Kaleidoskop

Наверное, эта легенда должна учить, что добро все-таки побеждает. И даже если в какой-то момент зло одерживает верх, как когда София поддалась соблазнам, подстроенным Еленой, и переметнулась на сторону греха – время все расставит по местам.
Но как-то не укладывается у меня эта мораль в стройную линию. Облик добра в лице Софии получился карикатурным, она добродетелью-то занималась из зависти и честолюбия. Че-то тут не то.
Мне больше нравится другая мораль. Так-то у сестер все отлично сложилось в тот момент, когда они перестали враждовать и завидовать друг другу и стали работать сообща. Оказалось, пока молодость была, отлично получалось отжигать и пепелить, когда эти годы прошли – появилось время и для смирения и добродетели. Органично, естественно и, похоже, так же счастливо, как в годы распутства. Вывод – всему свое время. В каждом человеке есть что-то плохое и хорошее, есть черное и белое. Пока ты пытаешься отрицать в себе одно и выпячивать другое, будешь суетиться попусту. Прими обеих своих внутренних «сестер», просто живи свою жизнь, и будет тебе счастье.

Очень тронула меня эта новелла. Интересна идея. Очень неоднозначная ситуация в ней описана. Даже не знаешь, чью сторону принять.
Одно ясно. Жизнь раз за разом неумолимо доказывает, что, как ни горько от этого порой, но главное в жизни - это всё же деньги. Нищета - это страшно.
Возможно, из-за такой позиции некоторые, наиболее впечатлительные и совестливые люди + идеалисты, начнут меня критиковать. Но... Я не знаю, как поступила бы в аналогичном положении. Ведь пока не очутишься в какой-либо ситуации, описанной в книге, до конца нельзя быть уверенной, как поступила бы.

Страх хуже наказания.
Всё тайное когда-нибудь становится явным.Тонкая, психологическая история о власти страха над человеческими чувствами и страстями. Читатель буквально проживает все краски и этапы этого неприятного разъедающего чувства вместе с главной героиней Ирен, утаивающей измену от мужа. Мастер Цвейг передал все оттенки струн негатива - от тревоги до ужаса. Словно паутина, страх поглощает душу, окутывает тело, мешает восприятию и объективной оценки действительности, разрушает жизненную цепочку, выстраивающуюся годами. Мне жаль героиню отчасти, она сама придумала себе американские горки:

Концовка великолепна , справедлива и достойна похвалы. Психологическая эволюция героини состоялась.

Цвейг сумел блестяще поднять вопрос о факторах, определяющих женское мироощущение на грани. Вывод: ходите по лезвию с умом!

Так уж вышло, что даже рассказчик не сразу вспомнил еврея Менделя, которого много лет назад буквально боготворили студенты и все любители литературы. Только он мог достать любую, даже самую редкую книгу. При этом он помнил каждый выпущенный экземпляр, его выходные данные, автора, тему написанного. У Менделя была прекрасная память, он обожал книги и при этом не прочёл ни одной из них. Он мог бы обогатиться, но деньги Менделя не интересовали. Он довольствовался стаканом молока и парой кусков хлеба.

Впрочем, новелла не только о сверхспособностях главного героя, а о том, как мирный и чудаковатый человек по нелепой случайности попадает в колёса государственной машины. Выберется ли он оттуда живым? А если и выживёт, то сможет ли быть прежним?

После прочтения возникает много не самых весёлых мыслей: о бессилии обычного человека перед государственной системой. Если устройство государства зиждется на несправедливости и пренебрежении к простым людям, то сложно избежать трагедии.

Ещё есть мысль о том, кого следует считать библиофилом? Как можно любить книги, не любя их содержание? И быть может, запоминание выходных данных книг ничего не значили для Менделя?тС таким же успехом он мог бы выучить названия растений или устройство автомобиля? В любом случае у Цвейга получился очень колоритный, пусть и неоднозначный персонаж.

Маэстро, как всегда, прекрасен! Его хитроумно расставленные ловушки не обойдут никого.
В этой новелле он рассуждает о душе и теле, и как красиво и иносказательно он это делает!
Две сестры-Елена и София, неотразимые и блистательные , как Солнце и Луна, ее было краше их в свое время Одинаковые с лица, они избрали разные пути в жизни-блудница и монашка.
Интересно было наблюдать борьбу тела и духа и то, как легко нравственность, не имея под собой искренних, глубоких условий, а лишь тщеславие и гордыню, покорилась телесным удовольствиям. И как в конце жизни всегда плоть уступает духовным потребностям, стремлению к Богу.
В 50 эл. страниц у Цвейга помещается столько смысла, о котором можешь размышлять годами.

Что-то в этот раз Цвейг меня подвел. Вроде бы тут тоже есть это любимое мной проникновение в глубины человеческой души, подробное описание чувств героини изнутри, но меня что-то не зацепило. Возможно, потому что тема измены мне не близка, и в принципе люди, которые изменяют своим любимым, вызывают у меня не очень приятные эмоции. Тут у нас главная героиня изменяет мужу, и однажды на улице к ней подходит крайне неприятная особа, которая начинает ее шантажировать. Героиня постепенно погружается в пучины страха перед тем, что правда всплывет наружу, не может спокойно жить и всё время трясется. Сочувствия она у меня не вызвала, как бы грубо это ни звучало - сама виновата. А финал совсем подкачал - мне сложно принять хэппи-энд в этой истории.

В третий, уже, наверное, раз перечитываю новеллу "Мендель-букинист". Это трагическая, но в то же время курьезная история о том, как даже не сама война, а военное время, и то, что везде и во все времена сопровождает любую войну, перемалывает сугубо мирных и бесконечно далеких от войны, но обладающих глубочайшим внутренним миром "маленьких людей". Но этот внутренний мир в условиях войны скорее мешает им адекватно оценивать грозящую опасность и осознавать рискованность своих действий, чем помогает уменьшить эти риски.

Написанная великолепным языком притчи, новелла вызывает целый сонм чувств и размышлений. После разрушения Храма (блестяще описанного в романе Иудейская война Фейхтвангером) его святыни путешествуют вслед за возвышающимися и падающими царствами и империями. Маленький мальчик становится свидетелем очередного ограбления и всю жизнь живет надеждой, как и все остальные евреи, что когда-нибудь священный семисвечник Менора вновь будет нести свет его народу на его земле. Но не греховное ли это желание, не кощунство ли это - называть землю Господа своей землей, не за это ли несут наказание поколения евреев, вопрошает себя и других рабби Элиэзер?
"Может быть, наш истинный путь - всегда быть в пути, с тоской оглядываться назад и стремиться вперед, вечно искать покоя и никогда не успокаиваться; ибо свят лишь путь, цель которого неведома, и нужно упорно идти во тьму, навстречу опасностям, как мы идем этой ночью, не ведая, где конец пути."
В годы написания новеллы государство Израиль еще не существовало, еще должна была пройти еще одна кровавая война, самая страшная для евреев и всего мира. Но вот прошло время, евреи создали так желанное ими государство, однако покоя на этой земле как не было так и нет. И поэтому последнее решение Вениамина, казавшееся таким нелогичным в начале чтения, принимаешь и понимаешь в конце. "Вечный светоч, скрытый благодаря тайне, ждет своего часа, неизвестный и неуязвимый. Над его могилой шумят времена, народы веками спорят друг с другом за его землю, чужие племена, все новые и новые, воюют за его сон, но никакой разбой, никакая корысть не сумели посягнуть на него."
Нужно ли так уж держаться за свои святыни? Можно ли ими владеть или украсть их? И что вообще истинная святыня? Золотой подсвечник или вера в свет истины? Трудная дорога пути и познания или война за Землю Обетованную? Вопросов много, а ответы мы ищем всю жизнь. Одно лишь ясно - "Пока над миром довлеет насилие, святыни не обретут мира нигде на земле."

Вначале вводит читателя, описывая собственное состоянием. Потом добавляет любопытную загадку. Он не спешит ее разгадывать, ничего не подсказывает, сознательно ошибается, позволяя собственным мыслям развиваться и расти свободно, добавляет пару штрихов в стиле "к работе нужно относиться творчески выспавшись" или "писатель должен выбирать из множество сюжетов всегда особенный сюжет" (разумеется со своим милым подстегивающим шармом), словно приоткрывая какие-то свои взгляды и еще больше связывая читатель-писатель. Таким образом и ваши собственные суждения как бы бегут вдогонку, а не стоят на повороте, как у, например, Флобера размышляя терпеливо куда же им пойти. Здесь действие бежит, причем привлекает не противостоянием чем-то с чем-то, а именно необычной реакцией, изменением взгляда. Т.е. связка читатель-писатель, а затем писатель, и в данном случае еще и действующий персонаж, ищет собственную связь с субъектом, привязывая к нему свои чувства и черты. При этом это все не выглядит подготовленной подстроенной формой, потому что в ней присутствует иррациональная реакция. Ну и развязка наверное, если чуть отстраниться и представить, что, возможно, тогда еще не было моды на описание подобных профессий, ну во всяком случае не в Америке, то можно прикинуть, что влияние на взгляд и чувство эффекта у читателя того времени было более сильным.