Владимир Сорокин. Лучшие романы (комплект из 4 книг)

Даже сейчас читается очень хорошо, а для времени написания (1984) это было, наверное, вообще что-то запредельное. Книга разделена на 8 не связанных друг с другом частей, в каждой из них по-своему деконструируется советский язык и ментальность.
Пожалуй, единственный недостаток, общая неровность и раздутость (так, в первой части можно было сделать не три десятка историй про потребление нормы, а поменьше; в седьмой можно было препарировать меньшее количество советских стихов; в эпистолярной части количество писем Мартину Алексеевичу тоже могло бы быть поменьше и т.д.).
Но в целом - здорово, местами гомерически смешно.

"Новелла" Владимира Сорокина однозначно не для массового чтения. Каждая "сцена" несёт в себе довольно глубокий смысл. Произведение изобилует сочными метафорами(не стоит забывать что это постмодерн), но главной является поедание Насти- она отражает критику девочки подростка как разрывание на куски обществом, а в частности близкими( тут многим родителям стоит задуматься). Персонажей хочется поместить на место Насти. Данное произведение не вызвало у меня отвращения, но всё же рекомендовать эту книгу не решусь, неподготовленному читателю она может ,мягко говоря, не понравиться.

Слава рецензиям, о чем книга я знала заранее и смогла хоть немного подготовить себя к прочтению данного рассказа. Но вот именно, что немного...
Каждая история имеет какой-то смысл, не всегда понятный читателю, но существующий как факт. В первую очередь это касается книг подобного рода - не могут же они писаться просто ради своей необоснованной жестокости? Вот и "Настю" я читала только для того, чтобы попытаться понять, о чем автор хотел рассказать своему читателю.
Рассказ занял пол часа, а попытки найти/придумать хоть какой-то смысл - два.
И дело вовсе не в сожжении и дальнейшем поедании 16-летней девочки, а в обыденности и «нормальности» всего происходящего.
Попытки абстрагироваться от всего происходящего дались с трудом, но все же принесли свои плоды: мне удалось убедить себя, что автор просто в столь необычной манере хотел рассказать о проблеме отцов и детей. И вот сожжение собственной дочери перестает быть актом жестокости и превращается в попытку любящих родителей обеспечить своей кровиночке новую, лучшую жизнь (перерождение). И смерть — это вовсе даже и не прекращение бытия, а несоответствие благих намерений родителей чаяниям самого ребенка. Смиренность Насти, добровольно отправившейся в печь, не показатель фанатичного сумасшествия, а образец самоотверженности и самопожертвования ради счастья любимой семьи. Поедание ее зажаренных останков – не каннибализм, а неспособность увидеть, как воплощение родительских мечт о будущем ребенка, разрушает мечты самого дитя. А отрубленная рука – символ повторения прежних ошибок вновь и вновь.
И все же эта теория оставила меня неудовлетворенной: слишком надумано, а сравнения и вовсе буквально притянуты за уши. И пошла бы я, разочарованная и в авторе, и в себе, предаваться самобичеванию, но вмешался Господин Случай.
Что означают эти NOMO LOMO SOMO MOMO ROMO HOMO KOMO ZOMO? Речь идет о словах ритуала, а значит в них должен быть какой-то сакральный смысл. Или нет? Интернет сказал – не должен. Вместо этого в поисках ответа на свой вопрос я познакомилась со статьей Е.С.Бибергана «Концептуальность и философия в рассказе Владимира Сорокина «Настя»», которая успокоила мой мозг и бальзамом пролилась на душу.
Смысл есть – просто я искала его не там.

Если Вы плохо переносите тошнотворные описания – не читайте.
Если Вас интересует книга, в которой смысл лежит на поверхности – Вам не сюда.
Если Вы хотите просто отвлечься – ничего не выйдет. Книга не только не избавит от жужжащих в голове мыслей, но и сделает их ярче и острее.