Воскресение. Повести и рассказы

Роман прискорбной актуальности. Рубежный, прямой и, пожалуй, самый недооцененный роман Льва Николаевича, ставший для меня сначала причиной легкого отвращения и толкающий к терпению, но уже через несколько глав оставил свидетелем и переживателем философии главного героя. Привыкший уже к широкому, распоясанному перу Толстого, я увидел краткую, смелую, страшную историю, описанную очень прямо и художественно просто, без лишней отдаленности сюжета, я захотел увидеть глаза Нехлюдова, и поверить ему, и понять, и попытаться задать все те же вопросы, что вертятся у большинства сие читавшие и прочитавшие. Роман написан очень просто стилистически. К концу столетия, к концу своего творческого и жизненного пути Толстой действует «налегке», но ни в коем смысле не примитивно. Толстовский слой не затронут, не утончен и не лишен актуальности. Он продолжает отражать прежде всего философию, стоит в переломных моментах и обстоятельствах, иронизирует, улыбается теперь и при этом играет переворот в душах героев, оставив теперь свои глубочайшие описания и подводы к каждому описанию и тени и полутона и намеки на них и прочее. В этом романе у него все, что не ведет к жертве героя уже малозначительно. Все, что не держит вес личности там, за спиной. Оно есть и все. Можно читателя этим не уводить. Пусть думает о главном. О главном им написанном. И вся та грязь, мрази, мусорище поданы так, как и должны подаваться эти локации. Как нечто незначительное. И это здорово. Ведь все это ощутить в толстовской глубине было бы довольно сложно. В этом акценте толстовский гений. «Где мне дано быть по-простому я ухожу подальше. Влеку за собою. И наслаждаюсь в полнейшем одиночестве…»
Ряд сцен настолько выразительны и многозначительны, что я перечитывал их по несколько раз еще до окончания мной прочтения романа. Блистательная глава православного богослужения, которая явилась причиной запрета полносюжетной печати вплоть до окончания русской революции, то самое сюжетное зеркало. Толстой стилистически пронес свое Воскресение сквозь временную, духовную бытность, намеченную пришедшими с намерениями. Удивительная одиннадцатая глава второй части романа, где Нехлюдов общается с адвокатом и придается рассуждению и удивляется, пожалуй, работой всей судебной системы, вообще сущности наличия системы и прочее, прочее…
Я не просто так начал писать отзыв именно со слов о прискорбной актуальности. Взгляните в окно. Толстой и сейчас здесь, он рядом. И возможно настолько рядом, что хочется кричать и молиться о правде. Только правды больше нет. А гении, сродни гению Толстого далеко в глубинах дней. А жаль…

Эта книга - очередное подтверждение того, что поздний Толстой прекрасен.
В первую очередь, книга заинтересовала меня с профессиональной точки зрения. Будучи юристом, мне было любопытно читать о судебном процессе, суде присяжных, процедуре обжалования судебных решений в позапрошлом веке. Печально осознавать, что по большому счету ничего не изменилось, люди все также делают свою очень ответственную работу по конец рук, их глупые и очевидные ошибки нельзя исправить из-за формальностей.
Главный герой - Нехлюдов, волей случая оказывается среди присяжных заседателей по делу, в котором в качестве обвиняемой проходила девушка, когда-то много лет назад им соблазненная. Сегодня она, Катюша, проститутка и обвиняется в убийстве клиента. Суд присяжных признает Катюшу невиновной, но допустив роковую ошибку в документах, отправляет её на каторгу.
Нехлюдов же, принимает вину на себя, полагая, что Катюша стала проститукой только из-за него, кроме того, он будучи одним из присяжных, также в ответе за неправильно составленное решение. Нехлюдов решает попытаться обжаловать несправедливо вынесенное решение, но терпит неудачу и предлагает Катюше стать его женой, а сам отправляется вместе с сыльными на каторгу. За то время, что Катюша была в тюрьме, Нехлюдов часто навещал её и попутно помогал другим заключенным. В итоге, добившись-таки смягчения приговора для своей подопечной, Нехлюдов остается ни с чем, Катюша отвергает и его помощь и его сватовство.
Образ "кающегося дворянина" в романе, на мой взгляд, Толстой списывает с себя. Нехлюдов отказывается от богатой жизни, раздает землю крестьянам, помогает заключенным. Что это? переоценка ценностей или попытка спасения души? Так или иначе, пускай у Нехлюдова не получилось помочь Катюше (вернее она не приняла его помощь), ход его мыслей уже никогда не будет прежним. И пусть его никто не понимает - простой народ боится барина, не верит в его искренность, ждет подвоха, а люди его круга считают его сумасшедшим, перемены в его сознании (отдельно взятого человека) породят массовые перемены в сознаниях.

До последней страницы был восхищен книгой, но на последней странице всё закончилось вдруг странно, точнее чересчур наивно..
Но для начала: Религия, которую десятки веков не может победить дьявол, нуждается в защите закона; то, что нельзя, можно за деньги; людей сажают и милуют по прихоти чиновников; закон хороший адвокат может повернуть как ему надо, т.е. решить вопрос в любом направлении - посадить или оправдать зависит не от обстоятельств, а от того, как преподнесут это дело адвокаты; богатый человек, убивший человека оправдыватся, а бедный при таких же обстоятельствах сажается; люди с твердыми убеждениями творят твердые глупости и т.д. и т.п. Знакомо? Да, это конец 19 века.
И среди этих событий живут люди. Во всех кругах, начиная от чиновников и заканчивая революционерами и преступниками, есть хорошие и плохие, умные и глупые (но, как говорит сам Л.Н., человек не может быть только умным или глупым, добрым или злым, а подобен реке: в каждом одна и та же вода, но где мутная, где чистая, где холодная...и поэтому в определенных обстоятельствах человек может проявлять свои хорошие или плохие качества, но все равно оставаться собой. И эти люди каждый как может (или как считает нужным) пытается либо не замечать происходящего, либо поощрять (ради чего либо), либо помогать пострадавшим.
В книге очень много именно Разумного. Разумных мыслей, идей. Но есть и одна Великая и Детская, а от этого хорошая и добрая, наивность: что все люди, если будут добры к друг другу, будут смиренны, честны, ни к чему не будут стремится, кроме познания, не будут мечтать о лучшей жизни, то будут счастливы. Это, конечно, правда, но Толстой сам же отвечает на это в середине книги тем, что, во-первых, человек не может быть всю жизнь постоянен в своих поступках, а, во-вторых, наказание все же разумно для убийц, воров, насильников, если оно не ограничивает свободу и не делает его инвалидом, а дает понять, что это запрещено в обществе и, если, несмотря на это, человек становится опасен обществу, то тогда к человеку разумно применить смертную казнь, при условии, что решать это будет бескорыстный, справедливый и честный суд.
И, если честно, эта первая книга Льва Николаевича, которую я прочитал, и теперь непременно прочитаю все его другие книги, поэтому с этого времени для меня этот автор стал голосом Совести и Разума людей. Этот голос невинен и искренен во всем.
P.S. Так же в книге присутствуют прямые предпосылки Сартровской "Тошноты": на протяжении всей книги героя "нравственно тошнит".

Очень долго откладывала рецензию на эту книгу. Почему? Писать о смерти страшнее всего. Думать о смерти часто невозможно: мозг просто блокирует все, что движется в этом направлении. "Все умрут, а я останусь..." Не может быть, что меня не будет. Я здесь. Я есмь, и это навсегда...
Цезарь говорил, что лучшая смерть наступает внезапно, когда оглянуться не успеешь, не успеешь понять, осознать и... все. Цезарю повезло: примерно так он и умер, а вот Иван Ильич шел к этому долго, выстрадав каждую ступень, каждую стадию умирания. Его болезнь, которую так и не смогли с точностью определить врачи, можно толковать по-разному. Может, она и вовсе не была смертельной, может, ее и вовсе не было. Зато с точностью можно сказать, что была боль. Боль еще более страшная тем, что о ней нельзя рассказать окружающим, нельзя описать, объяснить. Ты один с этой болью. Ты один пред безразличием окружающих. Они будут украшать свое тело, выставлять напоказ голые плечи, танцевать на балах. А в тебе уже сидит смерть. Она оставляет железный привкус во рту, не дает тебе спать по ночам. Всем наплевать.
Это книга не о смерти. Она об одиночестве.
Боже храни Вас и Ваших близких от этого.

Когда начинаешь читать, то первое, о чем думаешь: до чего же красиво написано! Сплошное удовольствие читать. А ближе к середине все больше думаешь, что Иван Ильич — это сам читатель.

Иван Ильич жил так, чтобы все было "приятно и прилично" — карьера, недвижимость, знакомства, комфорт. Именно погоня за внешним благополучием и банальное желание повесить гардины "как у людей" и приводит его к болезни. Толстой считает такую жизнь ужасной: якобы она пуста, полна лицемерия, бессмысленна, "не та".

Толстой говорит: жить нужно так, чтобы умирать не было стыдно, чтобы близкие искренне горевали, чтобы можно было сказать себе, что жизнь была "той", была хороша и прожита не зря.

Толстой показывает, что осознание собственной смертности может стать проводником к полной и осмысленной жизни. Мне кажется, ему бы понравились японские трактаты на эту тему (Хагакурэ, Бусидо), там она хорошо раскрывается.

Вроде как нужно осуждать коллег Ильича, которых больше заботит карьера и "что умерли не они". Но мне, наоборот, такая обыденная человеческая реакция понравилась — не нужно строить из себя высокодуховных идеалов. Навязывание морали меня оттолкнуло. Толстой словно абсолютизирует духовность и обесценивает нормальные человеческие желания. Но сама тема важна для размышлений, так что читать стоит.

Это была 18 из 24 запланированных книг в этом году.

По правде говоря, к ее прочтению я подошел крайне безответственно, да так, что считал, будто название книги- это день недели.

Лишь к завершению книги, подумав очередной раз : « а при чем тут выходной», я осознал, что наименование гласит совсем о другом.

Воскресение - это первая книга для меня у Толстого. Войну и мир я читал по краткому содержанию, поэтому не могу считать ее за прочтенную книгу.

Первые 200 стр. шли крайне тяжело, но в дальнейшем стало интересно, к чему все это приведет. А привело это ни к чему.

Главный герой на пути к успокоению своей души пытается изменить то, что натворил в юном возрасте.

Мне, как простому читателю, было больше всего интересно читать про работу правосудия того времени, если можно назвать это работой.

Интересные описания персонажей присяжных, судей, прокуроров и других высокопоставленных лиц, которые вершат судьбы людей , направляют на каторгу и в ссылки, но при этом, в самую роковую минуту для подсудимых, думают о том, что съедят сегодня на обед.

В очередной раз убеждаюсь, что русская классическая литература - это не блокбастер наподобие «Поющие в терновнике».

Отдыхать и просто наслаждаться сюжетом не получится, так или иначе страницы тебя уведут к религии или познанию души человеческой.

Пока эта книга попала в список тех книг, которые вряд ли будут перечитываться мною в будущем, но это не прощание с Л.Н. Толстым.

"Воскресение" - роман Толстого, запрещенный цензурой Российской империи. На момент 1898 года здесь есть все: священник благославляет порочный суд, крестьяне попадают в тюрьму за отсутствие паспорта, автор сочувствует революционерам-народовольцам*, гонимым сектантам и иудеям. Достойный главной героини, Катюши, спутник жизни оказывается 'два в одном' - вегетарианец Симонсон остановился на светском непротивлении злу. Толстой был против навязывания христианства, важного и для его учения и для "Воскресения", где главная драма произойдет на Пасху...

Считается, что в романе на первый план выступают нравственные идеи толстовства. При этом талант писателя поднимается над его же дидактикой. Разные люди находят в героях Воскресения отражение собственной боли, а иногда проблесков радости в той жизни, о которой, сам автор мог лишь догадываться.
В толстовских народовольцах мы видим простых молодых людей, друзей и возлюбленных, несмотря на тяжкий тюремный быт, желающих жить семьями и растить детей.

Иная боль у Катюши, чья любовь к Нехлюдову была осквернена нежеланным для нее сексуальным актом.
Толстой показывает совершившее насилие как трагедию с самого начала - воспоминания о ночи, когда
девушке было причинено непоправимое зло, не дают покоя Нехлюдову, Катюша предпочитает забыть об этом. Ее любовь угасает, сменившись цинично-покорным отношением к домогательствам всех мужчин. Пробужденная Катюша захлебывается в горечи о потерянной в юности способности любить. Вершина толстовской правды - в ответ на слова Нехлюдова "Прости меня!" Катюша так и не ответила "Прощаю..."

***

Фильм Михаила Швейцера "Воскресение" вышел в Советском Союзе в 1960 году. Царские тюрьмы остались в далеком прошлом, народовольцы стали героями истории. Но перед зрителем снова и снова разворачиваются тюремные коридоры, проходят бесконечные ряды каторжников, мелькают гордые одухотворенные лица революционеров в наручниках... Серые плиты казематов вдруг освещает яркий солнечный свет. Из-за решетки с робкой надеждой смотрит на нас Катюша (Тамара Семина).

Обличая невинную Катюшу, прокурор в фильме, отступая от оригинала, с пафосом цитирует Некрасова "К сеятелям". Высокие слова, преисполненные праведного гнева звучат на фоне кадров из жизни прокурора - он тянется с вожделением к Катюше в публичном доме. Весь тон его обвинения вместе с вопиющим контрастом - разве преступник не он сам? - был знаком советским зрителям. В сценах с ним одни могли увидеть прокурора Вышинского, обличающего врагов народа, таких же невинных как Катюша. Другие - крестьянских подростков, в голодные годы подбиравших на колхозном поле колосья, за что сталинская конституция карала их расстрелом.

Режиссер неизменно внимателен к атмосфере Толстого: сразу после титров появляется портрет писателя - ровестника Нехлюдова. Кажется, что его глубокий сочувственный взгляд сопровождает нас на протяжении всей картины.
Идея Воскресения воплощается в разных тональностях: воспрять может не только душа человека, но и общество в целом - освободиться от лжи и насилия диктатуры. Последние кадры - Нехлюдов уносится на тройке по проселочной дороге вдаль - словно расширяют границы романа. История продолжается...

* В романе показаны отдельные народовольцы, непричастные к Первому марта - убийству Александра II. Эта дата у Толстого, безусловно осуждавшего революционенный террор, пишется всегда с большой буквы.

Необычайно откровенная история разворачивается на страницах романа "Воскресение". И я ловлю себя на мысли, что, быть может, эта книга была даже очень смела для своего времени. Центральное повествование вертится вокруг несчастной Катюши (проститутки, осужденной на каторгу за убийство) и Нехлюдова (аристократа, который в свое время стал причиной порочной судьбы Катюши Масловой). Я отнюдь не знаю, скольким читателям пришлась по душе эта книга из-за острой темы, которую охота посмаковать.

Но большинству (как и мне) эта книга бесспорно дорога за то, как многогранно и поразительно реалистично описывает Толстой жизнь общества той эпохи: от крестьянского мужика до аристократического света. Толстой каждый раз истерзывает душу читателя, когда пишет о жизни крестьянок, оставляющих своих новорожденных детей на гибель ради того, чтобы выжить самим; когда он показывает испытания заключенных, вынужденных брать с собой в камеру малолетних детей, живущих в нечеловеческих условиях; когда он рисует картину жителей деревни с умирающими от голода детьми; когда, в конце концов, Толстой берет нас с собой на этапирование заключенных на каторгу, где по пути от палящего солнца гибнут люди, а женщины вынуждены рожать прямо во время этапа; но и этого мало, автор разрывает душу, описывая, какому ужасу подвергаются заключенные и их дети на каторге.

Нет, этот роман далеко не только в искуплении центрального персонажа за его грехи перед простолюдинкой. Это книга о том, как раскрываются глаза на бедственное социальное положение низов России в 19 веке, о народном страдании, о его горе, о несправедливости по отношению к простому человеку, о негуманности. Толстой призывает своих современников наконец раскрыть глаза на то, что происходит за пределами высшего света и умоляет этот самый высший свет понять, что деревенские мужик и баба точно такие же, как они (князья и графы).