Леди Полночь

— Ты можешь не надеяться на успех, Малкольм, - вздохнула Диана. Она соединила свою левую руку с правой; её кожа выглядела опалённой. - Если ты убьёшь Сумеречного охотника, то нефилимы будут охотиться за тобой до конца твоих дней.
— Они преследовали меня две сотни лет. Они убили её, - сказал Малкольм, и Эмма расслышала в его голосе те эмоции, которых никогда не слышала. - И мы не сделали ничего. Ничего. Я не боюсь их, меня не страшат их несправедливая справедливость или же беззаконные законы.
— Малкольм, я понимаю всю твою боль, - произнесла Диана осторожно. - Но...
— Понимаешь? Ты, Диана Рейбёрн, понимаешь меня?! - прорычал он, затем его голос смягчился. - Может быть, так и есть. Ты знакома с несправедливостью и нетерпимостью Конклава. Если бы ты только не пришла сюда - ты знаешь, я презираю Блэкторнов, а не Рэйбёрнов. Ты мне всегда нравилась.

Она была бесчувственна, в хорошем смысле этого слова, это было боевое спокойствие, что исходило из области живота и распространялось по всему телу. Это было спокойствие, которое делало твой взгляд более острым и, казалось, замедляло время вокруг тебя, поэтому можно было подумать, что в твоих руках бесконечное количество времени, чтобы можно было отработать взмахи клинком серафима и угол атаки мечом.
Она чувствовала Кортану, располагавшуюся между её лопаток, тяжёлую и золотую, что нашёптывала ей фразы маминым голосом. Твёрдость и сдержанность, дочь моя.

Когда они направились вниз, Джулиан оказался рядом с Кираном. Волосы на затылке фейри были словно колючки. Киран выглядел отстранённо, словно дикая магия, убийственный выходец охоты. Джулиан не мог понять, что Марк нашёл в нём.
— Твой брат ошибался насчет тебя, - сказал Киран, пока они спускались по лестнице.
Джулиан посмотрел по сторонам, но никто не слышал их. Эмма была рядом с Кристиной, близнецы вместе, Дрю со стеснением разговаривала с Диего.
— Что ты имеешь в виду? - спросил он осторожно.
Он давным-давно научился быть осторожным с Дивным народцем, их словесными уловками и лживыми подтекстами.
— Он сказал, что ты добрый, - ответил Киран, - один из самых добрых людей, которых он когда-либо знал.
Он улыбнулся, его холодная красота проявилась в улыбке, как иней на ледяной поверхности.
— Но ты не добрый. У тебя жестокое сердце.
Несколько долгих секунд Джулиан молчал, слыша только звук их шагов, на последней ступеньке он обернулся.
— Тогда запомни это, - сказал он и продолжил идти.

— Зачем? - спросил Джулиан
— Для Тавви, - ответил Марк, и неожиданно, в линиях его рта, в изгибе челюсти, Джулиан увидел самого себя.
— И, - добавил Марк, - потому что я Сумеречный охотник.
Он посмотрел прямо на Кирана, который уставился на них так, будто стило только что прижгло его собственную кожу. Любовь и ненависть - были их секретными языками, и Марк, и Киран сейчас говорили на них.
— Потому что я Сумеречный охотник, - снова сказал он, его глаза были полны вызова, - потому что я Сумеречный охотник.
Киран резко оттолкнулся от стола.
— Я рассказал тебе всё, что знаю, - сказал он, - больше нет секретов.
— Тогда я думаю, что ты уходишь, - проговорил Марк, - спасибо за помощь, Киран. Если ты вернёшься в охоту, скажи Гвину, что я не вернусь. Никогда, и неважно, какие приказы они отдадут. Я клянусь, что...
— Не клянись, - прервал его Киран, - ты не знаешь, что может произойти.
— Достаточно, - Марк начал отворачиваться.