Snow Falling on Cedars

Совершенно потрясающая книга! Практически идеальная! Честно, даже не знаю, что еще сказать, кроме как "ЧИТАЙТЕ ВСЕ И СРОЧНО"!

Когда я за нее взялась, то была настроена скептически. Книга "Снега на кедрах" вышла в издательстве "Дом историй". Если кто не знает (хотя не верю, что такие есть), это свеженькое издательство от команды, которая делала российский сервис Storytel (во главе с Анастасией Завозовой, подружайкой Юзефович). У меня к этому издательству был огроменный кредит доверия. Сказывались нежные чувства к подкасту "Книжный базар", да в целом репутация этих критикесс, как разбирающихся в хорошей современной литературе. Для меня их положительные рецензии — определенный гарант качества и весомый повод присмотреться к книге.

Однако первые романы "Дома историй", которые прогремели в книжном мире даже громче, чем очередная новинка Пелевина, оказались весьма и весьма средними. 2 из 3, за которые я взялась, я даже не дослушала. А тот, что дослушала, оценила очень низко.

Поэтому к "Снегу на кедрах" я подошла с некоторой опаской... Но как же я рада, что в итоге все же взялась за книгу. (Справедливости ради, стоит сказать, что я присмотрела ее еще до того, как она вышла в "Доме историй", было другое издание).

В этом произведении есть всё: и детективная история, и расследование, и глубокий психологизм, и тема отчужденности, и ужасы войны, и проблемы послевоенной травмы, и трогательная любовная линия, и национальный вопрос, и политика, меняющая жизни простых людей, и моральные дилеммы, и многое-многое другое...

Когда перечисляешь все так, в одном предложении, кажется, что должен получится какой-то несуразный Франкенштейн. Но нет, книга абсолютно цельная, и все это настолько аккуратно вплетено в повествование, что в итоге просто дух захватывает, как много разных тем поднимается в таком, относительно небольшом по объему романе. И все они раскрыты в достаточной степени, чтобы читателю было над чем подумать даже спустя много времени после того, как он перевернет последнюю страницу.

При этом книга не скатывается в пространные рассуждения на темы жизни, вселенной и всего остального. Наоборот, все подается через действия героев, описание их жизни, событий, которым они стали свидетелями. У романа есть полноценный сюжет, на стыке детектива и семейной саги. Оформлен он тоже оригинально, как процедурал, когда мы погружаемся в историю через развитие судебного процесса.

Сложная структура, сложные темы, сложные образы героев, реальные события в основе сюжета. А еще невероятно атмосферные пейзажи маленького острова на границе США и Канады, где собственно и происходят события... Что еще нужно, чтобы убедить вас взяться за книгу? Я даже не знаю...

В общем, как я уже говорила выше "ЧИТАЙТЕ ВСЕ И СРОЧНО"!

Мой телеграм канал: https://t.me/booklogbook

Дослушиваю «Снег на кедрах» Дэвида Гатерсона (вышел недавно в Дом историй, а впервые был переведен в середине 2000-х Ольгой Дементиевской). Как всегда, нанизывается цепочка ассоциаций.

Это, конечно, the роман: Гатерсон писал его лет 10, премию Фолкнера и прочие заслужил вполне, потому что объединил семейную сагу, судебную драму, процедурал, выстраданную и потерянную любовь, ксенофобию, Перл-Харбор, ПТСР и т. д. ; сделал изолированный остров с клубничными плантациями и суровыми зимами практически протагонистом, используя описания природы как инструмент сдерживания/подгонки сюжета. Из текста решительно очевидно, что тамошняя литература растет из Мелвилла, как наша из «Шинели», но подтягивается и «Убить пересмешника», и «Порою блажь великая», и весь Гришэм с Эрл Стэнли Гарднером, и немного Ирвинга с его «Миром по Гарпу» и «Правилами виноделов», и you name it.

Но я думала еще о «Трех минутах молчания» Владимова и, даже в большей степени, о недавно вышедшем в большой прокат «Снегире» Хлебникова. И о том, как бытовой героизм постоянно смешивается с бытовым же скотством. Никого не готовят с рождения быть героем или скотом. Некоторые умудряются совмещать — Хлебников и Мещанинова это всегда обыденно и страшно показывают. Просто, как говаривал киношный Арамис, так получилось.
Но Гатерсон, хоть в целом и о том же, все же чуть ближе к искусству и чуть дальше от жизни, может, поэтому люди у него человечнее, что ли.

Это мог быть роман о нас с вами, о том, как порой жизнь нас ставит в такие условия, когда не выбрать мы не можем, но наш выбор ведет уже в другую вселенную, там. где уже не будет того, что могло бы быть. Жизнь - это лотерея, и подчиняясь ее законам, мы ведать не ведаем, куда повернет штурвал у этой лодки, называемой как угодно: жизнь, судьба, рок...

Но автор еще подбавил остроты в роман, сделав его еще и детективом, посвященным раскрытию случая смерти. И вот на фоне судебного заседания, цель которого - доказав преступление подсудимого, осудить преступника и заодно раскрыть убийство, перед нами проходят судьбы семей убитого, обвиняемого и всех причастных если не к событиях, касающихся убийства, но к событиям предвоенных лет, событиям 1942, 1945 годов, в которых запрятаны узелки, ведущие к событиям 1954-го, свидетелям которых мы и оказываемся.

Кто будет спорить, что для Америки события 1942 года, когда после бомбежки Перл-Харбора все живущие в стране японцы были практически насильно перемещены в лагеря для интернированных, отзывались и после войны, и спустя 20 лет, да и наверно, больше?!

А тут небольшой американский островок Сан-Пьедро, но как в миниатюре, мы видим, как те события колыхнули и ударили по людям спустя столько лет. Маленький остров как срез большого мира, Америки в целом. Японцы до Перл-Харбора были такой же частью Америки, как и эмигранты из других стран. Но война расставляет так, как только ей ведомо.

Жизнь, случается, выдает сюрпризы тогда, когда ты их совсем не ждешь. Но и виновного найти тоже не получится, потому что когда начинаешь рассматривать всю картину в целом, остается сделать вывод, что виноват каждый. Или же не виновен никто. Так вершится судьба.

Но и фигура молодого японца сначала кажется простой и обычной, потом появляются все новые штрихи, мы узнаем, что он является потомком самураев и с 7 лет он под руководством своего отца изучает боевые искусства самураев, читай - и их философию жизни, стойкости и в то же время непротивляемости судьбе, року. Именно так он и рассматривает обрушившиеся на его голову обвинение в убийстве и замаячившая кара в виде смертной казни, которую он, вернувшийся с войны и вынужденный там убивать, воспринимает как кару за те убийства.

Только почему же именно он стал обвиняемым по этому делу? Только потому, что обстоятельства его жизни складывались так, что он стал единственным кандидатом на эту роль? Или то, что он японец, тоже склонило весы в пользу обвинения его в убийстве?

Тут надо, наверное, вспомнить наших поволжских немцев, и представить, как им жилось в годы войны. Лишения, смерть, голод, холод - это все было у всех, но им приходилось терпеть еще и отношение окружающих как ко врагам, не везде, но логично же ненавидеть немца, пусть он только по крови уже немец, не правда ли?

Но несмотря на нелегкие повороты сюжета - или благодаря им - история примечательна! Так преподнесены все вроде отдельные истории, но они неминуемо сложатся в конечном счете в тот самый пазл. Сложатся не только благодаря своей неминуемости, но и тому, как выверено точно звучат рассказы, мы слышим эти голоса, мы видим эти истории, мы чувствуем именно так, и все тона и полутона, оттенки и звуки, ветром принесенные ароматы запахи и мысли, загнанные в междустрочья - именно они ведут нас верным путем.

И чувства, эмоции, любовь, война, ненависть, чувство справедливости и несправедливости, гордость, боль, тоска, желание жить во имя чего и трудиться, любовь к родителям и любовь родителей, все это так перемешано, как в горниле таких разных судеб, отношений, и конечно, далеко не в последнюю очередь - просто порой другая культура, которая волей-неволей периодически служила катализатором.

Замечательный, многогранный роман. Оглядываясь сейчас, уже после прочтения, я могу только восхититься мастерством автора, которому удалось очень гармонично сплести воедино самые разные темы и жанры, при этом с большим усердием и вниманием отнестись ко всем деталям, добросовестно и достоверно выписать исторический фон. Чувствуется, что проделана серьёзная работа, и спасибо за это автору.
Несмотря на то, сколько здесь всего намешано, роман вышел цельным, слаженным, добротным.

История жителей одного небольшого острова, на котором происходит страшное событие - один из моряков найден мёртвым, не вернулся из моря. Вторая Мировая давно закончилась, но жители острова всё ещё помнят её и Пёрл-Харбор, и подозрение в убийстве падает на японца. Такого же давнего жителя острова и гражданина Америки, как и они сами.

Если говорить о жанрах, то это и драма, и детектив.
Просто поразительно, что роман не перестаёт волновать и захватывать даже несмотря на то, что от читателя не скрывается истина: она легко читается между строк и довольно быстро перестаёт быть тайной; повествование всё равно держит в напряжении до последней страницы, всё равно находится то, что цепляет внимание.
Если от детектива здесь кайма сюжета - роман представляет собой несколько дней судебного процесса, - то от драмы всё остальное. Сюжет, события, судьбы героев. Здесь и любовь, и ненависть, и вражда, и дружба, и расовая дискриминация, и интернирование японцев во времена войны, и послевоенное время, и предубеждения, и эмоции, и труд, и несправедливость, и честность... здесь - вся жизнь, где-то горькая и печальная, где-то светлая и дарующая надежду.

Людям с обострённым чувством справедливости может быть очень тяжело читать эту книгу. Мне - было.
Хотелось кричать, взывать к адекватности и разуму, хотелось проникнуть в книгу и многих там поставить на место. Хотелось кусать локти от понимания того, что так происходит, что это творят сами люди, что ситуация в целом ещё очень нескоро исправится и даже не факт, что исправится вообще.
Временами я понимала, что автор умело воздействует на нужные струнки моей души, что вот этим, этим и этим он подстёгивает меня и ещё сильнее раздраконивает жажду справедливости, но ничего поделать с этим не могла: я по собственной воле, совершенно охотно поддавалась.

Роман произвёл на меня сильное впечатление, хотя я могу понять, почему он может не зацепить: повествование довольно размеренное и ровное, с большим количеством подробностей про самых разных жителей острова, причастных к главной линии; вдобавок здесь довольно много внимания уделено японцам и японскому менталитету, что тоже понравится далеко не всем.
Я же романом очень прониклась. Это было действительно сильно, но тяжело и грустно.
Ещё раз спасибо автору за проделанную работу.

Прекрасная книга. Она ведь кажется типичной многословной боллитрой, когда каждый из кажущихся малозначимыми героев неожиданно становится чуть ли не главным, когда Гутерсон копается в прошлом, в детстве, в истории, которая, как кажется, ничего не значит, это такая кутзеевская манера думать о пустоте, забывая про сюжет.

Но потом - к концу - паззл складывается. Ты понимаешь, что в этой книге нет лишних слов. Что дупло, в котором прятались мальчик и девочка, что японец, который пришёл за своей землёй, и его отец, и тот, кто не продал ему эту землю, и что всё это имело смысл, суть, и каждая деталька была крошечным кирпичиком в мощном, объёмном, зримом конструкторе. Именно эти детальки делают возможным выбор Исмаила, именно они внезапно выводят на первый план сидящего на боковой скамеечке журналиста. Именно они ставят его перед морально этической проблемой.

Это искусство написать детектив об одном судебном заседании. Книгу, в котором нет ни заседания, ни детектива. В которой есть - Книга. Книга с большой буквы. 9/10.

Начинала читать как детектив, но книга оказалась гораздо глубже и сложнее. В убийстве Карла Хайнэ обвиняют Кабуо Миямото и история вся начинается с зала суда, где постепенно вспоминают, в основном это Исмаил Чамберс, всю историю острова Сан- Пьедро. Каждый житель острова знаком друг с другом и первоначально на нем селились выходцы из разных стран Европы, а так же и японцы. Но почему-то решили, что японцы не имеют права на получение гражданства США и жители всячески притесняли и унижали этих людей. Потом началась война и произошло нападение на Перл-Харбор. Именно это событие позволило "на законных основаниях" устроить самый настоящий геноцид японского населения острова. Самое интересное, что немцев никто не трогал, хотя Гитлер начал вторую мировую войну.
Спустя годы некоторые японцы вернулись назад на остров в свои дома.
И при странных обстоятельствах погибает рыбак, а все улики (в основном косвенные) указывают на Кабуо. Во время слушания свидетелей, я пришла к выводу что Миямото обвиняют просто из-за его происхождения (он сказал тоже самое своему адвокату). Я вижу лишь неоправданную ненависть к человеку, который отличается от остальных внешним видом и воспитанием.

Небольшой остров на севере США, холодный климат, вековые кедры и маленький городок, где все знают друг друга. Несмотря суровые условия и небогатый выбор работы (рыбная ловля, консервный завод, клубничные фермы) население довольно разнообразное. В 1920-х годах в поисках лучшей жизни на остров перебрались несколько японских семей и образовалась японская община. По законам того времени переселенцы не могли претендовать на гражданство, поэтому многие пути для них были закрыты.
Испокон веков люди с осторожностью относятся к тем, кто отличается от них, будь то цвет кожи или разрез глаз. С наступлением Второй мировой войны ситуация только накаляется, вещь США и их союзники сражались на Тихоокеанском фронте против Японской империи.
Перенесёмся в 1952 год, война закончилась, но предрассудки к японцам всё также крепки, хотя дети первых поселенцев уже полноправные граждане США, кроме того, многие из них сражались на войне под американским флагом. Познакомимся с одним из главных героев романа Кадзуо Миямото - молодой рыбак, которого обвиняют в убийстве другого рыбака американского происхождения. Прямых доказательств нет, но все косвенные улики доказывают причастность японца к преступлению. И суд присяжных должен решить его судьбу - свобода или смерть.
Основное действие книги разворачивается в зале суда, где опрашиваются свидетели, рассматриваются улики, прокурор хочет отправить Миямото на плаху, а адвокат пытается доказать его невиновность. Шаг за шагом мы погружаемся в историю, каждый новый свидетель открывает частичку пазла...
Может сложиться впечатление, что это детектив, но это не так, «Снег на кедрах» — это пронзительный роман о любви, предательстве, расовой несправедливости и невозможности забыть войну.
Несмотря на неторопливое повествование, книга оставляет сильное впечатление, заставляет задуматься о цене справедливости и силе прощения.

Дэвид Гатерсон — американский писатель, который раньше преподавал литературу в школе. «Снег на кедрах» — его первый роман, но не первое опубликованное произведение. Он писал книгу более десяти лет, смешивая все художественные приемы, которыми мастерски владеет. В 1994 году «Снег на кедрах» появился на полках книжных магазинов, а через год роман получил премию PEN/Фолкнер как лучшее прозаическое художественное произведение.

Действие книги происходит в 1954 году на вымышленном острове Сан-Пьедро к северу от Пьюджет-Саунд, штат Вашингтон. Читатель сразу же попадает в зал суда, где проходит рассмотрение дела об убийстве. Обвиняемый — американец японского происхождения Миямото Кабуо. Предполагается, что он убил своего друга детства и местного рыбака Карла Хайнэ. Правда, с первых строк романа складывается впечатление, что он невиновен.

Сначала кажется, что это судебная драма. Подробно описан зал суда и все, кто в нем находятся. Автор немного откатывает время назад и рассказывает, как было обнаружено тело Карла Хайнэ. Сначала нашли его рыбацкую лодку в море, полиция поехала проверять. И уже при осмотре появилось подозрение, что произошло несчастье и рыбак упал в воду и утонул. Нашли Карла запутавшимся в сети. А когда вытащили, то обнаружили проломленный череп.

Но потом история начинается откатываться еще дальше. И перед нами уже довоенная Америка, где на маленьком острове вполне неплохо уживаются люди разных национальностей: японцы, немцы, итальянцы и американцы. История Миямото Кабуо уходит на второй план. А на первый выходит другой главный герой — Исмаил. Его отец возглавляет местную газету. Исмаил постоянно с ним спорит о журналистских принципах и главной обязанности репортера — рассказывать правду. А еще Исмаил проводит много времени с японской девушкой Хацуэ, которая в будущем станет женой Миямото Кабуо.

Между молодыми людьми зарождается подростковая любовь. Они проводят много времени вместе в дупле большого кедра. Там они лежат на мхе, болтают обо всем на свете, целуются и мечтают быть вместе. Но этому не суждено произойти. В Америке того времени брак между белым и японкой — это практически плевок обществу. Большая часть населения острова относится к японцам терпимо, но не воспринимает их равными себе. Японцы же называли остальных жителей острова хакудзинами, что означает «иностранец» или «человек извне». Белые были для них непонятными, поэтому они предпочитали жить в своей культуре, не пуская в нее чужаков.

Только это не уберегло Хацуэ влюбиться в Исмаила. Возможно, она рискнула бы пойти против семьи и традиций. Но случился Перл-Харбор, и терпимое отношение к японцам сменилось репрессиями. Всех островитян японского происхождения принудительно отправили в лагерь для интернированных. Хотя многие из них были гражданами США, так как родились в этой стране и другой родины у них нет. Именно в лагере мать Хацуэ узнает об отношениях ее дочери с белым и заставляет разорвать их.

Больше всего Хацуэ ненавидит в итоге Исмаил. Его перебрасывают на Тихоокеанский театр, где он оказывается одним из немногих выживших в жестокой битве за Тараву. В результате Исмаил теряет руку и, обозлившись, проклинает свою первую любовь.

Именно в этот момент в жизни японской девушки появляется Миямото Кабуо. Он пошел в американскую армию, в рядах которой воевал в Италии. На войне Миямото убил нескольких немцев, и это съедало его изнутри.

Помимо душевных страданий, Миямото разрывала ярость, которую он испытывал к Этте Хайнэ, матери убитого Карла Хайнэ. Более чем за десять лет до описываемых событий отец Миямото договорился с отцом Карла о выкупе земли. Семья Кабуо исправно платила, но не смогла внести последний платеж из-за начавшейся войны, когда всех японцев интернировали. После скоропостижной смерти мужа Этта продала землю соседу Уле Юргенсену. Тот чуть позже выставил участок на продажу, но Миямото опередил Карл. Так между друзьями детства поселилась вражда. Именно земельный спор стал в глазах обвинения главным мотивом убийства.

Свидетельские показания и косвенные улики всплывают в эпизодах, когда роман возвращается из воспоминаний в зал суда. При этом читатель уже начинает сомневаться в невиновности Миямото, поскольку он отказывается говорить, где был в момент смерти Карла Хайнэ.

В результате перед читателем плотно упакованное, многогранное произведение. Оно периодически улетает в воспоминания, но в умелых руках Гатерсона не поддается фрагментации и выглядит целостным. Только за этим убедительным повествованием упускается из вида центральная проблема — Миямото предстал перед судом за убийство или, что еще хуже, будет признан виновным и приговорен к смертной казни просто потому, что он японец.

У Гатерсона тихий и спокойный стиль, который отлично соответствует зимней обстановке. Роман довольно атмосферный не только в изображении красоты природы, но и в описаниях несчастий: утонувшие рыбаки, разлагающиеся тела, военные травмы. Местами читать неприятно. Но в этом и сила слова, когда написанное выглядит слишком реально. С другой стороны, повествование довольно предсказуемое, как и финал, в котором Исмаилу нужно сделать моральный выбор.

«Снег на кедрах» переплетает в единую историю страх, обман, драму, любовь и очаровательный остров. Его доброта дает жителям новую жизнь, но при этом усиливает угрозу. Снег, покрывающий кедры, и лед, сковывающий дороги, нарушили жизнь острова. Зал суда резко контрастирует с набережной и спокойными лесами. Трепет усиливает суеверия рыбаков и другие убеждения, демонстрирующие уважение к жизни в целом.

Читая эту книгу, я почему-то настроилась на более серьезную литературу, чем обычный детектив. Возможно тому виной, что она входила в подборку "Война глазами несоветских авторов". Поэтому я и ожидала именно этой темы как основной. Но она оказалась там второстепенной, хотя и довольно существенной.
Если оценивать книгу целиком, не подразбивая на отдельные темы, то ее можно оценить как крепко сколоченный детектив с тщательно прописанным историческим фоном. Я бы не советовала брать ее как развлекательную литературу, читать ее тем, кто увлекается кровавыми триллерами или кто ищет от детектива динамики, погонь и перестрелок. И все же ей несколько не хватило до того, чтобы стать впечатляющим шедевром. Уже приближаясь к развязке я задумалась, какой же исход выберет автор. У него было два пути: классический хеппи-энд, которого мне, откровенно говоря, очень хотелось, я испытывала симпатию к героям или же грустное завершение повествования, чего я совершенно не желала, но что могло бы оставить более глубокий след от книги и заставить более внимательно задуматься. Словом, я оценивала эту книгу так же как "Коллекционера" Фаулза. Его концовка меня расстроила, разозлила, возмутила, но, прочитав эпилог, я поняла, что этим автор поднял свою книгу на класс выше, перебравшись через просто увлекательную детективную историю и приведя читателя к куда более серьезным размышлениям и аллегориям. Увы, этот автор не смог повторить такого взлета. Можно ли его за это винить? Не думаю, будем считать, что он к этому и не стремился, удовольствуемся тем, что есть и не будем мечтать о большем.
Автор поднял в этой книге непростую тему эмиграции. Японцы не слишком хорошо жили в своей стране. Хотя никто бы не обвинил их в недостатке трудолюбия. А стоит лиim переплыть океан, и перед тобой страна, где можно попытать счастья, где можно разбогатеть, чего никогда не получится на родине, полной сословных ограничений. Уезжал в Америку бедный люд, уезжали и потомки самураев, после того времени, как в Японии произошли реформы, и самураи стали отжившим ненужным классом, с чем эти потомственные воины, конечно, никак не могли смириться. Но кто они были в Америке? Япошки, косоглазые, желтолицые, они навсегда становились низшим классом, чернорабочими, к которым относятся презрительно или снисходительно. Им приходилось много и долго работать, и даже это не давало гарантии на обеспеченную старость. Некоторым могло повезти, но далеко не всем. Время шло, постепенно отношение к ним менялось, вместо кличек у них уже были имена, но законы еще оставались прежними. Изменить гражданство на американское японец не мог, только его дети, рожденные на этой земле, получали гражданство. А лица японского гражданства не могли купить в Америке землю. А каково это тем, кто всю свою жизнь проводит в поле? Это судьба вечно быть наемным работником, а не хозяином. Вот из-за этого непростого закона и из-за небольшого клочка земли и разгорелся долгий спор, который сыграл ключевое значение в показанной нам автором истории.
Но, так или иначе, казалось бы, японцы уже прижились в этой стране, их дети не только получили официальную бумажку о гражданстве, они чувствуют себя гражданами Америки. Это тем более легко, что Америка - страна интернациональная, все, кто сейчас считает себя коренными американцами, приехали с других материков. Но вот начинается война. Этот коренной перелом (а для Америки война началась с Перл-Харбора) будоражит души людей. У некоторых из них она пробуждает патриотический подъем, юноши записываются добровольцами в армию. Но у некоторых патриотические чувства выражаются совсем иным образом: в их душе бушует ярость, которая не знает, куда вылиться. Им нужен враг, враг конкретный и вещественный, а не где-то там за океаном. Как боксерская груша, он должен быть рядом, чтобы выплеснуть на него свою злость. И тогда в ход идут камни, разбивающие витрины японских магазинчиков. Тогда можно орать у японских домов и угрожать этим косоглазым. И вообще хорошо бы, чтобы они все убрались прочь. Потому что они - другие, непонятные. А все непонятное - раздражает и пугает. Их поведение непредсказуемо, у них иная мораль, не европейского человека. Взять хотя бы лицо подсудимого - это же невыразительная маска. На ней не читается сожаления, грусти, словом, нормальных человеческих чувств. И многие японцы сами были отчасти виновны в таком к ним отношении. Они всегда старались держаться особняком, своей отдельной закрытой кастой. Браки предпочитали осуществлять тоже только внутри своей национальности, не смешиваясь с белыми. А особенности их культуры, этот обычай - держать лицо, не проявлять эмоций на людях, он отталкивал от них людей, привыкших к иному поведению.
А ведь патриотические чувства рождаются и в душах детей японцев, некоторые из них тоже идут добровольцами. А ведь совсем непросто сражаться против людей своей национальности. Даже, если не разделяешь их интересов. Но ты еще помнишь их язык, у тебя дома придерживаются той же культуры, тех же обычаев. У тебя есть там родственники, может, семьи даже продолжали поддерживать с ними связь. К сожалению, эти моменты в книге совсем не обсуждаются. Войны в ней минимум (что плюс для многих людей) и единственная психологическая преграда на ней - это убийство другого человека. Не издалека, не выстрелом из окопа в окоп, а рукопашное, рядом, когда видишь глаза своего ровесника, когда твой нож врезается в его живот.
Но это - война, о ней было написано немало. Нас же сейчас интересует тыл. Когда-то, читая "Триумфальную арку", я была поражена одной простой вещью. При начале войны с другим государством, все лица, имеющие гражданство этого другого государства, интернируются в военный лагерь. Ничего личного, только политика. Максимально простой способ обезопасить себя от возможных шпионов, давно внедрившихся в общество. Причем в той книге ситуация была еще более трагична, в тот лагерь должны были попасть немецкие евреи, люди, бежавшие с родины из-за грозящей им верной смерти. Здесь немедленная смерть японцам не грозила, но многие мужчины были профилактически арестованы, а семьи всех переселены в весьма неприспособленные для жизни лагерные условия. Пришлось бросить дома, имущество, зреющий на полях урожай. Некоторый распродали все по дешевке, некоторые надеялись вернуться и просили соседей приглядеть за оставленным добром. Экстренная эвакуация, плохая кормежка, необорудованные жилые места - все это приводило к болезням, загубленному здоровью, временами и к смертям. Такие условия непросто было перенести беременным женщинам, младенцам, старикам. Должно быть, тяжело было слышать сражавшимся за США юношам, что их семья перемещена в лагерь из-за своей японской национальности. В книге это описано как эпизод из жизни героев, подробностей встречается немного. Несовершеннолетние дети ехали с родителями, это было понятно. А если бы эти дети были уже взрослыми, получили паспорт с гражданством США? Подлежали ли бы они изоляции?
Книга не об этом, она не даст полную информацию, не составит подробную картину. Но она приоткрыла для нас некоторые неизвестные нам ранее моменты, рассказала вещи, о которых нам, быть может, и в голову не приходило задумываться. И все это не отклоняясь от основной темы романа, расследования странной смерти рыбака в море. Детектив - размышление, детектив - психология, оценка человеческих характеров, экзамен жизни. Кто на что способен, кто как поведет себя в критической ситуации. И то, что эти люди побывали на войне, не облегчает для них задачу выбора, а лишь усложняет ее.

Тягучий, вязкий, неспешный роман о жизни людей разных национальностей на острове, пережившем Вторую мировую и интернирование американцев японского происхождения. Автор затрагивает многие темы: межнациональная любовь, традиции, война, расизм и др.
Мы знакомимся с действующими лицами во время суда над Миямото Кабуо, обвиненного в убийстве рыбака. Все улики указывают на подсудимого, но виноват ли он? Враждебное отношение жителей острова к японцам, подогретое недавно окончившейся войной, заставляет их предвзято судить о всех людях, относящихся к данной нации.
Этот роман заставил меня еще раз задуматься о том, что в настоящее время у нас происходит тоже самое и в обычной жизни. Мы гребем под одну гребенку всех армян, таджиков и узбеков. Наше к ним отношение (порой просто хамское) заставляет последних быть преувеличенно вежливыми и услужливыми, молчаливыми и недоверчивыми. Гуляя на детской площадке с детьми, я часто сталкивалась с неприязненным отношением мамочек к детям другой национальности. Вот так наше будущее поколение продолжает наши традиции(( Своих детей я воспитываю так, чтобы они знали, принадлежность к другой нации не показатель того, что человек плох. Среди русских тоже хватает не очень порядочных людей.