Повести и рассказы

Признаться честно, я ожидала от этой повести совсем иного: лёгкой интрижки, влюблённости, небольшого экстрима, а получила целый противоположный букет: убийства, сумасшествие, тюрьма, вообщем-то автор действительно умеет удивлять...

"У всех проблем одно начало – сидела женщина скучала! " – именно данный комментарий под видео с фильмом "Леди Макбет Мценского уезда" сюда идеально подходит. Катерина Львовна совершенно не счастлива в браке: к мужу она любовных чувств не питает, детей у них нет, в доме ей нечем заняться, и вот в один прекрасный день она обращает внимание на Сергея – молодого и дерзкого приказчика. Эта интрижка ей понравилась и она решила с головой в неё провалиться, не думая о последствиях: пока муж и свекр были в разъездах, Катерина Львовна неприлично сблизилась с Сергеем и уже ни о чем не беспокоилась. Только вот всегда ли нужно слепо любить, совершая при этом необдуманные и опасные поступки?

По моему мнению, вся эта неадекватная любовь Катерины Львовны к Сергею изначально появилась либо от "что-то скучно стало жить, надо что-то натворить", либо от сильного желания отомстить каждому, ведь брак не приносил Катерине Львовне никакой пользы, скорее больше её угнетал. Связав себя узами брака с Зиновием Борисовичем, она связала себя толстой верёвкой, из под которой было невозможно выбраться. Этим можно объяснить, пожалуй, причины её ярой ненависти, которая проявлялась в ужасных поступках и мести, причины такой слепой "любви" к любимому Сергею. Но всё же никаких достойных и уважительных причин никогда не найдётся, чтобы оправдать действия главной героини и её любовника.

Ещё не один литературный герой не вызывал во мне столько отвращения, как Сергей... Я не увидела в этом персонаже мужчину, я увидела жалкого самовлюблённого труса, который прячется за спинами женщин, портя как свою жизнь, так и их. Сомневаюсь, что он любил Леди Макбет(Катерину Львовну), точно также и другие девушки были для него развлечением и способом пробиться, такой тип людей вообще не способен любить. А также заметно, какой это на самом деле жестокий человек, ведь он ужасно обращается с женщинами.

Вообщем-то, какой-то морали я не увидела... Поступки главных героев меня пугали и вызывали только отвращение, возможно, смысл данной повести в том, что всегда нужно уметь вовремя остановиться и понять: "а того человека я действительно полюбила? ", " А стоит ли он того, что я для него делаю? "

Никак не возьму в толк что не так с этой Катериной. Действия ее не совсем логичны. Писатель пытается показать ее как женщину сильную духом, но откровенно говоря у него не выходит. Сильные духом женщины не прощают измены, страдают ужасно, но им действительно проще убить, чем простить. С Катериной все шиворот на выворот, убить обычного человека ей ничего не стоит и измену она ему прощает и гордость имеет при этом. Нет в ней ярости гордых, сильных женщин, за то есть нечто странное, что отворачивает от нее. Ради своей цели она готова убить, но для нее это не цена за цель, убийцам всегда трудно принять тот факт что они убили, а ей буквально все равно. Никак не могу сложить в своей голове картинку ее образа, что же она из себя представляет? Получается что и убить ей легко и простить измену мужчине что любила больше жизни легко, обычно ни то ни другое не является лёгким делом для человека, потому полностью составить ее психологический портрет не выходит.

Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль простить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!

(Алексей Толстой)

Всё-таки Лесков несколько польстил леди Макбет, назвав её именем Катерину Измайлову. В самом деле, разве эта раскаявшаяся вдохновительница убийства идёт в какое-то сравнение с женщиной, погубившей ради своей любви (да-да, знаю, будут спорить о том, что и не любовь это вовсе, а страсть звериная, но речь в книге не о христианском понятии любви) семерых человек? Гордая, сильная, жестокая, последовательная, целеустремлённая. Цельная натура, в общем-то, которыми принято восхищаться, да и цель для неё полностью оправдывает средства. Героиня интересна именно этим - безудержностью, способностью гореть огнём и сгореть в нём.

Лесков - мастер, собственное отношение к истории высказывает подспудно, описывает её почти безэмоционально, почти документально, даёт читателю возможность самому разобраться в том, от чего конкретно испытать душевный трепет - от ужаса, от восхищения, от зависти, от изумления, от отвращения. Или от комбинации всех этих чувств.

Не говорю уже о пейзажах в исполнении автора, которые сами по себе - история без начала и конца, действующие лица и побудительный мотив. К примеру, вот такая метафора ада на земле, основным мотивом которого является безнадёжность:

А часики то тикают! Того и гляди Новый Год настанет, что в нём будет - неизвестно (Нострадамус, например, знатно вещал о будущем, да вот конкретно про 2020 ничегошеньки не сказал), но и нести с собою весь груз минувшего не хочется. А потому, хоть "Левша" и занимает скромные 40 страниц текста (две-три поездки в метро), а сказать о нём - скажу.

Так вот, диво даюсь, на сколько все прошлые мои воспоминания были неверно-скукоженными, уплощёнными и такими, как бы, детскими. А что? С другой стороны, коли в детстве читал, так детским умом и помню - соразумно же, правда? Из тех, давно минувших дней, я вынес небольшую сказку про мастера, который подковал блоху и тем всех враз удивил. И работа его была такая мелкая и невозможная, с пальцами человека не соразмерная, что не только герои сказки охали, да ахали - вслед за ними и читатели удивлялись: "Неужели же такое бывает?".

И вот, понимаете какое дело, если что-то становится именем нарицательным - значит в этом что-то есть. Нечто (скорее всего) гораздо большее, чем просто анекдот. Но, признаться, я не думал об этом. Да никому и не придёт в голову перечитывать сказки, но "Левша" хитро шёл впереди лесковского романа в купленной мною книжице - извольте прочесть, сударь (мне блин Цезарь, пожалуйста). А я не люблю перелистывать непрочитанные страницы, посему взял да узнал сызнова ту историю, что Лесков назвал "сказом" ("Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе").

В начале всё шло сообразно моим ожиданиям, удивился только что в сказе 40 страниц, а не какие-нибудь 15, но да Бог с ним. Удивительное началось почти сразу, вскоре после того, как я начал уставать от восхваления Царя батюшки - моё внимание переключилось на то, что царь то, маленько того... как бы это помягче то... глупенький что ли, недалёкий - всё ему игрушечки, да гаджетики, да обувочка заморская, а что касательно до дела - так дел нет. Эка он - подумал про Лескова я.

Так то было лишь начало. Чем дальше, тем больше я замечал, что книжка написана (и это подтверждено авторитетными исследователями русской литературы) двумя людьми. Только они не в помощь друг другу, а во вред писали. Как кот Матроскин и Шарик письмо родителям. Один хорошее слово об этом, другой плохое слово о том же. Но при этом текст так согласован, так скомпонован и отполирован, что ничего не заметно, потому, может, Лесков и не попал под товарищеский суд за тайную сделку.

Там же ладно, что крупный положительный герой и патриот своей страны изображён не только открытым, честным и обаятельным, он же ещё своими руками (или руками подопечных) таскает Левшу за вихры, пужает крестьян, ломает их дома, загоняет всех кого не попадя, лишь бы успеть сделать то, что представляется ему важным.

Ладно бы только этот патриот, так ведь ещё и два мира, Европа с Россией, сталкиваются так, что и не разберёшь где лучше, хотя, казалось бы - вся цель книжки посрамить ту цивилизацию представив доказательства, что наши мужики, ничему не обучаясь - способны на лучшее.

Ладно бы тот патриот и это столкновение, чёрт бы с ними - Левша!, друзья мои, тот самый Левша - наш самородок, наша гордость - он же, дорогие мои, блоху то... того... испортил, понимаете? После того как три взявшихся за дело тульских кузнеца подковали блоху - она ж прыгать то больше не смогла. Только это так вскользь и без смеху, что мой детский мозг и не заметил. Как царь дивился - помню. Как вся его рать дивилась - тоже помню. И как Левшу нарядили, да в заграницу в турне (словно Гагарина) отправили - тоже мог бы вспомнить. А вот как англичане ему, между прочим, шепнули, что не плохо бы окромя Псалтыря ещё б и грамоту маненько подтянуть - чтобы 2+2 складывать, да расчёты делать (потому что ведь без этих расчётов Левша с кузнецами не мог предвидеть, что блоха станет слишком тяжёлой, чтобы прыгать) - такого совершенно не помню. И уж тем более не запомнил, как возвращался назад Левша и бухал всю дорогу по чёрному, а по приезду его такого никакого (да ещё и без документов) быстренько определили в какое-то подобие лечебницы для бомжей и вытрезвителя для таких же; и как таскали его там по лестницам и били головой о ступеньки и расквасили всю голову, а умирающий, никому более не нужный, Левша - всё хотел весточку Царю передать, истину, самое ценное, что он из заграничной поездки вынес. Ежели простыми словами, не вдаваясь в конкретную суть отдельно виденной Левшой истины, передать оную, то получится такая простая вещь: вы скажите ему, что надобно не о лоске, да блеске думать и не о том как солнце в нашем начищенном оружии отражаться будет, а о том, чтобы всё хорошо и качественно работало, а это уже совсем другие приоритеты и совсем другие действия исполнять нужно.

В мои школьные годы "Очарованный странник" входил в программу, кажется, 10 класса (как сейчас — не знаю), и тогда он читался, как натурально приключенческий вестерн — причём в нём, похоже, сознательно собраны традиционные сюжеты приключений в южном российском порубежье 19 века; сюжетно — эдакий бастард "Героя нашего времени" и "Моих скитаний" Гиляровского, только особым лесковским языком. Не было ни контекста, ни даже других его вещей для сравнения (ещё из Лескова в хрестоматии был, понятное дело, только "Левша").

Кстати. В Бибиреве на улице Лескова выставлены щиты с цитатами из его произведений. Недалеко от пересечения с улицей Коненкова из "Очарованного странника" отчего-то взят эпизод про голубят и кошку с отрубленным хвостом (далеко не самое очевидное место для цитирования), но может я чего-то не понимаю?

Жуткая история. Особенно жутко от того, что рассказана она как-то просто, буднично, без осуждения и особых эмоций относительно поведения главных героев.

Сюжет ни для кого не секрет: главная героиня Катерина Львовна, купчиха, жутко скучает в большом тереме. Муж у нее уже в годах, детей не народилось, в общество ее не приняли, читать/ вышивать она не любит, работать по рангу не положено. Вот и ходит по дому с утра до обеда, с обеда до вечера. И видимо за пять лет такого скучания молодая женщина накопила в себе невероятное количество нерастраченной страсти и неизрасходованного чувства. Когда она влюбляется в молодого приказчика, это чувство сметает на своем пути все: рамки приличия, нормы закона, даже заповедь "не убий" оказывается растоптанной под бурей эмоций. Ради Сергея, своего любовника, Катерина Львовна готова на все. Убивает свекра, мужа, племянника. Идет на каторгу, терпит лишения. Лишь бы быть рядом с ним, с милым своим ненаглядным. Трагично заканчивается история - очередным убийством. Теперь и с самоубийством.

Очерк Лескова короткий, но настолько страшный, такую глубину темноты страстной души он показывает, что становится не по себе. Любовь не только возвышает, как бы говорит он. Любовь лишь дает силы, а на хорошее или дурное, зависит от человека.

Отдельно хочется сказать про язык. Воистину русский язык каким мы его знаем пошел от Пушкина. Потому что то наречие, на котором говорят герои, лишь отдаленно напоминает нашу речь. Красиво, напевно, но все таки не очень-то по-родному звучат голоса в этой книге. Весьма неожиданно для рецензии на Лескова, но хочется сказать "Спасибо" Александру Сергеевичу Пушкину, что говорим мы теперь не так.

Тяжело оказалось читать Лекова, очень тяжело. Язык повествования красивый, музыкальный, поэтичный, но читать его все равно тяжело. Я люблю русскую классику, но здесь мне приходилось делать над собой усилие. Во-первый, потому что мне совсем не близка тема религии. Во-вторых, потому что мне бесконечно далек герой романа, Игорь Флягин. Человек, наверное, неплохой, сделавший в своей жизни непростой выбор, но все-таки отталкивающий меня где-то на подсознательном уровне. А если добавить к неприятному мне герою еще религию, философию и уйму других вещей, которые я не воспринимаю адекватно, то книга превращается в вилы. Быть может, мне просто сложно читать о сильном, полностью устоявшемся во всех смыслах жизни человеке, который ничуть не походит на меня.

Я очарована этим произведением. Изложение, конечно, не привычное, много устаревших слов, необходимы пояснения, но, как это обычно бывает, - поначалу странно, а потом втягиваешься. Благодаря стилю повествования текст похож на былину или сказ. Красиво...

Что касается самого сюжета, то меня он так же увлёк, как и язык - сначала неспешно, а потом завертело. Особенно, наверное, начиная с идеи, пришедшей в голову раскольников, что надо бы их изъятую по недоразумению святыню подменить.

Одного я не поняла - каково же отношение Лескова к старообрядцам, подтрунивает ли он над их наивностью и "древлеславием" или уважает их. Понятно, что следует читать биографию Лескова и его публицистику (не художественные произведения, а статьи в журналах, выходившие в то время как под его именем, так и под псевдонимами). Но писатель на то и мастер, чтобы всё-таки выразить явно или намекнуть, что сказать-то хотел. Очень жаль, что мне так и не попался на глаза текст черновика "Ангела" (если он существует) или ещё какая-то информация о задуманном самим автором финале повести. Известно лишь, что Катков заставил Лескова переписать концовку, дабы та получилась "нравоучительной". А какой же её задумывал Лесков на самом деле?..

Вопрос этот интересует не просто так, а потому, что финал получился какой-то смазанным, суетливо-шумным и даже комичным, что идёт в разрез духу повествования ранее. А когда читаешь, что сцена с переходом Луки Кириллова по цепям моста связана с реальной историей аналогичного перехода одного из мостостроителей в Киеве в целях покупки на том берегу... водки (потому что там дешевле), невольно думаешь, ирония ли это Лескова или он решил облагородить сей "подвиг"...

Но в целом, повторяюсь, произведение ценно - за необычную историю и, конечно, язык.