье-бредье, думали как бы себя прокормить, как бы урожай собрать, да чтобы скотина не подохла. Так что все побои и прочие нерадости забывались, трудиться надо было, не до глупостей, тупеньких цитат и репостов было дело.

Так что же Немытовка наша? Пришла в деревню новая фармация в лице Анныча, выходца "бедняковского", мечтающего о чем-то большем и для себя и для людей вокруг. И тут начинается борьба, создание артелей, продвижение в массы новой идеологии, привлечение новых членов, да и просто, некая "эпоха просвещения" для сельчан. Но помимо борьбы между классами идет борьба и в семействах - дочь идет против отца, слегка чудит и поджигает пару домов, поскольку не может больше терпеть унижений. Начинаются буйства, убийства, некие "захваты" территорий и раздел горожан, по-другому и назвать не могу. Сопротивляется кулак, а кто ж захочет от нажитого в пользу "бездарной деревенщины" избавляться? Кто захочет угодья да урожаи кому-то отдавать? Плетутся интриги, разбиваются мечты и судьбы.

Но не у всех. Парунька наша, в порыве ярости подружки Марьи и поджогов домов, сбегает. Далеко. туда, где видит она свет надежды. В город. Девка не сгибается од ударами, проходит все ступеньки, взбирается все выше, становится председателем месткома, примером, ориентиром для многих, надеждой.

А в это время страсти в деревне так и не утихли. Все заговоры разворачиваются, начинаются активные , скорее противодействия, чем действия, старой системы. Да ведь не понимают они, что убьешь одного, придут три, кхм, точнее 25 000. И как бы они не пытались, не выигрывали какие-то отдельные битвы, раскулачивание накрывает с головой. Кто-то трусит и принимает новое, лишь бы его не трогали, кто-то просто бежит, лишь бы не одолели его, что тоже трусосоть. Ну а кто-то пройдет с высоко поднятой головой среди деревенских, и кажется ни о чем не жалея, не сожалея о погибших "судьбах". Он не принимает, его не заставляют, просто он видит разрушение своей жизни. Это печально, но не жалости нет.

Ах да, наша девка Парунька и проворачивает это разрушение. Это она возвращается, статная и идейная в деревню, это она "открывает глаза", разоблачает "логово кулаков". И как же, при виде ее новой и ее положения, меняется мнение деревенских - все сразу в невесты ее видные записывают, охают да ахают. Да только, как мне кажется, не нужно это Паше совершенно, не для одобрения толпы она делала, а во благо жизни деревенской.

Роман неплох, кто-то скажет "очень хорош", кто-то скажет "ну как-то так". Он оказался таким спокойным для меня и поэтому наверное нейтральным. Героям я сильно не сопереживала, в омут политический страстей и борьбы не втянулась, да и не на это автор рассчитывал. Просто прочитала про период жизни нашего народа, период сложный и переломный, ознакомилась, намотала на ус и пошла дальше к новым вехам.

Вот она губы свои опаленные
Жадно подносит к краям…
Вкусны ли, милая, слезы соленые
С кислым кваском пополам?..

Николай Некрасов

Тезка Николая Кочина приходит на ум первым, когда подумаешь о том, кто из отечественных авторов остро и проникновенно поставил женский вопрос. Николай Некрасов, конечно, только сострадал, жалел, не предлагая выхода. Николай Кочин свой самый первый роман пишет о женском вопросе, свой самый первый роман он даже озаглавливает – «Девки»… И опирается на свой собственный опыт - крестьянина, члена комбеда, селькора и учителя.

(А, нет, вру. Вспомнила еще Чернышевского и его «Что делать?», где Вера Павловна была барышня более чем дельная. Но Вера Павловна происходила не из одних слоев с Прасковьей – главной героиней Кочина, Вера Павловна к передовым идеям доступ имела, тогда как Прасковья наша должна была этих идей в своей глухомани дождаться и смелость к их применению иметь недюжинную. Поправьте меня, если есть еще кто-то, я вспомню или с удовольствием прочту.)

…Как говорили в одном моем любимом сериале: «Кто-то за мной присматривает…» Я тоже так подумала, когда в новом туре «Долгой прогулки» нам предложили такой роман. Отечественный. О первых десятилетиях советской власти. Когда ленинские заветы еще пахли типографской краской. Когда Кочин еще был на передовой и не был репрессирован (в 1943 г. за антисоветскую агитацию, реабилитирован впоследствии). Женский вопрос во главе угла! Нельзя обязать товарища Риту читать что-либо более желанное. (Хотя, надо признать, к середине романа внимание автора уже не столь плотно на нем сосредоточено, почти все внимание становится отдано классовому противостоянию).

Будь у меня побольше времени, я точно бы не затянула (привет моей все понимающей компании по «Прогулке»!). Потому что меня очаровали с порога поэтичность повествования – как в лирических отступлениях о природе, так и в чудном говоре обитателей деревни, ставшей ареной классовых и гендерных разборок. В сыне крестьянина дремал большой писательский талант. Текст изобилует просторечными и устаревшими словами и пояснениями к ним, которые не могут не вызвать интереса у человека, влюбленного в русский язык, увлеченного им трепетно, как музыкой. И, честное слово, сюжет Кочина может быть предсказуем только лишь в том, что кулаков победят, что бывшие крестьяне-невежды выдвинутся, а вот какими путями, через какие – до смерти – жертвы – догадаться сложно: столько случилось поворотов на ухабистой дороге этой, каких не ожидала.

Я болела за Паруньку и ее товарок страстно и зло. Ведь если русский мужик был угнетен помещиком и государством и мучим нуждой и тяжелой работой, то русская баба была угнетена и мучима в придачу ко всему этому и самим мужиком. Невежественные и запуганные, женщины терпят побои, оскорбления, одни несут ответственность за нарождающихся вне брака детей. Замуж девок выдают насильно, не слушая их волеизъявления, смотря больше на крепость девки как работницы да на состав приданого, будто тягловую лошадь отдают с упряжью поновее да побогаче. С приходом большевиков у женщин появляется надежда научиться грамоте, избавиться от ига мужей-обидчиков, найти защиту и обрести достоинство, что демонстрирует автор «Девок» на примере Прасковьи ярче всего, на примере других – помаленьку. Не мог не зацепить меня и сквозной образ Шарипы, провоевавшей с мужем всю Гражданскую.

Вместе с тем, разве так уж однозначны образы классового врага? Положим, Бобонин, Яшка и вроде них – персонажи не сильно глубокие, но чего стоит Канашев? Сколько отводит ему места Кочин, сколько дум и сомнений, сколько даже страданий закоренелого и коварного кулака на страницах книги! И у него своя правда, своя преданность идее, что особенно отчетливо выявляется в ключевом диалоге с прихвостнем Обертышевым. Сталкиваются идеи, идет брат на брата – Егор Канашев – законнорожденный и зажиточный – на Анныча – бастарда и коммуниста, взрастившего в себе идею коммунизма через пот тяжелого труда, через нищету и лишения. В общем, я считаю, в своем роде «Девки» - роман более чем примечательный.

Мои родные (кроме деда по отцу, невесть откуда взявшегося в наших местах, кажется, из Краснодарского края) все были подмосквичи, но деревенские. Жилье во временном городском бараке, а затем и в новой городской квартире они получили, благодаря своему труду. У бабушки до самой смерти хранились бережно трудовые награды. Так что «русская долюшка женская» в подаче Кочина меня тронула необычайно. Надо будет присмотреться к автору, поискать в библиотеке. Должен быть в каком-нибудь почти списанном фонде.

Спасибо организаторам «Долгой прогулки» за подбор книги.
Спасибо, автор.

Долгая прогулка 2015, август.

Что я ожидала от чтения книги? В первую очередь, классическую коммунистическую пропаганду в наилучших её проявлениях, с постоянными лозунгами типа "За Ленина!!", "За Родину!!", "Долой буржуев!!!". Думала, что взяла в руки очередное бездарное патриотическое чтиво никому не известного автора, который в своё время старался выслужиться перед партией. А что получила взамен, то стало для меня совсем неожиданным...

Да, в этой книге тоже хватает советской пропаганды, но она ненавязчива и абсолютно гармонична. Ведь описываемое время событий без неё не обойдётся ну никак. И то, что книга меня затянет с головой, стало абсолютной неожиданностью. Ведь это прежде всего страничка из нашей с Вами общей истории, которая писалася столетие назад. И автор даёт возможность даёт возможность нам, потомкам, заглянуть в начало советской эпохи, кончину которой многие из нас ещё застали и отголоски которой мы слышим и по сей день.

События в "Девках" берут свою начало на таком себе распутье эпох: царский режим повален, но коммунистическая власть только-только подымается на ноги. Почему коммунисты сумели так крепко ухватиться за власть? Почему стало возможно такое явление как революция?

А Вы возьмите книгу "Девки", да почитайте. Не просто зарисовки очередного автора, который где-то что-то услышал, где-то что-то прочитал. А именно рассказ очевидца, который родился и вырос в тех условиях и в то время, о которых писал. И видел перед собой вот таких же Парунек и Машек, бесправных баб, которые нужны только для ведения хозяйства да для продолжения рода. Или для забав мужицких, которым дай только возможность бабе подол задрать. И нищета, видать, была в семье автора, и голод, и на хозяина батрачили за копейки. Не стало помещиков, на их смену кулаки пришли. Для бедняка практически в жизни-то ничего не поменялось. А иначе откуда столько подробностей бытовых? И перемен хотелось до зубовного скрежета и боязно было что-то менять. Ведь привыкли к жизни такой. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. И шла за революционным гласом в основном-то нищета, голь оборванная, которой и терять нечего. Да молодёжь горячая, верящая в светлое будущее, не разочаровавшаяся в этой жизни. Автор и себя наверное видел в некоторых своих героях, молодых комсомольцах, с верой и надеждой в сердцах. И стоит особо отметить, то что автор был правдив. Старался по крайней мере, насколько позволяла цензура. Ведь писал не только о победах социализма, но и о провалах и ошибках. Не было так, что мол "пришли бравые строители светлого будущего в деревню, водрузили Красное знамя, прокричали лозунги бравые" и всё, навстречу счастливые толпы, плачут, ноги от радости целуют вызволителям родимым.

Нет, хренушки. Не бежали встречать с распростёртыми объятьями, не встречали с хлебом-солью. А ещё и яростно сопротивлялись переменам, с оружием боролись против "красной заразы", на белых молились, да на возвращение царя-батюшки уповали. Трудно новой волне большевистской пришлось. Особенно в деревне. Ведь

Накатывала она и отступала, как прилив и отлив на море. Пришлось не только с темнотой людской бороться и с безграмотностью, а ещё с вековыми устоями в обществе, что гораздо крепче держится за умы человеческие.

• Мы в сёлах живём в обстановке ужасающих контрастов. Читают Маркса и рядом по соседству гадают на бобах. Молятся от засухи святому отцу Серафиму и тут же радио на соломенной крыше, слушают лекцию про план ГОЭЛРО и освещаются лучиной, тут элементы социализма и средневековья рядом.

Вот как может мужик взять и вот так сразу привыкнуть к тому, что баба оказывается тоже человек и права у неё такие же, как у мужика? А где это видано, что хозяйство должно быть общее, земля, скотина, инвентарь? И бабы тоже что ли? Мир совсем, видать, с ума сошёл... Бесы в людей всем полчищем своим вселились. Мы сейчас к инопланетянам бы быстрее привыкли, чем те люди из Богом забытых глубинок, как Немытая Поляна. На приезжую из города Шарипу бежали смотреть, как на диковинку заморскую:

• Девахи! На стриженную глядеть, из тёплых стран привезённую...