Победитель не получает ничего

Одно из ранних произведений Эрнеста Хэмингуэйя "Фиеста. И восходит солнце" отсылает читателя в эпоху послевоенного времени, "потерянное поколение" хочет любви, разговоров и свободы. Так одна разношёрстная компания друзей открывается читателю как сгусток нервирующего клубка, которому пока ещё неизвестно куда идти и чего желать от этой жизни. Если же обращаться к сюжету, его формально можно разделить на две части, первая - скрупулёзное знакомство с каждым из участником будущей фиесты, вторая - сама фиеста, ярко выраженная часть описания которой придется почти к финальной третьей книги. Роман образно разделен на три части. По слогу автора можно понять, что это проба пера, поэтому многие рецензии выдались прохладными. В романе вы не найдете широкополосных описаний, ощущалось не шлифованное основание текста, казалось порой едешь по дороге, неоконченной и недоделанной до нормы. Но всё же это ощущения.

По поступкам персонажей тоже есть вопросы. Эмансипация женщины сильно даёт о себе знать в этом романе. Я искренне не понимал такой дружбы аля любви к главной королеве испанского бала Брет. Хотелось сказать, либо вы дружите с этой леди мценского уезда, либо любите и страдайте до крайности. Переводя на современность, я думаю многие мужчины и в том числе и женщины согласятся со мной, что это чистой воды истязательство самого себя. Данный момент в книге меня сильно раздражал.

Подробная история погружения в корриду разбавила сюжет и оставила позади многочисленные обывательские диалоги. Было любопытно смотреть на подробности корриды. Её начало, определенная ритуальность переносила меня в Испанию, место горячих нравов, гитарных аккордов и тяжёлого дыхания быков. Новое для себя можно подчерпнуть читая именно эту часть, здесь не только передана жаркая атмосфера традиций испанских увеселений, также и нюансы операции самой корриды. Было занятно узнать участь волов, и как бы печально это не звучало, они исполняют свою роль, пусть и трагическую. В другой части земли отношения друзей - приятелей открываются по иному. Конфликты неизбежны. Всему виной оказалась поездка Брет с одним из друзей компании.

Эрнест Хэмингуэй создавая книгу, вкладывает в нее и автобиографичность. Отношения с собственной супругой, товарищ тоже боксер известный, так читатель отчасти узнаёт и некие подробности за ширмой жизни самого автора. Интересный эпизод мне запомнился когда рассказчик в стадии опьянения берется за произведение Тургенева "Записки охотника", тем самым отрезвляя самого себя, со временем чтения он объясняет что хмельное состояние уходит. Автор словно спешит с описанием событий своего романа, однако ближе к половине раскрывается именно то, чего так не доставало, отдача красоте мест, где кочуют главные герои.

В завершающем эпизоде Он и Она пьют в кафе вино, символизирующее ли это, что жизнь и дальше продолжается? Решать наверное каждому нужно самому, а такие фестивальные прогулки как Фиеста от Хэмингуэйя должны быть дозированы и не чаще чем раз в год.

Не люблю Хемингуэя. Когда-то давно я как мне тогда показалось его раскусил. И с тех пор, читая его, я всегда ищу доказательства правильности моих предубеждений. И, как ни странно, нахожу.

Мне показалось, что за мужественностью и скупостью его прозы, за знаменитыми подтекстами и экзотическими декорациями скрывается пустота. Его проза - это сосуд, в который каждый должен вложить свои чувства и мысли. Отдавая должное его таланту ремесленника, скажу, что сосуды он лепил очень качественные. Узнаваемость жизненных ситуаций, правдоподобность психологических набросков делают его прозу подходящей ёмкостью для любых нужд любого читателя. Как пустой горшочек, подаренный Винни-Пухом. А читатели могут опускать в него свои лопнувшие от жизненных падений розовые шарики, радостно приговаривая "Входит. И выходит". Мне кажется, что талант Хемингуэя именно в этом - точно подметить, придать форму. Ему не хватает проработки деталей: героев, ситуаций, диалогов. И его знаменитая теория айсберга только подтверждает моё мнение. Но оно может быть ошибочным.

"Снега Килиманджаро" мне очень понравились. В силу всего вышесказанного этот рассказ показался мне настоящей исповедью, криком души. А крики души всегда трогают (если ты не глухой). И не важно, что всё это обёрнуто, как обычно, в мужественно-героические декорации. По другому герои Хемингуэя кричать не умеют.

Герой рассказа - американский писатель,  мужчина не первой свежести.
Он воевал, теперь много путешествует, ищет приключений на свою голову, меняет любовниц. Никого не напоминает? Правда герой всё больше живёт за счёт женщин, будучи не в силах отказаться от радостей жизни. Он расплачивается своей свободой за комфорт и поддержание мужественного образа. Он почти не пишет.

Но вот в результате небольшой халатности во время Сафари герой заболевает гангреной и понимает, что на днях умрёт. Он переосмысливает свою жизнь. Герой вспоминает яркие моменты жизни, которые, как фотографические снимки запечатлелись в его памяти. Он сожалеет, что за неимением времени не писал больше.

Я ему верю. Я верю, что он страдает. Я верю, что у него было много прекрасных идей, много потенциальных сюжетов. Я верю его таланту замечать прекрасное в самом приземлённом: обычном событии, жесте, взгляде. Я верю его чутью. Я верю его глазу искусного фотографа.

Но я не верю его живописующей кисти. Я не верю, что причиной его творческого застоя были нехватка времени и жизненная суета. Мне кажется, причина заключается в нежелании героя писать. А оно, в свою очередь, идёт от отсутствия таланта, от страха перед неудачей, от понимания своего литературного бессилия. Не знаю, кто именно себя обманывает - автор, герой или я сам. Но кто-то лжёт, уж поверьте!

Ну что мы всё об авторе, да о герое. Давайте уже наконец и обо мне поговорим. Раз уже зашла речь об исповедях. Ведь я тоже некоторым образом занимаюсь здесь творчеством (для тех, кто не в курсе :).

У меня иногда появляются всякие мыслишки для рецензий. Они копошатся в голове, но до бумаги (компьютера) часто не доходят. Когда-нибудь, увидев в конце тоннеля снега Килиманджаро и заболев душевной гангреной, я возможно буду сокрушаться, что не писал больше. Что зарыл свой талант литературного критика в землю, променяв его на работу, семью, комфорт. И, возможно, тогда я даже себе поверю ведь мне будет так себя жаль. Меня и сейчас уже легко уговорить в том, во что мне удобно верить. А уж тогда...

Поэтому сегодня, будучи ещё в трезвом уме и твердой памяти, я со всей ответственностью заявляю самому себе из будущего. Я не пишу прекрасных рецензий не потому, что у меня нет времени, не потому, что я занят работой или домом. И уж точно не потому, что с женщинами, друзьями, лошадьми, вином и охотой я собираю материал для будущих плодотворных работ. Нет, нет и ещё раз нет. Я не пишу хороших рецензий потому, что у меня недостаточно ума, таланта, вкуса, опыта, трудолюбия (я уже молчу про элементарную грамотность). И мои многоточия означают не глубокомысленные недомолвки, а простую нехватку слов и мыслей. Но нобелевскую премию мне за это никто не даёт!

Первое впечатление:

Книга написана на редкость сухим, односложным языком. Мне, столь сильно любящей творчество Ремарка, книга Хемингуэя о войне показалась слишком глупой, детской и односложной. Прежде всего, меня поразил язык и построения предложений - я читала, и недоумевала, и смотрела в окно, и хотела подумать о книгах Ремарка, но решила не думать, и снова читала, а потом заснула. Право слово, зачем так писать! Большую часть книги я недоумевала над описаниями завтрака, обеда, ужина, погоды и прочих повседневных мелочей. Где глубина, где сила слова?

Второе, что меня задело - любовная линия. Видно, что история целиком продумана и написана мужчиной - Кэтрин Баркли не то что безлика, она отказывается от себя, своей сущности, чтобы стать единым целым со своим любимым, жить его мечтами и целями. Немного сумасшедшая, до крайности романтичная и безумно влюбленная скромная Кэтрин извиняется за свое мнение, за беременность, за все-все-все, что с ней происходит. Наверно это и есть идеал женщины для мужчины, для Хэмингуэя, но читала я это с удивлением.

Если взглянуть поглубже:

Нет, я просто не могу поверить, что Хэмингуэй писал так, а книга, которая первые несколько страниц вызывала такие же ощущения, как и скучный пересказ знакомого "о том как я провел лето", эта книга столь высоко ценится в мировой литературе. Первая мысль была, что мне попался неудачный перевод. Вторая же мысль - что это все не просто так. Неслучайно единственные полноценные диалоги - это о войне, особенно между шоферами, неслучайно Кэтрин и Фред не разговаривают между собой толком, их отношения больше поэтичны, чем реальны, война же самая реальная, самая настоящая часть жизни не только Фред и Кэтрин, но и всех миллионов людей, окружающих их.

Эти две параллели - война и любовь, мир - перекликаются в книге без конца, и если в одном месте обстановка накаляется, неудачи преследуют, а бессмысленность происходящего убивает дух, любовь жива и возрождается. Финал лучшим образом связывает обе линии и подводит итог. Я бы визуализировала книгу так - белая, чистая линия все тесней переплетается с черной,темной, более сильной, многоликой, разъединить их невозможно - все попытки только скрепляют, связывают узлом, а в итоге линии-потоки перемешиваются, оставляя только грязь и пустоту.Название книги тоже весьма символично.

Несмотря на все мои попытки хоть как-то систематизировать и объединить столь противоречивые впечатления от книги, ничего толкового у меня не выходит) "Прощай, оружие!" - еще одна история о потерянном поколении, история о войне и любви. Есть о чем подумать, порассуждать и сделать выводы, но я не получила удовольствия от чтения, от интересно построенных предложений, от удачно подобранных слов, не было этого, так сказать, эстетического наслаждения авторским слогом. Посмотрим как пойдут другие книги автора и поищу другой перевод "Прощай, оружие!".

Играет оркестр Поля Мориа

ННД: Здравствуйте, мои дорогие любители живой природы. Как всегда, мы узнаем много нового, интересного. Сегодня мы с вами побываем в африканском сафари. Никого убивать мы конечно не будем, а только побеседуем с замечательным человеком -  ученым-энтузиастом, проводником и исследователем местной фауны - Эрнестом Хемингуэем. Здравствуйте, Эрнест. Расскажите нам о себе
ЭХ: Добрый день. Я уже много лет работаю с интересными представителями отряда приматов - Homo Machos. Они обитают, как правило, в жарких местах, в самых горячих точках нашей планеты. В середине десятых ареал их обитания был в центральной Европе. Я тогда изучал их в Италии. В тридцатые - уже в Испании. Homo machos -  существа хладнокровные, а потому им необходима для жизнедеятельности горячая среда. Из-за относительного уменьшения накала страстей в Европе, я был вынужден в поисках материала для работы переехать на африканский континент, где продолжаю изучать этих любопытных животных.
ННД: Скажите, Эрнест, а это не тот же подвид, что уже достаточно подробно описан в работах другого известного зоолога-антрополога - Ремарка?
ЭХ: Не совсем. Приматы Ремарка обитают в более холодном центрально европейском климате и потому для того, чтобы согреться вынуждены включать в свой рацион специальные горячительные напитки. Их миграция носит локально-континентальный характер, в то время как мои Machos в поисках места под солнцем могут преодолевать гигантские расстояния. В добавок, у приматов из подвида Ремарка лучше развита речь. Правда, говоря по справедливости, мне кажется, что в своих работах Ремарк описывает одну и ту же особь.
ННД: Ну, это к делу не относится. Так Вы говорите, что подвиды сильно отличаются?
ЭХ: Не совсем. Это почти тот же вид. Кроме перечисленных отличий, всё остальное одинаково.
ННД: Надеюсь, уважаемые телезрители не запутались. Вы изучаете своих приматов в их естественной среде?

ЭХ: Понимаете, для Homo Machos не существует естественной среды. Напротив, они предпочитают как можно более биологически неестественную для себя среду.
ННД: Интересно. А какие проблемы вы сейчас изучаете?
ЭХ: Сейчас во всём мире становится всё более модным исследовать разного рода страхи. Многие ученые заняты изучением социальных фобий, невротических синдромов, предпосылок и симптоматики различных тревог. Всё это мне не интересно. Эти волнения кажутся мне надуманными и мелкими. В африканской саванне я изучаю самый главный, сильный и естественный из видов страха, прародитель всего страшного на Земле - животный страх.
ННД: Какая прелесть, как интересно!
ЭХ: Да, скучать не приходится.
ННД: А почему бы не изучать его на знакомом всем Homo Sapiens?
ЭХ: Вы знаете, человек разумный настолько отдалился от природы, что становится всё труднее, что-либо понять наблюдая лишь за его поведением. У него часто повреждены врождённые инстинкты и рефлексы и нарушены причинно-следственные связи. Homo-machos гораздо ближе к природе, у них всё ярко, чётко. Они - идеальные объекты для исследований.
ННД: И как они в плане страха?
ЭХ:В принципе, хорошо. Homo-machos постоянно ставят себя в экстремальные условия, чтобы посмотреть, насколько им удастся побороть свой страх.
ННД: А это не опасно?
ЭХ: Опасно конечно, но именно это им и нужно.
ННД: Бывают несчастные случаи?
ЭХ: Бывают увечья и смерти. Но настоящие несчастные случаи как раз не так заметны внешне. Они случаются, когда Machos не удаётся побороть свой страх.
ННД: Что же тогда происходит?
ЭХ: Они теряют лицо. С его потерей меняются их манера поведения, окраска, отношение к ним со стороны окружающих.
ННД: Надо же, совсем как у обыкновенных приматов, я наблюдал такое у мандрилов.  Как прекрасно, что Вам, а заодно и нам с телезрителями, удалось раскрыть секрет этих прелюбопытнейших животных. А как зовут питомцев, которых вы привели?
ЭХ: Вот этот, с рогами -  Фрэнсис, а та, что напротив зеркала - Маргарита. Когда-то они были парой
ННД: Я и не знал, что у приматов бывают рога.
ЭХ: У неудачников бывают
ННД: Какие любопытные экземпляры. Можно погладить?
ЭХ: Фрэнсиса - сколько угодно, а вот Марго не стоит. Она очень агрессивна. Правда, как раз с чужими она очень дружелюбна. Иногда даже слишком. Особенно, чтобы отомстить Фрэнсису. Она очень коварна.
ННД: С виду и не скажешь. Такая лапочка. Расскажите о них.

ЭХ: Они ярчайший пример, как страх может разрушить семью. Фрэнсису хотелось показать себе, Марго и другим свою мужественность и храбрость, но в итоге получился казус. Марго тут же ушла к более храброму самцу.
ННД: Что вы говорите! У них не было прочной связи?
ЭХ: Напротив. Их пара была связана самыми прочными узами - взаимной выгодой. Они оба поддерживали статус друг-друга в стае. Но Фрэнсис захотел подкрепить свой, уже покачнувшийся имидж и это плохо для него кончилось
ННД: И что, проявление такого естественного для всех животных чувства как страх могло разрушить их союз? Почему бы им не продолжить жить в симбиозе?
ЭХ: Понимаете, Homo Machos могут жить без любви и даже без взаимного уважения. Но проявив страх перед другим представителем фауны они вырабатывают фермент, запах которого остаётся с ними навсегда. Самки не переносят запаха унижения и следующего за ним стыда.
ННД: И что, нет возможности реабилитироваться? Так сказать, смыть позорный фермент?
ЭХ: Иногда это случается. Только если ты об этом не думаешь. Да ещё нужно поймать кураж. У Фрэнсиса почти получилось.
ННД: А скажите, Эрнест, почему он такой пассивный? Он выглядит совсем мертвым.
ЭХ: Несчастный случай. Наверное. Я точно не знаю, что именно произошло.
ННД: Странно. Каковы же Ваши дальнейшие творческие и научные планы?
ЭХ: Хочу уехать в карибский бассейн. Задумал научную работу о борьбе между представителем Old Homo Marines и прочей морской фауной. Хотелось бы привлечь внимание всего научного мира. Не знаю, удастся ли мне что-нибудь выудить с помощью этой работы, но одно я могу сказать точно - воды там будет много!
ННД: Удачи вам Эрнест! Спасибо, что пришли.
Дорогие друзья, любители живой природы. Наша передача подошла к концу. В следующий раз мы поговорим о других интереснейших животных - испанских быках. Они бывают четвероногими и двуногими. Ну, не будем раскрывать заранее всех карт. До новых встреч!

ㅤДо поры до времени с Эрнестом Хемингуэем у меня было не все так гладко. Однако, стоило вынудить меня прочитать «По ком звонит колокол”, я поняла, что им и «Прощай, оружие!» не ограничусь. А «Фиеста» впоследствии укрепила мой интерес к творчеству этого автора.

ㅤРоман «Фиеста» посвящает читателя всецело в суть «потерянного поколения», наиподробнейшим образом показывая жизнь этих людей со всех сторон (хотя, по сути, их не так и много). Главный герой, Джейкоб Барнс, (как и его окружение) прошел через кошмары Первой мировой войны, которая впоследствии обернулась для него потерей каких-либо смыслов, а также обрекла на невозможность иметь связь с женщинами. Для него все имеет слишком четкие черты; он смотрит на мир, словно фотографируя, и не различает каких-либо смыслов, при этом находясь во Франции, полной липового праздника, где в его жизни имеют место быть лишь алкоголь и Брет Эшли, Брет Эшли и алкоголь.

ㅤВ этой книге довольно много всего, и, если честно, я этого не ожидала. Тут и сравнение образов героев, и айсберги, и проведение параллелей между двумя праздниками, и тонкие натуры персонажей, и сущность «потерянного поколения»... Для трехсот страниц слишком много смыслов, которые кроются за каждым словом, вынуждая читателя смотреть между строк. Тем не менее мне понравилось: все написано настолько тонко и замысловато, что я в итоге буквально очарована «Фиестой».

ㅤОбразы героев определенно достойны отдельного упоминания, и с них я, наверное, и начну. Все начинается с биографии Роберта Кона, который толком и не является главным героем. Он неуверен в себе, никогда не получает отдачи от окружающих, просто потому что его никто не замечает; является писателем, который окруженный каким-то таинственным иррациональным ореолом без способности смотреть на мир трезво. Его (да и Джейкоба Барнса тоже) окружение — типичные представители «потерянного поколения», которые смотрят на реальность только с помощью алкоголя, делающим мир более приветливым. Они не способны жить так, чтобы смотреть в глаза абсурду, в распоряжении которого все, что их окружает. И, что примечательно, лишь Роберт Кон имеет какую-то биографию, когда о прошлом остальных упоминается лишь вскользь.

ㅤЧто касается Джейкоба Барнса, то тут все несколько иначе. Он, безусловно, является частью «потерянного поколения», о чем говорит его образ жизни и то, что произошло с ним после Первой мировой. Однако его взгляд на мир несколько иной: «телеграфный» стиль говорит сам за себя. «Я постучал в стекло. Шофер затормозил», «Я на лифте поднялся в редакцию. Роберт Кон ждал меня». Текст написан обрывками; связь есть, но это определенно лишь тонкая нить, именуемая временем. Это отсутствие причинно-следственных связей как раз и говорит о том, что Барнс видит мир отдельными вещами, никак не связанными между собой. И тут уже читателю дается возможность увидеть сравнение между Коном и Барнсом, но этим я рецензию, наверное, обделю.

ㅤОба эпиграфа, к слову, уже что-то дают знать о произведении. Во-первых, что, да, «все вы — потерянное поколение»; во-вторых, все возвращается на круги своя. И снова проведение параллелей: Франция и Испания. Один праздник полон пустой праздности, глупого возвращения в исходного положения, эдакий уроборос. Второй праздник — испанский — представляет собой большую волну, к которой на неделю и приобщаются герои романа. В нем много жизни и энергии, что кардинально отличает ее от французского действа. И то, как Хемингуэй представляет это читателю, выше всяких похвал. Сначала бесконечная бессмысленность Франции, поедающая читателя вынужденно веселой рутиной, будто по-другому и нельзя, а после случается эта жаркая волна, включающая в себя всю энергию мира, что невероятно чарующе.
ㅤ
ㅤВыше всяких похвал в принципе вся книга. Я в чистом восторге от использования художественных приемов, которые в умелых руках Хемингуэя становятся частью потрясающего текста, превращаются в мелкие, но важные детали целого искусства; компании «потерянного поколения», чьи мотивы и ведение такого образа жизни раскрываются в полной мере, позволяя прочувствовать некую катастрофичность их «потерянности»; даже все подтексты, над которыми в какой-то степени ломаешь мозг, становятся объектами восхищения. Эрнест Хемингуэй — поистине искусный писатель, любовь к которому у меня закрепляется с каждой прочитанной книгой.

"Тебя просто швыряют в жизнь и говорят тебе правила, и в первый же раз, когда тебя застанут врасплох, тебя убьют. Или убьют ни за что, как Аймо. Или заразят сифилисом, как Ринальди. Но рано или поздно тебя убьют. В этом можешь быть уверен. Сиди и жди, и тебя убьют."
Это основная мысль, тезис и корень мысли Хемингуэя.
Когда я читала роман, у меня возникало чувство, что книжная Кэтрин старше героя.
И я пошла за ответом в биографию Эрнеста. Действительно, его реальная возлюбленная медсестра была старше мальчика на шесть лет. И я поняла, почему счастье книжных героев так закончилось, ведь избранница Эрнеста обвенчалась с итальянцем...
Он написал то, что называется водоворот жизни. Мы как неприкаянные, плывем по течению, которым руководят свыше. Чего-то хотим, к чему-то стремимся, но не от нас зависит. Все, что мы можем -- учением или другими путями слепить из себя того, кого хотим видеть в зеркале. Упиваться этим и наслаждаться каждым днем. А остальное -- тьма, дно без света. Мы платим за свое существование -- жалко оно или нет, плата высока.
"Вот какой ценой приходится платить за то, что спишь вместе. Вот когда захлопывается ловушка. Вот что получают за то, что любят друг друга."
Почему мы вообще обязаны страдать в этом мире? Физиология -- наша ловушка. Хемингуэй не зря описывает все эти перекусы в гадкие дни, увенчанные жестокими событиями -- можно было бы не существовать связанным с нами телом и питаться святым духом, когда ты испытываешь муки душевные или наблюдаешь мучения других, любимых тобой и просто чужих.
"Когда все кончилось, я услышал плач,.. обе ноги у него раздроблены выше колен. Одну оторвало совсем, а другая висела на сухожилии и лохмотьях штанины, и обрубок корчился и дергался, словно сам по себе. Он закусил свою руку и стонал: «О mamma mia, mamma mia!» – и потом: «Dio te salve? Maria. Dio te salve, Maria. O Иисус, дай мне умереть! Христос, дай мне умереть, mamma mia, mamma mia! Пречистая дева Мария, дай мне умереть. Не могу я. Не могу. Не могу. О Иисус, пречистая дева, не могу я. О-о-о-о!» Потом, задыхаясь: «Mamma, mamma mia!» Потом он затих, кусая свою руку, а обрубок все дергался."
Он описал всего лишь одну смерть на фронте, это отвращает своей бессмысленностью, я хочу рыдать, нет, у меня нет сил рыдать, я хотела бы укрыть крыльями всех мученников и избавить их от боли и страха... Ненавижу войну. Зачем? Цену! Назовите мне ее...
"почему писатель не может оставаться равнодушным к тому непрекращающемуся наглому, смертоубийственному, грязному преступлению, которое представляет собой война. ...все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться." -- Это Идеальный закон, спасибо, Эрнест.
Прощание с мертвой любимой он назвал "прощанием со статуей".
Как он плакал и любил, и молил... Но Бог не всегда принимает наши молитвы:
"У меня внутри все было пусто. Я не думал. Я не мог думать. Я знал, что она умрет, и молился, чтоб она не умерла. Не дай ей умереть. Господи, господи, не дай ей умереть. Я все исполню, что ты велишь, только не дай ей умереть. Нет, нет, нет, милый господи, не дай ей умереть. Милый господи, не дай ей умереть. Нет, нет, нет, не дай ей умереть. Господи, сделай так, чтобы она не умерла. Я все исполню, только не дай ей умереть. Ты взял ребенка, но не дай ей умереть. Это ничего, что ты взял его, только не дай ей умереть. Господи, милый господи, не дай ей умереть."
Так почему же мертвые -- статуи?
Потому что мы любим чужие души в красивых телесных обертках. А когда содержимого нет, обертка сиротлива и больше не блестит, она не нужна. Разве, как приятный сувенир. Можно было бы сохранить в память, но и тут ловушка -- нам положено зловонное разлагание. Утилизация.
Написана -- бесподобно. Не будем об этом.
Теперь о впечатлениях. Человеческое существование -- самая загадочная тайна, которая есть на Земле. Зачем эта жизнь и ее боль? Смысл? Наверное, нужно быть благодарным за вкус пищи, нежную любовь, кураж от работы, впечатления от природы, радость от дружбы. Ценить каждое мгновение, ведь жизнь -- это миг, и завтра, может быть, и меня не станет. Я прочувствовала все это в книге, увидела волю случая, применение воли, и склонила голову там, где мы бессильны...

Тут недавно в книге у Анны Матвеевой мне попалось следующее:

Совершенно про это произведение... Если бы не фамилия писателя, я бы возмущённо пожала плечами и мгновенно забыла. А тут - на тебе, три дня думаю: что же хотел сказать автор? Дело происходит, как понятно из названия, в штате Вайоминг. Хотя какое дело - ничего не происходит в штате Вайоминг. Живёт себе пара американцев французского происхождения, довольно плохо говорящих по-английски. Выращивают виноград. Естественно, делают вино. Но время для этого неподходящее - сухой закон. Так что даже бутылки собственного производства приходится хранить у чужих ( читай: то ли храбрых, то ли плюющих на закон) людей. И мечтают они о президенте Смите:

Однако их собеседник, а рассказ ведётся от первого лица - так что практически автор, считает:

Всё. Вина так и не попили, президента так и не дождались. А особенно странным в рассказе мне показался один разговор - с французским гастрономическим уклоном:

И какую высокую мысль он должен принести???

Я всегда с настороженностью относился к творчеству Хемингуэйя. Его рассказы мне были непонятны, поэтому его большую прозу я избегал. В том году осилил, наконец-то, "Старика и море" и остался под большим впечатлением. А тут выпало по игре Долгая прогулка очень интересное задание: прочитать книгу писателя, побывавшего на лечении в сумасшедшем доме. И здесь меня ждало море открытий. Во-первых, сумасшедших в литературе было очень много. Во-вторых, лечились из них далеко не все, значит, и в психушке не лежали. И тут я увидел, что среди постояльцев был и комрад Хем. Оказывается, что Хемингуэй очень часто был на волоске от смерти. Из-за своей любви к путешествиям, он побывал в пяти авариях, пережил семь катастроф. Много ушибов, огромное количество переломов и сотрясений мозга пришлось вылечить. Его настигла сибирская язва, он перенёс рак кожи. Малярия пыталась забрать его в мир иной. Перед смертью его лечили от гипертонии и сахарного диабета в диспансере для душевнобольных, ведь в последнее время Эрнест страдал манией преследования.
Нечего и говорить, что я оказался под глубоким впечатлением. И ожидал прорыва сравнимого с недавно прочтенной Эрих Мария Ремарк - На западном фронте без перемен .
Та книга меня просто потрясла! И вот я добрался и до Хема. И получил я такого славного мехового зверька под названием Песец.
Начал комрад Хем за здравие. Он показал фронт с другой стороны,но сделал это резко и отрывисто. Да, просто по сюжету произошло так, что на самом фронте герой почти и не побывал. Особенно, если сравнить его с тем же героем Ремарка. А Хемингуэй просто писал про другое, его волновало, впрочем как и всегда, отношения между мужчиной и женщиной.
Сначала я даже подумал, что это спекуляции на теме войны, просто подмена лейтмотива. На фоне истории Пауля Бромера эта книга вначале выглядела просто уничижительно в моих глазах, ведь я жаждал "историю победителя", а не "рассказ дезертира". И лишь долгие размышления над книгой позволили мне выделить её главную тему. Это, повторюсь, история между мужчиной и женщиной, а не ожидаемая мною война. Война здесь послужила лишь фоном и катализатором этих отношений.
И вот мой первый вывод - никогда не читайте эту книгу только с целью узнать что-то о 1МВ. Скорее всего ваше разочарование затмит собою всю историю любви.
Я вовремя остановился, переключился и стал рассматривать книгу как любовный роман во время войны. И история заиграла новыми красками. Всё в мире ушло на второй план, когда два одиноких человека прибились друг к другу во время шторма войны и полюбили друг друга. Весь смысл существования стал для них в простом нахождении рядом друг с другом. И тут автор показывает, что их любовь настоящая. Они оба идут на жертвы ради неё. Она смирилась с ролью "полевой" жены и внебрачным статусом их будущих детей, а он смог переступить через свои принципы и убеждения (не без влияния полевых расстрелов, конечно, но всё же) и сбежать с фронта. Дальше, уже вместе, пришлось выбираться и из страны. И всё это только делало их союз крепче. Для счастья им только и надо было уютное местечко для них двоих,так они стали затворниками своего счастья.
А потом всё кончилось. Автор не стал жалеть ни героев, ни читалей. Я даже не понял, что книга закончилась, когда дочитал её. Просто перестали перелистываться электронные страницы, а я словно остался за бортом жизни вместе с героем.
Эмоционально было тяжело. Но больше всего меня поразил простой язык автора. Всё просто и по делу, очень сухо, отчего всё выглядит реалистично. А значит только страшнее.
И всё было бы просто круто, но я постоянно сравнивал его книгу с книгой Ремарка. И сравнение оказалось не в пользу Хемингуэйя...

И никогда, никогда я не читала ничего подобного. Проникло в самую глубину души и вышло слезами. Это самое тяжелое и самое печальное из того, что я читала.
Я ожидала от книги, что будет много боевых действий, смерти, ранений. Но, я никак не ожидала любви. И именно сейчас весна, и эта книга мне очень подошла под настроение. Да, эта книга проникает глубоко внутрь, она проникает в сердце, она дает почувствовать то, что не чувствуешь в обычной жизни.
Я понимаю, что война – это ужасно. Что это гибель, ранения, голод, страх. И что никогда не поймешь это, пока не переживешь эту страшную вещь.
Я читала книгу «По ком звонит колокол», и после нее я влюбилась в Хемингуэя. Для меня этот автор стал любимым. А от «Старика и море» я вообще в восторге. И я понимаю, чтобы понимать это замечательного писателя, мне пришлось пройти долгий путь чтения. Ведь его книги такие глубокие и полные смысла. И когда я его читаю, я восхищаюсь, как он описывает окружающий мир и общение людей.
У Хемингуэя собственный стиль писания. Это можно заметить с первых страниц книг. Я не могу описать, как я это чувствую, но когда я открываю его книги, я сразу понимаю, что вот – это он. Он, кто умеет сделать из драмы нечто красивое и трагичное.
У него не чувствуется так сильно дух Америки, и даже не похоже на американскую литературу, где много страниц связанных с бизнесом, деньгами, подлостью, кражей и убийствами.
В этой книге не всё так, как покажется на первый взгляд. Это драма. И ещё в предисловии он пишет, что жизнь трагична и не всегда бывает всё хорошо.
Теперь я точно знаю, что люблю этого писателя. Люблю за то, что он умеет создавать то, что не под силу другим писателям. Любовь и трагедия, но как-то по-особенному. Не так как у всех.
Это книга – ещё один удар в сердце. Это боль, которую ты не сможешь пережить. И всё, что у тебя есть – это воспоминания и твоя душа, которая исчезнет также как и весь мир когда-нибудь. Я верю, что это книга не просто драма, а конечно, это знаки, которая делает судьба мне, чтобы многое осознать.

Не могу сказать, что книга меня восхитила и искренне завидую, тем читателям, которых она поразила в сердце. Также не могу сказать, что я до конца поняла смысл, наверное, я снова не "доросла" и до этого произведения.

Сюжет у произведения -простоват, язык трудно назвать витиеватым и замысловатым. И идея, то как "потерянное поколение" проводит своё свободное время после войны в барах, на рыбалке и т.д. , меня, с одной стороны не очень трогает, ведь некоторые народы после первой мировой войны просто выживали, и были бы счастливы жить так, как жили молодые люди "потерянного поколения" в Европе... Но в то же время, не "хлебом единым" и я понимаю эту потерянность, разочарование, бесполезность и безысходность... Тем более, что я сама после того, как прочитала последнюю строчку, чувствовала себя в глубокой фрустрации...Не могу написать что-то вразумительное о том, на что я так среагировала, но факт остаётся фактом. И, если читатель чувствует себя так значит, есть, что-то в произведении, что не видно с первого взгляда, но что проходит внутрь тебя, помимо твоего желания.

Только некоторые фразы в тексте, среди потока пустых разговоров, намекают читателю на подлинный смысл произведения:

Не знаю как, но автор добился простотой сюжета и языка того, что испытываешь горько-сладкое послевкусие, как после произведений Ремарка. И хочется от чистого сердца плакать... над чем не объяснить словами...