Леди Полночь

— Роберт, - произнесла Клэри. - В этом нет необходимости. Они принимали сложные решения, но не ошиблись в них.
— Тогда позволь мне задать Артуру такой вопрос, Клэри, - сказал Роберт. - Какое наказание ты бы выбрал для нефилима, даже молодого нефилима, нарушившего Закон?
— Ну, это бы зависело от ситуации, - ответил Артур, - были ли они наказаны уже пять лет назад, потеряв отца, брата и сестру.
Лицо Роберта покраснело, а выражение стало мрачным.
— Это Темная война отняла у них семью...
— Это Конклав отобрал у них Марка и Хелен, - произнес Магнус. - Мы ожидаем предательства от наших врагов, а не от тех, кто должен заботиться о нас.

Он уже не был мальчиком долгое, долгое время. Это был тот мальчик, который, как думала Эмма, станет ее парабатаем. Она бы никогда не влюбилась в того Джулиана. Но она полюбила этого, не осознавая: как ты можешь влюбиться в кого-то, о чьем существовании ты практически не знаешь?
Она задумалась: что, если Марк так ощущал некий разлад и видел странность в том, как Джулиан стоял и говорил с Инквизитором сейчас, словно два взрослых человека беседуют друг с другом. Что, если он видел точность, с которой Джулиан вел свой рассказ: опуская ключевые детали, что выглядело естественно, потому как они не сказали Конклаву о том, чем занимались. То, как он не упомянул Кита и Джонни Рука. Он сплетал рассказ из серии событий, в которых никто не был виноват, которые никто не мог ни предвидеть, ни предотвратить; делал Джулиан это без какой-либо тени лукавства, отражающейся на его лице.
Когда он закончил, Эмма вздрогнула внутри. Она любила Джулиана, она всегда бы его любила. Но в этот момент она даже немного боялась его.

Эмма наблюдала за своим парабатаем, пока он говорил, и задумалась, что все могло сложиться по-другому, если бы Себастьян Моргенштерн не атаковал Лос-Анджелесский Институт пять лет назад.
Как думала Эмма на протяжении многих лет, было два Джулиана: Джулиан до нападения, который был как все - любивший свою семью, но раздраженный ею - брат среди братьев и сестер, с которыми он пререкался, спорил, дразнил и смеялся.
И Джулиан после. Джулиан, все еще ребенок, учившийся, как кормить младенца и менять пеленки, готовящий четыре разных блюда для четырех младших братьев и сестер, которым нравились и не нравились разные вещи; Джулиан, скрывающий недуг своего дяди от массы взрослых людей, которые могли забрать детей у него; Джулиан, просыпающийся по ночам от кошмаров, в которых что-то случалось с Таем, Ливви или Дрю.

Джейс.
В первый раз Джулиан встретил Джейса Эрондейла, который был известен повсюду в мире Сумеречных охотников, когда Джейсу было приблизительно семнадцать, а Джулиану - двенадцать. Эмма, которой тоже было двенадцать, не стеснялась окружающего мира, она думала, что Джейс был самым красивым и самым удивительным человеком, который когда-либо украшал планету своим присутствием.
Джулиан не согласился, но тогда никто не спросил его мнения.
Джейс спустился по лестнице в манере, которая заставила Джулиана задаться вопросом: думал ли Джейс, что у него был великолепный шлейф, тянущийся за ним - медленно, сознательно, и как будто он знал, что был в центре всеобщих взглядов.
Или, возможно, он просто привык к тому, чтобы всегда быть в эпицентре событий. Однажды Эмма прекратила думать о Джейсе, но мир Сумеречных охотников в целом считал его необычным. Его волосы были отвратительно золотыми, его глаза - тоже. Как Магнус и Клэри, он был похож на человека, пришедшего с вечеринки: на нем была надета спортивная куртка цвета красного вина, и создавал образ элегантности. Достигнув нижней ступеньки, он посмотрел на Джулиана, покрытого кровью и грязью, и затем на остальных, столь же рваных и грязных.
— Ну, или вы отсутствовали, борясь с силами зла, или вы пришли с намного более дикой вечеринки, чем мы, - заметил Джейс. - Привет, Блэкторны.

Эмма навалилась к окну на заднем сиденье, держа Кортану; ее влажные светлые волосы, раскидались по всему лицу, глаза были закрыты. Марка втиснули рядом с ней.
Джулиан хотел взять руку Эммы в свою, но он не смел сделать это перед другими. Он не смог помешать себе отклониться назад, чтобы коснуться Тавви, и, удостоверяясь, что его маленький мальчик был все еще жив, понял, что все хорошо.
Они все были живы, и это было почти чудом. Джулиан чувствовал, будто каждый нерв в его теле был снаружи, на его коже. Он визуализировал выставленные наружу нервные окончания, похожие на сенсоры, реагирующие на присутствие его семьи рядом.
Он думал о Диане, о ее словах: «Ты окажешься перед необходимостью отпустить их».
И он знал, что это была правда. Когда-нибудь он должен будет открыть руки, позволить своим братьям и сестрам свободно выйти в мир, мир, который будет их резать, бить, сбивать с ног и не позволит вернуться обратно. Когда-нибудь он должен будет сделать это.
Но не сейчас. Не так скоро.

Он так долго жил по строгим правилам. Защищал Тавви, Ливви, Тая, Дрю. Защищал Эмму. Недавно круг немного расширился, теперь он защищал Марка, потому что Марк вернулся, как и Кристину, ведь Эмма так полюбила ее.
Это была своего рода любовь, которую могли понять немногие. Она была всеобъемлющей, и она могла подавлять, а значит, могла быть жестокой. Он разрушил бы целый город, если бы думал, что город представляет некую угрозу его семье.
Если бы тебе было двенадцать, и ты был бы единственным, кто стоит между твоей семьей и уничтожением, ты бы незамедлительно это сделал.

Киран предложил Марку снова использовать его коня, но Марк отказался.
— Я хочу поехать со своими братьями и сестрами, - сказал он.
Джулиан повернулся к Кирану. Глаза фейри были пустыми, безэмоциональными. Джулиану было жаль, что он не видел, насколько сильно любил его брат: Кирана, который тепло и по-доброму относился к Марку. Ему было жаль, что он не может поблагодарить Кирана за то, что не оставил Марка одного в охоте.
Ему было жаль, что он не чувствовал меньше ненависти в своем сердце.
— Ты не должен возвращаться с нами, - сказал Джулиан. - Мы больше не нуждаемся в вашей помощи.
— Я не уйду, пока я не буду уверен, что Марк в безопасности.
Джулиан пожал плечами.
— Как хочешь. Когда мы вернемся, не входи в Институт, пока мы не разрешим. У нас были проблемы только из-за борьбы с вами.
Киран поджал губы.
— Без меня вы были бы побеждены этой ночью.
— Вероятно, - отметил Джулиан. - Я буду вспоминать о том, насколько благодарен вам, каждый раз, когда буду видеть шрамы на спине Эммы.