Истинная жизнь Себастьяна Найта. Пнин. Просвечивающие предметы

Общее впечатление от книги. Бывало ли у вас ощущение, будто и не выезжал из родных пенат? После первых глав, я поняла, что окутана атмосферой дома))) Ну, с учётом, что работа второй дом.

Сюжет. Бытовой.

Герои. Автор знакомит нас с профессором русского языка. Непримечательный мужчина или все же примечательный? В разводе, живёт за границей.

Язык и стилистика. Язык Набокова сложен, многослоен, специфичен. Он увлекает в свой водоворот. В одной из рецензий я читала, что

Соглашусь, ибо данное произведение отпустило прям ниже плинтуса своим стилем.

Свои ощущения. Я начала знакомство с этим произведением с аудио, потом перешла на электронную версию, а потом опять вернулась к аудио. Почему именно так? Да все просто - я не понимала ЧТО Я ЗА КНИГУ ВЗЯЛА.
Чуть позже я наконец-то распознала "свое родное болотце". Да, не смейтесь, все относящиеся к когорте учёных доцентов и профессоров прекрасно понимают нюансы этой научной жизни. Как говорится, все они не от мира сего.
Кроме того книга, которая попала мне в руки содержала комментарии переводчика. Данные главы представляли собой подробнейший разбор всего произведения с отсылками на пояснения самого Набокова.
Книга также содержит большое количество упоминаний других книг.
А дискуссия по Анне Каренине просто выбила меня из коллеи:

Так себе идея была брать Набокова в курортной библиотеке в отпуске, но я не жалею. Как там интернет-Черчилль говорил о русской душе: "загадка, завернутая в тайну вокруг ребуса"? Вот это оно самое (как и любой другой набоковский текст). Ни одного слова впустую, одно цепляется за другое, упустил один намёк, десять других не понял. Предисловие и послесловие Барабтарло помогают слабо. Полная противоположность тому, что обычно считается необременительным пляжным чтением. Но следующее прочтение (которое обязательно будет) будет гораздо осмысленнее.
Четвёрку ставлю себе, так сказать, за волю к победе.

Я до этого читала пару книг Набокова, и меня поражает, насколько он разный - но всегда прекрасный. "Пнин" - это вроде как история без особого внутреннего сюжета. Похожа на серию зарисовок. Мы видим главного героя, профессора русской литературы в каком-то маленьком американском городишке, в разных жизненных ситуациях - причем они прописаны ярко, детально, прекрасным языком, но часто это истории без начала и конца. Пнин - немного неуклюжий, немного рассеянный, немного неудачливый. Подробности его жизни мы узнаем из сплетен и флэшбеков. Он и смешон, и жалок, и пуст, и громок (как Митя Карамазов), и в то же время вызывает порой искреннее сочувствие. Какое-то полное ощущение ненужности и неприкаянности. Ближе к концу книги рассказчик становится самостоятельным персонажем, знакомым со своим героев, и это был неожиданный и интересный прием. И вот вроде бы книга ни о чём - в ней не происходит ничего значительного, но в то же время она притягивает к себе. А, прочитав комментарий переводчика, захотелось прочитать её и на английском, чтобы узнать, как изначально строилась ломаная английская речь Пнина. В языке книги то и дело проскальзывают странные выражения - то кальки с английского, то что-то устаревшее, что хорошо бы смотрелось в классике 19 века, но уже выделяется на фоне современного языка. Хотя это тоже, наверное, к переводчику. Это такая манящая атмосфера эмиграции, мне хочется знать больше об этих людях, этих осколках старой России в относительно современной Америке, надо почитать какие-нибудь воспоминания.

Такая неуклюжая, местами грустная, но искренняя. C ужасным акцентом, но всё же говорящая на языке великой русской литературы.

Набоков, конечно же, смог поймать эту уравновешенную оригинальность, а переводчик Барабтарло позволил нам окунуться в эту историю с минимальными потерями. Эта короткая история про профессора Пнина, русского эмигранта в Америке, с которым в неуклюжести может соперничать разве что Белла Свон. Автор умело прикрывает юмором такую сложную судьбу профессора: его бесконечные неудачные попытки обрести свой дом - не только физический, который ему постоянно приходится менять, но и дом в другой стране, так непохожей на его родину. Его абьюзивные отношения с бывшей женой и попытки быть хорошим отцом, даже если эта роль навязана. Ну и, конечно, работа, которая, с одной стороны, приносит ему невероятное удовольствие, а с другой - держит на коротком поводке.

В этой книге скрыто много смыслов и литературных приёмов, но меня с первых же страниц очаровал тот самый витиеватый язык (который часто ругают), трогательная наивность Пнина и вкрапления про эмигрантские встречи. Всё это сложилось для меня в чувственную, болючую, но душевную историю, которую просто невозможно не полюбить всей душой.

Обязательно буду перечитывать эту книгу - и в следующий раз постараюсь сделать это уже в оригинале.

Редко бывает, чтобы в книге не понравилось вообще ничего, но это тот самый случай. Вообще роман я начала исключительно читать из-за хвалебной лекции Д. Е. Галковского... И, к сожалению, так и не поняла, что в данном тексте хорошего. Какой-то рыхлый, распадающийся на куски сюжет, как обычно у Набокова, замудреный (сверх всякой меры) язык и да, картины эмигрантской жизни, сегодня почти никому не интересные.
Мы все потомки тех, кто остался, а это о тех, кто уехал.
Да и о тех, кто уехал, написано зло, желчно, без сочувствия. Автор не пощадил соотечественников, не пощадил и себя.
Роман совсем не общечеловеческий. Он не о вечном. Роман эмигрантский, об узком круге и для узкого же круга написанный. Я не знаю, что могут почерпнуть из этого текста современные русские, зачем он им.
О тоске по Родине, о том, как живётся нашим на Западе, писали другие и не в пример лучше. Бунин, Тэффи... А тут - зло, без сочувствия... Да и без таланта.
Книга, после которой и вспомнить-то нечего.

это, наверное, самое условное количество звёздочек, что я когда-либо ставила. как оценивать книгу, наслаждение от которой получаешь, только читая комментарии к ней?

от непосредственного процесса чтения «Себастьяна Найта» я не получила почти никакого удовольствия. это первая книга Набокова на английском, что чувствуется: язык его богат и поэтичен (иногда настолько, что неанглофону с ним сложно, ведь кроме смысла слов постоянно нужно слушать их рисунок и звучание), но местами показался мне пересоленным и чрезмерным — до сих пор не могу вытряхнуть из памяти оборот smuggled smugness (как по мне, довольно пошлый). сюжет нудноват и вроде как не про фабулу, а про героев, но и герои довольно плоские — если и не стереотипы, то, по крайней мере, в нюансы их характеров автор не погружается.

впрочем, книга — о том, как некий герой пытается написать биографию своего брата-писателя (пресловутого Себастьяна Найта), причём читаемая нами книга — это то ли эта самая биография и есть, то ли всё же прелюдия к ней (а книга-биография существует в мире произведения отдельно). упоминается, кстати, что Себастьян Найт и сам писал вымышленную биографию некоего персонажа. а ещё в тексте много пересказываются сюжеты его книг с пояснениями рассказчика — указывающего нам на то, что героем как минимум одной книги Себастьяна были, например, не выписанные персонажи, а литературные жанры, собиравшиеся там, схлёстывавшиеся и умиравшие на материале этих персонажей.

короче, понять, что перед нами что-то такое про четвёртую стену, нетрудно. очевидно, что смотреть нужно не на фабулу и не на героев. но — на что же?

что особенно зловредно, книга вроде бы оканчивается весьма хичкоковским твистом — сейчас вызывающим вздох, но в 1941 году, когда она вышла, вполне эффектным. и как же легко кивнуть на этот твист, отложить «Себастьяна Найта» и мысленно сказать себе: ага, ну ясно, это интересный для своего времени несколько экспериментальный опус, сейчас уже устаревший и написанный ради твиста.

...а потом ты открываешь критику — и выясняешь, что твист был совсем другим. гораздо более диким и постмодернистским, выносящим мозг. и это не синие занавески и не придумка критиков — реальный твист простроен в тексте с (простите за смешное сравнение) нолановской дотошностью. на него указывает куча мелочей — которые заметны тому, кто понимает творческий стиль Набокова. и рассказчик его — русский экспат, пишущий на английском, не потому, что таковым является сам Набоков (и подобным рассказчиком маскирует возможные огрехи повествования), а потому что это позволяет выделывать двуязычную дичь.

ведь если начать диктовать фамилию KNIG... по буквам, и правда будет получаться русское «книга».

а SEBASTIAN — и правда анаграмма IS ABSENT.

реальный Себастьян Найт живёт не в той плоскости, где мы его всё это время искали.

Набоков — наверное, величайший известный мне автор сложных шуток-самосмеек. если бы история не сложилась так, что в мире есть целые институты, посвящённые изучению его наследия, вся эта сложная зубчатая многогранность осталась бы совершенно недоступной обычному читателю. и вот как это оценивать?

непосредственный процесс чтения «Себастьяна Найта» уныл, но его анализ вызывает восторг. поэтому, пожалуй, я дам самую странную рекомендацию на свете: мне кажется, саму эту книгу читать вообще необязательно — можно сразу браться за комментарии к ней.

у Борхеса такое только в фикшне, а тут — на самом деле.

После каждого романа Набокова – опустошение. Он долго вводит тебя в сюжет, постепенно ввинчивая темп, убыстряя, ускоряя до невероятных высот в финале и резко, одним рывком бросает тебя там. Ощущения двойственные: счастья от совершенства Литературы и безудержной тоски от трагичности заключительной части.

У меня сложилось мнение, что в образе писателя Себастьяна (Севастьяна) Найта Набоков представил себя. Не в смысле автобиографичности, а в раскрытии духовного мира героя. Так много строк, мыслей, взглядов Себастьяна я могу отнести и к творчеству самого автора. Для меня он выражает то, что я сама думаю о Набокове, но мне не дано сформулировать это так, как ему.

Последняя глава невероятна своим ощущением бега на месте, я бы еще сравнила ее с бегом по эскалатору вверх, в то время когда он на самом деле движется вниз. Удивительно чувство ожидания чуда, когда уже понимаешь, нет, оно невозможно, но веришь, надеешься, цепляешься…

"Пнин" - роман не самый популярный, я бы даже сказала, малоизвестный. Это не самый удачный выбор для тех, кто только знакомится с автором, но только потому, что в нем меньше привычного глазу и сердцу Набокова.

1. Перевод. Я люблю Набокова, хотя сама до конца так и не поняла, за что, но это произведение оказалось первой переводной работой в моей копилке. Полагаю, "Лолиту" можно не считать, потому как переводил сам автор. А вот чести перевести "Пнин" удостоился господин Геннадий Барабтарло. Задним умом я понимаю, что насторожиться следовало,когда прочитала настойчивые восхваления переводчика на обложке. Возможно, я слишком проста, и уж точно я глупее господина Барабтарло, но чёрт, мне кажется, я не одинока в своем желании максимально приблизиться к оригинальному тексту, раз уж читаю в переводе. А вот "шолк", "безполезно", "безкорыстный" и иже с ними только выдергивают задумавшегося читателя. И раз уж на то пошло, то почему школьник, написавший "беЗсмысленно", совершит ошибку, а Геннадий Александрович раскроет некий глубинный смысл, о котором хорошо бы догадывался ВВ, и сохранит всю красоту своего родного ( а родного ли?) языка. Меня коробил скорее не сам перевод, а подобные мелочи.

2. Язык. Если честно, я не заметила, что переводчик нарушил привычное построение предложений. Язык по-набоковски тягуч, нужно время, чтобы к нему привыкнуть, но после уже сложно представить себе другую манеру рассказа. Стоит обратить внимание на построение фраз заглавного героя, потому как мастерски передано смущение от неуверенно владения языком, видно, как преображается Пнин, когда говорит на русском или французском. В эти моменты вмешательство переводчика не выглядит навязчивым, наоборот, видно, какого труда стоило так точно передать идею.

3. Сюжет. Дабы не проспойлерить лишний раз, не буду особенно отдаляться от описания. Написала и поняла, что и добавить нечего. Важен не столько сюжет, сколько ощущение одиночества, которое возникает от романа. Мне, кстати, показалось, что ВВ обделил вниманием Виктора, сына бывшей жены Пнина. Мальчик и профессор, по сути, оказались ненужны своим близким, и наверное, оттого их встреча не выглядит нелогичной и абсурдной.